Театр начинается с вешалки. На вешалке сиро повис
платочек невиданной вышивки, размытой, как ни присмотрись
(поземка густая, февральская посеяла кроху в глазу):
на вышивке небо уральское, с осенним предгорьем внизу.

Мятутся наивные мысельки средь фраков, биноклей, колье:
зачем эти дальние выселки висят в театральном фойе?
Что делают облако, озеро, избенка на склоне бугра
в театре, где царствует опера, взмывают навзрыд тенора?

А то, бедолаги и делают, попавшие в рай, да не тот,
что грезят, как вьюгою белою возвышенности заметет.
Фигурами снежного танца предстанут леса вдалеке,
а лишняя осень останется болтаться на медном крючке.

Слезу театральную вытри. Пока не дают номерок,
ты будешь, в заношенном свитере, блуждать по сплетеньям дорог,
где крестиком вышиты кедры, хлопчатые тучи серы,
и ветер заходится тенором, срываясь с усталой горы.