Аннотация: Эту поэму-завещание Наташа окончила буквально за несколько дней до своей смерти 25 августа 2002 г.
ТРИНАДЦАТЬ
(поэма)
Вместо эпиграфа
Как-то все-то у меня криво:
Ну не девочка была - диво,
Ну не умница была - чудо!
Так откуда эта грусть, откуда?
1
За окошком в ноябре - дождик.
Дожила я! Да и ты дожил.
Значит, вновь в который раз вместе -
Вместо слов и суеты вместо.
В сотый раз - как приговор, как могила -
Я скажу, что до тебя не любила...
Только ты не верь. Плохая погода.
Изменяемся - меняется мода.
Ах ты солнышко мое, ах наивный!
Изменяемся - меняется имя:
В сотый раз меняю "ская" на "ская",
В сотый раз сама к себе привыкаю.
Не смотри ты на меня так по-бычьи.
Криводановка* - поселок обычный:
Те же зимы, те же весны и лета.
Вывози, Кривая... дановка!
Вето?
2
Вето на чувство, на слово, на жизнь, на зарю...
Светом, как снегом, появишься ты к декабрю.
Вспыхнув, мой милый, войдешь в этот дом, в этот мрак,
И заискрятся чернила, сбегая на кончик пера.
Но ниоткуда - к себе (не к тебе!), к декабрю, -
Словно Гертруда, за яд тебя благодарю.
3
Благодарю. Зачем - не знаю, но всегда
Везет кривая, и бегут мои года.
Я слишком скоро разонравилась себе...
Ах, этот норов, польский норов, - по судьбе.
Ты спи, любимый, не притронусь, не вспугну.
Ты уступи мне это право - не уснуть.
Но этот жест, но этот взгляд, но этот снег...
Ты спи, любимый. Помяни меня во сне.
4
Во сне чего же не бывает! Убываю.
Вези, кривая, вывози меня, кривая!
А я скажу: "Ах, эта небыль, эта карма!"
Про Криводановку - про небо и про кару.
5
Про кару... Прости, не умею иначе.
Ползет, словно тать, к нам людская молва.
"Ты плачешь?" Не знаю. Наверное, плачу.
Не верь же слезам, как не верят словам.
Пусти, или можешь о строчку разбиться,
От строчки моей никого не спасти.
Ты знаешь, способная я ученица.
За эту способность, как можешь, прости.
6
Прости. Я бы стоила сотен Офелий,
Когда б утопилась в своей Сырдарье.
Я вовсе не фея. Я злее, чем фея.
Я снегом холодным приду в декабре.
А дома светильник - три рожки, две ножки...
Он куплен зачем-то. Зачем - не пойму.
Стреножен, мой милый. Да ты-то стреножен?
Вези же, кривая. Да только к кому?
7
К кому? Мы из праха, да станем же, сволочи, прахом!
Из речки последних глотков никому не испить.
Иду, как Мария, на черную, страшную плаху.
Ты спи, моя радость, ты спи, ну пожалуйста, спи!
Я падаю ниц - и становится небылью небо.
Сомкнутых ресниц безнадежная нежная нега.
Топор палача - от плеча, от сохи, от судьбы...
Вези же, кривая, туда, где сумею не быть.
8
Не быть, не была, не смогу, не сумела, не смела...
Но, путая корни, основы, морфемы и жизнь,
Дышу для тебя - ты просил быть красивой и смелой.
Дышу для тебя. Для тебя обхожу виражи.
Кривая судьба! До прямых ли, до лучшей ли доли?
Что все аксиомы в сравнении с нашей такой!
А в этом поселке - ты слышишь? - такое приволье:
И роща, и бор, и река. И печаль над рекой.
9
Над рекой, через толщу лет,
Ты твердил мне, что все не то,
А в руке умирал букет
Полевых роскошных цветов.
Колокольчиков синий вздох,
Грусть ромашек белым бела...
Над рекою, как над бедой,
Собиралась сырая мгла.
Ошалелый галдеж грачей,
Неба утлое решето...
И клялась я незнамо чем,
И просила незнамо что,
И звала на порог весну,
До морозов считая дни,
И мечтала, - навек уснув,
Вдруг проснуться с тобой одним.
Воротись же другим назло
В край, где ты меня отыскал, -
В графство де Ашатан Гело**,
В Королевство Кривых Зеркал.
10
Зеркал глаза пусты,
Как проза бытия.
И я уже - как ты,
И ты уже - как я.
Заласканную грусть
Во мне отобрази...
Пусть непосилен груз -
Кривая, вывози!
Во имя всех утрат
Две свечечки горят.
Дожить бы до утра*** -
А там до декабря
Уже рукой подать.
Пора спешить вперед.
Ты счастье - я беда.
А вдруг наоборот?
11
Наоборот - в водоворот
Размытых фраз, искусной лжи,
Где нет прямых, где все - в обход,
Где на кон сон и на кон жизнь...
Скажи, уже ли в этом дне
Сплошной обман, подвох, облом?
Уже ли истина в вине,
Как предрекал мессия Блок?
Уже ли суть до слез груба?
Сужается моя судьба
До куклы в розовом чепце,
До золота в моем кольце,
До вязкой мякоти перин,
Где я - одна и ты - один.
12
Один... Не холодно ли, милый?
Эх, зимовать так зимовать!
Минуем стылые могилы,
Где порыжевшая трава,
Еще страшась прогнозов черных,
Уже тоскуя по беде,
Опять склоняется покорно
Под стрелами кривых дождей.
Но Мендельсон, как мамонт, древний
Опять ломает каблуки,
И сыто щурится деревня,
И пьяно бродят мужики;
И ночь, невестою за сорок,
Ложится складкою у рта,
И мир в обыденность спрессован,
И пахнет плесенью фата.
13
Фата или фата моргана? Из долгого плена
Ступаю в холодное утро под свист мудрецов.
Тринадцать мужчин предо мной преклоняли колена,
Тринадцать морщин паутиной сковали лицо,
Тринадцать дорог в поездах, монотонно стучащих,
Тринадцать тревог, облаченных в седую печаль...
Извечное счастье - стоять в изголовье у спящих,
Извечное горе - рубить беспощадно с плеча.
Ты спи, мой последний. Как ласково сомкнуты веки!
Кривую тоску объясни, отведи, утоли.
Закончился день, и все ближе декабрьские снеги.
И плавно ложатся снежинки на плоскость земли.
Криводановка, июль-август 2002 г.
* Криводановка - село близ Новосибирска, в котором Наталья Устиновская прожила последние пять лет в квартире, выделенной ей миграционной службой как беженке из Таджикистана.