Петро Карпенко-Криниця
Iз збiрки "Солдати мого леґiону"
Петр Карпенко-Криница
Из сборника "Солдаты моего легиона"
Перевела с украинского Ирина Стырта
|
Iз зошита пiдпiльника II/ Из тетради подпольщика II Iз зошита пiдпiльника IV / Из тетради подпольщика IV | |
|---|---|
ПУТЬ ВIРНИХ На гранi смерти й благ життя звабливих Їх душ багаття слiпить кожен зiр, Бо їхнiй свiт - предикi шторми й зливи В юдолi зла й облуд тупих шальвiр. Немає й є вони, безстрашнi, всюди - Солдати волi, краю вiрна рать: В заглиб'ях шанцiв, мiст i сiл спорудах... А скрiзь, де треба - стежi їх стоять. Коли ж лунає крок - прямий i вiщий На бруках площ, ховзьких проходах брам - Зухвалий день, що снить про грози й хвищi, Їм б'є чолом, як раб своїм панам. В них щастя зблиск, мов знадна синь оази, Мов сонця скрес - цвiте в бездоньочах... Їх зброя все: пiстоль, рушниця, м'язи... Святих змагань жорстокiсть - їхнiй шлях. Вони, грудьми рвучи сплетiння хащiв, Iдуть плече-в-плече, i кожну мить Готов з них кожен в чорну ринуть пащу, Щоб власним тiлом звiра задушить. Для них, що завжди й скрiзь на все готовi, Що бачать путь в безпуттi злих завiй, Немає слова "вiдступ" здавна в мовi - Тверда їх мова i наказ твердий! Такими йдуть вони, суворi й добрi - Нового дня, нових вiдслон пролог. Пливе назустрiч їм шарлатний обрiй, А з ними блиск мечiв, i з ними - Бог. |
ПУТЬ ВЕРНЫХ На грани смерти и соблазнов жизни Огонь их душ слепит глаза людей, Их мир всегда борьба и катаклизмы В юдоли зла и фальши всех мастей. Их нет и есть они, где только хочешь, - Солдаты воли и отчизны рать: В окопах, городах, селеньях, рощах, - Везде, как твердь, дозоры их стоят. Когда ж звучит их шаг - прямой и высший По площадям, проспектам и мостам, Удалый ветер, что в вершинах свищет, Им бьет челом, как раб своим царям. В них блеск счастливый, как оазис вышний, Как солнца луч, что светит в моря глубь... Им все оружие: пистоль и мышцы... Святой борьбы жестокость - вот их путь. Они пройдут сквозь все сплетенья чащи, Нацеленные только победить, Из них любой готов исчезнуть в пасти, Чтоб личным телом зверя задушить. Для них, везде всегда на всё готовых, Что видят путь в беспутьи завирюх, Не существует "отступленье" слова - Язык их прям и тверд, приказ их сух. Суровы и добры, идут бесшумно - Дня нового защита и пролог. Плывет навстречу им рассвет пурпурный, И с ними блеск мечей, и с ними Бог. |
О. ОЛЬЖИЧ 1 Схвильованi й нiч i я. Кiмната, немов хурдига. Розкрита iзнов твоя В руках моїх книга. I очi, що п'ють слова, Горять, як суцвiття гранi. Пророк ожива... Камiннi мости незнанi... I кличуть не люди - мiць, Що славиться нинi... Спiває у хорi ялиць Розсипана щедрiсть рiнi2, I мiсяць, корсарський нiж, Дорiг розтинає смуги... А тiло горить жаскiш, Пойняте вогнем недуги. Очам так замало слiв, Рукам, що душили б - книги... О, дикий вогонь, мов гнiв! О, холод, мов дотик криги! I ось пiв на третю б'є. Ти входиш в мою кiмнату, Ти гладиш чоло моє, Як брату. Потрощених ласку рук Я чую на власнiй скронi I пекло здоланих мук Твоїх у звiрiв полонi. I вже я не хворий, нi - Готов на найвищу пробу. Ти ж поруч, як поклик днiв, Живий - не воскреслий з гробу. Дай руку менi свою, Безсмертя в вiках достоєн, Незламний в життi й бою - Поет, археолог, воїн! |
О. ОЛЬЖИЧ 1 Встревожены ночь и я. Вокруг необычно тихо. Раскрыта опять твоя В руках моих книга. Глаза мои пьют листы... Пророк оживает... И каменные мосты, Которых никто не знает... И кличут не люди - мощь, Что славится ныне нами... Поёт среди пихт-вельмож Рассыпанный щедрый гравий2, И месяц, корсарский нож, Дорог нарезает дуги... И тело пылает, сплошь Расплавленное в недуге. Глазам не хватает слов, Рукам, что душили б, - книги... О гнев, как винтовки ствол! О гнет, как кольцо вериги! Пол третьего где-то бьет. Ты входишь ко мне распятый, Ты гладиш чело мое, Как брату. Раздробленных ласку рук Я чую на лбу так близко И ад побежденных мук Твоих на допросах фашистов. И я не больной уж, нет - Готов на суровую пробу. Ты ж рядом, как жизни свет, Живой - не воскрес из гроба. Дай руку же мне свою, Бессмертья в веках достоин, Несломлен в жизни, в бою - Поэт, археолог, воин! |
|
Примiтки 1 Олег Ольжич, вiдомий український поет, закатований гестапо пiд час допиту в нiч з 9 на 10 червня 1944 року у концентрацiйному таборi Заксенгаузен. 2 Алюзiя к збiрцi Олега Ольжича "Рiнь". |
Примечания 1Олег Ольжич, выдающийся украинский поэт, умерший под пытками гестапо с 9 на 10 июня в концентрационном лагере Заксенхаузен. 2 Один из стихотворных сборников О. Ольжича называется "Рiнь", что можно перевести гравий или галька. |
IЗ ЗОШИТА ПIДПIЛЬНИКА II Спитаю у вiтра, старого приблуди, Що тугу в просторах висурмлює й гнiв: - Хто каторжнi нори Сибiру запрудив, Невинною плоттю людською набив? Карельськi, Колимськi, Далекого Сходу - Хто нетрi, де шкiриться згуба жива, Труною зробив для бездольних народiв? - I вiтер одкаже: - Я знаю: Москва! Спитаю у сонця, гарячого друга: - Хто в пащах в'язниць, сутеренах сирих, Упившися злом нелюдської наруги, Катує братiв-сонцелюбiв моїх? Хто краде в них казку привабного свiтла, Роки хто, як нить золоту, обрива, Хто юнiсть ґвалтує, iще нерозквiтлу? - I сонце одкаже: Я знаю: Москва! Спитаю в землi, що дуднить споконвiку Громами походiв, столунням боїв: - Хто крови розлив незагаченi рiки I кров'ю лани, мов дощем, напоїв? У древнiй земля опанчi похмурнiє I оповiдь буде предовга менi - Предстане оточений ордами Київ... Полтава... Iсторiї чорної днi... Прокотиться Вчора оглушливим громом I буде хлющати Сьогоднi в кровi... Страшнiше за пекло Гомори й Содому, За Дантове пекло - свавiлля Москви. Мiй друже, що вмiєшь цiнить непокору: Коли ти шепочешь молитви слова, Як вечора тiнь запада яснозора, Чи рано встаєшь, пам'ятай же що ворог, Найбiльший твiй ворог - Москва! |
ИЗ ТЕТРАДИ ПОДПОЛЬЩИКА II Спрошу я у ветра, седого бродяги, Что гнев и тоску над землею трубит: - Кто плотью невинного люда в гулаге По каторгам вечным болота гатит? Кто Дальний Восток и корельскую землю И смерти обитель, что звать Колыма, Могилою сделал бесправных народов? - И ветер ответит: Я знаю: Москва! Спрошу я у солнца, горячего друга: - Кто в тюрьмах зловещих и норах сырых, Насытившись жертвами, хуже зверюги, Пытает друзей-солнцелюбов моих? Кто ясного света мечту отбирает И души ломает, что живы едва, Кто юность невинную злом растлевает? - И солнце ответит: Я знаю: Москва! Спрошу у земли я, гудящей извеку Громами походов и эхом могил: - Кто крови разлил бесконечные реки И кровью поля, как дождями, залил? В ответ в епанче древней землю увидим, И стону ответ ее будет сродни - Предстанет ордою ограбленный Киев... Полтава... Истории черные дни... Намеднишний день обрывается громом, Сегодняшний день утопает в крови... Страшнее, чем пекло Гоморры с Содомом, Чем пекло у Данта, - бесчинства Москвы. Мой друг, что постиг неизбежность отпора, Когда тихо шепчешь молитвы слова, При ясном закате иль в ночь непогоды, Ты помни, ты помни, ты помни: бесспорно, Твой враг неизменный - Москва! |
IЗ ЗОШИТА ПIДПIЛЬНИКА IV Примусь свiй мозок, серце, нерви, руки Служить тобi в останнiй час бiди... Р. Кiплiнґ Не прагни втечи i спокою, Коли гуде водовороть, Що хоче кинути тобою, Пустить за лютою водою, В безоднi чорнiй побороть. Приймай розбурхане свавiлля Новим пробудженням зусиль! I хай, мов трунок на похмiлля, На потiм лишиться твiй бiль. Вiдiйдуть спiзненим привиддям Усi докори, всi жалi, Коли гучатиме повiддя В тобi окресленiм руслi. I буде небо неокрає, I в небi будуть голуби, Ти вперше сам себе пiзнаєшь, Ти грiм безоднi покохаєшь, Вiдкривши мужнiсть у собi. |
ИЗ ТЕТРАДИ ПОДПОЛЬЩИКА IV
Заставь свой мозг и сердце, нервы, руки
Служить тебе в последний час беды...
Р. Киплинг
Не жди спасенья и покоя,
Когда гудит круговорот,
Что целится швырнуть тобою,
Пустить за бешеной водою
И в бездне черной побороть.
Встречай стихии своеволье
С азартом новою борьбой!
И, будто чарку на похмелье,
Оставь на позже эту боль.
Исчезнет призрачным виденьем
Сомнений и укоров рой,
Когда заплещет полноводье
По руслу, созданном тобой.
И будет небо, будто в мае,
Играть на золотой трубе,
Ты в первый раз себя узнаешь,
Ты грома битвы пожелаешь,
Открывши мужество в себе.
|
IЗ ЗОШИТА ПIДПIЛЬНИКА V Серед поразок, рейдiв до знемоги, Серед мiзерних буднiв суєти, I навiть марень, снiв i мрiй убогих Чиєїсь самоти - Прозорiсть дня вiзьмiм собi на спогад В глибоку душу, щоб без каяття, Незрушно й щиро вiрить, як у Бога, У свiтлий образ повного жiття, Бо я, i ви, i далi хто там, На сiрiм полi виораних лiт Прийшли, щоб кровью власною i потом Творити свiт. |
ИЗ ТЕТРАДИ ПОДПОЛЬЩИКА V Средь поражений, рейдов бесконечных, Средь монотонных будней суеты, И бредней одиночества увечных, И чей-то немоты - Прозрачностью небес лечи тревогу, Чтоб - без упреков, жалоб и похвал - Несокрушимо верить, будто в Бога, В заветный полной жизни идеал. Ведь я, и вы, и дальше кто там, На сером поле лет, глядящих вспять, Пришли, чтоб кровью собственной и потом Мир создавать. |
IЗ ЗОШИТА ПIДПIЛЬНИКА VI Не вiрте, що помру, коли погасне В очах моїх розсяяна блакить, То тiльки нерозгаданiсть дочасна Захоче, як щоденно, обдурить. Шумiтиме протяжно завiрюха, Остуджуючи груди бунтарям - Моє зiдхання - й мовкнутиме глухо, Як зiйде, рожевiючи, зоря. Вона перепливе у високостi - Душа моя - мiтичний океан, I кров перекликатиметься в бростях, I смуток мiй обернеться в туман. Чи з вас хто спом'яне на крутовертях, В проваллях, у розпатланiй iмлi, Та з ордером прийшовши на безсмертя, Я буду невiдступно на землi! |
ИЗ ТЕТРАДИ ПОДПОЛЬЩИКА VI
Не верьте, что умру, когда погаснет
В моих глазах рассеянная синь, -
Обманывает это нас всечасно
Молчанье неразгаданных вершин.
Протяжно будет плакать завирюха
И леденить дороги бунтарям -
Где я иду... - и станет молкнуть глухо,
Когда вверху затеплется заря.
Душа моя в нагорной, высшей точке
Переплывет мифичный океан,
И заструится кровь в зеленых почках,
И превратиться боль моя в туман.
Иль кто меня помянет в круговертях,
В провалах сизых и кудлатой мгле,
Но с ордером пришедши на бессмертье,
Я буду неотступно на земле!
|
Copyright (перевод с украинского) Стырта, Ирина Владимировна
28 июля 2018 г.