Степанов Сергей Борисович. Встречи с Фаустом

Степанов Сергей Борисович : другие произведения.

Встречи с Фаустом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Оставить комментарий © Copyright Степанов Сергей Борисович (ssb1948@mail.ru) Размещен: 15/07/2017, изменен: 15/07/2017. 79k. Статистика. Поэма: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Главный герой, Евгений, во сне встречается с доктором Фаустом и пытается узнать у него в чём смысл жизни. В поисках ответа Фауст сводит его с Сатаной и они предстают перед Богом. Посещение рая, ада и земного мира открывают перед Евгением противоречивую и трагичную картину устройства мира, который существует и развивается на основе вечной борьбы добра и зла.

Вступление. ВРЕМЯ.

Жил на Земле великий Гёте,

Там Фауста он сотворил,

И гениальное творение

Нам в руки слабые вложил.

Нет связи времени с пространством,

Где гений сумрачный прошёл,

Где человек и с Богом счастье

Искал, но всё же не нашёл!

Летит загадочное время,

Сметая всё в небытие,

И оставляя лишь сомнения

В предназначение свое!

Оно изменчиво, как воды,

Дитя и Бога, и природы,

Куда стремит оно полёт,

И за собой куда ведёт?

Куда летит слепое время?

Кто знает истину о том?

Поймём, наверное, потом.

Меняется не только время,

Оно меняет жизни бремя,

Вперёд нацелив скорый бег,

И вдруг внезапно устремится,

Туда, где гений сотворится,

Приблизив божеский предел,

Остановив потоки дел.

Санкт-Петербург. Маленькая комната в коммунальной квартире. За столом у окна, выходящего в двор-колодец, с задумчивым видом сидит мужчина славянской наружности, с книгой в руках. Мы не знаем, как его имя, но, судя по подписи на письме, лежащем на столе, его зовут Евгений. За окном быстро темнеет. Наш герой откладывает книгу в сторону, удобно устраивается в кресле и засыпает. Комната погружается во мрак. За окном гремит гром, мечется молния и с неба обрушивается ливень. Внезапно мрак рассеивается, и мы оказываемся в кабинете алхимика доктора ФАУСТА. По всему видно, что он куда-то собирается.

ЕВГЕНИЙ:

Открыта книга. Здравствуй, Фауст!

Ищу я божеский предел,

Я вижу: ты уже собрался,

Ты не туда лететь хотел?

ФАУСТ:

Приходит время посещений

Того, кого я избегал,

Чтоб узел разрубить сомнений,

Который жизнью завязал.

Оставь Земле свои заботы,

Летим со мною в небеса,

Оставь Земле её народы,

Открой закрытые глаза.

ЕВГЕНИЙ:

Я слышу звук трубы призывный,

Кто нас к себе сейчас влечёт?

Быть может, Боже наш всесильный

На справедливый суд зовёт?

Часть I. ВСТРЕЧА С САТАНОЙ.

ФАУСТ:

На небе Ангелы трубят,

Пришла пора пуститься в путь,

Но, только книгу не забудь:

Она нам может пригодиться.

ФАУСТ смешал в колбе, стоящей на его столе, белую и чёрную жидкости. Из колбы повалил дым. ФАУСТ со своим спутником исчезли в клубах дыма постепенно превращающихся в тучи, среди которых они летят.

ЕВГЕНИЙ:

Предстанем вскоре перед Богом

И жизни подведём итоги,

Мелькали на родной земле,

То ль наяву, то ли во сне?

Давно желал её покинуть,

И душу из ловушки вынуть,

Клял неудачную судьбу,

Со страха верил в ворожбу,

И револьвер к виску приставил,

Жаль, смерти радость не доставил:

Как трудно уходить туда,

Совсем неведомо куда.

ФАУСТ:

Собрался в гости к Сатане -

Не жди победы на войне.

ФАУСТ достаёт из-под полы Библию и подаёт её своему спутнику.

ФАУСТ:

Открой, мой друг, святую книгу,

В которой иже и еси

Взлетают птицей в небеси,

Поверь в его существованье,

В апостолов седьмых признанье,

Что видели они Христа,

И жизнь - простая маята,

Приготовление к цели высшей,

Без гнева и других страстей,

На фоне благостных вестей.

Зачем я эту книгу взял?

Чтобы по ней нас Бог узнал,

В ней песни разные звучат,

Апостолы, те поворчат,

Но, всё ж, останутся довольны,

Должны же в чём-то быть мы вольны,

Для ощущения начал!

А сколько этих есть начал,

Скреби по божеским сусекам:

Возьми любого человека,

Спроси: зачем он так кричал,

Когда его родила мать?

И большего не надо знать.

Не помнишь ты, о чём вопил,

На что потратил столько сил?

Ты жить желал, младенец жалкий,

И вечно грудь сосать у мамки,

Но страшно стало вдруг тебе

Жить, как зверёныш, в темноте,

То плоть без смысла трепетала,

Она того ещё не знала,

Что есть бессмертная душа...

Не жил ещё ты, а дышал!

Попробуй, вспомни: божий мир,

Когда умом своим заметил,

Что ты живёшь на белом свете,

То ты смеялся иль вопил?

Ты помнишь этот миг прекрасный?

Для счастья жизнь тебе дана,

Не дремлет только Сатана.

А вот и он, козлина старый,

От мерзостей своих усталый,

Летит по направленью к нам

И шарит палкой по долам.

Так, вспоминай тот миг быстрее,

Пока он к нам не подошёл

И не смутил твою он душу,

Я весь внимание, буду слушать:

Как тело Бог твоё нашёл.

Ты помнишь: было лет тебе...

Уже не год? Лишь три? Четыре?

Где черти...Тьфу! - тебя носили

Понять я что-то не могу.

Ты плакал? Мама исчезала?

И бабушка тебя держала

Своей слабеющей рукой,

Склоняя внука на покой,

А плоть твоя во всю кричала

Обидой страшною полна,

И полная, как шар Луна

Тебе тогда в глаза светила?

В тебя вошла двойная сила,

Во человеки посвятив,

И нет иных альтернатив.

В тебя и Бог, и Сатана

Свои начала заложили,

И так ты дальше с этим жил.

Не рви молитвой тонких жил:

Кто надо тайное узнает,

К нам Сатана уж подлетает.

Из тёмной дождевой тучи появляется Сатана в виде огромного козла со свиным рылом.

ЕВГЕНИЙ:

С какой несёт навозной кучи?

Какой же всё же он вонючий!

Козёл, конечно, не свинья,

Но ей какая-то родня.

САТАНА:

Привет! Друзья! Кого я вижу!

Сейчас, я думаю, услышу

Рассказ о подлостях в ночи,

Что говорят о том врачи?

Вам, доктор, Фауст, слово вам,

Пожалуй, для начала дам.

Так, что у вас о тёмной силе

Лет сто последних говорили?

Борьба идёт с проклятым злом?

Гребёте вы не тем веслом:

Кто говорил, давно уж помер,

А кто живёт, тот пьян иль молод,

Почти, как я, сейчас в угаре,

Был с ведьмой ночью этой в паре,

Бабёнка сладкая - скажу, -

Когда отпустишь ей вожжу!

Давно на Землю не спускался:

То с той, то с этой я ласкался,

И ты не верь моим годам,

Я молодым здесь фору дам!

Насколько верно мне доносят

И на Земле под чёрта косят:

Давно уж в моду там вошло:

Брать старикам незрелых жён,

Грешат с Лолитами мужи,

Набоков, сядь! Роман пиши!

САТАНА показывает пальцем на ЕВГЕНИЯ.

Сей автор и вот он - похожи,

Заметно по нахальной роже!

ЕВГЕНИЙ:

На кой девчонок глупых портить?

Не сумасшедшие мы вроде.

Бывали молодые дни,

Когда и мы хвостом мели:

Бездушно увлекало тело,

И били нас за это дело,

С девчонками бывало спали,

Но старыми не были сами.

Всё по согласию и дружбе,

Нам принуждения не нужно!

САТАНА:

На половину серединка,

На молоке сметана в кринке,

Барахтайся, лягушка, смело,

И маслице пойдёт на дело!

ФАУСТ:

Мне Маргарита говорила:

Не тот грешит, лицо чьё - рыло,

А кто не кается, ей Богу,

Когда придёт к его порогу!

САТАНА:

Ты веришь женщине, мой Фауст?

И что детей приносит аист?

И женщина в любви безгрешна?

Мне слышать это так потешно!

Я знал тебя, ты был умён,

Но с тех ты поглупел времён!

Давай, мы этот спор отставим

И Богу богово оставим!

Он рассудить нас будет рад

И всех поставит в нужный ряд.

САТАНА громко смеётся.

САТАНА:

По мне так люди все смешны,

Когда кричат: "Прости! Грешны!"

Монахи их сбивают с толку

Иль кто-то колет их иголкой?

Кому же врать они должны,

Кому лгуны сейчас нужны?

Лишь мне по сердцу их обман,

Я в этом деле - ветеран,

Чем больше людям я навру,

Тем уважаемей гуру!

Заврался человек повсюду,

Считать поштучно я не буду,

Бери любого и спроси:

Бог на Земле иль в Небеси?

Одни тебе ответят: да! -

Он - в небеси, он - как звезда!

Другой ответит: ерунда!

Бог на Земле, он в нас живёт,

В душе он ангелом поёт!

Кто прав здесь?

Кто безбожно врёт?

ЕВГЕНИЙ:

Ты, чёрт, болтаешь ерунду:

Про душу, так же про звезду,

Бог есть иль Бога вовсе нет,

Не существует тут ответ,

Единой правды нет для всех,

Уж так устроен в жизни грех,

Что правду превращает в ложь,

Её так просто не найдёшь,

Хоть говорят: она проста,

Её добиться - маята!

Сама не важна по себе,

Она, как колесо в судьбе,

И катится телега наша,

Движение по жизни важно.

САТАНА:

А ты, я вижу, не дурак,

Коль рассуждаешь умно так,

Невольно тут поверишь сказке

И сядешь на твои салазки.

ФАУСТ:

Мне диалектика близка,

Свистит, как пуля у виска,

Моргнуть я не успею глазом,

Как истина накрылась тазом.

Скажи мне, страшный господин:

Ведь, ты на всех у нас один,

Единственный, кто зло приносит

И мусор из избы выносит,

Ты - покровитель тёмных сил,

Но голову свою сносил,

И Бог тебя не уничтожил,

Хоть ты на свете много прожил,

В чём дело? Почему живёшь?

К тому ж всесильным ты слывёшь?

САТАНА:

Бог, как известно, совершенство,

С ним даже муки, как блаженство,

Без чёрного нет красок белых,

Без сатаны нет Богу дела,

В войне творится мир реальный,

И в этом смысл его печальный.

ЕВГЕНИЙ:

Ты нажимаешь на педали,

Как будто в зад тебе поддали,

Словами ловишь в сети душу,

Но ты меня сейчас послушай:

Родился я, как все, у мамки,

Но, вскорости лишился папки,

Он пропивал талант от Бога,

И не нашёл его чертога,

По улицам бродил собакой,

Искал он истину в вине,

Нашёл конец на самом дне.

Скажи, лукавый сатана,

Зачем тебе моя страна,

Для испытаний отдана,

Зачем ты спаиваешь души,

И гибнут лучшие из лучших

На окровавленных полях,

И стонет русская земля,

Обняв закопанного мужа?

Испытываешь нашу Веру,

Вдолбив в мозги свою химеру

Что счастье скорое возможно?

Посылка эта крайне ложна

Страшней лишь Бога заменить,

На статую отца народов

И напустить в страну уродов,

Способных церкви сокрушить.

Здесь Бог, я верю, не причём,

Ты дверь открыл своим ключом.

САТАНА:

Ты широко шагаешь, русский,

Штаны порвёшь, они ведь узки,

Чем больше ты сейчас болтаешь,

Тем больше о себе узнаешь.

ФАУСТ:

Не будем, господа, ругаться,

Нам с Богом через час встречаться,

Какую песню пропоём?

Что каждый по себе живём?

Что умираем в одиночку

И принесут нам по веночку?

Какая страшная судьба,

Когда кончаются права

На жизнь, любовь и продолжение,

Ведь Бог не примет возражение,

Предстанем же на высший суд.

Вот Ангелы ключи несут...

Перед ФАУСТОМ, ЕВГЕНИЕМ и САТАНОЙ появляются золотые ворота. К ним сверху спускаются Ангелы со связками ключей в руках. Они открывают ворота.

Часть II. ВСТРЕЧА С БОГОМ.

Врата открылись - воссияло!

То Бог откинул покрывало

С покрытых тучами небес...

Встал на колени даже Бес,

Увидев Космоса начало,

Смутилась Фауста душа,

У русского затрепетала,

Как у ничтожного вассала,

И просится на небеса!

БОГ:

Вы каяться пришли ко мне

Или на встречу к Сатане?

Я слышал ваш горячий спор,

В нём каждый спорящий востёр,

Вот только истина во мне,

Как Пётр на вздыбленном коне,

Поэтому никто не знает,

Кто начал, кто уже кончает,

Грех измеряется прощеньем,

А лечится он воскрешеньем,

От вас мне искренность нужна,

Иначе - с вами Сатана!

И у него вам очищенье

Придётся на кострах пройти,

А это - жуткое кипенье,

Души замученой в груди!

ФАУСТ:

Прости меня за дерзость, Боже!

Но сделать это невозможно:

На искренность всегда похожа

В молитве спрятанная ложь,

Мы можем даже не заметить,

Что лжём перед твоим лицом,

Лишь ты не лжёшь на белом свете,

Терновым осенен венцом.

БОГ:

Так лги же искренне, мой Фауст,

И другу покажи пример,

Я разберусь, в том, что сказали,

Кость брошу Сатане в вольер.

ЕВГЕНИЙ:

Как говорил мой дед когда-то:

Что будешь полным дураком,

Когда ты обманул кого-то,

С кем не был вовсе ты знаком.

БОГ:

Нет времени на разговоры,

Мне нужен искренний ответ:

Губили вы живую душу?

Губили? Или всё же нет?

Я многое сейчас прощаю,

Но лишь одно противно мне:

Когда невинных убивают,

Прощения убийце нет!

ФАУСТ:

Бог миловал греха такого

Я никогда не совершал

И даже свечку роковую

Над смертником не подержал.

Не я дал жизнь, а - ты, наш Боже,

Не мне и души изымать,

Преступник даже с гадкой рожей

Имеет и отца, и мать.

ЕВГЕНИЙ:

Не буду врать, что жизнь спасая

Свою и жизнь моих друзей,

Дошёл до рокового края

Под флагом Родины моей.

САТАНА:

Готовься, гордый петушок,

Тебя до кожи ощипаю,

И брошу в огненный горшок,

Под звуки радостного лая!

БОГ:

За око - око, жизнь - за жизнь,

Я завещал закон жестокий,

Чтоб выжил даже и убогий,

Чтоб сильный страх в себе носил.

Не смеет всё же человек решать,

Кто должен жить на свете,

А кто обязан умереть,

Лишь Я могу так повелеть.

САТАНА (тихо в сторону):

Мудрёно завернул хозяин:

Что можно - этого нельзя,

Что Богу - не дано князьям,

А если, кто набедокурил,

Его закон подкараулил.

БОГ:

Не убивать, а возлюбить!

Не умирать, а долго жить!

И не выдумывать напрасно,

Чудесный рай и ад ужасный,

Ведь ада не было и нет,

А есть рабочий кабинет,

Где Сатана уже давно

Снимает адское кино.

Вас пропускаю в свой чертог,

Смотрите, как устроен Бог!

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ переступают порог врат в Рай. САТАНА пытается пройти за ними, но Ангелы его не пускают.

Часть III. В РАЮ.

БОГ:

Устроен рай мой для землян

Как будто бы они в Отчизне,

Да, здесь цветут сирень и вишни,

И зеленеют здесь поля,

А души здесь живут, храня

Воспоминья прошлой жизни,

Но здесь господствует закон,

Мной установленный навеки,

И будь то русские, иль греки,

Все чтят божественный покой.

ЕВГЕНИЙ:

Жить по законам божества?

Какие громкие слова!

Да может ли так получиться?

Червяк не может жить, как птица,

Противоречия всегда

Среди людишек существуют,

Они любого упакуют,

Ты заикнись о том едва,

Как можно праведником стать,

Когда грешил напропалую

И пел, скучая, аллилуйю,

Молитвы путая слова?

Как создавать, не разрушая,

Со страхом жить, не убивая,

Возможно ль женщину любить,

Соперников не погубить?

Вопросов - тьма, ответов - мало,

Бабуся надвое сказала,

Что есть добро, а что есть зло-

Кому как в жизни повезло.

ЕВГЕНИЙ увидел гуляющих по Раю людей.

Взгляните-ка на эти лица,

На них блаженство, как печать,

Мне кажется, они сидят

В психиатрической больнице.

ФАУСТ:

Ты прав, мой друг,

Подметил метко

Живей лицо у шансонетки,

Не вхожей в этот райский круг.

Когда проблемы позади,

А впереди блаженство рая,

Тут ситуация простая:

Всё нравится тебе вокруг,

С тобой безделья недуг.

Ты помнишь, искуситель-змей,

Адама с Евой соблазняя,

Привёл к изгнанию из рая,

И по земле пронёсся слух,

Что разум в кущах вдруг потух?

БОГ:

Не нравится мой рай вам если,

Я предложу другую песню:

На переплавку буйных душ

Пошлю вас за пределы кущ,

Там Мастер сплавит вас с другими,

Вернётесь вы совсем иными,

Но не на Землю, а туда,

Где есть другие города,

Где на землян похожих нет,

Где жизнь иной имеет свет:

Там разум твёрд, и он первичен,

Материи удел вторичен,

И не проник в неё мой дух,

Он над планетаю витает,

И мозг как камень созидает,

Там разум вечен, а моря

Живою плотью зеленеют,

И некому там умирать,

Там жизнь бессмертна,

Только знать, ей не дано

Никак об этом.

ФАУСТ:

Нет, лучше сразу утопиться,

Чем в супе этаком вариться.

БОГ:

Вы возражайте, но потише,

Ишь, начитались умных книжек,

Шагайте быстро к Сатане,

Он всыплет плёткой вам вдвойне,

Уже заждался у порога,

Он примет изгнанных из Бога!

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ выходят из ворот Рая, возле которых их ждёт САТАНА. Он подхватывает их под руки и исчезает в туче. Через некоторое время ФАУСТ, ЕВГЕНИЙ и САТАНА оказываются посреди студии, похожей на телевизионную.

Часть IV. В АДУ.

САТАНА:

Прошу вас в студию мою,

В ней нет котлов, смолы кипящей,

Сегодня ад не настоящий,

А виртуальности поток.

Зачем дрова сжигать впустую?

Познал я истину простую:

Которую твердит нам Бог:

Не плоть нас мучает - душа,

Наполненная чаша мыслью,

Её я мучить и замыслил,

Сознание палкой вороша.

Какою палкой? Телевышкой,

Чтоб снять с голов защиты крышку,

И суй тогда туда, что хошь:

Чертей и ведьм, убийства тож,

Помучить можно и костром,

Кому-то кости поломать,

Другому дать зарезать мать,

Кишки на руку намотать,

На кол с десяток нанизать,

Возможностей помучить много,

Смотри TV за ради бога!

Прекрасен так же Интернет!

Лишь выполняй его завет:

В сеть попадёт любая рыбка,

Закинь порнухи червяка,

Присыпь убийствами слегка.

ФАУСТ:

Ты режиссёр у нас умелый,

Коль душу отделил от тела

И запустил в неё троян,

Невольный Сатаны обман.

ЕВГЕНИЙ:

Хитёр, однако, Сатана!

Вот почему страна больна

И целый мир к черте подходит:

Есть рай, а ада нету вроде!

Ад в мир людей переместился

И там уютно уместился,

А знает ли об этом Бог,

Чем занимаешься втихую:

Минуя высший суд его,

Снимаешь страшное кино?

Тебя бояться ведь не будут,

А страшный суд совсем забудут.

САТАНА:

Бог знает всё! Ведь без него

Не происходит ничего,

Всему везде Он знает меру,

И там, где жгу с чертями серу,

Блаженству у себя в раю,

И глупость знает он твою.

ЕВГЕНИЙ:

Ты положением не кичись,

Она такая эта жизнь:

Сегодня - ты, а завтра - я,

Вскачу на резвого коня.

САТАНА:

Кто вбил в башку такую глупость?

Коня? Ты, только, не смеши,

Бог разрешил тебе - греши,

Мне разрешил тебя помучить.

Нет, не одной с тобой мы крови,

Ты - слабый человек, не боле,

Я - высший дух и чародей,

Родился я не от людей.

Бог появиться мне позволил,

Но жить постановил в неволе

Людских проступков и страстей,

Пугая муками людей.

ФАУСТ:

С тобой давно, но я встречался,

В ногах, по счастью, не валялся,

Ты можешь многое, не скрою,

Ты встречу с ведьмами устроил,

Как поживают там они,

Шабашат? Жгут опять огни?

САТАНА:

Ты хочешь посетить старушек?

У них личина - молодушек,

Ты обманулся в прошлый раз,

Тебя едва от смерти спас.

ФАУСТ:

Летим на место преступления,

Вернём чудесные мгновения,

Какая разница! Старуха

Обнимет нас иль молодуха

Прижмёт к тугой своей груди,

Любви неведомы пути!

Мне Маргарита ночью снится,

Не устаю за ней носиться,

Вот точно уж: мне бес в ребро,

С любовью в жизни повезло.

САТАНА:

Она давно уже другая,

Ушла та ведьма молодая,

Нет опытней её на свете,

И за неё я не в ответе.

ЕВГЕНИЙ:

Пугаешь чем ты, Сатана,

Что не была она верна,

И отдаётся всем чертям,

Которые её хотят?

Не напугаешь этим нас,

Давно пробил измены час,

Продажный дым везде клубится,

Где вдруг появится девица.

САТАНА:

Держитесь крепче за меня,

А то вам не прожить и дня,

В уме же здравом - ни минуты,

Такие будут там салюты.

Вперёд! А, может быть, назад!

Причешем гладко волоса,

Пока не выдрали нам кудри!

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ хватаются крепко за САТАНУ. Он взлетает и исчезает вместе с ними в туче. Они подлетают к летнему ресторану, стоящему на берегу моря. Играет эстрадная музыка. На танцплощадке толпятся полуобнажённые и обнажённые женщины с распущенными длинными волосами.

Часть V. НА ШАБАШЕ.

ЕВГЕНИЙ:

Смотрите! Ведьмы в хороводе!

Да, не одна, а много, вроде,

И голышом они танцуют,

И водку из стаканов дуют,

Совсем, как у меня в России,

Закуски даже не спросили.

ФАУСТ:

А где им этому учиться?

В твоей стране легко напиться

И куролесить под ведьмяк,

Беситься можно просто так!

САТАНА:

Не помню, где здесь Маргарита,

Давненько дева в ведьмы слита,

Давно смеётся над любовью

Измену запивая кровью.

ФАУСТ:

Её узнаю я, не думай,

Любовь свой оставляет след,

Как на зубах кривой брегет,

А здесь - легко, она в нагую...

Её я вижу. Вон она,

Сидит в углу совсем одна

И ленту держит голубую.

МАРГАРИТА:

Откуда ты свалился, Фауст?

Тебя принёс наш Сатана?

Нет, не побудешь здесь одна,

Бордель работает вкрутую.

Ну, старый сводник, погоди!

Твой час со мною впереди,

Заплатишь мне по полной ставке,

Покрутишься на узкой лавке!

ФАУСТ:

Очнись, Марго! Совсем пропала?

Давно ль томилась, трепетала

В объятьях нежных от любви?

Неужто, впала в "ся ля ви"?

МАРГАРИТА:

Проходит детство словно в сказке,

И юность надевает маски,

Но зрелость женщины - потоп,

Любовь для женщины - ничто,

Когда на горизонте старость,

Всё думает - ещё! Ну, малость!

Очнулась - а уже в аду,

Где спят совсем за ерунду!

ФАУСТ:

Могу тебя забрать отсюда,

Есть в кошельке моём валюта,

Пойдёт на сделку Сатана,

Я заплачу ему сполна!

МАРГАРИТА:

Ты опоздал, наивный Фауст,

Ведь молода я только здесь,

Как только улечу отсюда,

С меня слетит дурная спесь,

И я явлюсь перед тобой

Старухой страшной, не женой.

Прощай, и сердце успокой!

САТАНА:

Всё получил, чего хотел?

Остался, вижу, не у дел!

А русский сразу понял суть,

Его забрать ты не забудь,

Он ведьм развеселил настолько -

Под скрипочку танцуют польку,

Уже сплясали краковяк,

А барыню - за просто так!

И крепкий, видимо, мужик,

Бутылку выпил - не лежит,

Пора на Землю нам спускаться,

По небу хватит вам шататься.

Рай вам не нравиться,

И в ад, как вижу я,

Вы не стремитесь,

Уж так и быть - домой вернитесь,

А я полаю на Луну

И развяжу кой-где войну.

САТАНА взлетает и исчезает в туче. Наступает мрак. Когда он рассеивается, ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ оказываются в кабинете доктора ФАУСТА.

Часть VI. НА ЗЕМЛЕ.

ФАУСТ:

Мой кабинет, какая радость!

Сюда вернулся я опять,

Чтоб тайны жизни здесь познать

И истину подкараулить.

Мой русский гость,

Твою я просьбу, надеюсь,

Выполнил сполна,

Не выполнена лишь одна:

Тебя я не могу обжулить

И продолжение не дать

Последней книги с тайным знаком,

Покрыт он густо чёрным лаком,

По лаку писана Луна.

Читай и задавай вопросы,

Тебя интересуют россы?

В той книге их судьба видна.

ЕВГЕНИЙ:

Совместное устроим чтение,

Чтоб сразу разрешить сомнения,

Чтоб истина была до дна.

ФАУСТ:

Согласен, друг мой, отличиться

И вдохновения напиться,

Мне так нужна её волна,

Ответ получишь ты сполна.

Предупреждаю, в книге ключ,

Он дух людской освобождает,

И кто читает, тот летает

Реальность в книге узнаёт,

Душа и плачет, и поёт.

ЕВГЕНИЙ:

Давно мне непонятно это:

Славянские как племена

Собою володеть призвали

Варягов полуночных стран,

Так мясника зовёт баран.

ФАУСТ:

Не знаешь как? Так полетели!

В Новогородские места,

Там Вечу власть вся отдана,

Народ там правит и сполна!

ФАУСТ берёт со стола коробочку с порошком и дует в неё. Поднимается облако пыли, поглощающее всё вокруг. Через некоторое время ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ появляются в толпе на главной площади Великого Новгорода.

Часть VII. ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД.

ЕВГЕНИЙ:

Однако, быстро прилетели,

На сход народный мы успели,

Шумит, как вешняя вода,

Все говорят, никто не слышит,

Кричат: Потише! Тише! Тише!

Сегодня только иль всегда

У них такая глухота?

ФАУСТ:

Поближе проберёмся друг

И включим абсолютный слух,

Глаголет староста народный,

Но голос у него холодный,

Чем меньше слушают его,

Тем больше он доволен делом:

Давно боярам надоело,

Народу подчинятся сдуру,

Давно пора призвать фигуру,

Чтоб усмирила пыл свободы,

В прямое русло вышли воды,

Кругом разруха и бардак,

Все не торгуют, а воюют,

Мечами разрешая спор,

Не видят выгоды в упор

Ни в мирной жизни, ни в хозяйстве,

Сосед соседа рвёт на части,

Едва ли не за каждый чих,

Народ свободный крайне лих!

Сейчас за что-то голосуют,

Никто не понял, а за что?

А за порядок, мир и волю,

За сытую навеки долю!

Ты не болтай, а голосуй

И руку в мой карман не суй!

ЕВГЕНИЙ:

Я догадался, что бояре

Письмо варягам написали

И пригласили володеть,

Власть под мечом своим иметь,

Карать по мере бунт голодный,

Чтоб власти был народ угодный,

И притеснения терпел,

И знал свой нищенский удел.

ФАУСТ:

Сильна обманом власть любая,

Ты как её не назови,

У ней к народу нет любви

И справедливости не знает.

Ты пригласи меня, мой друг,

Туда, где ты живёшь, алкая,

Чтобы судьба глухонемая,

Прозрела, обрела свой слух,

Иль что-нибудь из этих двух.

Что изменилось с той поры,

Когда свободы дух летал

Над россами, без дел скучая,

Лишь кое-где собой венчая,

Их жизни сумрачной исток,

Где не алел ещё Восток?

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ с трудом выбираются из толпы и идут к реке. На берегу ФАУСТ взмахами рук создаёт густой туман, в котором они исчезают. Когда туман рассеивается, ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ стоят посреди Дворцовой площади Санкт-Петербурга.

Часть VIII. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

ФАУСТ:

С тобой удачно приземлились,

Не долго над лесами вились

Среди дымящихся болот,

И всё же дым набился в рот.

ЕВГЕНИЙ:

Мы приземлились в Петербурге,

Мой дом в забытом переулке,

И здесь мой маленький удел,

Я здесь лишенья терпел,

Среди громад соборов громких,

Под звон литых колоколов,

Я ночью избегал воров,

А днём безрадостно трудился,

Жалел, что птицей не родился,

Пред императорским дворцом

Стоял с задумчивым лицом,

Передо мной царь Пётр вздымался

Верхом на бешенном коне,

По телу моему топтался

В тяжёлом беспокойном сне,

Хрустели кости у народа,

Лежащего в болотной мгле,

И в бой шагали снова роты,

И гибли храбрые в огне.

Империя здесь создавалась,

Прошло всего лишь триста лет,

И что же от неё осталось?

Звон отчеканенных монет?

Менялись профили стальные

И пропадали в никуда,

Навеки оставалась людям

Одна беда, одна беда,

Петра сменил товарищ Ленин,

Перевернул опять страну,

И развязал, слегка картавя,

Внутриусобную войну,

Затем явился предостойный

Своей решимостью Борис

И дух похмельный, алкогольный

Вновь над страной моей завис.

К чему бы это, мудрый Фауст,

Бог испытания шлёт и шлёт?

Зачем народ многострадальный

Одним лишь будущим живёт?

ФАУСТ:

Не только ваш народ страдает,

История уж такова:

Писатель пишет и слагает,

Свои заветные слова,

К нему приходит вдохновение

И мысли быстрые летят,

И прочь уходят все сомнения:

Топить ли маленьких котят.

Действительность - она печальна,

Как разлюбившая жена,

И трагедийна изначально

Страданий горестных полна,

Мы в будущем опору ищем,

Мечтой питаем оптимизм,

Обманом заменяем пищу

И губим этим организм.

Я предлагаю прогуляться

По Невскому проспекту, друг,

И наблюдением заняться,

Чтоб получить из первых рук

Ответы на твои вопросы:

А как живут сегодня россы?

Что говорят о жизни вслух?

ЕВГЕНИЙ:

Гулять по Невскому опасно,

Народу много, жизнь ужасна,

Вокруг застыла красота,

Течёт каналами вода,

Всё перемешано напрасно:

Дворцы, Собор, особняки,

Поэты, воры, дураки,

Застыли кони на мосту,

Рвут в гневе крепкую узду,

Машины в неизвестность мчатся,

За ними люди волочатся,

Кто ходит вдоль проспекта так,

А кто спешит в делах мастак,

Надеясь ближнего надуть,

Короткий выбирает путь,

Здесь от сумы и от тюрьмы

Никто судьбой не отгорожен,

Ни человек с бандитской рожей,

Ни бизнесмен какой-нибудь,

Не избежали здесь тюрьмы

Писатели, интеллигенты,

Гремел здесь кандалами бедный

Поэт, сжимая кулаки,

В психиатрических больницах

Держали диссидентов нервных,

Кто от народа далеки.

ФАУСТ:

Не страшен чёрт, когда малюют

Его на стенах простаки,

А страшен он, когда банкуют

Чужою жизнью дураки.

ЕВГЕНИЙ:

Сейчас узнаем мы с тобой,

Кто страшен: чёрт или застой,

К нам приближаются сержанты

И взгляд у них совсем пустой,

У нас полиция в работе,

Такого не было в природе:

Ей возразил - и сразу сел,

Ведь адвокатов нет совсем,

Вернее, дороги они,

С богатыми проводят дни,

Нет денег - ты не прав всегда,

Нет связей - ты совсем балда!

1-й СЕРЖАНТ:

Прошу вас паспорт предъявить,

Как нету? Вы должны носить!

Как не обязан? Кто ты есть?

Не трогать? Не почину честь!

Одеты вы не по сезону,

А вот на этом без резону

Напялен чёрный балахон,

Уж не с югов ли прибыл он?

2-й СЕРЖАНТ:

Пройдёмте, граждане, за нами,

Мы террористов в вас узнали,

Там разберёмся, чей фасон

Вы выдаёте за резон.

ФАУСТ:

Меня совсем не узнаёте?

1-й СЕРЖАНТ:

Я не служил с тобою в роте,

Детей с тобою не крестил

И дружбу раньше не водил.

ФАУСТ:

Я - Фауст! Я учёный муж!

2-й СЕРЖАНТ:

Как видно, ты объелся груш,

Раз не скрываешь, что ты - шляпа,

Да! Не доделал тебя папа!

В кутузке сутки посидишь,

Там с публикой не пошалишь!

Милиционеры хватают ФАУСТА и ЕВГЕНИЯ, заламывают им руки. Затем их заталкивают в кутузку, где находятся БОМЖ, ПЬЯНИЦА и ВОР.

Часть IX. В КУТУЗКЕ.

ЕВГЕНИЙ:

Кутузка всякого добра

Под потолок всегда полна,

И нет угла на свете краше,

Чем грязная в углу параша.

Знакомься, Фауст, с мудрецами:

С ворами, пьянью, подлецами,

Пусть каждый будет нам отец,

Услышим правду, наконец!

БОМЖ:

К нам гомики зашли, ребята,

Какие милые котята,

Мурлыкают себе на ушко,

А молодой, ну, просто, душка!

Есть закурить? А выпить есть?

Ах! Извините ваша честь!

Я вам на платье наступил,

И вижу: мог бы, то убил!

Таких я знаю молодцов:

Прибьют - и никаких концов!

Я в силе был когда-то тоже,

И гомиков хлестал по роже,

Когда-то в органах служил,

Трудился, сколько было сил,

Однажды с курвою одной

Связался раннею весной,

Но оказалась вдруг она

Мово начальника жена.

С работы враз меня турнули,

Жена мне показала дулю,

Лишила общего жилья,

Был человек, а стал - свинья!

ЕВГЕНИЙ:

А как же Родина твоя,

Кто ей сегодня честно служит?

БОМЖ:

Кто честно - никому не нужен,

Кто деньги длинные куёт,

Тот припеваючи живёт,

Но дружбанами он повязан,

Всегда им чем-нибудь обязан,

Свободы нет, она тю-тю!

Как гомик задницей вертю!

А я гуляю на свободе

И жизнею доволен вроде.

ФАУСТ:

Пример некаянной души,

Когда не думая, грешил.

ПЬЯНИЦА:

Полегче, друг, толкай речугу,

Не то подохнем с перепугу,

И нам известны все Канты,

И философии кранты.

Случайно ты не Маркс? Не Энгельс?

Они похожи на тебя,

Стоят у Смольного напротив,

Увижу их - меня колотит:

Придумали для нас общак,

А сами жили, ну, не так:

Один был сам капиталист,

Другой ещё почище хлыст!

Ох! Не любил он дюже русских,

Сильнее, чем глазами узких,

Нашёл в России дураков,

Пообещал - и был таков!

А я ведь верил в коммунизм,

Его не понарошку строил,

За труд медалью удостоен,

И где теперь хрущевский свист?

Нет в жизни счастья - я скажу,

Везде обман, воры и глупость,

Лишь водка разжижает тупость,

Я ей в глаза давно гляжу.

ЕВГЕНИЙ:

Причин нажраться очень много,

Нет лучше пьяниц демагогов,

Давно за вами я слежу,

Живу через одну межу,

Вас столько нынче развелось,

Как в жизни русского авось.

ФАУСТ:

Нет! Пьянству оправданья нет!

Бутылка - в вечный ад билет,

Смеётся громко Сатана:

Хватает горького вина!

ВОР:

Кончай базарить! Дайте спать!

Всю ночь приходится шманать,

От недосыпа подыхаю,

А Сатану давно я знаю,

Браток - со всех сторон ништяк,

Ты с ним сидел, иль просто так?

ЕВГЕНИЙ:

Была одна недавно ходка,

Потом была ещё молодка.

Пошли на дело - не смогли,

На дно покуда залегли.

ВОР:

Такая жизнь у нас, браток,

Свободы отхватил глоток,

Потом на зону поспеши,

Сосать ментовские шиши.

ФАУСТ:

Свобода не даётся даром,

Неволи подороже будет,

А сколько та свобода стоит,

Судья с присяжными рассудят.

Сейчас узнаем: сколько стоит

Свобода узника для нас,

Кольцо достану золотое,

Сверкает в нём большой алмаз,

Сержанту взятка в самый раз.

ФАУСТ подзывает к себе 1-го СЕРЖАНТА и отдаёт ему кольцо.

1-й СЕРЖАНТ:

Сообразил, дед бестолковый,

Кольцо не прятал бы, давно

Пил дома сладкое вино,

И голых девок, старый, щупал.

1-й СЕРЖАНТ открывает кутузку и выпускает ФАУСТА и его спутника, которые выходят на улицу.

ЕВГЕНИЙ:

Не слишком много, доктор Фауст,

Ты за свободу заплатил?

Сержанту золото досталось,

Но он ведь столько не просил.

Ему и меньше бы хватило:

До этого в деревне жил,

А там гроши одни платили,

Хоть рвись ты из последних жил.

ФАУСТ:

Кольцо совсем не золотое,

Устроено оно вот так:

Возьмёшь его, в карман положишь,

Глянь, а в кармане-то пятак.

ЕВГЕНИЙ:

Второй сержант нас догоняет,

Ему готовься взятку дать,

Границы алчность здесь не знает,

Как сына брошенного мать.

ФАУСТ:

Кутузка мало изменилась

За те прошедшие века,

Которые тебе приснились,

А мне пригрезились слегка.

ФАУСТА и ЕВГЕНИЯ догоняет 2-й СЕРЖАНТ.

2-й СЕРЖАНТ:

Садитесь быстренько в машину,

Вас я в больницу отвезу,

Определят там психиатры:

Как вы затеяли бузу.

ЕВГЕНИЙ:

Сержант, что там у вас случилось?

Кольцо напарник потерял,

Потом от горя удавился,

Поэтому возник скандал?

2-й СЕРЖАНТ:

Смеётся тот, кто был последним

У психиатра на приём,

Гипнотизёров там не любят,

Особенно, когда вдвоём.

ФАУСТ:

Смеётся тот, кто хочет плакать,

Тот побеждает, кто внизу,

Сменяет белая полоска,

Как день, ночную полосу.

Милиционер заталкивает ФАУСТА и его спутника в милицейский "воронок". Арестованных высаживают возле психиатрической больницы. Милиционер и арестованные входят в двери больницы. Их встречают санитары и врач-ПСИХИАТР. Милиционер что-то шепотом говорит врачу на ухо.

Часть X. В ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЕ.

ПСИХИАТР:

Гипнотизёры? Интересно.

Не беспокойтесь, мой сержант,

В смирительной рубашке тесной

У нас на койке полежат,

Им анаболики предпишем

И успокоим резвый ум,

У нас приходит быстро в чувство

Любой взбесившийся шалун.

ФАУСТ:

Вы - врач, я вижу: мы - коллеги,

Поймём друг друга с пары слов,

Надеюсь, вы алхимик, доктор,

А не какой-то богослов?

Я не люблю когорту эту,

С недавних пор они нудят,

Что нет земной ничтожней жизни,

Они, наверно, так хотят.

ПСИХИАТР:

Вы - доктор Фауст? Вас узнал я,

Как только к нам сержант зашёл,

Он вас назвал гипнотизёром,

Шутник сержант большой ужо,

Хочу я ваш рассказ послушать:

Зачем Вы прибыли сюда,

Где были на морях, на суше,

Какая же у вас беда?

ФАУСТ:

Вот, разрешите познакомить:

Евгений, мой внезапный друг,

Он ищет истину на небе,

Среди людей всё недосуг.

ЕВГЕНИЙ:

Как говорится, мы попали,

Как кур во щи, чего не знали,

Так то, что попадём сюда,

Где можно сгинуть навсегда.

ПСИХИАТР:

Преувеличивать не надо,

Мы каждому, конечно, рады,

Но, если вылечим, отпустим,

И мы нуждаемся в "капусте",

За деньги лечим - надо жить,

И хлебным местом дорожить.

А для начала, господа,

Посмотрим на меня, сюда,

Потом мы молоточком стукнем,

Достанем нос, закрыв глаза,

Да, вы здоровы, я б сказал,

Но профилактика поможет,

На вашем лбу разгладить кожу

И мысли вредные изгнать,

И, кто вы есть на самом деле,

В анамнез личный записать.

ФАУСТ:

Не буду спорить с вами, доктор,

Чем мы больны, то вам видней,

Ведь перед вашим чутким взглядом

Прошло невидимо людей,

Одна лишь мысль меня тревожит,

Не знаю даже, как сказать:

Болеет часто врач хороший,

Об этом может он не знать,

Болезнь душевная коварна:

То ты - дурак, то вдруг - умён,

Дебил и гений ходят парой,

Никто не знает: кто же он.

ПСИХИАТР:

Сейчас вы - гений, несомненно,

Не буду больше вас пытать,

Прошу лишь вас, мой друг, смиренно

Мне письменно всё написать,

Вас отведут в палату к людям,

Чей выдающийся талант,

(Вы без сомнения поверьте),

Увидеть каждый был бы рад.

ПСИХИАТР уходит. Санитары переодевают ФАУСТА и его спутника в больничные полосатые пижамы и ведут в палату к больным.

В палате возле окна стоит в задумчивости ПОЭТ. На кровати, уставившись в потолок, лежит ФИЛОСОФ. По комнате прохаживается ПРЕЗИДЕНТ. За столом сидит АКАДЕМИК и что-то выцарапывает обломком вилки на столешнице. В центре палаты на перевёрнутой табуретке сидит ОЛИГАРХ и пересчитывает бумажные салфетки, доставая их из пачки.

Часть XI. В ПАЛАТЕ.

ЕВГЕНИЙ:

Попали с вами, мы попали,

Ну, как мальчишки на TV,

Те звёздами эстрады стали,

Какие светят нам огни?

ФАУСТ:

Страдать не нужно понапрасну,

Не тот звезда, кто песнь поёт,

А тот, кто песни сочиняет

И вечно в памяти живёт.

Певцы приходят и уходят,

А песни повторяют круг,

И долго крутится пластинка...

Вы пессимист, мой милый друг!

ПОЭТ резко повернулся к вошедшим в палату новичкам.

ПОЭТ:

Вы правы, автор - он бессмертен,

Его бессмертная душа

Над вечностью парит на крыльях,

Как Ангел чудо хороша!

ЕВГЕНИЙ:

Сегодня все творить стремятся,

Как только выучат язык,

Читателей осталось мало,

Писатель массовый возник.

ПОЭТ:

Вы правы, критик мой румяный,

Писателей подразвилось,

И пишут в большинстве коряво,

Грызут обглоданную кость,

Любовную расстроив лиру,

Бумагой застелив постель,

Рисуют задницей картину,

И льётся патокой елей,

И стонут ржавые пружины,

И рвут засаленный матрас,

И повторяется картина

За разом раз, за разом раз.

ФАУСТ:

Читают меньше, больше пишут?

Ведь это очень хорошо,

Себя, по крайней мере, слышат,

Раз интерес читать ушёл.

ПОЭТ:

Меня послушать не хотите?

За этот стих сюда попал,

Но, как вертите, не вертите,

Смотрел в магический кристалл.

ПОЭТ встаёт в позу Пушкина, читающего стихи перед Державиным, и начинает декламировать своё произведение.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ МИНЕТ

Как много нас, писак и графоманов!

И я не чужд скрипучего пера...

Как много нас, которых жажда славы

На суд литературный позвала!

Пришли. Расселись. Во главе стола

Сидит ареопаг литературы:

Тот описал французов шуры-муры,

Тот описал учёного кота.

Всех перечислить, право, невозможно,

Эй, новенький, здесь осторожно!

Затронешь одного слегка,

Другие враз намнут бока.

Вот юноша принёс на суд

Своё великое творенье,

Из многих строк стихотворенье,

Всё про любовную нужду,

Иного от него не ждут.

Скривился русский эфиоп,

Нахмурил толоконный лоб,

Ему уже давно претит:

Как ни юнец, так враз - пиит!

Он вспомнил чудное мгновенье

Очередной своей любви

И вымолвил: "Коты, коты!",

Чем вызвал общее веселье.

От страха перед ним дрожа,

Скользя по лезвию ножа,

Несёт стихи младая дева

(и где накраситься успела?).

В стихах розарий, соловьи

И слёзы о большой любви,

А что ж ты, милая, хотела?

Не женщина ещё ты - дева!

Скучает наш ареопаг

( плохой для стихотворцев знак),

Они в любви познали толк:

Жена - овца, мужчина - волк!

"А где гражданский, мощный стих,

К которому я так привык!?", -

Державин громко восклицает.

А кто его, учитель, знает!

Ты оды для царей писал,

Победы россов восхвалял,

Теперь уж нет побед российских,

Везде бардак, разруха, сиськи.

Смотри, Пелевин вон бредёт,

Очередной рассказ несёт

Про насекомых и банкиров,

Про голубых и сизокрылых,

Сорокин с салом голубым

Во след бежит нас удивить,

Шедевром жирным насолить,

И всех на матерок сподобить.

Не возмущайся, дед Щукарь,

Смеши народ в своём колхозе,

Почили Шолоховы в бозе,

Ты нас лягушками не парь!

Устал ареопаг судиться -

Чай, мужики, а не девицы!

Идут года, спешат года,

За ними слава...Ты, куда?

Есть у кого роман душевный,

Чтоб слёзы на глазах росли,

Чтоб страсти жгли, но не кипели,

И трупы в морги не везли?

Да, это - женские романы:

Объятья, страсть, аперитив,

Любовь, обман, страданья, Канны,

Конец счастливый, но один.

Вздохнул Жюль Верн:

"Оставьте, Остин!

Как вы подумать так могли?

Романтике сломали кости

И на помойку унесли,

Фантастика и та опухла

От чародейского бабла,

Очкастый мальчик тихо пукнет -

Вонь, как от старого козла".

Вот Горький, наконец, проснулся:

"Мать", "Буревестник", - произнёс,

Руки Марининой коснулся:

" А у тебя, мой друг, понос!"

Усатый классик дна не ищет,

Считает, мы уже в дерме,

Пиши сценарии! - он слышит,-

О страшной атомной войне.

Нет, лучше истину в вине

Глушить стаканами по утру,

Чем всем на мозги сыпать пудру,

И мир представить в наготе..

Как много их, редакторов,

Сидят в журналах, бронзовея,

Была когда-то эпопея,

Сегодня - скучные стишки,

Про человечества грешки,

Ты постарёл, мой милый мальчик,

Так что же сделалось с тобой?

Костюм, как будто плат цыганский,

А галстук, словно носовой,

Другой прошёл огни и воды

В далёкой юности своей,

Но сохранил до наших дней

Все показатели породы:

Чужих к кормушке не пускать,

Своих - до смерти заласкать!

Работай, братец, над ошибкой,

Не напрягайся только шибко,

Иной придёт вслед за тобой,

Но жизнь останется такой!

Кто там пытается подняться

Желая трезвым показаться?

Есенин, пьяница, поэт!

Как денди лондонский одет,

Спешит домой, к кабацкой драке,

Ему здесь скучно, забияке.

Здесь всех успели причесать

И научили, как писать.

Постой, Есенин, брат, постой!

Ты всё же парень холостой,

Заглянем с горя в Интернет,

Какой там делают минет?

Там всё, в натуре, виртуально,

И до смешного,брат, банально:

Сливай туда свои стихи

И печь не надо пироги.

Толпа писателей сразила?

Все образованы - беда!

И лезет всяка лабуда,

Все пишут, мало кто читает,

Тебя, и то уже не знают,

Шарп, Вернер... Ну-ка, помоги,

Я тоже встал не с той ноги.

Подраться хочешь по-старинке?

Здесь не получится без pin-ки,

Ты там король, а здесь - пароль,

Логин, пожалуйста, изволь!

Не мат здесь нужен, а формат!

Гейтс всё придумал, ну и гад!

Слабо к порталу подключиться?

Учиться надо и учиться!

Иначе скоро пропадёшь...

А, может, спонсора найдёшь?

Талант сейчас ничто без денег,

Без дворника не нужен веник.

Нет, лучше, ты иди домой

Своей дорогой столбовой!

И прихвати с собой коллег,

В серебряный двадцатый век!

ЕВГЕНИЙ:

Хорош! Хорош! Не скажешь лучше,

Тебя за это здесь замучат,

Пиши любовные стихи

И все простят твои грехи!

ФАУСТ:

Пример давно избитых истин:

Конюшни авгиевы чистим,

Когда утонет с головой,

Психиатрический больной.

ФИЛОСОФ, лежащий на койке, заинтересовался возникшим разговором с вновь прибывшими.

ФИЛОСОФ:

Все флаги, вижу, в гости к нам,

Плывут по вспененным волнам,

Опять загубленные души

Мы будем бесконечно слушать,

И спорить будем до тех пор,

Пока укол свой не получим

И задницу с иглою случим,

Наступит чудная пора:

Спокойно спится до утра,

ЕВГЕНИЙ:

Страшней всего больной философ,

Он под здоровенького косит,

Свои он мысли выдаёт,

Как будто бы не идиот.

ФАУСТ:

Нет философии заразней,

Чем бытовой идиотизм,

Как нет теории опасней,

Чем наш научный коммунизм.

ФИЛОСОФ:

Я вас узнал, вы - доктор Фауст,

Встречались с вами мы вчера,

Скакал и я, одет под ведьму,

У разведённого костра,

Вы не заметили мой профиль,

Я вам показывал анфас,

А друг ваш всё по скрипке хлопал,

Пускаясь с ведьмой в буйный пляс.

ФАУСТ:

Как у костра вы появились,

Когда пробил ваш скорбный час?

ФИЛОСОФ:

Как только там вы проявились,

И Сатана представил вас,

До этого там было грустно,

И Сатана не правил бал,

На кухне он моей капустой

Закусывал с женой скандал.

Она кричала: К чёрту! К чёрту!

Такую праведную жизнь,

Мой муж - философ!

Это гордо для уха каждого звучит,

Но, если не хватает денег

Достойно и прилично жить,

Готова я хоть старой ведьмой

У Сатаны свой век служить!

И чёрт рогатый проявился,

Схватил меня и сгрёб жену,

И с нами вместе приземлился

На недалёкую Луну.

Врачи мне верить не хотят,

Шизофрения - всё твердят!

ПОЭТ:

Вот! Вот! И мне - шизофрения,

Жене на ушко говорят,

Как будто сами не больные

И вместе с нами не сидят!

АКАДЕМИК перестал царапать стол, встал и заложил руки за спину.

АКАДЕМИК:

Прошу внимания, господа!

Проблема эта разрешима,

Нам должно всё обдумать так,

Чтоб принял к рассмотрению ВАК.

ФАУСТ:

Пропало дело, если мы

Начнём проблему обсуждать,

Потом от ВАКа будем ждать

Своих итогов подтверждение:

Орлы не любят птичье пение,

И каждый к критике мастак,

И знает точно делать как,

Мы сами разрешим сомнение,

Нам только бы узнать пустяк:

Где черпаете вдохновение,

Чтоб философствовать в гостях?

ФИЛОСОФ:

Я мучаюсь одним вопросом:

Первично что: материя иль дух,

Казалось бы, что это просто:

Мария родила нам двух:

Двух близнецов, материю и дух,

Они друг друга порождают,

Но этого, увы, не знают.

ПРЕЗИДЕНТ прекратил хождение из угла в угол, подошёл к кровати, взял в руки подушку и прижал к груди, как бы защищая себя от пули киллера бронежилетом.

ПРЕЗИДЕНТ:

Считал всегда философа опасным:

Устои государства подрывает

Своими рассуждениями он:

Чем твёрже по земле народ шагает,

Тем яростнее любит хавает футбол,

Философов мы гнали из России,

Поэтому она ещё жива,

Мы, господа, сюда вас не просили,

Без вас хватает всякого дерьма!

ОЛИГАРХ перестал пересчитывать бумажки.

ОЛИГАРХ:

Господин президент, конечно,

Нам опасны мыслители эти,

Ничего им не нужно на свете,

Кроме истин мешающих вечно

Делать деньги, в товар превращая

Чудеса виртуального рая,

Я давно предлагал главврачу:

Выслать умника на Канары,

Завтра я туда полечу

И его захвачу, пожалуй,

Пусть горит на песке горячем.

Тонет в море тёплом и синем,

Проститутки возьмут его силой,

Отупеет от жизни свинячей,

А сейчас придёт санитар,

И двойную нам вколет дозу,

Вот она - нашей жизни проза

И билет на фильм "Аватар"!

ЕВГЕНИЙ:

Пора отсюда выбираться,

Пока не начало казаться,

Что лучше места в мире нет,

А вы глупее, чем сосед,

Спасайте нас, великий Фауст,

Достаньте магию свою

И срочно к делу примените,

Вы можете, когда хотите!

ФАУСТ простирает руки вверх и произносит заклинания. Палата наполняется дымом, который валит из параши. Когда дым рассеивается, ФАУСТ и его спутник стоят у входа в Смольный.

Часть XII. В СМОЛЬНОМ.

ЕВГЕНИЙ:

Здравствуй, Смольный!

Колыбель революции!

Ильич у входа на броневике

В пальтишке куцем!

Неисповедимы пути господни,

Никто не знает, что ждёт в подворотне.

Возле Смольного толпится небольшая группа протестующих людей с плакатами в руках. На одном из них написано: "Смольному - коммуналки, петербуржцам -отдельные квартиры!". К Смольному подходит похоронная процессия. Носильщики пытаются открыть окно в здание и затолкнуть в него гроб, на котором написано: "Уплотнительная застройка".

ФАУСТ:

Это всё, что осталось от новгородского вече?

Помельчал на Земле человече,

Раньше требовал он варягов,

А теперь пироги с маком,

Знать, не плохо живут петербуржцы,

Только Ленин в пальтишке куцем.

ЕВГЕНИЙ:

Времена наступили другие,

Вертикали у власти иные,

Внешне выглядит, как демократия,

А по сути, пустое занятие:

Пикнуть можно, что ты недоволен,

Но кричать... Сразу скажут: ты болен.

ФАУСТ и его спутник проходят мимо охранников, которые их не замечают.

ФАУСТ:

Что-то дышится мне тяжело,

Как бы сердце не подвело,

Там, где власть заседает долго,

Возникает логово волка.

ЕВГЕНИЙ:

Смольный - это местечко для дам,

Здесь не раз уж случилась беда,

Институтских девиц пугнули,

Деревенских матросов пули,

Нет, по женщинам не стреляли,

Они раньше от страха сбежали,

На их месте супруга вождя

Скромно спряталась от дождя.

Революцию здесь венчали,

В пролетарских руках качали,

Кто её настоящая мать,

Трудно даже сегодня сказать.

Женский дух до сих пор здесь витает,

Пыль с солдатских сапог сметает,

А мужчины несчастны здесь были,

К смерти многих приговорили,

Всё же власть - это женский род,

В женском чреве она живёт.

ФАУСТ:

Ошибаешься, друг мой, у власти

Пола нет - вот такое несчастье!

Власть - типичный гермафродит:

Без любви что желает - родит.

ФАУСТ и его спутник идут по длинному коридору Смольного. Здесь вывешены портреты градоначальников города со дня его основания.

ЕВГЕНИЙ:

Вы правы, доктор, как всегда,

Меня заносит иногда:

Мужские здесь зависли лица

Градоначальников столицы,

Среди них много бородатых,

Поменьше бритых и усатых,

Но всё же, сквозь портреты эти,

Я вижу: женщины в балете

Партнёров за собой ведут,

А те поддержку лишь блюдут.

ФАУСТ:

В спектакле важен режиссёр,

И, как бы не был плох актёр,

Его он говорить научит,

Талантливый же станет лучше.

Нужны во власти два начала:

Мужского принуждения мало,

Здесь хитрость женская важна,

С врагом приветливо нежна.

По коридору спешат люди с пышными букетами цветов и большими пакетами в ярких упаковках.

ЕВГЕНИЙ:

Чиновников засуетилось племя,

Пришло подхалимажа время,

На поклонение спешат,

Карьеры личные вершат.

ФАУСТ:

Чей праздник выдался сегодня?

Кто пригласил на свадьбу сводню?

ЕВГЕНИЙ:

Наш губернатор народился

И перед господом явился,

Но, помня времена безбожья,

Он крестится так осторожно,

Ведь атеистом долго был,

Чем верно Сатане служил,

Тогда кресты сбивали лихо,

Священников топтали тихо,

Шли к коммунизму напролом,

Чего достигли - тем живём,

Рассыпались одни химеры,

Любимые в в эСэСэСэРе,

Теперь вино другое пьём

И песни новые поём.

ФАУСТ:

Власть так устроена, мой друг,

Господ там мало, много слуг,

К вершинам каждый в ней стремится,

И даже курица там - птица,

Им ум мешает управлять,

А с дураков чего же взять?!

ФАУСТ и ЕВГЕНИЙ входят в приёмную губернатора, заполненную людьми с подарками и букетами цветов.

ЕВГЕНИЙ:

Смотрите, доктор, сколько лиц!

Одни готовы падать ниц,

Другие блеют, словно, овцы,

А третьи жмутся у оконца,

Им губернатора улыбка

Важна, как музыканту скрипка,

Она - надежда на прощение,

В желанном чине повышение.

Пришёл поздравить генерал,

Как будто бы на царский бал,

Имеет, право, бравый вид,

Звезда на кителе горит,

Пришла пора гражданским стать,

Но власть не хочется терять,

Главой района генерал

С приудовольствием бы стал.

Вот бизнесмен сидит усталый,

Подарок он принёс не малый,

К нему приложен бизнес-план,

Чтоб губернатор долю знал,

Налоговых ведь льгот не малость

Ему всегда предоставлялось.

Явились старые друзья,

У каждого свои резоны:

Один принёс свои фасоны

Для платьев властных предложить,

И научить, как надо жить,

Другой - в помощники стремится,

Желая властью насладиться

Хотя бы на единый миг,

Чтоб слух о том везде возник.

Общественность гонца прислала,

Чтоб оппозиция узнала,

Как любит власть честной народ

И смотрит ей в открытый рот.

Все, кто в присутствие пришёл,

Здесь место для себя нашёл,

Раз через вахту пропустили,

Знать основания здесь были:

Плохи охранники у входа -

В семье у нас не без урода!

ФАУСТ:

Легко о власти нам судить,

Пока не станут палкой бить,

У власти собственная жизнь,

Её заботы - ведь не наши,

Чёрт нам заваривает кашу,

А ей расхлёбывать велит,

Кто власти поднимал венец,

Печальный находил конец,

Шапчонка власти тяжела,

Хоть кажется она мала,

Во власти личности не скроешь,

Был волком - на Луну завоешь,

Был злым - так скоро озвереешь,

Был умным - в гордеца созреешь,

У власти есть ещё беда:

Не признают её года,

Со временем она дряхлеет

И самолюбием болеет,

И чем ничтожней человек,

Тем больше вызывает смех.

ЕВГЕНИЙ:

Роль личности - она известна,

Без власти нам не интересна,

Истории кто больше ценен:

Иван-дурак иль умник-Ленин?

ФАУСТ:

Чья жизнь в итоге отзовётся,

Запутанной тропинкой вьётся

Средь исторических вершин,

Никто не знает, кто свершил.

ЕВГЕНИЙ:

Не оставляешь ты совсем

Надежды на всесильный разум,

Истории картину смазал,

Закон в случайность превратил.

ФАУСТ:

Мне стало что-то скучно, друг,

Усталость давит мне на плечи,

Приходит неизбежный вечер,

И тянет голову склонить.

Никто не принял нас, ни Бог,

Без нас он явно не скучает,

И Сатана нас избегает.

Но гаснет жизни нашей луч,

К бессмертью где найдём мы ключ?

Где он лежит никто не знает,

Я всё же умереть боюсь!

Домой, пожалуй, возвращусь

И вновь на книгах погадаю!

Ты ж возвращайся в свой удел,

Терпи, как раньше ты терпел!

ФАУСТ взмахом руки вызывает всё поглощающую мглу.

Оставить комментарий
Размещен: 15/07/2017, изменен: 15/07/2017. 79k. Статистика.
Поэма: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"