|
|
||
ХХХ
Все животное уходит. Или все человеческое?
Я не могу есть. Я уже не говорю: испытывать от этого наслаждение. Как же это было давно. Со мной?
С отвращением и невероятной до ныне брезгливостью я принимаю пока пищу. Ко всему прикасаются их руки. Этими руками они лепят эти пельмени и котлеты, этими руками они вытаскивают этот хлеб из печи. Этими... эти...
Эта вода течет по ржавым трубам из грязных водохранилищ.
Эти помидоры собираются их руками.
Этот воздух... Они его выдыхают.
Они ходят иногда мимо и протягивают свои грязные лапы.
Грязные, грязные люди.
Мыть постоянно руки? Мыла не хватит. Они его запечатывают в коробки.
Существо каждый раз принимая желает избавиться, но оболочка пока крепка, держит. Ей нужны соки, топливо.
Ей нужен отдых. Но так редко удается уснуть.
Я так любил раньше спать. Едва ли не самое большее наслаждение.
Angst...
Сегодня его не было. Сегодня трясло. Что дальше?
Завтра надо выйти на улицу . 99%, что я останусь здесь: они ходят мимо...
ХХХ
Ее рука держала гитару, пальцы придавили струны, нелепо растопырившись. Пошло брынчание, этому научил учитель. По гитаре.
- Скоро я научусь играть и стану звездой!
Она тогда не знала кем была и хотела стать собой. Звездой... Пошире ноги, да руки в стороны. Вот тебе и звезда.
Его рука перехватила струны. Пошло другое брынчание. Прocтoe. Этому никто не учил.
- Да, конечно.
- Не веришь? Вот увидишь.
Их глаза встретились.
- Да, вы пьяны, сэр!
Eго глаза видели перед собой цветок, красивый, нежный цветок, хоть и была уже осень.
Вот и руки встретились. Что-то зазвучало.
Она почувствовала, что становится мягкой, словно пластилин на солнце. Что растекается.
Запах ударил ему в нос. Аромат добавил еще чуть-чуть и он почувствовал, что становится твердым словно камень.
Хотя было все наоборот, в том смысле, что на мгновение они почувствовала себя на чужом месте. На своем. Они почувствовали, что слились еще быстрее и разные части друг-друга перемешались в каждом и не понятно было кто где, и чье это, и почему.
Она смутилась: было непонятно и немного страшно:
- Ты уже пойдешь?
- Нет.
Вообще-то она была гостеприимной и любила гостей, даже не обижалась на тех, кто вламывался без спросу, на того, кто неумело выбил дверь, но они надолго не задерживались, были и другие, которые заходили еще несколько раз, в последнее время в основном были такие, один даже оставил подарок.
- Ты будешь на моей свадьбе?
- Нет.
XXX
Он любил заходить сюда зимой: здесь всегда было так тепло.
Он любил заходить сюда весной, тогда ему не хватало витаминов и тепла.
Он любил заходить сюда летом. Летом всегда было так жарко, а здесь сыро и приятно.
Он любил заходить сюда осенью когда наваливала депрессия и кругом было сыро и отвратно, а здесь приятно и не жарко, и не холодно. В самый раз.
Он любил заходить сюда в любое время года. Казалось он попадал домой, и поэтому ему здесь было хорошо. Дома всегда хорошо, когда никого дома.
Когда он был далеко и дома не хватало, он вспоминал и дверь и многочисленные ступени по которым потел поднимаясь и приятный аромат, и электричество. Было темно, но ток бежал по воздуху, и как сидел усталый рядом после длинной дороги, но брался заручку и силы возвращались.
Дома были разными, но все своими, чужие сразу же отталкивали своим фасадом и потрескавшейся штукатуркой. Многие из них имели ужасающий вид. Во многих не было видно не только дверей, но и дверные косяки были вырваны. Такие напоминали пещеры, бездонные, темные, казалось пустые, но никогда нельзя было быть уверенным, что тебя там никто не встретит, они вели в никуда Снаружи пугали своей черной разинутой пастью, а внутри вековой пылью, своими старыми нерасказанными историями и нераскрытыми секретами. В них можно было сколько угодно кричать и через мгновение слышать свой искаженный голос. Но стоило только подойти к ним, как они начинали затягивать внутрь, будто бы они жили своей жизнью, отдельно от гор в которых они находились. Ходы вели к центру и там, по всей видимости, находился магнит, который с охотой и выполнял свою функцию. И надо сказать: отлично.
Как-то в непогоду он и забрел в одну из таких пещер. Ему надо было скрыться от дождя, так как он уже начинал размокать и вскоре расползся бы словно мокрый картон. Чуть вдали он увидел горы и подумал, что там может быть остались еще свободные пещеры, каменный век закончился уже давно, но в новостях передавали, что в пещерах иногда еще живут, разводят огонь, рисуют на стенах, поддерживают его и шкурами там выстелен пол.
Издали огня было не видно и он решил что попал в тот район откуда все уже давно ушли, забыв весь свой немудреный скарб, или же там вообще никогда и никого не было.
Он долго взбирался по мокрым камням, ноги соскальзывали и каждый раз чуть было не устремлялись вниз вместе с камнями, но он был упорен в своем восхождении, и когда уже решил, что перегнул эту гору полностью, оглушенный громом увидел черную пасть в скале. Она манила и с каждым шагом все сильнее. Может потому, что он размокал все сильнее и если бы не скрылся в ней на это мгновение и не высох, переждав ливень, явился бы истоком очередной реки.
Пещера сама приглашала его внутрь и он прошел.
Внутри было сухо и ни единого звука, гром остался далеко позади, но поначалу, чуть привыкнув к непривычной тишине, вскоре вдали он стал слышать капли, они бились о пол с определенной частотой, но как только он стал прислушиваться. Частота изменилась и менялась постоянно. И внезапно он стал понимать язык. Пещера говорила с ним:
- Тебе нравится здесь? Оставайся.
- Здесь как-то непривычно...
- Тебе страшно?
- Нет, ну может быть было в начале, но нет, это не страх, просто это не мой дом. Да, здесь неплохо, но я ищу свой дом. Может я потом и буду жалеть, когда дождь вновь будет хлестать меня и я снова буду раскисать, но...
Вспышка, дорога. Он снова обнаруживает себя в ее пыли. может быть он никогда и не найдет...Дом...милый дом... но ведь там никого нет...
ХХХ
Жизнь моя являлась одним огромным сгустком Боли. Одной большой раковой опухолью, которая со временем увеличивалась. Развивалась.
Она заполняла всю упаковку изнутри и ее можно было увидеть сквозь пару глазков, услышать ее дыхание.
Начинка бродила. Все больше с прибытием новых микроорганизмов Упаковка разбухала. И все шло к тому, что вот-вот она лопнет.
Давление нарастает и по сей день. Можно наблюдать вздувающиеся вены и лопнувшие капилляры. И нет смысла выпускать, как делают некоторые. Нет смысла уменьшать давление.
Легче дождаться взрыва. Да и быстрее. Зачем же спускать "пар" ? Чтобы потом снова так долго ждать? Н-е-е-е-т.
ххх
Она сидит напротив и улыбается накрашенными глазами и таким же ртом. Что-то говорит.
Утром лежит рядом на боку спиной к тебе . И продолжает спать. Твоя рука лежит на ее груди. Ты держишься за ее сосок. Наверное в надежде удержать.
И вот, не просыпаясь, она встаёт. Ищет свою одежду. Натягивает. И почему-то умирает.
Какое-то время ее нет.
Но стоит только закрыть глаза...
ххх
В горле першит, я вновь пью кровь. Свою. Она там застревает.
Казалось, забытые уже ощущения возвращаются.
Я люблю вкус моей крови.
Кровотечение где-то внутри.
Горло першит. Все больше, и ее все больше.
Глотаешь. Захлебываешься.
А она не останавливается.
Чуть погодя желудок посылает кровяную отрыжку. Она вот противна. Интересно кто-нибудь ощущал ее?
А если на кого ею дыхнуть?
Все першит. Першить будет еще долго. И неприятных отрыжек еще будет много.
А кровь Блаженства сладкая.
Какая щедрость!
XXX
Сегодня день мой наполнился смыслом. Вернее действием. Я написал несколько писем. А действие - оно тоже бессмысленно. Всякое причем.
Глупо было полагать, что Игра позволит изменить ее внутренние писанные правила. Писанные задолго, далеко за долго чьего-либо появления.
Задолго до того, как актеры спешились.
Сегодня день мой наполнился выгодой. Я что-то отдал, приобретя непонятно что.
Мне сказали чьи-то корявые буквы: "Спасибо!" и не простое это волшебное слово, а за спасение.
Да всегда пожалуйста, только вот, чем вы наполняетесь?
Нет, мне не жалко чужого, моего бывшего.
Все открыто как на ладони. Притягивает это взор, ой как притягивает. Глупо было бы думать, что могло случиться иначе.
И не простое обнажение, а с жертвой, палачом и бичеванием.
И всегда же глазки горят замочной скважине: "как это там у них? может иначе?" подергиваясь.
Сегодня день мой наполнился чужим самоублажением. "С вами так приятно" -неслось. Сквозило.
Они любили себя по случаю, с выведенной, выверенной до миллиметра собственной лекалой картинкой.
Завтра день их наполнится разочарованием. Магия картинки вдруг пропадет. А останется преломляющаяся упаковка.
Этот век приучил людей к скважинам и картинкам.
Этот прошлый век несущегося на тебя паровоза... Ничего не изменилось, лишь еще больше укрепилось.
Этот век поклонения упаковке и в тоже время способность ее не замечать. Зачем? если в Игре она преломляется. Всегда. И не такая как на картинке.
Этот век веселых красочных картинок и крепких упаковок.
ХХХ
Совершенно пустая квартира, и так же тихо.
На кухне что-то капает. Рядом тикает
Ходишь в тапочках туда-сюда.
Простыня с морщинами. Спать больше нет сил. Смысла.
Воняет краской. Окна закрыты, и так холодно.
Кго-то все усердно наговаривает на автоответчик, и снова набирает пять цифр.
Музыка почему-то не звучит.
Внутри ничего не бурлит.
Но стало еще невыносимее.
Кто-то все усердно звонит в дверь. Стучит. И снова звонит
Его нет. Я был им. Но его уже давно нет.
а кто я?..
Этого тоже нет.
Мы так быстро умираем, слушая тишину.
Зачем она...?
Зачем я вам, мои листы?
Зачем ремонт?
Зачем глазок?
Зачем звонят?
Зачем стучат?
За мной...
Но его уже давно нет...
XXX
Когда большие города засыпает первым белым снегом, на их улицах появляются высокие люди в черных кожаных плащах и шляпах. Они идут не спеша, покашливая, по безлюдным улицам. И мало кто обращает на них внимание. Мало кто их замечает. Высокие люди, доходя до конца улицы внезапно исчезают. Никто этого не замечает.
Остаются лишь первые следы. Странные видать подошвы у их ботинок: в форме голой ступни...
С плоскостопием...
ххх
Завязан узелок
Подходит новый срок.
Мучительный урон.
Забытый полу-бог.
Как будто человек.
Но нет.
Проходит старый век.
ххх
- Ты знаешь что...
- Что?
- Ты знаешь кто...
- Кто?
- Портрет висел.
- Сел.
- Глаза - зеркала...
- Души!
- Тебя я ненавижу.
- Вижу.
XXX
Я пишу зачем-то ноты.
Для кого-то?
Для меня.
Новый штрих ложится в лужу
Я на стуже.
Я простужен.
Так нужно.
Для кого-то?
Для меня
ХХХ
Написал слова
В будуаре.
Ровно смылись
И пропали.
Окрашенные
Слились с бесцветностью
Растворились.
Этим все с утра
Умылись.
Это в кружке
Выпили.
И съели из тарелки,
Этим наполнили
Ночью грелки.
Растворяли кофе этим.
Когда вновь не спали.
Лекарства запивали.
Маски в этом же
Стирали.
И ведь знали, что
Чужое.
Но все время
На себя ровняли.
Ранили.
Роняли
ХХХ
Черный день.
Грянет музыка с утра.
Ночь бела.
Разделили полосами.
Сами мы.
С усами.
Черно-белый нот
На непонятном солнце
Песню всё поет.
Вот уже который год.
ХХХ
- ?: ?.
- ?.
- ?: ?!
- ?!
- ?: ?!!
- ?!!
- ?!!
- ?.
- ..
XXX
Возможно и бессмысленно
Возможно и не нужно.
Не профессионально.
Натяжно. Обнажено.
В Великой Реальной.
Жертвуя, Убивая.
Пленя, Освобождая.
Изливая. Выпивая.
ххх
Последний мой день.
Закат на исходе.
Я чувствую зов.
Я иду.
Постой же!
Звала ты так часто
Но я все боялся.
Кого-то винил.
Но вот озаренье:
Все люди чисты.
Вот вам последние
Строки мои.
Живите так долго
Как можете вы.
Тянитесь к Солнцу:
К самой яркой
Звезде.
И радуйтесь жизни
Как только можете вы.
Откройте себя наполненных светом.
Живите и Радуйтесь.
Прощайте поэта
Иду на твой зов,
Морена моя.
Тебя я люблю.
Я не могу без тебя
XXX
Лучи тугие в мыле.
Кого-то мы забыли.
Пеньковые.
И в узел.
Новые.
Кантужен.
ХХХ
Молний все больше
Молнии все тоньше
Острее
Тяжелее
ХХХ
Продираясь. Раздирая.
Резь. Уколы ощущая.
Параллельно. Парафразно.
Аммиачно. Не заразно.
Надругаясь. И сморкаясь.
В тряпку. В листик.
Замерзает. Тает.
Скептик. Мистик.
ХХХ
Реальный взгляд.
Реальный вздох.
Я потихоньку изнемог.
И аромат ее души
Тихонько пробирался
Через камыши.
Запомнил:
В память записал.
Листы все
Скомкал и порвал.
Глаза -
Зеркальный потолок.
Себя я там не обнаружил.
Мой страх застыл
На стуже.
ххх
Поем, пожалуй, раков.
Без пива.
Просто так.
И в душ себя закрою.
Вновь я мылом воду мою.
Я буду чистым-чистым.
Приятным и душистым.
Надую бабу.
Лягу рядом.
И буду протыкать
Я взглядом.
Вдруг зашипит она
И сдуется.
Сама потом надуется.
И словно лаком
Потом покроется.
Из глаз, не отражая.
Скроется.
Икорочки я скушаю.
И вновь себя закрою.
Жизнь надувная сбросится.
На счетчике: 11:
11.
А воздух всё шипит.
По комнате всё носится.
И обдувает
Мокрого
Покрытого.
Убогого.
XXX
Я пришел из мутного мира,
Опускаясь на прозрачное дно
Всю их жизнь я был невидим
Для всех и
Ни для кого.
Испуская немытые звуки
В воздух,
А чаще в трубу,
Я кричал: "Все вы - суки
На подпиленном суку
Вы - отродье из мифов
С пустыми глазами
Источаете вонь и нужду.
Эх... не видеть бы вас веками.
Но я вновь натянуто жду.
ххх
Что такое?
Кто такой?
Я?
Где?
Кто?
Вы?
Из букв собрали слово:
Мы.
XXX
Жил был актер простого драмтеатра
В одном из городов степи.
Играл нескладно и говорил невнятно.
Пугался незагадочных зверей в ночи.
Переиграл все роли
И они ему порядком надоели.
Он бросил все в конце недели
На радость бывшей канители
Завыли звери.
Надел свою он телогрейку
Затрусил змейкой
Глаза куда глядели
В порыве роли новой и большой.
Он слился с маской воедино
И влился в самим же
Созданную картину.
Вода. И он - Исус.
Он ходит по воде.
Земля, и он - Кабил.
Кричит всё: "Горе мне!"
Гора. И он - Сизиф.
Он тащит камень вверх.
Вершина. Он - Икар.
Взмывает ввысь.
Земля. Он - волк.
Он воет на Луну.
Поет поэт.
Звезда. Он - человек.
А звери у подножья тишины
Завыли с новой силой у горы.
И замолчали вдруг в чудесный миг,
Когда вновь камень свой уронил Сизиф
И смолк Кабил.
И утонул Исус.
Икар убил Дедала. И почувствовал убийства вкус.
Луна завыла на поэта.
В актере роли все слились воедино неспроста.
Простая смета.
XXX
Самой нежной
Самой острой бритвой
Трубы я порвал.
Самой алой
Самой свежей
Брызгнул вдруг фонтан.
Пар приятный от него
Всё исходил.
Красный гейзер тихо выл.
ххх
Застрелиться
И упасть,
Забрызгав кровью стены.
Отравиться
И не встать,
Оборвав все гобелены.
Шагнуть в окно,
Расправив крылья
И к небу потянуться
С веревкою на шее.
Так ей в лицо
Немой улыбкой усмехнуться
И наконец-таки
Проснуться.
ххх
Я разрядил обойму в пистолет
Снарядами чугунными.
Пошел дымок.
Казалось ветер стих.
Очередной обман.
Иллюзия.
Так страшно было без воды
И выделять слова.
А дождь мочил труды.
Зеленая река.
Аллюзия.
ХХХ
Рукой написаны слова
Идет негромкая молва
Убога, неказиста
Подруга гимназиста
Гимнастка на шпагате
Об штангу бьется грудью
И вылетает дятел
Разбилась упаковка
Долбил ее он ловко
Глотая крошку
И резали осколки
Тугую грудь по мышкой
Так было мало крови
Там вены не проходят
И выползает сердце
Пустое
Без начинки
ХХХ
Не открою
Не открою
Было чтоб темно
Глаза закрою
Скотчем залеплю
Трубку не возьму Яне возьму
Изнутри себя
Взорву
Взрываю
Слово новое пишу
Молчать пока я
Не умею
С бумагой говорю
Знаю:
Мне не долго с вами
В холоде горю
ХХХ
Утро в окне
Все ближе
Нет сна
Шум в голове
Все тот же
Война
На поле усталый
Голодный
Безразлично злой
На кольях
Усмешка, обед
И покой
Он сдастся
Не скоро
Быть может:
Никогда
Погибнет в бою
Испарится?
Замерзнет?
Растает?
Основа одна:
Вода
ХХХ
Лысая "девочка" Жанна
Д’арк хочет стать
Ей надоело себя бичевать
Хочет скакать
Хочет кричать:
“Follow me,
Кто любит меня,
Вашу мать!”
И мечем в такт махать
Лысая "девочка" Жанна
Живет в нашем дворе
Только беда одна вышла:
Не ля Пуссель давно уже
Не пришить рукава к пизде
Лысая "девочка" Жанна
Тлеет в пионерском костре
Вот она и святая
Вот выход мечте
В нашем Богом забытом дворе
ХХХ
Спи, моя радость,
Усни
В небо ты не смотри
На небе погасли огни
Для тебя
На земле ты меня не ищи
Для себя
Меня больше нет,
Моя радость,
Усни...
ХХХ
Ее запах лезет
В душу
Не проветришь
И не нужно
Ее запах окружает
Больше всё
Меня сжимает
Ее запах
Так мне нужен
Постоянно
В этой стуже
Ее запах нюх
Ласкает
Так его мне
Не хватает
XXX
Кровать скрипит.
Ее нет смысла убирать.
И так приятно знать,
Что позабыт.
Убит и заморожен.
А так ведь был
Не осторожен.
Не понимаю слова я:
"Контроль".
Мозги повесил на
Ржавую консоль.
И только сейчас
Я осознал.
На сколько мало
Потерял.
На сколько мало
Приобрел.
Куда себя в огне
Завел.
Куда заводят строки эти
Не трогайте!
Оденьте!
Не шаркайте вы
По ступеням.
И не стучите
В стены.
Заткнитесь вы
За ними.
Пиздите и
Пиздите.
Со всех сторон окружен
Шуршат в комоде мыши.
Последнее желанье:
Тише! Тише!
ХХХ
Мне осталось мало жить.
Что ж теперь тужить?
Рак снаружи.
Рак внутри.
Лопнут вскоре пузыри.
Исчезнет их раскраска
Растворилась краска
Блики радостно завоют.
Тени пропадут.
Иллюзии - капут!
ххх
Есть своя причуда в горе.
Кто б ни выпил -
Боли море.
Кто б ни съел
"Еще чуть чуть!
Надо чудо протянуть.
Люди так изголодались.
Опухли и зазнались.
Им поБОЛЬше этой сласти.
Сладкой и святой
Напасти.
ХХХ
Только ты, моя незнакомка
Помнишь меня таким
Какой есть.
Тех ночей, что прошли.
Где была ты
Не счесть.
Ты была как всегда
Многолика.
Ты меняла прическу,
Цвет волос и лицо.
Упаковку.
Но глаза говорили все.
В зеркалах утопал
Я в Риме. в Итаке,
На второй и первой войне.
И я выл от счастья.
Когда рождались дети.
И от горя.
Когда молился беде.
В этот век виртуальный
Чувства сжаты, притуплены.
Сперты где-то внутри.
И поэтому разрывает
И тебя и меня изнутри.
С вечера, до зари.
ХХХ
Муха села на часы.
Стрелка тикает куда-то.
Некуда теперь идти.
Вспоминать о том что было.
Так давно. Когда-то,
Диктор что-то говорит.
Баба в углу махает руками.
Какая-то группа поет.
Надрывается.
А Игра все не кончается.
Ночью потолок покрывался пятнами.
Движущимися, шуршащими,
Занятными.
Уперто гонялись
За небольшими зверьками.
Они размножались.
И в городе странном.
Вроде знакомом,
Считая мелочь в кармане,
Открывалась новая рана.
Как же она называлась?
Стрелка тикает куда-то.
Муха улетает.
Скоро мне идти...
XXX
Где сон?
Где явь?
Скажи на милость.
Моя подруга застрелилась
Во сне мы с ней
Сидели в грязной яме.
Во сне?
А утром на чужой постели
Обнаружил я себя.
Ты постели мне
Рядом с нею.
Ты окунись в ее одежды
И сделай макияж.
Как делала она.
Но нет...
Ты так похожа,
Но другая.
Замена не нужна
И день сменился ночью.
Яма так чиста.
XXX
Как бы мне остаться с вами?
Как бы мне остаться рядом?
Прикасаться только взглядом
И не трогать вас рунами.
Вы прозрачны в одеянье.
Вы легки словно перья.
Вы смотрели из-подлобья,
Но, "не зверь я", скажу я на прощанье
Я любил кататься с вами
На небесных пышных пони.
Я любил ласкать вас Солнцем
И купать в теплейшем море.
Тучи, что когда-то были облаками
И носили нас по небу,
Потемнели и налились кровью.
А Земля все улыбалась
В Неге под багровым Душем.
Душ из Душ в экстазе, лежа.
Принимала снова в чрево.
Подержав чуть для приличья
Растворила и впитала.
Как бы мне остаться с вами?
Вскоре снова зародила.
Отпустила и питала.
И Росток поплелся в небо.
По-началу чуть заметно. Слепо.
Оторвался.
Как бы... с вами...
XXX
Серебром по желтой крови
Красотой, бля, по уродству
За Луной не видно Солнце
А в пустыне только море.
Пустота тянулась ночью
За тобой простой руною
И стонало полотенце,
Обрезаясь о щетину.
А уста шептали имя.
Имя, бля, освобожденья
Той за чем не видно Солнце
И песок в глазах в застывшем море.
Руки жадно обнимали воздух
Сладость тихо разливалась
И уста ласкали вымя, той...
В ней видно ночью Солнце.
В темноте. С закрытыми глазами.
Окунаясь в Зазеркалье.
В темноте сияло Солнце.
Дорогая...
Догорая...
XXX
А кто это такая?
Седая и хромая.
С морщинами на маске
Я что-то не признаю.
Тебя я знаю?
Ненавижу?
Уважаю?
Люблю?
Тебя я оправдаю?
Тебя я ждал веками?
И проклинал годами?
Бил руками?
Раздевал глазами?
Тебя я обожал?
Ну что же, пусть все так
Все это было?
Сердце ныло?
Тишина душила?
Ну что же... БЫЛО.
Но все я где-то растерял.
Остался лишь
Потрепанный морщинистый овал
ххх
Откройте эту дверь,
Закройте этот мир.
Я молодой
Вампир.
Устрою легкий пир
И напою тоской.
Ведь я пою немой.
Не твой
Задушен тишиной.
И фальшь чуть-чуть
Блестит.
Омыт святой водой.
Зарезан.
И убит.
Закройте эту дверь.
Откройте этот мир.
Я старый и слепой.
Я - жертва.
Я - вампир.
XXX
Много радостных вестей
Нам приносит ночь.
Затемненный и раздетый ждешь.
Она ласково шуршит,
Пробираясь в этот сон,
Платьем фиолетовым.
И зовет она домой,
Где не ждешь уже гостей,
Она рядом.
Дом родной.
И прикрыта дверь.
XXX
Нет меня ни для кого
Я устал.
Жил.
Пил.
Ел.
Жрал.
Был.
Но пропал.
Вечно выть нет смысла
Вышло.
Ныне
Прямо и
Упрямо.
Что
Налево.
Что
Направо.
Что на дне.
Что в Небесах.
Страх?
Гордыня?
Муки Воли?
Мне от скуки
Соли!
Боли!
Вывернуть карманы
Странно
И туда же всё
Упрямо...
И шатаясь
С тошнотою
Направляюсь
На убой я.
ххх
Научился ненавидеть
Тех кого любил безумно.
Научился я не видеть,
Дабы их не ненавидеть.
Получилось, но подводит память.
Всех их помню.
Они все внутри шагают ровным строем.
Научится б их не помнить.
Я топил их горьким морем,
Я душил себя руками.
Но Она стояла рядом.
А Она вдали касалась взглядом.
А она лежала рядом.
И Она, Она. Она,
Все они пугали адом.
Все они травили ядом.
Научиться б отравиться,
Научиться бы не спать
Мне опять все это сниться
XXX
Картины люди приносят.
Пейзажи.
Акварельные миражи.
Жирные, покрытые сажей.
Тупые ножи.
Они выгнулись, чтобы
Что-то порезать.
Отскочили:
Не по зубам.
Разгонялись,
А зря:
Не смогли же.
Люди - пейзажи -
Акварельные ножи.
ХХХ
И царапина на лбу
Вдруг оживает
Ей ней неймется
По переносице сползает
Застывает
Кровь все больше остывает
Не бежит
Будет новая морщина
Лицо мято
Длинно
Перхоть в бороде
Уши можно чиркнуть спичкой
Загорятся и потухнут
И глаза уж не слезятся
Кости треснули под кожей
Губы улыбнулись
Вот такой
С такой я рожей
Хожу по дому
ХХХ
В последний раз
Упасть. Не встать.
В последний раз
Себя угнать
За 10 иль 60 секунд?
Плевком разбить
Командный пункт
Просрочить,
Задержав полет
В последний раз
Дырявить плот
Падет оплот
Заметь:
Сейчас же!
Кого убить?
Себя?
Других?
Не важно
ХХХ
День один
Он бесконечен
Вяло быстротечен
Этот мир
Рассудку тесен
Вездесуща плесень
Сон один
Он беспрерывен
Бесперспективен
Безобрывен
И Игра одна
Все та же
Без финала
И продажна
Так по правилам
Не важно
Мимолетно
Иллюзорно
Так миражно
И мажорно
День играет в сон
Сон играет в день
Им играть не лень
Смыта из бочка
Чья-то тень
ХХХ
Опустись на поле маткой
Проберись ко мне украдкой
Походкою шаткой
Меня ты укради.
Забери.
Уведи,
Обними.
Обмани.
И вот вновь я
Целый.
Живой.
Белый.
Я в кавычках пишу
Слова.
Голова.
Нога.
Солнечный ветер спутал
Ресницы.
Птицы.
Убийцы.
Я - Черный.
Мертвый.
Разбитый.
До тех пор и
Во время
Пока ты - моя свита.
На поле.
В Радости.
В Горе.
ххх
Я почему-то вспомнил
Вкус речной воды.
Той, где прошлым летом
Утонула ты.
Ты словно дома
Засыпала на зеленом дне.
Недолго пузыри пускала. Уснула
Ты была прекрасна и во сне
Ты оживила
Безразличный пейзаж.
Чудной пассаж!
И вопреки всем наставленьям
Не ожила
Направилась картина прямиком
На обновленный вернисаж.
Вермахт окреп
И в топку больше
Отправляется полотен.
Освенцим цел.
И надпись на воротах.
Вот вкус пропал.
Ведь я не спал.
Тебя не знал.
XXX
Путана ползает в ногах
И что-то там грызет
В своей грязи.
Не та приходит, что
Во снах.
Ведь та чиста.
Толпа валила на поэта.
Взял два билета.
Куда летим мы
В этот "ранний” час?
Нас ждут "там"
"Здесь" же ждут не нас.
Она грызет свой ананас.
И сладко, сочно ей.
"Ты не пускай гостей” -,
Кричит. -
"Ведь я раздета”.
Звонок.
Дверь.
За дверью ждут поэта.
Один билет
Отдам я ей.
Он открывает дверь
Лишь раз один.
И дверь закрыта.
ххх
"Wake me up with a kiss"
Моя милая мисс.
Ты подуй в мой
Безжизненный взгляд.
Мою руку в ручку возьми.
Уведи.
Ты из стен меня
Забери.
Полетим мы в твой
Сказочный сон
Не сбывался,
Но сбудется он.
Смерть моя,
Разбуди на заре поцелуем
Забери
И тебя возьму я.
Мы помчимся в мой
Полуночный кошмар.
Он сбывался,
Снова сбудется он.
XXX
Нечайно.
Может быть случайно,
Младая дева сняла свой корсет.
С улыбкой серых глаз
Отчайно
С воодушевленьем стала делать
Мне миньет.
Мелодия чуть слышно зазвучала.
Она губами смаковала
И чмокала все время невпопад.
Но не мешала.
Мелодия звучала.
Флейтистка опытно вела
И не лажала.
Свое дело знала.
И громкость нарастала.
Глаза всё радостно блестели,
Порою озираясь,
И едва смущаясь.
Она вдохнула воздух
Для последнего аккорда
Полной сочной грудью.
Нечайно,
Может быть случайно
Не воздух в бронхи ей попал.
Отчайно
Рот с широкими губами
Воздух всё ловил
И серый страх в глазах мерцал.
И вскоре повалилось
Тело кверху пышным задом.
Там кончился концерт.
ххх
Мне холодно.
Не ори.
Перебиваешь тишину.
Мне холодно.
Я больше не могу.
Меня тошнит.
Но не чем мне блевать
Мне холодно.
Я подойду к окну.
Я больше не могу.
Открою.
Сяду на карниз.
Помчусь с улыбкой
Вниз.
Я Землю поцелую
На заре.
Трава укроет.
И роса обмоет.
Она обнимет.
И согреет.
Мне холодно.
Мой разум тлеет.
Меня трясет.
Я больше слов
Не нахожу.
Мне холодно.
Я больше не могу.
Я ухожу.
ххх
Тот, кого считали богом
Был обычным пианистом.
Он играл романс нескоро
Правой щупленькой рукою.
Танцевали вяло ноты
Ровно дружною толпою
Ведь на ты он был с органом
С черно-белыми зубами.
Тихо выдыхал он звуки
И неслись они по храму
Чуть пугая всех прохожих
И лаская три иконы.
Мать его держала сына
На одном из этих снимком.
На другом стоял убогий
С язвой старой меж глазами.
На последней эпиграмме
Рыцарь был с мечем острейшим
Звали все его Великим
А в миру частенько Сашей.
Прихожане приходили
Приходили, Уходили.
А орган все пел нескоро.
Освещенный разным светом
Сквозь цветной витраж
Красивый.
А рука... в красном...
В синем... всё ласкала
Тихо зубы
В храме в том,
Кого считали богом.
А в миру частенько Сашей.
XXX
Меня забудьте
Ведь давно нету уж меня.
Давно я съел крахмального коня.
Давно мой дух просил огня.
Ваш взгляд так редко натыкался.
И в этот миг я все смеялся.
Но не над вами.
Над собой.
Ваш взгляд там часто глаз боялся
И в этот миг я все метался,
Не зная как смазать.
И вскоре я притих.
Когда-то... что-то я пытался.
Но надоело: я пропал
И вы кричали: "он зазнался".
Но нет, я просто стих.
От громкости бушевавшей
Всё стихии
Предохранитель вдруг сгорел.
Я не заметил.
Все писал стихи я.
А ток бежал и пел.
Так потихоньку я перегорел
Пошел туман.
И в нос ударил запах гари.
Схватило холодом.
Я онемел.
Меня забудьте
Больше не играю.
Я пел.
Но я перегорел.
XXX
Робинзон
На острове
Искал
Одиночества.
Крузо.
Выл
На заточку.
Трудно
Было
Поставить
Точку.
Отечество?
Отчество?
Вот тебе
Святое пророчество:
Год пройдет
И будет пятница
13
Пятнами не запятнанная.
Запахом.
Страх
В двойном одиночестве.
В пятницу.
Пятница мочится.
Желтые слезы.
Детская лесенка.
Грустная песенка.
Детство не кончится.
Одиночество.
Вне Отечества.
Без Отчества.
ххх
Я слышал гонг.
Он звал неслышно.
Прошу я:
Тише! Тише...
Легонький звон,
И раздирает уши.
Прошу
Послушай же! Послушай...
Ты видишь яркие огни?
Зови к себе.
Зови! Зови...
И громко, радостно взгляни
В глаза ты той,
Что принесет тебе покой.
Прошу:
Не стой! Не стой...
Когда она в экстазе
Тихо закричит,
Прошу:
Не вспоминай,
Что ты уже убит. Убит...
И снова, вылезая из норы,
Поймешь, что
Ты - уже не ты. Не ты...
Ты с удивленьем будешь
Оболочку созерцать
И снова к Небу взывать:
"За что? и почему я снова
На земле?"
Не верь бессмысленной Игре
ххх
Робин Гуд был
Отличным малым.
Из лука стрелял.
Было все ему мало.
Дон Кихот был
Отличным парнем.
Он скакал
На сердце с намнем.
Дон Жуан был
Отличным гидом
По стране звезд Невидимых.
Кто-то маски сменил.
Лопнула сказка.
Дама сердца - звезда -
Камень со стрелой
С кровяной
Перьевой окраской.
XXX
Долгий день
С одним и тем же временем,
Лень
Под тем же теменем.
Упаковка в упаковке.
Все равно холодно.
Мне не нужно ничего.
Я забил себя в гробу.
А для чего?
Чтобы стало чуть теплей.
Холодно.
Чтобы не было гостей.
Холодно.
Чтобы тишина лизала.
Чтоб меня она позвала.
XXX
Надоело мне в угол кидаться,
Под кроватью тени держать.
Так часто кормить их и бояться
Не разбить рассудок. Удержать.
Ведь тогда осколки проникнут
Глубже в хладный мягкий стан,
Остротой пробивая дорогу
Когда разобьется стакан.
Загорятся числа и вспыхнут.
Не снаружи.
С изнанки лицо.
Лепешки в руках. Не синицы.
И в небе никого.
По углам шатается мясо.
Окорок. С кровью бифштекс
Мясо сырое, живое.
Мертвое.
Съесть?
Новое тухлое мясо
Рядом лежит и сопит.
Старое топчет разума горы
Все больше вопит.
Новое становится старым.
Их все больше.
Стираются камни.
Сливаются люди.
Единый кусок.
Медленный взрыв.
Прорыв. Долгожданный уют
ххх
Мы качались на качелях.
Еле слышно свои сопли ели.
И друг друга чуть жалели.
Как всегда.
И немного моросило.
По лицу вода текла.
Сердце безысходно выло,
Проклиная с благодарностью года.
А они скрипели.
И былые вспоминались времена.
И этим сладким губам больше не прильнуть,
Никогда.
И в волос чудесном аромате
Не утонуть.
Никогда.
Этот голос не разбудит
Больше утром.
Никогда.
И не скрасит целый
Серый день своей красой.
Снова не моя ты.
Я не твой.
А они скрипят.
Голову кружит.
Я рад.
Свой последний взгляд
Отводишь ты опять.
Улетаешь к новоявленному принцу.
Буду ждать.
Нет.
Буду вспоминать.
Я качаюсь все сильнее.
Они больше все скрипят.
Меня вновь тошнит.
И больше моросит
Я дрожу в одной рубашке
Под дождем
Слышен стук кости о кости
Зубы песнь свою поют
Страшно?
Холодно?
Не знаю
Я куда-то улетаю
И сейчас тебя я вспоминаю
Да. Я поминаю
Помяни же и меня
Вспомни дурочка
У меня не было коня
Не наскреб на паруса
Пища - воздух
И вода - роса
Ни рая
Ни шалаша
Дом без окон.
Без дверей.
Без людей.
Дом сгорел,
Надеждой подпаленный.
Ты смеялась, что влюбленный
Я прошу лишь об одном:
Если будешь как-то рядом,
Прикоснись хотя бы взглядом.
И погладь по голове.
Я, кряхтя, качаюсь.
Я, хрипя, смеюсь.
Как всегда во сне.
Словом прикасаюсь.
ххх
Я ловил себя на мысли,
Что в Игре не видно смысла.
Беспробудно в жизни пьяный
С ржавым у виска наганом.
В язвенном желудке пинта виски
Бродит там
Пока не скиснет.
Выход был с утра заделан.
Столик в краске.
И обделан.
Здесь под дерево пластмасса.
Здесь вокруг так много мяса.
Давит кровь внутри на рожу.
Я наряжен. Я ухожен.
Уходя, бросаю рубль.
Я вернусь.
Я нарублен на жаркое.
Жарко мне.
Живой я.
Бросьте смело в морозильник.
Белый сказочный могильник.
Брови инеем покроет.
И без смысла от
Игры укроет.
А ОНО все воет...
XXX
Одноразовые люди
В одноразовой посуде
Одноразово едят.
С одноразовой "любимой"
В одноразовом...
Рядом спят.
Со случайными людьми
Песнь заводят до зари.
Не случайно вспоминают:
"Это было. Этих знаем.
Эти сдохнут до зари.
Эти с ранами у шеи
Вдруг ослепнут от пальбы".
Пальцем на тебя укажут,
Спросят: "Это ты?".
"Нет" - с улыбкой скажешь,
Ускользнул.
Меня не свяжешь.
Утонул.
Не всплыл как надо.
Улетел.
Пробились крылья.
Убежал.
Разбились путы.
Не держали.
И не звали.
Не стремились.
В светлый час
Куда-то смылись.
Все вы для меня
Разбились.
Но со мной вы.
Ваш осколок
Крепок все еще и дорог.
XXX
Я зажат в какой-то яме.
Белый стяг - пустое знамя
Чуть колышется вверху.
Я по прежнему в зиндане.
На ногах стою.
Под себя хожу.
Я глотаю тухлый воздух.
Вдох, еще раз вдох.
Не растаю я.
Замерзну.
В небо постоянно я гляжу.
В небе. Там.
Звезды сиянье.
И земля уже не держит.
Потихоньку ухожу.
По-английски я прощаюсь.
Дальше. Дальше удаляюсь.
Я лечу. На крыльях боли.
Носом исхожу я кровью.
По колено весь в дерьме.
Но я чист.
Я чист душою.
Хоть и упаковка вся в грязи.
Грязь засохла. Отпадает.
Горло больше кровь глотает.
И першит.
Кашель - гром в бездонном небе
Приземленных он пугает.
Рвутся перепонки у землян.
Опьянен святою болью.
Но не пьян.
XXX
Вот ночь перламутром
Застучала по крыше.
Свое дыханье
Я же не слышу.
Не слышу биенье
Сердца подушки.
И не шепчу
В мои милые ушки.
Шуршат пешеходы
И лают собаки.
Журчат мои муки.
Какие-то лица.
Какие-то звуки.
Я им говорю.
Лживые песни пою.
Не верю словам.
И своим в том числе.
И смысл не ищу.
Давно нет его
Нигде.
Я вновь утыкаюсь
В желтую потность
Подушки.
Дерну я в руне
Оставленный ржавый волос
Моей старой подружки.
Кричат за окном
Помятые кошки.
Вновь что-то звенит.
И тянет в окошко.
XXX
Очень странная история
Приключилась в очень мелком море
Царь земной русалку полюбил,
И сквозь воду с ней он жил.
На нее смотрел он сверху.
Она странно преломлялась,
Но шутила и смеялась.
И была красива даже.
Даже очень.
Это ж важно.
Часто царь бывал в отъезде.
И русалка, заскучав,
На дно тянула
Моряков, рыбаков и капитанов.
С ними время коротала.
Становились упырями.
Между рыб по дну шатались,
И однажды взбунтовались.
И русалку придушили.
Царь, узнав, зарылся в горе.
Он напился
И пошел мерить коленом море.
Он свою жену с хвостом увидел.
Она брюхом вверх всплыла.
Он картине ужаснулся.
Так была она страшна.
Ведь вода уже не преломляла.
Недостатки не скрывала.
И воняло рыбой очень даже.
Так мы любим лик не зная.
И смеемся, провожая,
Нос закрыв и почему-то уши.
Голос их(сирен) теперь простужен.
XXX
Не ты в тот летний сочный день
Мне принесла уют.
Ты расплылась,
Нависла словно тень.
Не тот приют.
И звук стихии все смолкал.
Давил и зажимал.
Сердечный мятный гром все разрывал
В тебе берлинскую стену
Всю разнесли. Тащили все
Кто столько мог
На полку к пыли кирпичи.
Потом сидели за столом
И пели песни.
Ваш замечательный прием
Так тесен.
Но частота твоя близка,
Ты тоже слышишь тишину.
Ты говоришь с моим котом.
И видишь то что видит он.
Ты ночью говоришь со мной.
Я твой. Навеки.
Мой дом. Он твой.
Пока еще чуть-чуть живой.
Спасибо за покой.
А дальше плесень.
XXX
Я любил тебя такой
Какой была ты.
Я люблю тебя такой
Какой тебя я знал когда-то.
Ты осталась далеко.
Но ты так близко.
Говорю с тобой ночами.
Темными бессонными часами.
Каждый раз стремлюсь уйти.
Я прощаюсь, каюсь.
Просто говорю.
Но на утро просыпаюсь.
В простыне застыл твой силуэт.
Аромат твой отовсюду.
Где же ты?
Я как слепой
Шарю в воздухе руками.
Слышу шепот твой
И легкий смех.
Где мой пистолет?
Я хочу тебя увидеть.
Я хочу тебя обнять.
Вдохнуть твой аромат.
Поцеловать.
Я хочу тебя...
Не знать.
Выстрел будит.
И опять.
XXX
Пусть придет утро.
Я надену очки,
Всех растолкаю.
Начнутся скачки.
С кочки на кочку.
Меняя оправы.
Ползком.
Трясясь.
В перегаре.
Украшен до нельзя.
Звезда, мишура.
Жрешь конфетти.
Детям конфеты.
Рыбам мозги.
Хвост не виляет.
Ни вправо.
Ни влево.
Где мое тело?
Забыли в песке.
Запах какой-то
Ноздри ласкает.
Штиль.
В него окунает.
Если не жрать часа эдак три.
Трубку не брать.
В грязную ванну налить ржавой воды
Мозги утопить.
Уши, глаза в
Этот пруд окунуть
Тихо под лязг
Смиренно заснуть.
XXX
"Ура!" - кричат танкисты
Несмелым пароходам.
"Умри!" - кричат машины
Бессчетным пешеходам.
Моргают светофоры.
Гаишник в полушубке.
И вязнут ноги
В растоптанном асфальте.
Трамвай срывает рельсы
И люди выбегают
Им нужно на работу.
И снова пешеходы.
Метаются врачи, артисты.
Ложатся кротко под колеса.
Читают снова пьесу.
Запоминают роли.
Судьба такая.
Мелькают самолеты.
Рисуют в небе знаки.
Белым.
И серые пилоты
Мертвы.
Но в небе.
XXX
Проживи свою жизнь
Так же смело
Как хотел умереть.
Легко сразу взлететь.
Но взрываясь немного.
Всегда.
Не замечаешь.
Летят года.
Что-то давит.
Что-то колит.
Куда-то тянет.
Кто-то зовет.
Пустота.
Смысл в ней ускользает.
Набегает она.
Окружает.
В ухо смеется.
Заливает
Словно вода.
Кипяток огорчает.
Холодок отрезвляет.
Эта жизнь так воняет.
В пустоте.
Пробегают года
ХХХ
Я себя расточил
На множество унций.
На кого теперь я похож?
Скажите: "на скунса".
Электрички.
Чужие города.
Пустые вокзалы.
Слепые с язвами.
Инопланетяне.
Буддисты с порнухой.
Я люблю такую музыку.
Я прижал к барабану ухо.
И ты.
Ты другая уже.
Ты выросла сразу же.
Ты сошла, уронив книгу.
Но сказала: будешь бежать.
Тут недолго. Скоро.
Моя остановка.
Под дождем.
Разбиты машины.
Чья-то дочь утонула в грязи
Но и ее забрали.
Буду ждать.
Уже скоро.
И ты чуть-чуть подожди.
XXX
Я устал.
Мысли спутались и завязались в узел
Я бежал.
В угол сам себя
Загнал.
Угол был тупой. Не ранил.
Соль лизал со стен.
Жал лимон.
И соком запивал.
Было сладко.
Скулы выпирали.
Гадко.
Лысая башка
С былою сединою.
Ноша тяжка.
Вязь крепка.
Руки держат
Две стены.
Лишь бы не упали.
Лишь бы не было Войны.
Лишь бы мне
Не помешали.
Я устал.
Держаться нету
Больше сил.
Я позвал.
Ее дыханье охладило.
XXX
За спиной бачок журчит.
Талая вода.
Тело ночью все не спит.
Срет. Ведь
Срать пора.
А недавно на столе
Борщ краснел от скуки.
И котлеты остывали в
Жаре на тарелке.
Макароны рядом заскучали.
Хлеб нарезали ломтями
И налили водки.
И все вылилось
И съелось.
Смешалось,
Не застрявши в глотке.
Чай горячий растопил
Мороженое.
Какое же все теперь
Однотонно-неухоженное.
И в углу дезодорант
С запахом фиалочным.
П-ши-к.
И еще противней кажется.
Мягкая бумажечка.
Водопад ревет.
Это только кажется.
И зачем было жевать
Мясо и морожено?
Пить джин-тоник и вино?
Так у них положено.
XXX
Очень часто мы неясно
Видим контуры вещей.
Очень часто мы напрасно
Ищем непрошенных гостей.
Очень редко мы стреляем
Метко.
Очень редко на карнизе
Видим мы свою соседку.
Ее тело так же цело
И лицо омыто мелом.
Пахнет в голове омелой.
Смело снова воет тело.
Раздави себя умело
Рядом с ней.
Рядом с сочными губами
И искромсанными руками.
Её грудь вложи ты в руку.
Задрожит сосок упругий.
Вдуй в нее себя
По уши.
И прислушайся.
Послушай.
Белый шум сменится новым.
Будешь снова неготовым.
Снова вихрь, и
Снова стужа.
Очень часто.
Очень нужно.
Очень редко.
Вновь нимфетка.
Очень часто принимаем мы
За звонкую монету
Очень редкие секреты.
Очень метко.
ххх
Можно много говорить.
Воском пустоту залить.
Воск окажется свинцом.
Снова дно.
Дно - твой дом.
Камни, грязь и мутная вода.
Без сюрпризов.
Как всегда.
Мусор, вонь, нужда.
Где сюрпризы? Как всегда?
Спотыкаясь об уют
И втыкаясь в горизонт,
Ты картинки видишь
Тут и там.
Нет различий.
Пустота.
Для приличья ешь угря,
Чтобы гостя не обидеть.
Гость пришел с открытым рте
И глотает.
И моргает.
Молчит.
Дно.
Чей же дом?
XXX
Домой, на легке,
Отправляюсь сейчас.
Домой.
В этот светлый
Проклятый час.
Не важно как
И в какой уголок.
Домой.
Окончен мой срок.
Я ждал месяцами.
Годами томился.
и стены тюрьмы
Надвигались.
Об них я все бился.
Меня сдавливало.
Разрывало.
Домой.
Домой не пускало.
Какие-то люди
Держали руками.
И дома небось
Меня и не ждали.
Припрусь я нежданным.
Каким вышел оттуда
Блуждал.
Заблудился.
Но нашел я дорогу.
Слава богу!
XXX
Белые линии с морщинами
С живота говорят.
Старым остывшим
Ничего и не нужно уже.
Молодые вдалеке чуть
Кричат.
Красные, сочные.
Не молчат.
Они вянут по очереди
И затихают.
Их все видели
И вот о них ничего не знают.
Оставив бороздку.
Глубокий рубец.
Вошли в сводку.
Венец.
И никто не знает
Их природу
И судьбу.
Судьба святых -
Перебить пальбу.
Святые разные.
Венец везде.
Чистые.
Не грязные.
В мутной воде.
Лица мелькают.
То тут, то сям.
Не чистые.
Грязные.
В привычной кутерьме.
ХХХ
Девочка в белой рубашке
С ранцем в школу идет
Дворник запитый
Играет метлой об асфальт
Женщина с сумкой на работу ползет
Еще не проснулась
Юный бандит садится в свой джип
Прет со вчерашнего
На заднем сиденье шлюха сопит
Старый судья в поклоне желает здоровья
Студенты ищут квартиру
Подъезды обсосаны, забрызганы кровью
Торговец носатый ругается матом
На каком-то своем
Вновь видит на двери свастику мелом
Вновь боится увидеть свою кровь
На этих стенах
Новый пьянчуга, трясясь,
За бутылью бежит...
Кто-то спит
Только к утру засыпает
Лопатой себя
Насрал он на жизнь
Что ползет за стенами
На лица пустые, на кукол,
На маски
Забил он на чувства
На сказки. Забыл
Бушует цунами
|