ДЖАЗОВЫЙ  МОТИВ

Ты слышишь голос осенней ночи?
То ветер свищет и стрит бормочет,
И лист кленовый, трофеем драным,
Распластан в слякоть по тротуарам.

То ночь Нью-Йорка, на ужас падка,
Ее походка, ее повадка,
Ее сплошная впритык парковка,
Душистых специй ее духовка.

О, ночь Нью-Йорка, ты всем бываешь!
Как будешь счастлив, когда узнаешь
Твое родное, как всхлип гобоя
Существованья лицо немое.

За право быть одиноким монстром,
Торчать во тьму небоскребом острым,
Двуногой плоти грозить убоем
И тут же нежно укрыть собою

Ты платишь ветром осенним, свистом,
Ты прячешь горе, ты плачешь чисто...

			
***
		В.Г.

Ты, слышащий английскую речь кругом,
Гуляющий по просторам - для нас - того света,
Скоро ли скажешь себе: “go home”?
А его-то, как раз и нету.

Дом-то, оказывается, был всего
Лишь там, где слышался соразмерный
Звук из гомона мира сего,
И удавалось взять его верно.

Это случалось осенней порой,
Хриплой порой опустевшего парка,
Когда твой одноименный герой
Мял листопад в ежедневной запарке

В городе, где просто бродить
Глупую цель на восторг превышало,
Где удавалось пространство будить
Шагом своим, и оно отвечало

Словом стиха и извивом реки,
Хрупкого инея сыпью в газоне,
Миром, взывавшим к тебе: "Нареки!",
Паром рассвета, потягивавшимся спросонья...

То, что здесь бродит - уже не я,
Все изошло на безумие в клетке,
Просто живешь здесь по праву зверья,
Оставившего свои метки.


***
					А. Рихтеру

Улетая, над Фар-Ракавей пролететь,
дом двадцатиэтажный внизу, смотри,
в стоквартирном ковчеге - маленькая клеть, -
Шурик сидит внутри,

слушая, как хлюпает времени течь,
с сотворения мира - все та же гладь,
кроме собственных - обнимая - плеч,
ни к какой земле уже не пристать.

Щеки раздувает картинный Эол, -
океана шкурки сегодня резвы,
можно посидеть, опершись о стол,
наблюдая нарастанье в комнате мглы.

Бог вечерами особенно тих,
что-то Он странное мастерит
из жизни, выпавшей на троих:
Исаака, Шурика и Лилит.


ОСЕНЬ В МИЛФОРДЕ

Тихий, тихий городок,
Уложились в пару строк
День его и ночь его:
Счастье так неразговорчиво.

День без цели, ночь без дна -
Океана воркотня.

Тело беспокойно спит
В глубине своих обид.
Миг с тобой, продли его:
Счастье так неповоротливо.

Свет крупицею во мгле -
Область боли в хрустале.

Жизнь легка, как птичий свист,
Вот газон смертельно чист -
Выкошена полоса его:
Счастье так неприкасаемо.

Вновь сухой листвы петит
В смерть нестрашную летит.