***

В естестве пустота, тусклый звон и немного тоски,
Претворяющей в жизнь единенье с навязчивой думой
О невольном стремлении к руслу той стылой реки,
На которой Харон ждет нас всех в своей лодке угрюмой.

И не всё ли равно, как закончим телесный свой путь, 
Если знать как букварь о душевных своих превращеньях.
В них мы вновь не спеша превосходим Вселенскую суть,
Застывая навек в незамеченных нами мгновеньях.

И желая постичь, постигаем, имея при том
Вереницу печалей, познанию крепко присущих.
Заполняя эскизами свой обветшавший альбом,
Вновь с терпением  учим сольфеджио чувств вездесущих.

Вдругорядь мельтешим по извивам лукавых идей,
Препарируем Вечность на мелкие тайны явлений,
Спотыкаясь на кочках отмеренных Богом путей,
Постигая маршрут уходящих назад поколений.

Варианты клейма не меняют всеобщую суть
Бестолковых причин абсолютно бессмысленных следствий.
Осознанье себя превращает отмеренный путь
В однозначную точку растянутых в вечности действий. 

Между тем голытьба, не блюдя интересы души, 
Разглагольствует всуе о прелестях той дармовщинки, 
Порождающей случай отдать свой удел за гроши,
Что потрачены будут затем на её же поминки.

Суета бунтарей, диалоги тиранов и слуг, 
Одобряющих в целом священный обряд экзекуций,
Преподносят убогим стихийную выгоду мук
И кровавую виру взимаемых с них контрибуций.

И покуда они не позволят себе тосковать
По мучительной доле свободы невнятных сомнений,
Будут зря пропадать их  потомки опять и опять, 
Не сумев догадаться о пользе иных направлений.

Растворяясь как дым в равнодушном течении дней,
Не сумевшие быть, потому что пытались казаться, 
Безвозвратно уйдут вереницей никчемных теней,
Чтоб потом вновь и вновь бледным замыслом в жизнь возвращаться.

Всякий раз норовя оказаться бойчее других
В перманентных боях за ненужные метры и пяди, 
Но в отбитом пространстве нет тихого места для них,
Потому как вослед надвигаются новые рати. 

Вековая вражда за пространство срастается вне
Мимолётных субъектов со временем их превращенья
В исторический опыт для тех, кто в последней войне
Умудрится сломать в бесконечных шеренгах равненье.

Но пока на фронтах с переменным успехом бои
Заставляют забыть о причудливой смене позиций,
Снизойдя до причин, укрепивших сомненья твои,
Попытайся прочесть их закрытые к доступу лица.

Не спеша расшифруй иероглифы ранних морщин,
Нарисованных резко заботой о праздничной доле.
Сколько б не было их, всё равно каждый будет один - 
В неизбежность забвенья скользя словно пух поневоле.

Напоследок решив, что иллюзия шага вперед
Есть сюжет уравнения, где наподобие икса
Нас унылый Харон с равнодушным терпением ждет, 
И качается лодка на черной поверхности Стикса.

И вплетается в плеск набегающей   плавно  волны
Зов унылого рога с бескрайних полей асфоделей,
Где случайною дымкой плывут бесконечные сны 
Успокоенных Гамлетов и равнодушных Офелий.

Кто бы крикнул нам вслед, выправляя наш путь "Эге-гей!".
Для бредущих на ощупь привычно блуждать, поелику
Есть лукавый соблазн изобилия ложных путей -
То что понял Орфей, уводящий свою Эвридику.

И не то чтобы нам затруднительно будет признать
То что нашим желаньям, как правило, нет исполненья.
Но зачем же тогда между делом опять и опять
Вспоминать те развилки, где взято не то направленье.

И мешая свой сплин с нежеланием чахнуть в тоске,
Пребывать здесь и там, неизменно желая другого.
Оставляя себя в бытие как следы на песке,
Все пытаться понять как звучало то, первое, слово.

И покуда еще наблюдатели с той стороны
Обозначить тебя как доступную цель не успели,
Осторожный твой шаг будет эхом той самой волны,
Где качается лодка как тень от твоей колыбели.