Свеча в старинном подсвечнике,
Роза в хрустальной вазе,
Платье в шкафу подвенечное,
Письма - изящные фразы.

Кринолина чуть слышен шорох,
Со стен глядят образа,
У камина хвороста ворох,
Локон упал на глаза.

Бледный лик, дрожащие губы,
Пальцы сжимают письмо.
На стол из столетнего дуба
Из кубка льется вино.

Села в кресло, покрытое шалью,
Уронила на пол письмо
И забылась скорбной печалью.
Как же так получиться могло?

Свадьба, счастье были так близко,
К концу подошла война.
Жизнь казалась такой лучистой,
Нежным чувством озарена.

Набежали откуда тучи?
Откуда пришла беда?
Как тяжелой волной могучей
Смыло  счастье ее навсегда. 

Жениха не стало - убили,
Кинжалом пронзили грудь,
В земле чужой схоронили,
Его теперь не вернуть.

За окном бушует гроза,
Ветер ломает кусты.
По щеке поползла слеза,
"Господь, помилуй, прости".

Бесшумно сошла по ступеням,
Тихо открыла двери,
Пошла себя смерти вверить,
Туда, где волны шумели.

Подступила к краю обрыва,
Без страха глянула вниз,
И стихия взревела, взвыла,
Обдав лицо сотней брызг.

И простясь с этим миром бренным,
С несчастливою горькой судьбой,
Рассечь бескрайнюю пену
Хотела она собой.

Тут раздался голос любимый:
"Для того ли я воевал,
Чтобы жизнь ты свою погубила,
Чтобы дьявол тебя забрал?

Я с врагами нещадно бился,
И родные края защищал,
Чтоб могла твоя жизнь продлиться,
И Господь нас с тобой обвенчал.

Я дождусь тебя, верь и помни:
Надо жизнью своей  дорожить,
Обещай  это мне и исполни.
За тебя буду Бога молить".

С тех пор прошло лет немало.
Однажды в монастыре
Монахиня с розою алой
Припала к черной земле.

И бледные губы шептали:
"Любимый, спас ты меня
От огненной дьявольской ямы,
Куда я толкала себя.

Но я чувствую, мой любимый,
Бог призывает, пора.
Я иду к тебе в царство мира..."
Вздохнув, она умерла.
 
Долго люди потом вспоминали,
Той монахини доброй дела,
Что с любовью в глазах помогала,
Не жалея ни сил, ни тепла.