Звуки фортепиано в ноябре
покрываются инеем
покрываются инеем лодки,
мачты,
леденеет озеро,
покрывается инеем
наша любовь.
Мы вдвоем.
На холодных клавишах фортепианно
в особняке старом,
полузаброшенном,
ты играешь ноктюрн.
Ноктюрн холодный,
горький.
Это ноктюрн о лодках,
застрявших во люду,
которые никуда не плывут,
ноктюрн о великой тьме
над ледяным северным морем...
Но постойте - ещё же осень -
почему фортепиано
звучит так холодно?
Сегодня в вине
слегка недостает специй.
Начало ноября время -
когда не слышно синиц
и лишь вороны
празднуют свой вечный Самайн,
вечный Самайн царит
над крышами готических особняков.
Полузаброшенный дом
полон всхлипов, вздохов и шорохов.
Терасса полна сухих листьев.
Мы разжигаем в камине огонь,
мы слушаем
запахи отсыревших книг.
Кажется,
твое фортепиано разбудило мертвых...

"Послушай, почему
этот ноктюрн звучит так холодно?
Для кого ты играешь?"

"Для осенних ворон"

Вздохи.
Карканье.
Шорох.
На скрипучем крыльце
фэйри танцуют вальс,
вальс призрачный,
странный.
Ветер шумит
в старых деревьях -
фортепиано
вторит ему.
Это называется поли-
фония.
Полифония мрачной осени,
когда кто-то неведомый,
жуткий
приплывает по застывшему озеру,
на покрытой инеем лодке,
чтобы послушать наше фортепиано,
чтобы отведать наше вино и сыр.
"Послушай, тебе не кажется
что Смерть в ноябре пахнет ванилью?"

О кто этот Темный,
присевший в старое кремло у камина?

Может нам чудится
и мы здесь только вдвоём.
Но нет. Есть третий,
четвертый, есть много других.
Ты продолжаешь ноктюрн,
и где-то на втором этаже
слышаться звуки второго рояля.
Только не ходить проверять
"кто там!"
Я подливаю тебе вина.
Продолжай же играть, продолжай!
Я не смотрю в кресло,
на тёмную фигуру у камина,
я стараюсь не слышать
шорохи,
всхлипы,
вздохи.
Стараюсь не думать о том,
что кто-нибудь ещё
может приплыть сюда
на лодках, покрытых инеем.
Лишь твои пальцы на клавишах
имеют значение.
Фортепиано расстроено жутко.
Но именно такой ноктюрн
"им" нравится.
На скрипучем крыльце чуть слышно
фэйри танцуют вальс...