Видно, сроки настали, и сон часовых сморил
На твоей неприступной, казалось бы, высоте...
В доме пахнет цветами - лаванда и розмарин.
В керамической кружке дымится густой мате.
Нерешительных сумерек смыта с небес пастель.
Кровь заката груба, словно камень земных основ.
Время шторить окно, и любимым стелить постель,
И сплетать одиночества под одеялом снов.
Но в устойчивом мире, привычном до ломоты,
Кипяток проливая на скатерть, дрожит рука.
Часовые всё дремлют. Им снятся снега, цветы,
Океаны и радуги, горы и облака.
У тебя же бормочет в ушах кровяной прибой
Песню древнюю - песню родства и борьбы стихий...
Неспокойно в груди: это ветер зовёт с собой,
Обещая полёт в неизвестность и вновь стихи.
Эти стены надёжны - и крепость, и грот, и гроб.
В них стоячее время, незыблем зеркальный хлад.
Если ты и оглянешься, выйдя - то только чтоб
Убедиться, что больше не хочешь пути назад.
Никого не дозваться. Никто не посмотрит вслед
И не спросит: "Куда ты?" - "Неважно. Не знаю сам".
Часовым снятся трубы грядущих лихих побед...
Ветер встретил тебя и погладил по волосам.