Дугой алтарь. В его окне
      цветущий абрикос на склоне
                      иконы вместо.
     Кадетский корпус храм имел,
      но даже имя утерялось церкви.
     Сейчас спортивный зал,
                    кафе и ксерокс
     Расположились в этажах
               пространства храма,
     И где колонны - кружатся
             девицы в брючках,
              и юноши играют рок.
     Таков урок  ХХ-го столетья,
                 Царевич Алексей.
     Великомученник и Царственный
               отец Ваш не вынес
          бы такого богохульства,
               что униженья хуже.
     И Вы бы офицером стали не в
     Севастополе, а на реке Неве.
     И в Родовом своем Селе
              молили б Бога,
     Чтоб милости своей он ради
                          подал ум
     Интеллигентным патриотам и
                     патриоткам,
     Устроившим в Храме адский шум,
     Как-будто в древнем блудном
                             граде,
   - Печатней, плясками и штангой;
     И эти все - отнюдь не кротко
     Вином залили Вашу кровь
             Ипатьевского Дома,
                   Царевич Алексей.

     В ином измереньи цветы
      абрикоса над бухтою старой.
     Легко же там нынче увидеть
                    такую картину,
     Что призрачный храм, как
              Летучий Голландец,
     На склоне разрезал
                   морскую пучину
     И месит, и месит песок и
                  кровавую глину.
     Оставив корабль, сквозь
      изящные рамы оконной иконы,
     Команда вступает
                на хлипкие волны.
     И только алтарная рубка полна.
     Там два капитана: Сын и Отец
      с остатками судна
                 управились смело,
     Не зная, какая у судна корма;
     Не зная, какое им выпало дело.
     Но сад поднебесный
               им с мостика виден,
     И Имя на стенах пред ними горит.