|
|
||
Я с ужасом смотрю на человеческое отродье...
В последнее время вонь постоянная...
Одни ползают на четвереньках...
Листопад моего искреннего Одиночества
Непонятное чувство ширится в груди...
+++
Холодная сталь в руне уже стала теплой. А курок так и остался таким же шершавым. Руна так крепко вцепилась, что от усилий ладонь вспотела, и пистолет выскользнул, бесшумно упав на мягкий ковер.
Взгляд еще некоторое время удержался на нем, и вернулся на свое прежнее место.
Одной дыркой больше. Сейчас утро и я открыл ей третий глаз. Во лбу. Он красный. Такая же слеза медленно стекает по переносице.
Эту ночь я не спал. Как и все остальные рядом с ней. Я грезил на яву. Я вспоминал. Воспоминания оформлялись в сны.
Я ходили по берегу, и наши босые ноги утопали в песке. Ее золотые волосы развивались на ветру. Они были подобны материализовавшимся солнечным лучам, которые обжигали, прикасаясь к моей щеке. Они били током. Ветер осыпал их ароматом. Голос лучше самой чудесной музыки ласкал слух. и улыбка гипнотизировала.
Мы шли, взявшись за руки. Мы впервые видели море. Солнце еще не взошло, но было уже светло.
Сейчас то же время и я так же дерну ее за руку. Рука холодная, я ее согрею. Не отпущу.
Нам очень хорошо был знаком холод. Мы долго бродили по ледяной пустыне и соленый снег вместо песка скрипел у нас на зубах. Мы держались за руки и только это нас спасло от дикого мороза, который был нам не привычен.
Ведь до этого времени жили мы среди зеленых деревьев и слушали птиц. любили смотреть в прозрачный родник. На песчинки, которые медленно поднимались и опускались, совершая свой танец. Гладь немного волновалась, отражая наши лица. Как же они были похожи. Особенно бездонный родник в глазах полный счастливого веселья при взгляде на "свое" отражение.
Мы не испытывали тогда нужды ни в чем и были тупо счастливы.
Однажды ей в руку упало яблоко с высокого дерева, достать плоды которого было совершенно не возможно, так как крона уходила за облака, а ствол был настолько гладок и скользок, что казалось его специально чем-то натерли.
Плод был красный и такой же гладкий. Он с радостью отражал солнечные лучи.
Мы по очереди откусывали от него по небольшому кусочку и наслаждались вкусом этой нашей первой пищи.
В этот момент и подул первый ветер. Мы повернулись в его сторону и почувствовали холод. мы прижимались друг к другу, стуча зубами. Зеленые листья все падали, и сморщенные плоды. Они не казались уже аппетитными.
Ветер принес снег, который скрыл все вокруг. Мы пошли на него. Он мешал. сдувая, но мы были упрямы.
Мы не видели куда идем. мы знали. что идем на ветер.
Я не помню куда мы пришли и пришли ли? Да и выжили ли? Но если и погибли. то вместе. Держась за руки и прижимаясь друг к другу.
Казалось: мы всегда были вместе. исключая те минуты, дни. годы. когда забредали в лабиринт. Почему было всегда непонятно. Mы заходили в него с разных сторон и стремились друг к другу. Безошибочно во тьме мы выбирали правильный путь.
И в лабиринте были мы рядом. Порой нас разделяла всего одна стена и мы недолго переговаривались, слушая родное дыхание. И после ускоряли шаг. чтобы встретиться быстрее.
И как же желанна веяний раз была наша встреча после долгой разлуки.
Мы вновь обретали то чего лишались и понимали насколько нам это дорого.
Выстрел с утра, словно гонг, возвестил о входе в новый лабиринт.
Во сне она улыбалась. Я сидел рядом, любуясь.
И словно почувствовав мой взгляд, она открыла глаза, и было видно, что она очень рада видеть меня и что смотрит также, я увидел свой взгляд.
Она не сразу заметила пистолет в моей руке. направленный на нее. А когда заметила, страх на мгновение мелькнул в ее глазах. Такой же пробежал в моих. Но лишь на мгновение.
Она видела всю мою любовь. Теперь глаза говорили: "Да. ты прав. Так надо';
Выстрел впустил ее в лабиринт.
Я чувствовал что она рядом, но не видел стен. У меня пока не было третьего глаза.
Я еще раз посмотрел на ее слезу и не отпуская ее руки. другой поднял Шершавый курок. Я иду.
ХХХ
Бля!!! Эти хуевы цветы повсюду, куда ни плюнь. Ты когда-нибудь видел обои без цветов? Я только в прихожей. Там дерево. Муляж. Или мягкий засранный пеноплен. Коту на забаву, мозговитый, и ему нe нравится. Сдирает. Хозяйка гоняет веником. А ему по хуй. Что в лоб, что по лбу.
Вон и в комнате в углу цветастые обои оборвал, когда закапывал свое круглое дерьмо, что на них? Блядские розы с парой лепестков. Розами прикрыл. А они не пахнут.
И ни хуя же не изменилось, и в пещерах на стенах рисовали. Но честней. Лосей. А ныне цветы, ля. А также в толпу, похлебать помои из общего котла, да потаскать блядь за хаер. но мычат все так же и извилина все та же, одна, выводящая.
Занавесок без цветов - день с огнем... что эта желтая тюль с ромашками. Что коричневое полотно поверх утыканное коричневыми же лилиями. 0-хуительно!
Приляжешь, и тут они. Хуй знает что, но с лепестками, разноцветными. Пахнут волосами последней бабы. что стонала тут и писалась от бесчисленных оргазмов прошлой ночью, оставляя новые желтые лепестки на такой же поляне, что и подушка, и свой аромат. Сад ЕбЕм с ним, с запахом пота и спермы. Вы хотели романтизЬму? Их есть у меня. Жрите свой блядский романтизьм!
Кровать давно уже перестала быть полем боя: алтарем для крови. Одеяло только и красное.
А все бля, бля, мнят себя Ассолями и в глубине ждут своего принца. На Ассолей-то принцы найдутся. Возьму свой красный одеялковый парус и помчусь на всех парах северного ветра. Ветра свободы. Ну и им свое. Блядово: тренировка на чупа-чупсах и символ. Тоже цветок. Ой! не укололись бы.
Встанешь на ноги с орущей кровати нa палас. Очередная сучья поляна. Прыгай на одной ноге, цветы собирай, не хочу. эти пахнут сотнями ночных километров.
Обои я уже палил. Скоро и до него очередь дойдет. А пока эрзац пусть полежит. пыль похавает.
Идешь теми же ногами на кухню, и тут цветочки на засиженной тараканами искромсанной клеенке. Они бегают средь них и вдыхают аромат пустых пакетов от чая да китайской лапши.
Пиздато! Ни крошки. Не удивляясь, убегают к соседу до очередного холокоста.
Они что, бля, думают нарисовали везде цветы и пиздато?!! И что мы будем сидеть и умиляться их видом?!! Хуй!
Мы тоже с бритыми затылками, но без цепей, а с мозгами, и ЧУВСТВУЕМ мы настоящий запах.
Нарисуйте на автобусах и трамваях свои цветочки. Хуй! Запах заебанного народа.
Нарисуйте на ваших жирных рожах гладиолусы. Хуй! От вас прет элементарной тупостью, каждословной ложью, спижженным баблом, оно блестит на вас каплями жира, "фенечками". в глазах.
Вы воняете, "господа", воняют ваши неприкосновенные номера и корочки, офисы и ваши неудовлетворенные жены.
Дезодоранты не помогут, и очистители воздуха тоже.
ХХХ
В первую ночь явился допельгангер.
Когда я открыл глаза и повернул голову направо, выходя из кошмара, окунаясь в еще больший, я увидел его. Он ухмылялся и в темноте его зубы светились.
Сны - картинки. А это был не сон. Сны - игрушки. А это была далеко не игра. Сны - цветочки. Пошли ягодки.
Страх во сне безобиден, каким бы ужасным он не был. Утопая в лужах крови и человеческих потрохах наслаждаешься, проламывая очередной череп табуретом.
Эти сны вызвали бы страх у миллионов.
А это был не сон.
Он ухмылялся.
"Ты - мой двойник" - сказал он - "и ты не настоящий, ты должен исчезнуть.
Я закрыл глаза, думая, что когда их открою его уже не будет.
Но я чувствовал его рядом с собой, Моя копия так же ухмылялась.
Меня осенило, я вспомнил детство, Что никогда не ложился спать без света Небольшой ночник, но горел постоянно. Обычно красным.
Рука стремительно полетела к выключателю, и настольная лампа сотней прожекторов ударила по нему,
И он исчез. Он. а не я.
Еще долго свет горел, и глаза отказывались закрываться.
Из этого освещенного угла он убрался, но не верилось, что он не прячется за занавеской или под кроватью, где была та же мгла.
Во вторую ночь я так же проснулся.
Было необычайно приятно.
Она вновь пришла, и ее нежная ладонь лежала на моей. Нежные прикосновения любимой.
Сначала я не открывал глаза, наслаждаясь.
А когда открыл, увидел лишь одну ладонь. Поверх моей. Ее нежные длинные пальчики. Больше ничего.
Это не показалось мне абсурдным и не удивило вовсе, и не вызвало страх.
Он пришел позже. Как всегда неожиданно, когда ладонь с необычайной для нее силой стала тянуть меня вниз. Вдавливать в кровать, и снова "нет", и снова проявление слабости. Отпустила. До следуют то раза. Но с каждым разом все привычнее и этот непозволительный страх мельчает. Прогресс.
В третью ночь, открыв глаза, я попытался поднять руку, вернее собрался это сделать, но у меня ничего не вышло, ни руки, ни ноги меня не слушались, мозг посылал комманды. Они не подчинялись. А г аза за всем этим наблюдали. Такого не было раньше. Еще одно достижение.
Не менее важное и на следующую ночь.
Сколько раз пытался я покинуть оболочку сознательно. В здравом уме, если тут уместно это выражение, и в твердой памяти. А проще: все осознавая и контролируя, ничего не выходило. Каждый раз отключался.
Не скажу, что вышло тогда, но ничего заранее не планируя, проснувшись, почувствовал, что дух рвется из оболочки, предпринимает все возможные усилия, но не может, она ему мешает.
Тут же захотелось разбить ее.
Я слишком долго находился среди свиней, потакая ее жалким прихотям.
Но с другой стороны это нужно было, чтобы увидеть и еще раз убедиться во всей их никчемности, неспособности. Увидеть насколько они глупы и уродливы в своей глупости.
Может быть мы и уподобляемся самым тупым людям. Ведь они в большей мере нежели остальные считают себя знатоками во всех областях. Находят еще более тупых и кичатся своим "интеллектом". Чем тупее, тем больше. Замечено. Они с пеной у рта будут учить тебя, что "правильно" именно так, а не иначе. А что есть "иначе" и речи нет. Нонсенс.
Но ж привыкли называть их именно тупыми, мы вкладываем в это понятие в общем-то, что мы - другие, но и привычное значение этого слова.
Тебе могут говорить о полках уставленных книгами. Открывают книгу. Видят фигу. Буквы. Пусть и прочитывают. Но что выносят? Мы-то видим.
Человек может быть туп и в потребностях. Мы-то видим.
Всю их приземленность.
Это вовсе не было откровением. Лишь лишним подтверждением огромного различия.
Увидев и добавив в их картину те же их "качества", но с большей концентрацией, пропасть разрослась.
Пусть падают в нее калеки лишенные душ с кастрированной Волей.
+++
Крики изжеванных острыми зубами ласточек и летящих на взмыленных лошадях Дон Кихотов.
Этим встретили меня и побежал новый год. Последний. Если верить толстым справочникам с малопонятными словами и собственным ощущениям.
Я вылил несколько фигурок и съел кучу ненужного. Переварил. В них я закрыл переваренное, и запаял. Чтобы не высыпалось. Чтобы не вылилось.
А ты думаешь почему там так красиво идет снег и веет холодом, когда ты их переворачиваешь и пронизываешь взором?
Снег проходит и они снова прозрачны. И снова видна противоположная стена И за окном светит Солнце.
Мои фигурки стоят рядом на полке. Только они сохранили свой первозданный лик. В отличии от всех своих многочисленных близнецов, которые порознь где-то за этими стенами, если там, конечно, что-то и есть, за этими стенами.
Рождены были в разное время. Но зачаты именно сегодня. Так что сегодня их День Рождения, я позволяю себе считать именно так.
Они обжигали не каждого, а только тех, кто хотел обжечься. Таких было мало. Единицы. Но оно и к лучшему.
Пусть и покрылись пылью. Совсем не много. Только в тех местах, где остались отпечатки, когда их брали жирными пальцами. Они теперь видны.
Но ее меньше, гораздо меньше, чем на остальных, посторонних предметах, раскиданных по комнате.
И она не мешает. Видно все и даже лучше чем ранее.
"Холодно" - говорили одни и отставляли, напяливая варежки. И в них даже потирали руки, дуя на них. До тех пор пока ногтеносные грязные кончики пальцев не потели. Но и тогда еще некоторое вpeмя сидели, глядя со стороны, некоторые дольше, и отворачиваясь, закрывая глаза.
"Жжется" - вторили другие, впиваясь в снегопад.
"Да это же ОНО" - восклицали и те и другие, с ужасом отстраняясь.
ОНО... Теперь я вижу. и полнее, и это МОЕ ОНО - оно другое, нежели его видели другие.
Каждый видел свою деталь. Картина во всей ее полноте и красоте была скрыта ото всех. И даже от меня. Но теперь я вижу. Я ощущаю. На этом последнем году.
"Какой чудный и милый домик с такими прелестными флюгерами. Как же подхоґдит снег к этой красной черепичной крыше. Только почему он здесь один? Разве дома строят в белых пустынях? Здесь бывает темно? Давайте-ка выключим свет, Смотрите. На втором этаже на столе горит свеча. Лежат белые листы и перо уткнулось в чернильницу. Дог растянулся у камина. И качается пустое кресло накрытое пледом".
"Ну, что вы?! Как можно болото полное комаров и кувшинок называть пустыней? А белые здесь только редкие цветочные лепестки. и разве этот помпезный замок с трещинами в стенах - домик? и какой же он милый? Пустой. Пыльный. Во всех углах паутина. Потрескавшиеся деревянные полы и расшатанные лестницы с кучей нехватающих ступеней. А этот оскаливающийся взъерошенный черный кот..."
"О чем же вы? Ведь кругом лишь одни деревья. Этот лес хоть и темен и безлюден. беззвучен, недвижим, но npeкрасен. В этом и есть его очарование. Может Где-то в глубине и есть деревянная хибара с приготовленными дровами. Но она все равно не видна".
Свой слой для каждого был истиной. То, что они видели. Наложение было для них не доступно.
О! Сколько же было этих слоев.! Что-то видели свое, но полнота была скрыта. Та, в которой можно было увидеть себя. Настоящего.
Никто не видел и части зеркала, и Это безумно меня радовало.
Я удалялся все быстрее.
И когда все рассматривали картины в пыли, сваленные по углам, о которых я начинал уже забывать, я воял новые, и если, стоя около тех, они только собирались их облюбовывать, касаясь взглядом нового полотна, возмущаясь, задумывались
Мог ли писать я на заказ? Громкие цветастые слоганы и мертвые натюрморты? Нет, не мог•
Я голодал, но каждый раз разбивал копилку прошлого и покупал хлеб для новых полотен. Платил я памятью, людьми, привязанностями, желаниями, мечтами, надеждами, верой, и получал идеи, страхи. тоску, безысходность.
Отдавая позже и это.
Я проходил сквозь очистительное пламя, окунаясь в соленые воды. ощущая всю неповторимость родной стихии, недоступной мне здесь.
Соль не давала мне утонуть, и на острове меня встречали три дороги. Одинаковые. Они вели, казалось, в один и тот же лес, и каждый раз я успевал выбрать нужную.
Помогала моя интуиция. Я всегда знал что и как будет, и правильное решение И никогда не ошибался.
Не ошибся я и выбрав этот ПУТЬ, од и мысль о котором вызывает ужас у всех тех. кто мне встречался. А я и не мог выбрать другой.
Я удалялся и становился все более непохожим. Люди спотыкались о мои отброшенные хвосты и подскальзывались на старой сброшенной коже. Они разбивались.
Я не встречал настроенных на эту же частоту. Не ошибался, проверяя их картинами. А позже и надобность в них исчезла. Наверное ею заплатил за краски.
Этот важный праздничный день на исходе. Еще одна протянувшаяся секунда.
Звон перебивает писк, хруст и усталое ржание.
23.05.
ХХХ
Я с ужасом смотрю на человеческое отродье. Во что превратились они! Эти ползающие по земле твари. Обгладывающие кости.
Но что ужас?! я с сожалением смотр о на них. Потерявших былое величие.
Но И не жаль мне их. Только по своему безволию они пали, только из-за своей лени отвернулись от знаний. Только прицепившись к безделушкам они не смогли взлететь. Да и как, при отсутствии крыльев?
Презрение...
ХХХ
В последнее время вонь постоянная. Она использует все ходы. чтобы пробраться сюда и ударить в нос. Она все сильней, что уже не возможно здесь находиться. не открывая окна. Она не исчезнет, пока по квартире шатаются мертвецы.
ХХХ
Журчание тишины - это не одинокая капля, которая в отчаянье бьется о раковину.
Чем-то схоже с перезвоном колокольчиков на затылке, не так мимолетно. Постоянно. Не так мелодично, не менее музыкально.
Хотя и однотонно.
Постоянное созерцание одного цвета.
ххх
Одни ползают на четвереньках в неглубокой луже. Толкаются. Роются в грязи.
ДРУГОЙ стоит на "берегу", смотрит вверх.
О.: Хуля ты там стоишь? Ползи сюда. Здесь столько вкусного. Чё ты уставился туда? Чё там такое?
Д.: Звезды!
О.: Нахуй они тебе нужны? Они тут тоже есть.
Д.: Это лишь отражение.
О.: но нам они доступны в отличии от тебя. Мы их можем потрогать. А если не двигаться, то они такие же как и вверху. Смотри, (замирают) Чем хуже?
Д.: Иллюзия, картинка, и даже не копия.
О.; Не, ты не наш. Ты - чужой. И к нам не присоединяґешься и вдали стоишь, и белый ты какой-то.
Д.: Ваши костюмы и кожа тоже раньше были такими.
О.: Не помним. А чё, нам и так в кайф. А вот ты не наш явно. (Кидаются грязью и водой в ДРУГОГО. Не долетает) Чё уставился туда?..
Д.: Звезды...
ххх
Эти свастики во мне.
Эти свастики со мною.
Эти свастики везде.
Крики Солнца.
Лунный шепот.
Силы двух начал.
Жизнь дают
И смертный холод
Ты всегда об этом знал.
ххх
И, плавясь, утекали звезды.
Святая боль.
На что променян был колпак?
На пару шляп?
Иль пару касок?
Все так же бьет она в висок
И плачет стон за крышей.
За цель взорвать мозги
Всегда ответит кто-то свыше.
Они все тают и текут.
По желобам.
Все ниже.
+++
Не веселый и не злой.
На диване спит жена.
Не весела, но пьяна.
"Жрать давай, ебёна мать!"
А жена сопит в углу
И пытается сказать, но
Язык застрял во рту.
Вылетает: "Бу-бу-бу".
"Будешь тела моего?" -
Проговаривает вновь.
Снова храп и
Скрип зубами.
Переполнена глистами.
Человек пришел домой.
Был не пьяный и не злой.
Его "встретила" жена.
Вся "желанна", "весела".
"Приготовила" обед.
Кой-чего и на "десерт".
Эх... Человек пошел в пивняк.
Для таких здесь прибивняк.
Поделился своим горем
И других послушал вдоволь.
Выпил море. Съел сухарик.
Человек приполз домой.
Веселый. Пьяный.
Здесь красавица жена.
На диване спит она.
"Бу-ду. Бу-ду.
Стой же! Стой!" Злой.
+++
Ждёт.
Дверь закрыли.
Ушли.
Никто не придет.
Вот за дверью
Слышит чьи-то шаги.
Потянулся и сел.
Ближе к двери.
Но ноги дальше прошли.
Кот зевнул.
Закрыл один глаз.
Снова шаги.
Может быть они несут ему колбасы?
Огурцы?
Смолкли шаги.
Остановились у двери.
Кот встает в ожиданье.
Звонок.
Не они.
Звонок.
А где же они?
Ушли.
Кот стоит у двери.
Кто-то же должен прийти?..
ххх
Листопад моего искреннего Одиночества
Белые листья
И листья с пружинами,
Талые воды
Безумной весны.
Странные ночи
С зашитой могилой.
Неудачные сны.
Море стонало
Под вывеской Счастья
И угасали Труды.
Парус разрезан на части
И продан.
Украшают сады.
Алые тряпки
Перекрасили в белый.
Грязными, рванными
Вытирают полы.
ххх
Не к месту
И в угоду моде
Сидит человек на кресле
И пишет в тетрадь кровью.
Клеем.
Там часто воняет елеем
И. проходя, уносятся кучи
Ненужных, забытых слепней.
Их отпечатки ночью
Находят дорогу к телу.
Философствуют, душат,
Читают стихи нескладно.
Свои.
Обсуждают поэтов.
Проснувшись, их не увидишь,
Картина одна;
Мятая поостынь и Холод.
+++
Уткнулся мордой
В морду мне.
Холодный мокрый
Нос смазал;
"Хозяин, где же ты?
Ну где?"
Усами щеку щекотал:
"Хозяин, ну проснись,
Хозяин".
Зеленый глаз
Заговорчески моргал:
"Пойди на Солнце
Посмотри.
Слезу с портрета
Уверенно сотри."
Пушистый серый хвост
'Туда-сюда вилял:
"Когда же ты свою
Печаль оставишь?
Всех нас на нее
Ты променял.
Пес с поводком
Лежит угрюмый у двери.
И вкусный попугай
Под черной тряпкой
Не видит все зари.
И рыбки плавать
Брюхом кверху научились.
Чем же они-то провинились?".
ххх
Непонятное чувство ширится в груди, Не отступает. Надо закрыть двери. Окончательно. Все. Для всех.
Лечь и не спать, но держать глаза открытыми. Там теперь больше миров, и больше возможностей. Разнообразия. Впечатлений. Красиво там. Реально.
"Одной ногой..." до поры, до времени. Туда все больше затягивает. Чувство ширится в груди.
Отвращение, и бесконечные часы потраченные впустую.
Надо разучиться говорить. Не с кем, мертвые мычат. Мычать не хочу. Не умею
Двери надо закрыть.
Я знаю отныне только одну дверь.
Ту, на вершине горы.
Не спать.
Не слушать. Не смотреть. Не верить глазам. Воздух плывет. Иллюзия.
Стены мягкие. Пол мягкий. Воздух твердый. Он застрял по пути.
Растопить? Не надо. Не затекает вонь. Не надо ее втягивать, и глотать.
Зачем жевать? Бессмысленно двигать мускулами.
Зачем мне телефон? Отдам.
Зачем писать? Пока надо.
Потом упаду на кровать. Двери закрыл. Не тихо. Все громче.
Надо писать. Зачем?
Чувство ширится. Расширилось. Воздух проскочил.
ххх
Пух летел невидимый.
Ноги протоптали колею.
Ходили, все узнавая. Устали и сели. Они не запели в исступлении, и не стали кричать в отчаянье. Не жалейте их. Они не жалки. Колея глубока. Они - труженики.
И рука, что пишет изменчивым почерком забытые слова.
И глаза, что все не спят. Ведь нельзя.
Можно задохнуться.
И уши, что не уставая слушают только себя.
И спина, укушенная комаром.
Не могу. Могу.
Воля. На все одна. Но не у всех. Всем ни к чему. Всем в обузу. Всем в убыток. Мне в подмогу.
Безумие. Тоже самое. Такое приятное. Для других отвратное. Вот я и добился. Почти. Но уже скоро, я иду. И новые знамения обнадеживают.
Надо сегодня умереть. Для всех. Или почти для всех. Для всех.
Умертвить. Всех. Или почти всех. Всех. Себя.
Точка? Пока несколько.
Что дальше? Воля покажет. Безумие скажет.
Слово. Символ. Утро будет другое.
+++
В страну. Несуществующую для здешних. Она уже отражается в моих глазах. я только что смотрел туда.
Осы роем кружились и кусали. Не мои глаза. Не мое лицо. Оно с той стороны.
Новая серия, я убийца. Серийный. Но не маньяк. Не испытываю наслаждения. Разве что когда убиваю себя. Я профессионал. Нет, не киллер. Нет заказов. Палач. Работа такая.
Я скрываю свое лицо искусанное осами за этим шутовским колпаком с дырками для глаз.
И Тело. Нетронутое. Как и все остальные, под одеждой. У тех в язвах.
Чума пришла, и другие болезни. Они умирают. Я им помогаю.
Мертвые они ходят. И мешают отдыха ъ добропорядочным гражданам в воскресный день. Таким же.
Я - санитар. Я их сжигаю. Пламя освобождает их души.
У всех есть души. Мотыльки взмывают к Солнцу. К смерти. Когда освобожу себя, у меня просто вырастут крылья. Я чувствую: они пробиваются. Они давно уже выросли. Там, внутри.
+++
На которых выбита правда?
А глазам
В чьих свое отраженье?
Ушам
Не притягивающих ложные сомненья?
Это все звенья.
Цепь не на дубе.
В корнях.
Где витают сомненья.
Стянуты странно.
Привязаны остро.
Ключ пробивает
Холодное мясо.
Чисто.
Глаз видит только песчинки.
Пусто.
Экстаз не в начинке.
Бывает упряма.
Жестока, грязна.
Чем-то своим
Всегда опьянена.
Я не увижу
Снова новой весны
Жар зимнего лета.
Холод летней зимы.
ххх
От привычной дрожи.
Я пишу стихи в постели
На коем смертном поте.
Кружка чая. Пирожок с капустой.
Я вцепился в горячую кружку.
Не греет.
А слова приносят еще больший
Холод.
Я жую пирожок.
Голод.
+++
Вера в боль ушла бесследно
И в Любовь за следом.
Вера в Счастье растворилась
А Печаль не смылась.
Увеличили познанья.
И она раздулась.
Кожа стала толще
И не рвется.
Но спина не гнется.
Груз оставлен позади
И сияние вдали.
Взгляд на звезды устремлен.
И теперь они вокруг.
Я окружен.
Мы упали,
Было больно.
Но поднялись
И взлетели.
Ничего мы не xoтели.
К звездам только прикоснуться.
И проснуться...
Все ушло.
И пена смылась.
Так душа моя разбилась,
Звон хрустальный
Чистый, ясный,
И осколок каждый
Малый и большой
Заряженный светом звезд
Переливающийся, красный.
Твой сейчас он.
Ты гляди в него.
Карта - он.
Иди... Иди...
+++
На жар.
Поднимается пар.
Ды|м осколчатый.
В пустоте белеют глаза.
Стерты зрачки.
Бездна близка.
Сильнее тоска.
Рвется крепкая грудь.
Ни былого,
Ни того что будет
Не вернуть.
Никогда.
Ни за что.
Нипочем.
Незачем.
С тем ложиться
В кровать тело.
Поспать.
Сон куда-то ушел.
Не зовите.
Сегодня не будет.
Перерыв.
Переучет.
Перезвон.
Душа никогда не забудет.
То что плавится.
То что варится.
+++
В файл ложится.
Обрастает тем,
Что снится.
Хоть и верю, что сон.
Не могу понять
Почем и зачем
Дивиться
На тупую кутерьму.
Не могу
Злиться.
Злость ушла со Злом.
Я хочу заснуть.
Но не спиться.
Я хочу упасть.
Кто-то держит.
Я хочу разбиться.
Не могу терпеть
Этот сон.
Ну когда же.
Когда же
Закончится он.
Я взорвусь сейчас.
Не пойму от чего.
Для чего я здесь?
Почему? Для чего?
+++
Что все люди играют в прятки.
Прячут мысли, чувства, схватки.
Обтекаемы и гладки.
Все внутри, и все растет.
Пухнет. Множится. Течет
По капле в бочку Сердца.
Обруч ржавый лопнет вдруг.
И зальет долину черной смолью.
Цветы черны, трава.
Только молния ударит.
Просто так. но не спроста.
И огонь пойдет по телу.
Выжигая все места.
Вскоре пусто там и сыро.
Черны воды льются вновь.
И по капле все былое
Проникает смело в кровь.
Все взорвется, и потухнет.
Все пройдет. Вернется вновь.
Там где Сердце есть живое.
Там Печаль. Тоска и Боль.
Спрятать можно Пустоту,
Но увидеть в ней мечту.
Обмануть себя и всех .
Вот забава! Не для всех.
Раздирает гулким эхом
Громкий Смех.
+++
Проваливаясь в испорченное мясо.
Остановилась.
Облизалась.
И стала ждать триумфального часа,
Ударил гонг. Кукушка пропела.
И спустился ангел.
Белый. Крылатый.
"Пойдем" - он сказал деве -
"Со мной, на небо".
Смотрела она, соглашаясь.
Но руки вниз тянули.
Здесь было столько
Знакомых, исхоженных
Тропинок.
И все такое
Родное, земное.
Отвернулась она.
Стоя в сумрачной жиже.
А ангел поплелся на небо.
Каждому - свое место.
ххх
Липкая вялость.
Душит упрямо.
Душу.
Сушит упрямый.
Сушу.
Иглы. Тонкие.
Стены. Звонкие.
Прямо. Налево.
Слева. Направо.
Горе побили.
Море градом.
Стадом.
По зеленой траве.
Ногами.
По цветам.
Так надо.
Разве разрежешь?
Сторонами разными
Склеишь
Стопишь. Потопишь
Гладь пеплом
Покроешь.
Мыло на шило.
Дуло убило.
Мило...
+++
Нежных ночей.
Закрытый пульсирующий
Страх.
Забытое тело
На голых камнях.
Острота тысячи стрел.
Закат не шумит
И вода не красна.
Вылазиет глинистый ил.
И мысли тут же плетут:
Кого же я позабыл?
Кого пожалел?
Не убил?"
Теперь же жую
Солоноватый песок.
Запиваю стылой росой.
Я так же ползу
На вершину, домой.
Не злой. Не хмельной.
Там красная дверь.
За ней пустота.
В тот мир стремлюсь
Все попасть.
И камни летят
С горы под ногой,
Чтоб илом на дне обрастать.
А мысль все одна:
"Не упасть. Не упасть."
+++
Распятый собственной Волей.
Узревший громкость в тиши.
Услышавший низкие Доли.
Ты сам создаешь все ветра.
Охлаждают раскаленное тело.
И дождь льет как всегда.
Но что дождь, когда движим ты Силой?
Вперед. Вверх. Туда.
Где мерцает Звезда.
Все ближе.
Когда-то ты ходил по Земле
И была она рада.
Теперь далеко,
Не касаешься взглядом,
Ты в темной глуши.
В звенящей тиши.
В осколках земного.
Когда тянут вниз,
Ты их отцепляешь.
Недолго паря в пустоте,
Несутся стремительно вниз.
И легче "идти*
К манящей Звезде.
Все ближе.
+++
Когда сияло Солнце.
Я был рожден.
Его лучами обожжен.
Ожоги пятнами схватили
Тело и глаза.
И в яркий полдень,
Охлаждая, все бежит слеза.
Всегда.
Печально дикое веселье.
Соленый смех.
Когда тоска придет
И сдавит сильнее всех,
Тогда к далеким
Звездам устремляю взор.
Не постоянен их на черном полотне
Изменчивый узор.
Они расплывчаты
Мерцают в вышине.
Не жгут.
Мигая в тишине.
И вольный ветер
Сушит ручейки,
Не доставая вод
Печальной внутренней реки.
+++
Когда не холодно.
Вновь тошнит от голода.
Когда не голодно.
Вновь затыкаешь пальцами уши.
Она все сильнее звенит
И ты уже не можешь слушать.
Вновь ты уносишь ножи
На помойку.
Твой разум все менее
Стойкий.
Они все вернулись.
Позвали знакомых, родных.
Не менее тучных,
Более злых.
Приходят ночами.
Глаза открываешь.
Лежишь, не моргаешь.
Но падают веки.
Они тут как тут.
Смеются. Терзают. Жрут.
Ты пьяный без пьянки.
И тут же похмелье.
Ты сыт без обеда.
Твоя прелесть бреда.
Ты чувствовать рад бы.
Но боле не можешь.
Он умер.
А кто же ты?
Кто же?
ххх
В четыре утра.
Рисует улыбку на стылом лице.
Встречают с охотой.
Охотник - она.
Разрывает крепкие цепи.
Освободитель - она.
Благодарность в улыбке.
Цепи были так крепки.
К ним привыкают
И они не пускают.
Сама Добродетель - она.
Перед нею снимают уборы.
Королева - она.
Помнят ее очень долго.
Людям так не хватает
Ее доброты.
Зеркала закрывают
С надеждой ее удержать.
Но она ускользает.
В четыре утра.
В людских же глазах
Надежда мерцает.
Встреча так коротка.
Дверь снова захлопнута.
И в зеркале те же пустые глаза.
Ползет осторожно слепая слеза.
+++
И не вернуться?
Как я мог забыть
И не проснуться?
Вновь открыв глаза
И увидев яркие дни,
Крича гибкому разуму:
"Усни!'
Нежеланный рассвет
Породил новый сонет.
Прекрасный.
Мимолетное чувство.
Ужасный.
Он выбит на камне
Пугает прохожих
Таких же: непохожих.
Они смотрят.
Там буквы.
Читают.
Слова.
А где же чувство?
Под камнем.
Давно уж пора.
|