Все шло своим чередом. Ничто не предвещало беды. В пятницу - am Freitag, on Friday и бог знает на каких языках еще, ведь не было страны, которой бы это не коснулось, - начались самоубийства доноров.
К чему отрицать, такое случалось и прежде - не уследит сиделка, недосмотрят врачи, подольют масла в огонь близкие, особенно статики, особенно если вопреки благим прогнозам умрет акцептор. На сей раз, однако, дело обстояло иначе: причин - никаких, зато умысел - налицо; вновь и вновь - записки, вновь и вновь - темное, неисповедимое "Я Н Е" в книге, на восковой табличке или сенсорном дисплее, вновь и вновь одно и то же, сколько можно было разобрать почерк.
Они шагали из окон, глотали яд, били себя ножом - в горло, в грудь, в живот, чаще в живот, должно быть в тайной надежде выжить. "Я Н Е" - и мокрое от пота лезвие на ладони; рукописный палимпсест между печатных строк - и страшная эвхаристия; черновая чернильная кровь на острие стиля - и утопленником больше на илистом дне двора-колодца.
Игрек-21.
Фау-4-0-15.
Кси-10.
Ежедневные сводки распухали от имен, точно трупы. Пятница - Freitag, Friday и бог знает как еще - давно минула, трагедия - сменила замах на размах.
Ро-6-98.
Сампи-7.
Цэт-113.
Выживших не было, даже при ударе в живот. Акцепторы, лишившись поддержки, угасали немногим позже. Сводки все явственнее отдавали гнилью и распадом.
Во-первых, "Я Н Е". Тут стороны без какого-либо противоборства сошлись во мнении: улика! Подпольная пропаганда, преступная агитация, или вредоносная сетевая рассылка, языковая ловушка, или испытания нейрооружия, гипноз - что угодно, в подробностях разберутся эксперты, но стигматизация сознания по всем признакам! Робкий довод о расстоянии между буквами отвергли со смехом - изрядно, впрочем, прогоркшим, поскольку события опережали самое худшее опасение. Пусть не "Я Н Е", пусть раздельно, по слогам: "Я НЕ" - разве прогал поспособствует дешифровке? "Я НЕ" - что? Я не решусь? Я не сумею? Абсурд! Вот они, нерешительность и неумение - размозженные по асфальту мечты, узорно протравленная гортань, лужа кровного родства на полу. Если, однако, доноры сопротивлялись... если их подталкивали к гибели - к ним подталкивали гибель - извне... если только так они могли донести до статиков правду о принуждении, о заговоре, о западне... Что ж, пусть не "Я Н Е", пусть раздельно, с белым рубцом пустоты: "Я НЕ" - разве от перекроя слогов насилие перестает быть насилием?
Во-вторых, мотивы. Слово взял и оставил за собой председатель совета старейших. "Мы погубили их свободой воли, - веско покаялся он, глядя в глаза камерам. - Мы позволили им выбирать. Простите нас... если мы заслуживаем прощения".
Телезрители - раздавленные страхом статики, стиснутые отчаянием доноры, даже акцепторы - жадно прислушались: старейшие положили начало сверхновому времени - старейшие даровали донорам право отказаться от предопределенной будущности. Они делали историю! Они приняли беспрецедентный закон, какого не допускала сама природа.
"Мы были молоды, - продолжал председатель. - Мы были идеалистами, одержимыми идеей равенства. Мы полагались на святость традиций, на воспитание в духе нравственности и приверженности социальным нормам и вечным ценностям. На здоровую популяризацию, на привычку в конце концов! Из поколения в поколение... Наблюдая за племенами в естественной среде... Долг и обязанность каждого гражданина и патриота... Мы ошиблись. Мы проиграли. Мы вскружили им голову. И теперь мы в ответе за нашу общую скорбь - за нашу общую смерть".
Да, отказ порицался. От него предостерегали: "Подумайте хорошенько, все-таки возраст! Год-два помедлите - и будет нельзя..."
Отказ от права на выбор поощрялся: "Тебе дана великая власть - и ты променяешь ее на ерунду вроде науки или искусства, что по плечу любому статику?!"
Семейные союзы - доноров и, смешанные, доноров и статиков - рушились из-за отказа: "Неужели ты не согласишься... ради меня? Ради меня, если любишь? Неужели пожалеешь почки, или прядки мышц, или лоскута кожи - для жизни?"
Плюс объединенная мириада церквей, с ее обычаями жертвоприношений и догмой самоотдачи, - она тоже вмешалась: "Вотще ли Господь создал нас розно донорами, статиками и акцепторами и приуготовил тела одних ко спасению других, но купно внушил своим чадам и сострадание, и милосердие? Нам ли посягать на Его закон, который превыше закона земного, тварям ли бренным роптать на Творца?"
И вот, пожалуйста: "Я Н Е" и безумие, бессмысленное разложение в могиле вместо радости спасать и сострадать. "От донорства не умирают!" - взывали к благоразумию срочные выпуски. От донорства не умирают, процентные крохи не в счет, - но умирают, всегда умирают от падения с крыши, бледных кристаллов с запахом миндаля, от кухонного тесака, протолкнутого в горло, в грудь или в живот - почему так часто в живот, зачем же в живот?
Гимель-018.
Эй-4.
Шай-3-415-90.
Умножить как минимум на три, как максимум - на опрокинутую восьмерку. Все прочее было бесполезно. Право выбирать, эту аморальную практику, упразднили незадолго до роковой пятницы. Кто воспользовался моментом и что теперь переломит запущенную пандемию? Нужно ли вернуться к старым добрым временам - желтого карлика, красного гиганта, - когда доноров во избежание бунта низводили до скота и едва ли учили даже говорить?
Человечество терзалось неизвестностью.
Доноры продолжали умирать.
Зело-51.
От-646-2.
Ламед-9.
Кстати подверстанная статья ученого-лингвиста заставила читателей приободриться. Он писал: "Статик, донор, акцептор - что за казенщина! Где здесь душа? Сверхновая эра, в угоду точности и справедливому толкованию, вылепила голема. Как затенен, как искажен вложенный в этого глиняного истукана шем! Разве, произнося "донор", мы чувствуем теплоту, и гордость, и благоговение - ангельский ореол былого названия? А "акцептор"? Ни намека на его подлинное содержание, на его потенциал. О нет: долг, обуза, брезгливое покровительство - все наши ассоциации! А "статик"? Будто бы речь идет о чем-то бесполезном и инертном. Губит не свобода воли - губят слова, но они и осветят наш истинный путь в воцарившейся тьме. Забудем статика, донора и акцептора - да здравствуют древние "отец", "мать" и "дитя"! Сим побеждай!"
Победило человечество или нет, доверилось вербалистике или склонилось к разработке синтетических органов - мы никогда не узнаем. Но, во всяком случае, я, архивист N 296-деи-5/3008 с Фау-4-0-15, не осведомлен ни о чем подобном.