Так и начинается твоя магия: обыденно, просто, безмолвно,

касаются пальцы
тонкого запястья,
белого, как мрамор, и холодного.

И отражение становится отблеском,
скользящим по весеннему воздуху и зрачкам,


ты ведь тайно из дома уходишь

по зову крови


и впотьмах;


а там за стёклами,
на раздвижных дверях,

на сенсорах, кнопках и проводах,

в пустых лифтах и служебных комнатах

силиконовая трава марки night walker

становится выше и выше,
всё больше и больше,

лаская светодиодами,
скрипя от прохлады пьяняще нежданной,

которой

на стыке изломов стоэтажного DOMa

твой alter proxy увлёкся;

весна шумит между небоскрёбов,
где ангелы живут в запустелых подсобках, завернувшись
в худые плащи и куртки,
мучаясь от бессонницы
и просвечивая стеклянные зрачки

хакнутыми privacy видосами

на вживлённых прямо в ладони

смартфонах...

Ты здесь

медленно идёшь по своим
каплям крови,

оставленным ещё в прошлой жизни,
когда впервые вскрывал золотую оплётку на венах

кусочком стекла, выпавшим из мозаики

в храме ЭлектроОвец,

что остались...

остались пастись...

где-то остались,
наверное. Возможно, возле розеток...

А ты рисуешь сплошную красную линию,

обмакивая

тонкие пальцы в кровь, что сочится

красным соком

гранатовым

на
тонком запястье, но возможно
из...

Где бы еще увидеть
живорождённых,

чья плоть, обретённая по праву случайного
первородства,

дарована лишь тем, кого не желали
и не жалели,

следуя зову
крови,

чтобы искать
и находить

всеблагого Бога. И не подойти.


Он в одном из стеклянных небоскрёбов прячется
от гениальных подростков с отвёртками,
что мечтают его разобрать на части

а потом пересобрать,

сделав из Бога генератор внезапного счастья,
чтобы никому не было обидно

умереть

от болезни, случайности, старости,
выпав из окна
давно опостылевшей всем

реальности,

разбившись и  расплескав свою кровь

по асфальту;




что уже лучше

для нас

может быть,


чем компас твой кровяной


в запястье




"Svefn-g-englar"