На базаре спозаранку
Шум. Сбегается народ,
Черноглазая цыганка
Там танцует у ворот.
Смоль волос. Глаза сверкают,
Щёки алые горят.
Юбки пламенем пылают,
И волнуют. И пьянят.
Гибкий стан. Тугие груди.
Бубен с лентами вразлёт.
Ради бога, дайте люди!
Дайте мне пройти вперёд!
Дайте вволю насмотреться
Этой дикой красотой.
Дайте сердцу отогреться
Этой страстью огневой.
Дайте только прикоснуться
К этим огненным губам.
И забыться. И свихнуться.
И упасть к её ногам.
А она всё ближе, ближе.
То плечами поведёт.
То опустит бубен ниже,
То над головой взметнёт.
То помчится кобылицей,
То падёт змеёй в траву.
Не уже ли всё мне сниться?
Или это наяву?
Вот она уже по кругу
Бубен с лентами несёт,
И монетки бьют упруго,
Осыпаясь в бубен тот.
Подошла. Ожгла глазами.
Вдруг за шею обняла.
И исчезла меж рядами.
Буд-то вовсе не была.
Я потом в трактир спустился.
Заказал коньяк с икрой.
У стола засуетился 
Расторопный половой.
"Долгой жизни, всем цыганам!!"
Поднесли мне коньяка.
Я в карман. А по карманам.
Ни часов, ни кошелька.