Маслянистые побеги скульптурной жизни

        ххх

Опустились веки

Задрожали стены

С острова Елены

Гречки

Но без пены

Треснули круги

Задушили вены

Хриплый смех пополз

Пятками попятился

Спятил

И исчез

Звал домой других

Мокрых и чужих

Миг назад сухих

Вроде бы своих

Ночь орет в ушах

Жабы в камышах

Ловят комаров

Таких слепцов

Утро

Голоса

Теплая лиса

Ты не спи, пройдет

Этот шаг как миг

И луна зайдет,

Чтоб еще повыть

        ххх

Мы растратили всё что имели

На какую-то дрянь

И цветы

Мы так быстро забыли

Чего же хотели

И неясное "ты".

Вспоминали

И думали: рядом

Вопрошали:

"Зачем же опять"

Вашу мать!

И немытые дыни!

Надо бы больше брать

Иль не брать

А когда затащили в могилы

И скребли животом по земле

Они снова:

"А были ли силы?.."

И себя раздували до "мы"

Но нас не было

Мятых и целых

Нас не будет

Вообще никаких

Променяли себя мы на тени

Возврату не подлежат

        ххх

Ожидания пришлые

Мысли кислые

Смайл наоборот

Перекошен рот

Скошены луга

Собрана трава

Больше в ней угара

Не дотянутся до портсигара

Бумага говорит

Принятый гамбит

Радость за глаза

Виноградная лоза

Рвется голова

Пол не ощущается

Лучше не смотреть

Паркет рассыпается

Что такое сон?

Куда делся он?

Звон

        ххх

Перья пустили в перины

Мягче не стало

Тело лепили из глины

Обрастало

Пресное САЛО

И говорили худые:

"Мы звонили ночами,

Вы не слыхали, как выли

Мы предутренними часами?"

Вы ли спросили о действе?

Писали на желтой бумаги...

        ХХХ

Я не сплю ночами

Я не сплю часами

Сутками не сплю

И не сплю с гусями

С телками не сплю

Не сплю и с мужиками

Я не сплю с руками

И с ногами

С одеялами

И простынями

С мухами

И комарами

С лампами

И с монитором

С книгами

И с телевизором

С музыкой

И с радиоволной

Потому всегда я злой

Не сплю и с Интернетом

Силы больше нету

Хоть бы на часок

Да в сон ногой

Сонный

Злой

Накрытый и

Нагой

        ХХХ

Перекушенные провода

Разбитые сандалии

Подкрашенная вода

Увеличивающиеся талии

Затверделый помет

Огородного чучела

И скрутило так

Как никогда не скручивало

Скоро и не узнаю

Если буду ходить аки по суху

Доски проложить

Пропитать до суха

        ХХХ

Снова простой вопрос

Кружится, вертится

Всё ему бедолаге

Не терпится

Разучившиеся руки

Ломит от навалившейся скуки

И они рисуют дырки

Захватить потом не получится

Головой бы!

Да по кирке!

Стоит скучает

Вопросительно вздыхает

Разломить, чтоб аж

Искрами!

Чтоб зажглось, что

Потухло, сызнова

        ХХХ

Долго ли, коротко

Этих не так уж много

Путь

Не дорога

Ни трактира тебе

С пьяными и стаканами

Ни дружины

С рванными ранами

        ХХХ

Ты идешь окольными путями

Ловишь ты прозрачными сетями

Мир наполнен мерзкими глупцами

Связанных не детскими цепями

Я забыл, где я очнулся

Но не с вами

После сна я потянулся

С интересом оглянулся

Окружен бесценными дарами

Даром время я терял ночами

Разговаривал с собой часами

        ХХХ

Чу!

Несется как домой

Бледный конь

Не вороной

Стук копыт

Ревут тамтамы

Обесцвечиваются дамы

Лепят затхлыми руками

Пельмени

Да с грибами

И от лени

Тянут нитки,

Чтоб забыть свои пожитки

Жабы в крови моют ляжки

Отпархались в прошлом

Пташки

Отпахались

В свитерах

Ждут конца

Конец на днях

        ХХХ

Они ползут выше

Они скоро доберутся до крыши

Они ползут

Они уже выше

Они сносят плотину

Тише!

Ты слышишь топот серой мыши?

Она съедает заслонки

Перчит из солонки

Пердит из колонки

Она в новой гонке

Она не просит подкормки

В своей новой уловке

Они движутся дальше

И топчут иконки

Слепые

Без фальши

Жаждут икорки

        ХХХ

На земле есть зеленая вода

А в зеленой воде зеленая нора

Её не видно, когда вода молода

И не слышно ослепительное "Да"

        ХХХ

Стены движутся мокрым шелком

На запятнанных пылью лужах

        ХХХ

Так раскрывается бутон. И алые краски запахов из всех орудий бьют по глазам. И веет теплом. Жаром, словно из хорошо сложенной печи. И можно греть руки в холодные ночи. Жарко настолько, что они даже будут потеть и покрываться липкими испарениями. И уже они будут кричать. И притягивать. И приклеивать.

        ХХХ

Я смеюсь без причины

Это смех не того детского дурачества

Видимо дурачины

Я живу без сна

Я сплю без снов

Не наблюдаю оков

        ХХХ

Добрый день или злая ночь

Сын-наркоман или шлюха-дочь

“Come to me” или "пошла прочь"

Птицы глотки рвут с утра

Всё она. Всё одна -

Игра

Холод нем и укутан в хлеб

Потянутся и встать

Мне б

Небо подставляет иссохшую грудь

Дотянуться, повиснуть

И не свернуть

А они, подлюки, всё орут

На могилах зачарованных срут

Врут

Было б дело хоть чуток

До всего

Не узнал бы опять ничего

        ХХХ

Собирается новый том

Догорает и этот дом

И опять всё в лом

В металлолом

Сумками и камазами

Кусками и газами

Жидкостью и словами

Лобковыми и подмышечными волосами

Выдираем сами

И вяжем канаты

Супостаты

"Ты" дробим на пустые осколки

Под ногти

Сотнями

Цыганские иголки

Мы - старые волки

Седые

Всё больше больные, чем злые

Немые

        ХХХ

Мой приёмник поймал частоту

Не земную, а небесную красоту

Я сидел у колонок и тлел

Ветер подул, разжег

Я запылал, заалел

Звуки огня нежно стиснули мозг

Треск навыдавливал лужицу слез

Музыка рвется из вздутой груди

Не уйди... не уйди...

        ХХХ

Прогресс надроченной рукой

Выводит семь чудес

Восьмое есть

И это просто-напросто

Запой

Запой!

Фальшиво. Складно

Всё равно

Ведь всё одно

Окончилось на то же "...но"

И так казалось, что не будет больше слов

Что всё забудется

Не вспомнив вновь

И дни торчат своею чернотой

В календаре

Не в жизни

Этой ".....ной"

Там складно так указано:

Во столько-то встает

Во столько-то уходит

И больше не поёт

Рельефные обои соплями висят

И бабы, бабки

Что-то уже и не голосят

Нет в этой толстой пачке

И ни смысла

И ни красных дней

Одни лишь именины не своих детей

Одни пустые кулинарные советы

Как делать с хлебом и картошкой

Из себя котлеты

        ХХХ

Я понял истину одну:

Что счастье вдруг

Меняет ник свой на "тюрьму"

И пальцами своими

Длинными и виноградными

Сжимает горло

Костяшками

Молочно-бело-шоколадными

И ты хрипишь

Пытаешься присесть

Натягивать улыбку надо

О чём-то говорить

Вокруг и теща

И жена и тесть

И дети рады

Почему?

Еще не осознали цену

Этому бесценно-иллюзорному

Дерьму

        ХХХ

                И.

Ты - самая лучшая

И самая красивая

Ты - самая умная

И Настоящая

Ты - моя любимая

Я люблю Тебя

Больше всех на свете

Так сильно

И Искренне,

Как любят только дети

        ХХХ

Свет и Боль

Тьма и Соль

2 и 0.

        ХХХ

Я не хочу бежать

И плыть средь

Водорослей зеленых

Горячих, раскаленных

Не буду больше умножать

И пить

Не буду больше плыть

Я не хочу...

И не умею жить

        ХХХ

Я много вновь пишу

И это значит

Хуже мне

Себя я укушу

Чтобы проснуться

Но погряз я в этом

Жутком сне

Себя я задушу

Чтоб некому было

Задыхаться

Себя я болью отравлю

Чтоб больше мне

Не просыпаться

        ХХХ

Меня здесь нет

Но нет меня и там

Не мой здесь дом

И там не мой вигвам

Так было бы легко

Покинуть этот мир

Оставить тот

Мне не хватило б сил

И я не знаю что

Считать за "здесь" и "там"

Меня здесь нет

Но нет меня и там

        ХХХ

"Что это?" - ты спросишь

"То самое" - отвечу

"Неужели?"

"Да", и больше нечего

        ХХХ

Всё не можешь достать потолка?

Падает пластилиновая рука

Всё не можешь дотянуться до звезд?

Крылья слишком хилы петушины

Или слишком ты толст

Ты не можешь летать

И ползаешь в луже

И не встать больше чем

На четвереньки

Одни вечеринки...

Ну что же...

Таких миллионы

Вас свиней наклонировали

Легионы

Мутные штопанные гандоны

        ХХХ

Утро

Тихонько дрогнули стёкла

После ночи

Здесь стало всё мокрым

Роса прицепилась

Свинцовыми каплями

Наполнились почки

Белыми паклями

И черные птицы

Слетелись к голому завтраку

Лакать прозрачную вязкую

Патоку

К набухшим сосцам

Прицепились острыми ртами

Закусили солеными тортами

Горбы наполнялись

Животы вздувались

Новые яйца клались

И кланялись позже

Выдувая желтки

Вылепливая красочные силки

        ХХХ

Я вставал посреди

Находясь на краях

Я читал: "погоди!"

В безудержных снах

Иногда надевал я

Тесные одноразовые костюмы

Тогда ненадолго

Уходили неясные думы

Иногда я ждал

Приглаживая волосы руками

Обдувая их потом

И аммиачными парами

Иногда из уваженья к себе

Или из неясного терпенья

Склонялся в поклоне

Различая тон в обертоне

Иногда иногда превращалось

В всегда

А всегда в иногда

Никогда

Всегда жизнь лишь ползла

Опираясь на локти и колени

Так и брали ее в скитающемся

По пустыне граде Големе

        ХХХ

Был у меня приличный шанс

Я с детства получил заслуженный аванс

Но радуга слилась

В один прозрачный серый

Приличный гражданин

Стал то ли черный

То ли белый

Никто понять не может

Желчь терзает горло

И прет от ненависти их

Как никогда не перло

"Ну как же", - говорят, -

"Должно быть всё как у людей

Жена, работа,

Куча мал-мала детей

Просторный дом

Деревья в огороде

Пусть небольшая, но

Зарплата на заводе

Друзья, чтоб выпить

В выходные

Эмоции, хоть какие-то

Пусть и немного злые

Диплом

И потная бутыль

Крещение и вера в бога

Какая гниль!

Теперь здесь ПУТЬ

А не дорога

        ХХХ

Готовлю завтрак

На натруженных углях

Я рад бы не узнать

И умереть на днях

Но в мякоть

Вновь цепляюсь вилкой

Немного становясь подстилкой

И снова слякоть

Снова лужи

И я бессмысленно контужен

Я повторяю

Круг начался опять

И снова нужно забывать

Но невозможно

Биты сектора

Снуют с бутылкой

Доктора

"Ну ложечку

За маму и за Бога

И здесь, смотри:

Дорога!"

И указатель

Всё здесь в километрах

И взятки в мятых

Неподписанных конвертах

Зачем?

Зачем мне подсыпают битое стекло?

Ну разве виноват я

Что мне, вот так вот,

Повезло

        ХХХ

Нельзя жить лишь веяниями разума. Он держит в каких-то нелепых рамках. Не своих, причем, заблуждений.

Надо слушать чувства.

Разум ограничивает и сжимает. Его задача раздавить. И как часто у него это получается.

Беда сурового большинства, а может быть и всех людей в том, что они слушают только разум. Пусть даже иногда и согласовывая его с какими-то чувствами.

А то, что не разумно, всегда считается на "пьяную" голову и "пьяным" базаром.

Но чувства не терпят компромиссов...

ХХХ

Маслянистые побеги скульптурной жизни

Всё что мы имеем рассыпается. Мы имеем видимость. А всё что видно, нанизано на спицы лжи.

Всё чего мы хотим обретает свои очертания. Мы хотим только контуры, не заполненные серостью и цветами.

Всё что нам недоступно ложится рядом и дышит влажным теплом и наши стёкла тут же на миг потеют. И видно чуть яснее. Недоступно только ясное и расплывчатое.

Всё от чего мы с эмоциями отказываемся приобретает своё ушедшее значение. И мы пялимся ему в след, так и не поняв, а что же это было, и зачем... и когда... и было ли. И так мы успокаиваемся. Мы отказываемся чтобы успокоиться.

Мы что-то делаем. Непонятно для чего. Сваливаем всё это непонятное в одну кучу. А над кучами всегда летают помойные мухи с зелеными вытаращенными глазами. И тогда понимаем как это всё обозначить и поняв что же это успокаиваемся.

Мы что-то делаем для того, чтобы успокоиться.

Но ничего не приносит ни желаемого, ни не желаемого спокойствия. И всё что мы хотим рассыпается.

Будущее обретает форму прошлого, а миг сжимается и сжимает нас самих в нашем же. Нас. С зелеными выпученными глазами.

Так мы старались понять. Так мы всматривались. Так мы прижигали свои выступающие места.

Ломали ручки об бумагу. Склеивали. Разрезали, но не находили ничего внутри.

Миг разбивался. Осколки выносились совками. Метла стирались.

И тогда решили, что всё внутри. Закрыли. Оглянулись. Но ничего не увидели, но почувствовали. Почувствовали (слово, которое стало превращаться в ругательное) невесомость.

Мы парили и больше не оглядывались.

Кто-то уткнулся в пропаганду. Не поняв, что она недвижима. Кто-то занялся сюжетом, не осознав, что он умер.

Мы же топили. Мы мокли. Мы замерзали. И думали, что чувства поселились в Пустоте, и что жили своей жизнью. Мы бегали с камнями. За пазухой и в карманах. Выкидывали и теряли. Новые нарастали.

Камень первый.

Коней на переправе пристреливают.

Когда люди "решаются" на брак, они думают, что что-то заняли, или что что-то имеют.

Хуев поп махает кадилом и над головой держат корону. Раньше проще. Штампы. Кольца.

Так и здесь "долг" перешел на другого и понеслась покатилась жизнь веселая и счастливая, семейная.

Тело не убили, а напичкали химией.

Если так и должно было быть, но обманули и пришлось топтаться. Не по воле, а по случаю.

Но они улыбались словно дети, игрушку же получили.

Когда люди "решаются" на детей, они больше дети, они жаждут наиграться, наумиляться, подиктаторствовать.

Расписывают роли, раздают чины и смешно и разделяют и властвуют.

Но все же видно сразу.

Цемент первач.

Если бы я знал "что?" и "почему?", "кто?" и "когда?", я бы вынул бревно из глаза, положил бы его на плечо, понёс, устав опустил бы его на землю и присел бы.

Но я не знаю. Я не знал. И я не узнаю. И я не знаю, что я ничего не знаю. Я даже не догадываюсь.

Я только избавляюсь. Думаю так, но больше прирастаю, как раковая клетка, пложу такие же, и появляются новые шрамы. И можно шутить, но не до шуток.

Можно шутих? И не до них.

Я сам с белым лицом и так же взрывоопасен.

Поэтому и не подпускаю, я даже достаю за километры. Себя. Из той же пыльной коробки, куда вываливал всякие мелочи.

В мире животных.

Так уж получилось, что занесло в эту передачу, в этот мир. Мир редкостного отвращения и наибольшего коэффициента неприживания здесь.

Грязные животные ходят стадами. И помойные насекомые носятся отравляя воздух. Они портят землю, уже тем. Что касаются ее, и она, вобщем-то неплохая, превращается в помойную грязь, чтобы купать своих "детей", чтобы она, жидкая, забивалась у них во ртах и застывала на одежде после того, как они вываляются в ней. Чтобы помнили... откуда. И куда.

У них-то шея не двигается вверх, а однодневки только и мечтают приземлится.

Глаза видят звезды, но не знают, что звезды тухнут и падают в грязь.

Не знают, что звезд так же не существует, что на дне больше ничего нет. И не будет.

Ноги меряют лесхозы. Они ступают по воздуху и душа уходит к пяткам, когда начинаешь ощущать это.

Разве кто поверит написанному, а если сказать, то тем более не поверят. "ну, напился" - скажут. А я действительно напился и нажрался всего этого.

Квадраты стали выцветать. Но не все.

Вырубить лес до единой щепки?

Треснули...

Моя ненависть обнаружила себя в лучшем качестве. Она усилилась в сто крат. Она алела. Она мерцала. И вот со всей своей необузданностью запылала.

Здесь стало намного ярче. И Пустота осветилась. Она стала священной и безукоризненно чистой.

Черви не суют свои ноздри в эту пылающую печь. Черви свернулись и с досадой вертятся, пытаясь укусить себя за хвост, наконец, после сотни бесплодных попыток потеют и впиваются в мягкую склизкую плоть. Стараются не отпустить. Жуют и заглатывают. И вскоре оформляются в мелкие шарики с глазами. Глаза моргают и ничего не понимают. Я много видел таких. Потом они лопались и оставались дыры.

Люди - паразиты. И это не голословное утверждение. Оно проверено десятками веков. Они и существуют как паразиты в этих больших вздутых животах. И от глистов или каких-нибудь кишечно-ленточных червей отличаются лишь размерами. Но их почему-то не травят в отличии от первых. И даже разговаривают.

Черви ненасытны.

Черви жаждут всего. И побольше.

Червям становится скучно и они отращивают себе ноги. Чтобы топтать ими.

От чего появляются самые солёные куски? Ведь и ебут так же, и кончают одинаково и рожают, как и сотни лет назад.

Но исполненные горечи и заполненные пустотой появляются всё чаще.

Иные пихают на состоявшуюся эпоху. Другие радостно расплескивают бревна, куда ни попадя.

Но факт от объяснения не исчезает и не скрывается, он лишь больше обрастает белой плесенью и становиться всё тверже. Что и не разобьешь уже и не рассыпешь в коробки и не напишешь "сiль".

Общество мучается, что плодит изгнанников.  Впрочем ему по хуй. Как и им до общества. Но они открывают в себе чудовищное не безразличие к вонючей ауре и обнаруживают какое-то подобие засратого гуманизЬма, что поначалу странно.

Они идеализируют будущее по-юношески. Они идут со словом к восьми тысячам глаз. И максимум, что находят - пару, другую.

За одну жизнь такое восхождение - это вам не сиськи дергать под теплым одеялом.

Что имеет хоть малейшее значение в этой засратой жизни? Эти хуевы педали твоего велосипеда? Или сосущие бляди? Или книги из которых уже стену можно ложить? Или орущие колонки на пару с конченным Интернетом? Или пивняк с вываленными свиньями?

 Может твоя рожа по ту сторону зеркала?

Ебанные праздники.