Мне больно так за мой народ,
Что много пашет, мало жнёт...
Е.В.Шашенков
Я много лет до этого момента
Молчал, хоть позабыть никак не мог,
Что раз однажды русским диссидентом
Был приглашён под вечер на чаёк.
Тот угол, что снимал он у старушки,
Казался мне укрывшимся во мгле,
Хозяйка заварила чай и кружки
Дымились на обшарпанном столе.
Забыв обиды, боли и проблемы,
Как будто не держал на власти зла,
Мне Шашенков читал свои поэмы
В чужой квартире Царского Села.
Я перед ним, завороженный, замер,
Следя за тем, как вьётся мысли нить,
А он читал с блестящими глазами
То, что сумел уже восстановить.
В те годы, Конституцию нарушив,
Свободу мысли корчевала власть, -
За то, что я поэмы эти слушал,
Сам, как и он, в психушку мог попасть.
Талантливый и умный, в чём-то гений,
Преследуемый в собственной стране,
Читал поэмы Шашенков Евгений
Единственному слушателю. Мне...
Море снится
Мне кораблём давно - автомобиль.
Какое мне теперь до моря дело?
Я от него живу за много миль,
Но соль морская на висках осела.
Уже метели память замели,
Но сквозь туман проглядывают лица.
Мне очень часто снятся корабли,
И те, с кем вместе охранял границу.
Мы видели и штили, и шторма,
И пусть на корабле законы строги,
Мы любовались морем задарма,
Когда для нас звучал отбой тревоги.
И плыл над ютом сигарет дымок,
Когда волна заканчивала пляску,
И боцмана беззлобный матерок
Был адресован тем, кто сел на краску.
Мы не любили тратить время зря,
Корабль всегда послушен был штурвалу.
Мы много где бросали якоря,
Нас узнавали многие причалы.
И если вдруг случалась где беда,
Мы в море штормовое уходили,
И за кормою пенилась вода,
И на винты наматывались мили.
Не все смогли вернуться в дом родной,
Судьба сама отмеривает сроки.
Но я всё продолжаю путь земной,
И на земле ищу свои дороги.
И пусть давно не покидал земли,
И не ласкали глаз морские птицы,
Мне очень часто снятся корабли,
И те, с кем вместе охранял границу.
Тихая родина
Есть у каждого Родина тихая,
Старый дом, куда память ведёт,
Где на стенке, тихонечко тикая,
Гонят ходики время вперёд.
Где, ведомы одними задачами,
Были живы отец мой и мать,
Кто своими сердцами горячими
Научили нас жизнь понимать.
Старый сад помнит детство с забавами,
И, хотя потерял прежний вид,
Древних яблонь руками корявыми
Как всегда угостить норовит.
Я возьму эти руки усталые,
Что родными мне стали навек.
Глядь, а там сквозь кору обветшалую
Пробивается юный побег.
Мы судьбу нашу меряем вехами,
И всю жизнь, до скончания дней,
Внуки наши живыми побегами
Прорастают из наших корней.
А к утру выпал снег
А к утру выпал снег, и денёк ожидался хороший,
И неяркое солнце проснулось в десятом часу.
А пройдусь-ка я в лес, почитаю следы по пороше,
Разузнаю, кто жив ещё в этом сосновом лесу.
За ночь много следов исчертили покров белоснежный,
То сливаясь в тропу, то рассыпавшись в брызги росы,
Здесь собак одичавших виднеется росчерк небрежный,
И красивая ровная строчка прошедшей лисы.
Вот крикливая сойка запасы в снегу отрывала,
Рядом быстрая ласка попарно печатала след...
Снег на солнце зеркально блестел острой гранью кинжала,
И небес синева поглощала безудержный свет.
Я спустился с обрыва и тихо пошёл без оглядки
В дальний угол, куда к перебежине нарыск ведёт,
Там крестом вышивали на белом ковре куропатки,
А вон там мышковала лисица всю ночь напролёт.
Начитавшись страниц, где судьба, как погода, неверна,
И вкусив аромата заснеженных сосен в лесу,
Я назад возвращаюсь, очистившись напрочь от скверны,
И в квартиру свою запах снега и хвои несу.
Любовь будет жить!
Её измяли, как бумагу,
Её швырнули на кровать...
Нужны и смелость и отвага
Её по имени назвать.
Её мазнули цветом чёрным,
Чтобы ушла в небытиё,
И грязным словом подзаборным
Пытались подменить её.
Её порочили публично,
Истратив весь запас чернил,
В дань моде весь бомонд столичный
Ориентацию сменил.
Она ж - в сердца находит двери,
С её приходом тает грусть...
Пусть любят, кто в любовь поверил!
Другие - трахаются пусть.
Не судите меня
Не судите меня, что в луга ухожу на рассвете,
Словно жизни страницы спешу перелистывать вспять,
Я сейчас не скажу, сколько вёсен осталось мне встретить,
И когда моё сердце и где перестанет стучать.
Я сюда прихожу, лишь гусиная стая покличет,
Жду с тоской каждый день, где сумею забыть про дела,
Как бальзам для души иль желанный налоговый вычет,
По кредиту, что жизнь, как и всем, ненадолго дала.
Мне стихов ни строки не получится высидеть дома,
Сколь бы ни был уютен достатком наполненный кров,
Без весёлых раскатов шального весеннего грома,
И осенних, шуршащих душистой листвою ковров.
Потому-то душа моя рвётся всё время на волю,
И спешу по незримой тропе я пешком наяву
В русский лес, к русской речке, в широкое русское поле,
Где я русскою сказкой из дальнего детства живу.
Давай с тобой помиримся, любимая
Давай с тобой помиримся, любимая,
Нальём в фужеры терпкого вина,
На стол поставим всё необходимое, -
Размолвка эта вовсе не нужна.
Давай забудем ссору скоротечную,
Друг-другу глянем ласково в глаза
И выпьем за любовь, святую, вечную...
Пусть взгляды наши смогут всё сказать.
Давай отложим сложные вопросики,
Давай не будем думать в этот миг,
Ты ткнёшься мне в плечо привычно носиком,
И нам подушки хватит на двоих...