Утихнет мальчик-ветер в безмолвной вышине,
И разобьются волны, и лягут белой пеной
К подножию утеса, где, будто на волне, 
Качается в закате тот образ неизменный.

Златые кудри гребень ласкает, как рука.
Закатные полоски раскрасят ярко-алым
И белые одежды, как крылья мотылька,
И тонкое запястье узором небывалым.

До первых бликов солнца в предутренней тиши
В ее ладонях ветер и ниточки созвездий.
И звук печальной песни загубленной души,
Как призрачные сети, раскинулся над бездной.

Нет шанса не услышать, коль здесь проходит путь.
И сердце, как ручное, послушно отзовется.
Потянется все ближе: увидеть... не спугнуть... 
И кажется: мгновенье, и ты мечты коснешься.

Под килем сотни футов могильной тишины.
Те, кто в морских глубинах, сумели бы поведать...
Но что тебе их голос, когда ты видел сны?
И ты идешь за песней, как гончая по следу.

Заплачет мальчик-ветер в безмолвной вышине.
Вновь разобьются волны и лягут белой пеной.
И ты заплатишь смертью в холодной глубине
За то, что кто-то третий убил ЕЁ изменой.