Трапезников Александр Николаевич : другие произведения.

Стигматы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


THE PATH SOULZINE #13:

Моё Обнажённое Сердце-11:

СТИГМАТЫ

ХХХ

У меня болела голова.

Я медленно сходил с ума.

У меня болело в голове.

Я не знал найти себя где.

У меня болела голова.

Пустота выдавливала на лоб глаза.

У меня болело в голове.

Ни минуты на земле.

У меня болела голова.

Красные, синие взрывались провода.

У меня болело в голове.

Ближе к мечте.

У меня болела голова.

Сонное "да".

У меня болело в голове.

Радостное "нет"

У меня болело голова.

0.

У меня болело в голове.

2.

У меня болела голова.

У меня болело в голове.

У меня болела голова.

В голове.

ХХХ

Я пройду по брошенному пляжу.

Вода будет мыть следы.

Я пройду.

В песок ляжу.

Лягу на кромке воды.

Пена обхватит.

Солью покроет.

Красное солнце подмигнет.

Звезда ударит током

И скажет:

"Не спи, ночь пройдет!".

Облака затянут на шее

Старую петлю.

Я скажу, когда ознобом схватит:

"Умирать я люблю!".

Ветер подхватит, закрутит,

Вверх понесет.

Я прокричу:

"Умирать!"

Я прокричу:

"Я люблю!".

Я буду падать.

Я буду себя ловить.

Вода обмоет и скажет:

"Ты счастлив, сукин сын,

Не надо никого дурить",

И рассвет подарит новый день.

Будет солнце слепить.

Я не встану на брошенном пляже.

Вода будет так же ныть.

ХХХ

Есть ли то Сердце,

Что вернет мне весну?

Есть ли то лето,

Что предаст тлен огню?

Есть ли та осень,

Что растопит театр теней

Восковых?

Есть ли зима,

Чтоб побольше метелей простых?

Есть ли то время,

Когда я проснусь усыпленный?

Будет ли, когда

Вновь буду чувствовать,

Что безумно влюбленный?

Будет ли снова безумству бой

И хвала безрассудству?

Будет Война

И Сердце обнимет.

Масочник маски все снимет.

Новая со шрамом

От уха до уха.

Веселые зубы.

Пуля застряла в ней.

Пришел ниоткуда.

ХХХ

Шут громогласно раздавил орех.

Он что-то сделал.

Он привык,

Что в этом месте по сценарию

Проскрежетал бы смех.

Шут приготовился принять пинки,

Уколы.

Подкорка так ждала уморы.

Он исподлобья оглядел всю площадь

В тишине.

Застыли рты.

Сверкали зубы.

В руках гнилые помидоры.

С них сок течет и затекает в рукава.

Монеты в воздухе зависли

И раздулись.

И нет цены им.

Так же и бесценна

Сия людская похвала.

ХХХ

Сколько можно было зарекаться?

Скользить, словно кататься

Утопать и угасать

В руки пламя собирать

Сеять, жать

И выбираться

Сколько можно изгаляться?

Оголять души порывы

Бури, вьюги, ураганы.

Нирваны!

Полкило мне, бля, Нирваны!

Сам растянут словно шарик.

Сам нарезан на жаркое

Сам живой

И без изъяна

На земной тарелке чуда

Самый честный

Самый левый

В предвкушеньи новой боли

Сам живой

Такой изъян мой

Самый честный

Самый левый

Самый пьяный

ХХХ

Не такой уж я веселый парень,

Чтобы так смеяться

От зари и до зари

И не так уж сильно она ранит

И не те уж гири от Земли

Снегири.

Я работал словно новый русский,

Отдыхая

И я пел просторные куплеты

Я жевал фабричные котлеты

Запивая соком лета

Сокол

Гол я был в моей упряжке

Рядом не было её

Я смотрел в окно

И видел раж свой

Рожу вздутую в огне

Огни

Агни. Йоги.

Фуги. Слоги.

Ты меня опять распни.

ХХХ

На зеленом холме запорошенный храм

В талой мутной воде строительный кран

Цветы в стаканах

Люди во снах

Взмах

В ресторане компот

Сухофрукт

В казино за сукном

Игрок

Рок

Не судьба, а укор

Не помост, а урок

Срок

В пятый угол попасть

В пятый угол нассать

Всласть

ХХХ

Красная, красная нить

Связка рубцов

Жить?

Подальше укатить!

Хворост вспыхнет огнем

Ярко

Согреет

Жарко

Жалко

Пчелка

Телка

Мягкая труженица

Мозоли внутри

Мозоли на ужин

Тужится

Самый громкий оргазм

Кто-то кричит

Захлебывается

Это жизнь

Новый мертвый

Ряды пополнятся

ХХХ

Сопелки

Кричалки

Хотелки

Потные грелки

Опилки

От несваренья

Пыхтелки

Губки

Зубки

Сосочки

Цветочки

Ягодки

Детки

Пеленки

Носочки

Винтики

Шпунтики

Дочки

Сыночки

Кричалки

Сопелки

Хотелки

Обновленные грелки

Те же опилки

Пыхтелки

ХХХ

In the beginning of the end of days

Always brightly shine the rays

Sun shall fall. Down.

Moon is sorrow

Life...

It's too borrow

ХХХ

Праздник на улице быстро кончается

Праздник контужен

Праздник качается

Праздник шатается

Новый на выходе

Встретит упрямого

Рванного

Старый с достоинством

Выключит программу

Старый пристрелит

Устаревшую даму

ХХХ

То необозримый голод

То неутолимый страх

То неугомонный холод

Крест на устах

То пламя в ступнях от бега

То полные горсти снега

То гости на сносях

Седина в бровях

То зов ниоткуда

То вызов в никуда

То ожидание чуда

Чудна игра...

То вновь ждешь обмана

То обманываешь себя

То на голову как манна

Протоптанная Стезя

Протокольные интересы

Ожидание стресса

Комариная возня

Как будто у огня

Рядом

Горят чешки

Рассыпались пешки

ХХХ

Телефон звонит

Он же выключен

Что за чертовщина?

Трубку в руку беру

От звонка гудит

Что за чудеса?

К уху подношу

Оглушает

Тишина

Гудок

Еще гудок

Занято

АОН подмигивает

Мой номер

Я занят

С кем я говорю?

Гудок

Еще гудок

Тишина

ХХХ

Суицидом крашен берег

Жаждой жизни опоясана река

И рука с морщинами

Улыбки от измученного пса

И глаза те просверлили зеркало

Окольцована ноздря

Иссыхает, замерзая,

Солнечная река

Берега...

ХХХ

Мне нет места и дела

Здесь и для всех

Нет власти тела

Над телом

Немудреная вязь

Рядом пройти бы

И сгинуть

Вдалеке проползти

И попасть

Когда случится могила

Встать и горе украсть

ХХХ

Единение крови от боли оков

"Праздравляю" от задушенных сов

Слепит свет

Что глаза?

А душа?

А она неспеша

И за поворот

Там мороз

И новый там год

Он принес

И подарки

И дырки от звезд

Солнцепек

Я на бок свой привычный лег

Я дрейфую

Огонь

Кайфую

Я - соль

ХХХ

Поляна зеленая, покрытая снегом. Телом. Цветами.

ХХХ

Я бы так не сказал

Я вежливый черт

Черт!

Буква N

Надпись подтерта

Левый борт

Шхуна рыбу всю жизнь ловила

Кормила

Кормилась

Рыба вовсе не вечна

Сгинула, скрылась

Сеть ее не держала

Рыбешка ускользала

Китобойной стрелой

Всё труднее было попасть

Всё труднее было упасть

Море остыло

Прежде упал

Море скрыло

Море стало стеклом

За стеклом мой дом

ХХХ

С высоты некуда бежать

Останавливать время

Или пускать его вспять

Вырыть для него каналы

И оросить поля

Кричать тихо: "Бля!"

С высоты некуда упасть

И себя больше не украсть

Бисер черный не подобрать

И себя не убрать

С высоты некуда

Куда?..

ХХХ

Мир не признается

Что вяло шатается

Он не подумает

Что скоро кончается

Скорбь - это вешалка

Деревянная

С именем

Знания - остов дырявый

Из крепкого дерева

Сверху пиджак без кистей

Ноги пополам сложены

Голова стальная вопросом

За турник основание держится

Мир - это шкаф

Из опилок под дерево

Лаком вымазан

Он рассыпается

А его всё двигают

От стены до другой

Бетонные, но такие же хилые

ХХХ

И.

Не отпускай

Прижми покрепче

Сегодня твой

А может и НАВЕЧНО!

ХХХ

Мне хреново было ночью

Мне хреново было днем

Я смеялся от души

Нагревались "калаши"

ХХХ

Если кто припрется ночью

Если кто задует свечи

Не дождется утра вечер

Не удержат шею плечи

ХХХ

Я хочу не менять твои руки

На чужие с длинными ногтями

Я хочу оставить себе твои ноги

И украсить дом твоими губами

Я хочу писать тебе песни

И петь не шепотом

А чтобы никто не слышал

Я хочу рисовать картины

Солнечным маслом

Чтобы никто их не видел

Я хочу улетать с зарею

А ночью покрываться сажей

Я хочу выпить пустыню

Осушить море разом

ХХХ

Вы в плену задушенных сов

Протоптали себе колею

Вы закрыли огонь на засов

А засос покрылся углем

Улыбались вы мило со стен

Прожигали взглядом глаза

Чья слеза постучалась в мой дом?

Чья слеза просочилась в мой сон?

Это я улыбаюсь тебе

Это я смеюсь над собой

Не случиться б новой беде

А... гори всё огнем

ХХХ

В Пустоте пробежали глаза

Пустоту обняла слеза

И замерзли горные реки

Не спроста

А ради потехи

Тихий час разорвал Тишину

Громкий вопль подкрался ко сну

Сон упрятал стихи под кору

Ты кого-то всё ещё ждёшь

Я уже никого не жду

ХХХ

Не спроста убежала пыль

Не спроста улетела ночь

Я простил тебя всю

Я прогнал тебя прочь

Разодрал свои глаза

И увидел яркий свет

Ты так молода

Тебе так много лет

Я загнал себя в дым

И туман ударил в нос

Я - живой, но обитый щит

Я - немой, но прямой вопрос

Много дней я лежал здесь

Много дней я пинал кость

Сухопутная месть

Жидковатая злость

А когда наступила весна

Я ударил в колокол зря

Он рассыпался на сотню дорог

Побежать по ним к себе

Уже я не мог

ХХХ

Жизнь - обманчивая плеть

Миг

И больше не дотлеть

Стук

Идет так прочно изнутри

Ловит глаз расплывчатые огни

Крик

Разорвана струна

Миг

И больше ни хрена

Жизнь

А может не Игра?

Жить?

А может не играть?

Смерть

Ведет за облака

Смерть - обманчивая плеть

Петь?

А может в тишине?

Нет

А может где-то "да"?

Да

Года как домино

И больше ни хрена

ХХХ

Я пока на коне

Оседлал свою гордость

Но вот снова в дерьме

Больше не встать

Рать рвет изнутри

Нечто в тени

Не углы

А круги

Над головой

Как на воде

В пустоте я открыл

Дно второе потом

Забывался я сном

И тщеславным огнем

Убивал я тех, кого любил

И любил тех, кого я убил

Они жадно смеялись

Мыл я руки в вине

За хлебом крались

Мои муки надуманы

Мои руки потрескались

Крест обглоданный

Свет замученный

ХХХ

Сколько раз?

Да очень много

Сколько рук?

Да очень мало

Мне б еще хотя бы сотню

И позвать друзей к застолью

Пропустить по битой чарке

Крикнуть: "Горько!" отраженью

Чтобы ночь пришла спросонья

И убила мягким светом

Пир закончится игрою

Игра усталость кликнет

Хоровод горластых трубадуров

С красной холкой объявят: "Утро"

Но что утро с Солнцем в Сердце?

Что усталость? Много силы

ХХХ

И.

Обними меня так крепко

Как только ты можешь

И прижми к груди горячими ладонями

Моё сердце застучит

И оживет

Твоё Сердце в плен

Его возьмет

Оно спросит:

"Вернуть ли весну?"

"Да!" - скажу - "Всю!

Навсегда!"

Я предамся огню

Ты только зажги

Я тебя полюблю

Я люблю...

Только ты не уходи.

ХХХ

В доме без цоколя висела лампочка

С патроном. С проводом.

В доме без цоколя осы кружились

И строили гнезда

В доме без цоколя жили люди

Как? Да очень просто

Утром, включаясь, тихо мерцая

Ноги несли их на работу

Им это надо?

Как? Да очень просто

Чуть накалялись и тухли

И обратно

В доме ругались

И обнимались

Стукались лбами в потемках

Осы кружились

Словно осы кусались

Словно ласкались

Как? Да очень просто

В доме твоем

На безцоколье рыба

Смотрит в потухшие гнезда

ХХХ

Скажи мне, что лето достойно награды

Забвенья бессонных ночей и часов

Скажи, что ты хочешь

Ты хочешь услады

И так чтоб продолжился неоконченный сон

Летели скорлупки

Бились стаканы

Грани бесчисленные в нем

Скажи, что ты ждешь

А ждешь ты засады

Пробираясь тихонько ночью в мой дом

И дом мой без крыши

Без крыши с соломой

И сад мой без яблонь в цвету

К вишневым стволам привиты колючки

Что розам надгробья

Сухие. В прежнем соку

Скажи мне, что сердце пьянило весною

Скажи, что скучаешь по старым календарям

Скажи мне, что смех их разрывает

Смех прежний, как стон

Скажи мне тихонько, чтоб лопнули стекла

Скажи мне так громко,

Чтобы голос я твой спутал с тишиной

Скажи

Прозвени

Молчи

Мне будет неловко

Вкушать этот сладостный звон

ХХХ

Иголки воткнутся в извилины

Пестрые булавки в глаза

Святая зачатая линия

Обеззараженная слеза

Прижмутся минуты с секундами

Просмотрят идей хоровод

И взвод зажатых отступников

Прокричит: "нам насрать на полет"

Но выдвинет стая безносого

Винты на лопатках орут

Помчится он в поднебесную

В малознакомый приют

Звонок разобьет

Об стол стукнет шляпою

Книгу жалоб возьмет

Имя вчерашнее. Его не найдет

Чуть постояв для приличия

Расступится пол

Облако ранит, для отличия

Свист, и земля - дом для тел, мол

Что-то знакомое

Что-то вчерашнее

Память вышибло

У ног на траве

Два вентилятора

Со скрипами

Гонят круги по воде

Где-то...

Откуда-то...

Где?

ХХХ

Вам знаком выход? Вы уже выходили?

"Вход только" - гласит жирная надпись

Вам знаком вход? Вы уже входили?

"Выход только" - гласит жирная надпись

Это "вы"? Или "кто-то"?

Вы? Ну что же, добро пожаловать.

Это кто-то? Или вы?

Кто-то? Ну что же, скатертью дорога.

Вы несете? Или вы крадетесь, находя

Работу для сытой дворняги?

Вы крадете? Или вы несетесь в

Этот дом насмешницы Печали?

Вы украсть хотите ее дочь любимую

Тоску в нагрузку с Болью

Вам по нраву нрав их стойкий и упрямый

Или вы сюда с мусорной корзиной

До краев заполненной грязью, пылью

Вы войдете, потому что знаете вы выход

Ускользнете, потому что

Вход забит дровами

ХХХ

Проснись! Матрица поимела тебя!

Я чувствую, что я загибаюсь. Я уже так часто произносил это "больше не могу", что уже больше не могу произносить это.

Я не могу больше смяться. Нет не радостно и счастливо, да и так тоже не могу.

Я опустошен или переполнен? Меня съела Пустота или раздавила?

Знак равенства.

Я выходил тоже на кухню и не чувствовал той горечи. Я не пил воду. Вода пряталась, потому что горечь исходила от меня.

Я был переполнен... или опустошен...

Я постоянно видел эти ошибки, а кот скользил мимо. Я убивал тех же, заплывал туда же и не мог выбраться оттуда же.

Она летела долго. И я так же. А быть может еще дольше. Мне было не только интересно, но и получал я от этого огромное удовольствие и так не хотелось при”земляться”...

Хоть и не шел холод, схватывало ознобом и кожа становилась не моей.

Уши ловили электричество. Оно окружало. Оно сдавливало. Оно загибало.

Стены гудели. И сейчас гудят. Сильнее. Больше.

ХХХ

И.

Сердце застряло. Айсберги обступили его со всех сторон. Они росли. Сердце питало их солеными ручьями. Они вырастали. Они закрыли небо. Они закрыли Солнце и кидались сверху снегом.

Сердце дрожало. Леденело и билось все реже.

Тук! - можно было услышать в минуту.

Тук-тук - в две.

Оно бледнело. Но все еще алело словно парус. И вскоре бы посинело.

Но наступил последний день зимы. Так сказали по радио.

И горячие, материализовавшиеся ладони обхватили ледники и прижали.

Пошел пар. Ледники недовольно шипели, но ничего не могли поделать и от безысходности убегали. Они становились совсем легкими, такими же белыми, но теперь в небе. Они умерли и стали облаками.

Ладони нежно обняли освободившееся Сердце.

Тук! - услышали они в секунду.

Тук-тук - в следующую.

- можно? - спросило краснеющее Сердце.

И застучало сильнее.

  -- можно? Ну, можно?

Ладони прижали сильнее.

Незаметно подкралась ночь.

Сердце уже забыло, как выглядит небо и, нежась в объятьях, стало за ним подглядывать.

На небе что-то стало появляться.

- Улыбки? - поначалу удивилось Сердце.

- Так и должно быть! - согласилось тут же.

И как подтверждение раздался Смех.

- Смех Радости? - поначалу удивилось Сердце.

- Так и должно быть - согласилось тут же.

Сердце зажмурилось и долго не открывало глаза. Можно было подумать, что оно мурлыкает.

А когда открыло, увидело, что тоже сейчас обнимает Сердце и что оно тоже открыло глаза и улыбнулось.

И улыбнулось.

- Зеркало? - поначалу удивилось Сердце.

- Нет. Но так и должно быть - согласилось тут же.

И зажмурилось.

Прижалось и услышало себя.

Казалось, пролетела секунда, но когда Сердце открыло глаза, увидело, что уже невероятно светло.

Воздушные айсберги отодвинулись и пропустили Солнце.

- Солнце? - поначалу удивилось Сердце.

- Так и должно быть! - согласилось тут же.

Увидело, что пропустило утро, что уже вроде день.

- Сон? - поначалу удивилось Сердце.

- Нет - услышало себя.

- Так и должно быть - согласилось тут же.

ХХХ

Сухарная крошка De...

Белое сверху. Быстро. Часто. Мука? Может из нее лепят холодных зверей?

Можно обсыпаться ею, нетронутой, спелой и только после жерновов.

Сахарная пудра? Белая. Сладкая. Гораздо меньше, чем черная соль, но в сумме большая.

А потом застывает единым куском. И слышен хруст. И слышен скрежет. Но всё равно так быстро размокает.

А если через те же жернова?

И посыпать, чтобы было как в кулинарном отделе.

Возьми и разогрей. Не общепит. Без гнутых оловянных ложек и растопыренных вилок.

Разогрей и зашипит, но не сожги полностью, а то обожжешься.

Сгоревшие зерна пробегут мимо.

ХХХ

И.

Она.

Я уже стал забывать, как выглядят люди, я не выходил на улицу много месяцев, может быть даже лет.

Я не знаю, откуда появилась она и почему, я чувствовал, что превращаюсь в нечто, то, что меня пугало бы в недавнем прошлом, то что, быть может, пугает меня и теперь, но гораздо меньше.

Она появилась и я стал думать, что, наверное, в одной из прошлых жизней я был котом, а может быть даже и сейчас, только вот разве что не мурлыкою вслух.

Засыпая, я слышал ее голос. Она спрашивала, а я отвечал. Она была так далеко, но в то же время никто, так как она не был так близко. Всегда рядом, каждую секунду. Каждый миг.

Откуда она появилась?.. Или она была всегда и всегда будет. Будет и в морозные ночи и в жаркие дни. Будет согревать и охлаждать. Будет всегда ждать. И будет петь. Будет звучать.

Как чудесно она звучит... Когда касаешься ее сладких трепещущих губ. Глаза наливаются сладкой истомой. Радостью наполняется душа. И неподдельная Улыбка озаряет прекрасный лик, делая его еще чудесней. Неподдельная... И неповторимая...

Она повторяется позже, но уже гораздо ярче. И она ослепляет. А когда нет ее рядом, греет

Я сидел на берегу темной реки, багровой, кровавой, берега были вновь пусты, и даже одинокий ковыль сгорел накануне ночью. Река была бездонна, бездвижна и мертва, но она несла и она затягивала. Она обволакивала. Стоило только подойти поближе, как верхний слой материализовался в щупальца, опирался на несуществующее дно, обвивал конечности и затягивал внутрь.

Я не сопротивлялся, мне было даже поначалу интересно.

Со временем я терял силы и начинал захлёбываться. Это была даже не вода, а что-то вязкое, ледяное и соленое. Застывало словно холодец в горле, и я начинал задыхаться.

Меня схватывало еще большим холодом. Тело синело и ничего больше не чувствовало. Если раньше у меня хватало сил выбираться оттуда, то вскоре я растранжирил их все. Такова была плата за любопытство.

Я не знаю, откуда она появилась и почему. Сквозь туман или пелену я увидел улыбку. Я знал, что здесь не должно никого быть, даже ветер редко когда заносил себя сюда, я подумал, что, наверное, у меня опять начались галлюцинации, или что я сплю, или что уже наконец-таки нет, и что это она. Встречи, с которой я так долго ждал...

Она улыбалась. Никто и никогда так не улыбался и не смотрел на меня с такой нежностью и любовью.

Я всё никак не мог прийти в себя, уже перестал думать: откуда? и почему?, словно так и должно было быть, успокоился, но тут же вспомнил, что я видел уже когда-то её и более того: у меня появилось ощущение, что знал я ее всю жизнь, и не одну жизнь, если, конечно, их множество.

Воспоминания нахлынули, из прошлого и из будущего. Настоящая она, не призрачная прижалась ко мне, и я почувствовал, что река отпускает меня, река подмигнула и отпустила. Дымка рассеялась. Свет немного ослепил.

Я сидел на склоне горы, или нескольких гор. Слепило солнце. Весна только начиналась. Только возвращалась, но этого так не было заметно. Она маскировалась. Зеленые, живые деревья поддерживали небо, а земля приготовила для меня ковер из сухой освободившейся травы и мягких игл, которых не пожалели деревья. Это были не прошлогодние иглы, мало что напоминало о прошлой жизни.

Я прислонился к дереву. Мир расползался. Всего лишь мираж. Я собрался остаться здесь навечно. Я закрыл глаза. Птицы за спиной шептались. Шепот сменился скрежетом. Всё вокруг залило красным, это не был закат, это было очередное рождение.

Тут я увидел её лицо. Тогда я еще не знал...

Её глаза улыбались и говорили три слова. Они говорили больше. Река осталась позади.

ХХХ Ну и зачем светятся следы ярко-оранжевыми слепыми наростами? Зачем прибегают круги и вылетают из воды камни? Чуть зависнув, они попадают во лбы, и крепкие рассыпаются. Раньше можно было думать головой и стучать зубами, теперь закрасив ожоги можно улыбаться ветру.

Замоченные люди, отсушиваются. выжатые, не поглаженные и качаются. Влево, вправо как занавеска на открытом окне.

Новый доклад пролетает мимо зубов и так же мимо ушей. Звон не зовет. Он отзвонил.

Глаза и новое лицо. Оно было высечено еще на пирамидах. Тогда восходило солнце и первый луч падал именно на него. А еще раньше они раскрывались и пытались засеять эту землю чем-то своим, чем-то оттуда. Доброе начинание, и ничего у них не вышло, хотели как лучше, а получилось еще лучше

Очень много прилагательных вертелось на языке, а вылетали одни местоимения, словно и не знал он больше других звуков, и не научился остальным словам.

Забинтованные краски робко проявлялись. Их смывали мылом, их счищали песком, а еще раньше сажей.

Вулканы нагревались и взрывались внутри, не показывая жара снегу. Канатка несла по стальным проводам, чтобы заложило уши, чтобы все пролетело мимо и только потом отпустило.

но гору утыкали памятниками и чужими могилами, и только вороны каркали, качаясь на толстых цепях.

Он молился первой звезде и любил далекие, его ненавидели, чтобы потом, повизгивая возносить.

Это помнится, потому что виделось, это все уже столько

раз... и столько же...

Убегая из замка под соленые брызги и разглядывая потом на палубе остатки пищи, не думалось ни о чем и ничего не хотелось, новые шрамы забивались березовыми досками и дымок уносился вдаль, пахло порохом и складывалось очередное предсказание, чтобы позже на него случайно наткнулись и не узнали буквы. Этот старый шрифт мало походил на привычные буквы, они были без ножек, но они уползали, оставляя за собой зеленый след противной слизи.

Порошковатые чернила разбавлялись морской водой, бортовые записи, нудные, ежедневные, муторные и рутинные, редко когда разбавлялись нечеткой линией.

Тома откладывались, закрывались на замок, но ключ всегда привязывался рядом. Тома пылились и высыхали. Ранее сочные, остывали. Позже из них сыпалась черная пыль, черная и соленая. Листы вновь белели и разговаривали.

Не заметив, брались вновь и закруглялись

ХХХ

Ре. Самый яркий свет ослепил. Это была Ночь. Она танце­вала. Стенам стало холодно, и они укрылись новыми обоями и уткну­лись в пол. Зарыдало утро, но она так и не скрылась с небес. Небо оказалось Дном ХХХ

До. Самый громкий крик оглушил. Это была Тишина. Она пела, и все улыбались со страниц ксерокопированного журнала. "Стреляй!" - кричали указательные пальцы, а средние взмывали. Упаковка лопалась от Смеха и трещала.

ХХХ

Ничего не предвещало. Что-то слепило. А потом стало Понятно. И обозначился Выход. Сердце открыло ей дверь. И

Она выбила все кегли, но в фрукт так и не попала. Терзания. Мольбы. Проклятья. Огонь. Миражный. Такое же призрачное охлаждение. Еще чуть-чуть. И вот она черта. Звезды тухнут. Падают. Ползают. Не на том дне. И всё с ног на голову. И всё плывёт и проплывает.

И вот Смех очищает. Начинается РАсСВЕТ.

ХХХ

Вроде жизнь казалась адом

Вроде сердце за оградой

ХХХ

Прожили люди день

Проспали люди ночь

Так было бы легко

Но гнать они не прочь

Очерчены углем

Обмазаны слюной

Все время: "Твой!"

"Твоя!" - в злой

У стрелок марафон

Бегут, съедают пыль

И сердце - диктофон

"Люблю!"

Play

Повтор

И ночь сменяет день

И день как будто ночь

Проспали люди день

Прожили люди ночь

ХХХ

Там за стеной

Есть прекрасное место

Горы стоят там

Из жженого теста

Реки белы

берега студенисты

В воздухе жареном

полно беспробудного смысла

Ветер играет с ним неустанно

Дом на зеленой горе

В доме черная ванна

"Кап" - слышит пробка

Ноют все плечи

Как бы преграда появившейся течи

И на дороге от дома к опушке

В пьяный футбол играют зверушки

"Го-о-л!" - слышит штанга из старой осины

Дальше кувшинки и море трясины

Торф загорается

Под землею стихия

Лето кончается спелой малиной

Жизнь вновь не кажется хмурой и длинной

ХХХ

От чего болит живот?

Вроде я не полиглот

От чего так сводит ногу?

Не прислуживаю Богу

Почему не страшно утро?

Пьяный я как будто

Почему не видно время?

Обесцененное бремя

От того, что вышло Солнце

И лучем связала руки

От того, что в Тишине

Разговаривают звуки

Потому что греет душу

Греет и снаружи

Потому что: на фиг нужно

Когда Солнце слепит уши

ХХХ

Наступи же мне на пятки

И убей когтистой лапой

Ты накрой хрустальной шляпой

Словно в первый раз и без оглядки

Я подумаю что скоро

Я узнаю, что не очень

Оглянусь со дна на горы

Чтоб исчезнуть светлой ночью

Выйдут звезды

Станут в очередь

И тогда мосты раздвинут

Тонут грезы

Мокнут позы

Где-то грозы

Где-то слезы

ХХХ

Я не вижу яркий свет

Потому что его нет

Я не слышу громкий шепот

Лишь один безмолвный топот

Я не чую мой ли след

Я вдыхаю только рокот

Может быть, прошёл тот бред?

Или начало сквозить?

Не хотел себя я злить

Не хотел себя я мучить

Было б от чего по-пучить

Начинало вроде глючить

Но вновь вырвался сонет

Может быть то новый бред?

Или старый заблудился?

Съел грибок и объявился

Я проснулся у Исхода

Кто? Какого года?

И зачем мне снились тучи?

Прыгали с высокой кручи.

ХХХ

Ноги как уши

Слушают ночи

Точки обули новым листочком

Буквы - не суши

Питаются туши

Чтобы забыть

А впрочем...

Нужно ли больше?

И хватит: "не очень"

Точно!

Может застряли дети в карманах?

Линия строгая их не осудит

Не пустит

Старые вяжут

Во рту

Точно!

ХХХ

Я начинаю разговор с собой

На спор

Когда касается глотка

Узор

Я что-то мямлю

Бормочу себе под нос

Даю добро:

Плотину! Всю! Под снос!!

Ковшами экскаваторы гребут

Чугунный шар шары сбивает

Я не качаюсь

То меня опять качает

И кто же знает:

И куда они меня зовут

Не представляю

И никто не знает

Они влетели ночью

В три утра

Задули электрическую лампу

Не нужен свет такой

Моя душа нужна

Уж псы на утро лают

И глаз сомкнуть всё не могу

Над потолком летают

ХХХ

Пусть научит нас смеяться

Дева в красных шароварах

Пусть научит улыбаться

Демон в озере обмана

Дева Демона прищучит

Соблазнит и закусает

Демон Деву так отдрючит

Что забудет что скучает

А мы смотрим и киваем:

"Да-а-а! Хорошее начало!"

А мы смотрим и кидаем:

"Да-а-а..."

А Де... кончают

Те две буквы - наши нервы

Разум наш и Безрассудство

Радости. Печали.

Эти ж две... - такие стервы

На одной медали

Лыбятся

Смеются

ХХХ

Будь проклято время

Приростаемое единицами

Будь прокляты дни

Нанизываемые на спицы

Воздух не находит больше

Дорогу внутрь

Нет там ему места

Рука соскальзывает

С дубовой спинки кресла

Падает и не долетает

Падает и тает

Туман

Белый-белый

Совсем не прозрачный

Не призрак

Не тело

Призрачный

Смачный

ХХХ

Жизнь моя практически вся явилась одной большой ошибкой.

Вирус закрался сразу, не постучал, и стал усиленно выжирать все внутри.

Светлые пятна окрашивали все в немного другие цвета. Но их было так мало, что казалось вообще не было.

Программа сразу же стала давать сбои, не было по-началу ничего заметно. Снаружи. Системные, еще и слепые...

Но даже до них вскоре стал доходить неприятный им душок.

Так пахло самое страшное.

Так пахло БЕЗУМИЕ. Это сладкое очищенное сознание. Эта практически стертая память. Это отсутствие виртуальной. Этот дифрагментированный мозг.

Системные, они говорили, что там вирус, и что нужен доктор, и что это просто дымка.

Ведь они, системные, видят все без дымок. Ведь у них, у системных, такое замечательное орлиное зрение. Кроты.

Их греют только их собственные холодные змеи, куда уж тут до, сдохших в клетках, орлов.

ХХХ

Хидус

Воспоминания Гомера

Дерево стыло мечтою. Корни держали небо. Небо подпитывало корни.

Люди носились детскими стайками и ни за что не держались. Ни за что не хотели. Не за что было...

Оказался снова в строю, но вдруг вышибло из седла и замелькала пыль и появилась пена, и начало соскальзывать.

Можно было одуматься. Задуматься?

Те корабли давно укутались илом. Тот ил уже давно засох. Тот мягкий ковер уже рассыпался.

Что дерево, что метал... все исчезло, оставив свою проекцию.

Сталь нагревалась. Краснела и шипела и казалось из нее строили опоры.

На нее дули. Направляли ветер, словно было там давление меньше. Но не обманули.

Взорвалась. И потекли реки.

Они выжгли. И осушили. И оставили следы.

Следили глаза. За невидимым действием. Но не доставали. Немного косели. Но не доставали. Не туда упирались.

ХХХ

Это было уже столько раз

Пелена не спадала с глаз

И не пили чужие ручьи

Реки оранжево-красной мочи

Как всегда: было дело иль нет

У ног тихо сидел Бафомет

И прокрались свои имена

Как колосья пустого зерна

Всё помято, забыто, избито

Как бы шито... и крыто

Голова застряла в руках

Запутались ноги "в головах"

Люстра цидит. Смердит

Воняет гуашью

За стеной кряхтит

Бабка Машка

Конь распустил воробьиные крылья

Рогом воздух поддел пыльный

Люди приклеили бирку пегаса

Пидорасы

Ниже чуть ляпнули: "Capricorn"

Как бы не так...

Горелый в цифре Popcorn

Как бы знак

Он на виду

Его взяли с иконы

Раскрасили радугой всей

Гандоны...

ХХХ

Я не лягу раньше утра

Я не встану раньше себя

Я закрою глаза. Темнота

Открою

Себя

Теребя

Я не буду бежать когда ночь

Я умею давно летать

Я не буду ползти когда день

Не хочу ничего я знать

Я

Еще раз "я"

Столько много

И столько чужих

Я глотает змея

И не может переварить

Я

Еще раз "я"

Как мало

Еще меньше своих

Я ничего не знает о них

О чужих

Я терзает себя, теребя

Открывает

Когда днем ночь

Я бежит

Я ползет

В оболочке змеи

Прочь

Кость

ХХХ

Я такой "человек"

Что не вижу свой век

Ни вчера и

Ни завтра

А сегодня - побег

Бегу я туда

Откуда уносят все ноги

Бегу я туда

Без дороги

А глаза в темноте

Говорят о себе

Откуда летят?

Не здесь я

А где?

Там снова квадрат

Черный

В нем сотни таких же

Поменьше

Кисло-борный

Огромный вопрос согнулся в поклоне

Восклицательный знак оглох в своем стоне

ХХХ

Мятые простыни никто не спасет

Вечно им вот так не везет

Та же участь у новых листов

Вечно на них кого-то несет

Ту же кровь им приходится пить

Тот же пот

Вечно вот так им не везет

Когда старые, пахнут лекарствами

Так и не воздвигнутыми мимолетными царствами

Зарисовка. Контур. Эскиз.

Миг. И похоже уже и прокис.

ХХХ

Скорей бы кончились чернила

И истрепалась бы бумага

Чтоб больше строчка не сверлила

Чтоб завершилась неоконченная сага

Скорей бы тишина сдавила

Скорей бы раздавила

Тогда взорвутся многими огнями

Все будто бы пустынные страницы

И брюхо мы наполним сочными углями

Ах, лучше б сразу подавиться

И снова мы прольем остывший кофе

И скатерть черная запузырится

Не начинала бы струна пилить

Не продолжали б злиться

А наши дни дрожащими руками

Вспарывали вены

Словно дети

Куда им деться было в этом свете

На них всё время говорили ТЕ:

"Вы только ЭТИ"

ХХХ

У Чебурашки вырастали уши

Он ими слушал

Жирафа шея растянулась

Мысль в небеса тянулась

У страуса большие ноги

Любитель бегать по дороге

У волка зубы

У собаки хвост

И в чьей-то глотке застревает тост

Твои мозги протягивают руки:

"Похавать. Что-нибудь. От скуки."

В моих топор. Ружье и автомат.

Не поплывет туда фрегат

А если двинется,

То станет ледоколом

Вопьется в сердце жадным

И тупым осиновым колом

Боль острая разбудит

Когда будешь спать

Начнешь кряхтеть, просить и звать

И тут увидишь судно с парусами

Его ваяли сами

Вернешься в пору ту

Когда приставал ты к маме

К истокам возвратишься и

Обхватишь корни

Ты дома вновь. На Исла Сорне

И встретят ангелы тебя

И облачатся в белые халаты

Здесь не Земля

Где правят чьи-то постулаты

ХХХ

Сколько всего от чего не избавишься

Ночью не видно когда давишься

Откроешь глаза, ударит свет

Утро. "Не более. Нет"

Глаза, запечатленные мыльницей

Потрескались и лыбятся

Выдавливают, но ничего не осталось

Вот, бля, кому-то ночью икалось

Воздух руками сдавил

Он и сдох

Где-то на север пророс темный мох

Тихо. Громко будильник орет

Будто не видит

Что меня вновь от чего-то везет

Я не доеду

Останусь под свинцовым шелковым одеялом

Я не там где бумага правит балом

Края рта к ушам поползут:

"Ты пуст, сукин день

Ты только пришел и уже мне капут

Ты - плут. Ничего мне не дашь,

Потому что не нужно

"Ты в шапке горящей" - кричит базарная толпа дружно""

С любой из них встать невозможно

Зачем? Было б слишком не осторожно

Махаешь руками

Бьешь себя в нос

Кровью на перьях рисуешь вопрос

ХХХ

Ты пришла

И выбила себе зубы

Ты промямлила:

"Мой Бог - Рубль"

Я набил тебе карманы

Сказал тихо:

"Там еще... В ванной..."

  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"