Шепни напоследок молитву, когда я уйду.
Застынь женой Лота у ног моего изваянья.
И плачь обо мне, ругайся как в пьяном бреду.
Звездою свети, у которой не будет названья.

Пиши мое имя на камне, на всех мостовых.
Рассыпь изумруды в жестяные кружки для нищих.
Лишь в память мою не слагай слезно-скорбный ты стих.
Прислушайся. Тихо. Но миг, и уж вьюга засвищет.

Безмолвным сугробом мои заметает следы.
И ночь серебрится в безликом звенящем сияньи.
И нет ничего. Тишина. Это помнишь лишь ты.
Те строки мои, что я написал на прощанье.

Безмолвные строки. И их не прочтут мудрецы.
Не всхлипнет ребенок, священную сутру читая.
Но мне все равно, ведь они не мои, не чтецы.
Мне небо досталось. Мое. Все от края до края.

Мне солнце досталось. Лучами в ладони мои.
И в локонах теплою медью рассвета играя.
Шепни мне молитву, но только назад не зови.
Пусти мои крылья. Пора мне. Прощай. Улетаю.