Утро доброе, Назым!
День пришёл и я за ним
со своим письмом коротким
от заснеженных вершин.
От тайги, молчащей хмуро,
от реки шугой шуршащей.
Физзарядковым бравуром
разбудить вас. День вчерашний
вдруг исчез в ночи кромешной.
Как и все другие дни.
И немножко стало грустно.
Но трещат дрова в печи,
уж стучит в окошко утро
незатейливым узором
по замерзшему стеклу.
Показала зима норов.
Пойду дров ещё внесу.
======================================
Уходит ночь за дальние дворы.
С оглядкою и неохотно.
И первый проблеск утренней зари
сквозь шторы старые, неплотные
мне пробужденья радость подарил.
Пишу письмо тебе, далёкая и близкая.
Отогреваясь от душевного тепла.
Ещё боюсь сказать чего-то лишнего.
Смущаясь как мальчишка от похвал.
Настыло в доме. Растоплю-ка печку.
В порядок мысли быстро приведу.
И пусть мороз свирепствует за тридцать,
привет горячий шлю тебе, Назым.
Не просто ради красного словца.
Не донжуанства ради.
Ото всего немного лихорадит.
Пора заканчивать. До скорого! Пока!
==========================================
"День субботний, суматошный.
Дел и впрямь невпроворот.
Суета уборки. Баня.
На диване дремлет кот.
Наколю-ка жарких дров
из берёзовых пластов.
Наложу горой у печки.
Наношу водицы свежей
из колонки во дворе.
Далеко ходить до речки.
Там вода, конечно, мягче,
только годы уж не те.
Годы, годы... где ты, юность?
Жизнь так быстро пронеслась.
Словно кони над обрывом
на дыбах и замерла.
Страшно глянуть вниз.
Там старость, одиночество, печаль.
На душе греховный нарост
коростой гнойною пристал.
А она то рассмеётся,
то заплачет, то забьется
в нервном срыве, в неизбывной
грусть-тоске о прожитом.
Что-то я опять о грустном.
На растопку берестО
надеру с боков поленных
и займутся враз дрова.
Затрещат о мире тленном.
....
Тычет в спину неспроста.
Быть бурану. Дымкой снежной
виснет он у дальних гор.
У речных теснин клубится
Часа ждёт. И на простор
враз рвануть готов и взвиться
серым в яблоках конём.
Отпотели в бане стены.
В баке степлилась вода.
Оглянусь назад и что же?
Отлетели, отлетели
мои годы навсегда.
Словно зимняя позёмка
позади из-под саней...
Взвыть бы волком по-над степью
над тайгой, над миром бренным.
Так, чтоб стыла в жилах кровь.
Смертным воем напоследок
рассказать бы про любовь.
Нет, не ту, не суетную,
будоражащую тело. А про ту,
ростком несмелым, что таится до поры.
А взойдя, плодами кормит всех,
кто рядом. Но увы...
Давит горло спазм прогорклый
до одышки и до слёз.
Дым пошёл какой-то едкий
(толь с невызревших берёз?)
Так о чём я? Вот зараза!
Мысли нить оборвалась.
Или заново всё разом
передумать? Опосля!
Или после. Но не к спеху.
Годы, годы. Вот и старость
вдруг подкралась невзначай.
Тело слабнет, а душа вот
так и льётся через край.
И всё чудится что молод,
полон сил (пока лежу!).
Боль в ногах и зимний холод
Кажется вот-вот пройдут.
Соскочу и что задумал
переделаю всё враз.
Шевельнусь и... передумаю.
Ладно, после. Не сейчас.
Говорливо, гулко, гневно
в печке пламечко гудёт.
Затихает моих мыслей
неустанный хоровод.
Солнце клонится к закату.
Вслед слипаются глаза.
Кот мурлычет в ухо сладко.
Молодёжь пошла не та..."
Задремал старик приткнувшись
на дровах что под стеной.
А у ног его мышонок
разыгрался берестой.
Тихо гаснет день в окошке.
Остывает жар углей.
Дружно спят старик и кошка,
и мышонок у дверей.
=========================================
За той горой, за поворотом
осталась молодость моя.
Там терпким пряным приворотом
любили женщины меня.
И я любил. А как иначе?
Когда они так хороши.
Капризом могут озадачить.
Очаровать игрой души.
Я очаровываться рад
томиться в сладостной истоме.
И даже в старческом изломе
Не отвожу усталый взгляд:
как хороши! И как прекрасны!
Цвет нашей жизни суетной.
И в этой жизни не напрасно
так очаровывались мной,
что отдавались по любви.
Послушные влеченью сердца.
И обжигали жгучим перцем
страстей ревнивых. Словно миг
жизнь пронеслась куда-то мимо.
Оставшись чудной пантомимой
в воспоминаниях моих.
Взрослеют дети на глазах.
И подрастают вслед им внуки.
Прохлады осень на губах.
Томленьем будущей разлуки
терзает сердце, травит душу.
Но ход времён мне не нарушить.
Дней улетевших не вернуть.
Я вновь и вновь смотрю назад,
стараясь что-то рассмотреть там.
Скрываю старческую блажь
за частоколом междометий.
Вдруг вижу малого себя,
орущего под тенью тына.
И бабушку мою любимую
в закате гаснущего дня.
Как странно в этой жизни всё,
полёт мечты сменился тихо
на радость прожитого дня,
привычную усталость мысли...
Цветёт причудливый узор
на примороженном окне.
Веду душевный разговор
с самим собой наедине
О том, о сём и ни о чём.
Уже забыл о чём и начал.
Седеющий и грустный мальчик.
Любивший много, горячо.
====================================
Потная и похотливая
прилегла на моём плече.
Смотришь томно глазами в инее
от любовных устав утех.
Шепчешь что-то несвязное, сиплое
про любовь и про то про сё.
Что-то бабское невысказанное
и целуешь моё плечо.
Ах, дурёха ты, переспелая!
Как мне сытно и сладко от слов.
Ласк горячих, шальных. умелых
словно выдержаное вино.
И щека моя намокает
в поцелуях твоих, в слезах.
Вот оказывается ты какая,
баба-ягодка в сорок пять.
=======================================
Задурила весна, задурила.
Сыплет снегом. Морозом грозит.
А то вдруг улыбнувшись игриво
летним зноем на день удивит.
Задурила, весна, задурила.
Хлещет в стены избы дождём
и натужливо и гневливо
в кронах сосен своё гудёт.
Задурила, весна, задурила.
Сумасбродная девка-краса.
Лето красное ждёт, шаловливая.
Чтоб насытившись бабой стать.
=========================================
О косых дождях написано немало.
Я же расскажу об обложных.
Тех занудных, надоедливых, усталых.
Виснущих на скатах крыш.
И о том, как склоны гор окрестных
в пелене дождя не разглядеть.
Незатейливо, влюбленно, честно
расскажу тебе об Абазе.
Расскажу тебе об Абакане,
своенравной и стремительной реке.
О седых задумчивых туманах
и высоком куполе небес.
О косых дождях написано немало.
Расскажу тебе об обложных.
Нескончаемых, больших и малых.
Сердцу бесконечно дорогих.
===========================================