Содержание:

1) Стрела
2) Порыв
3) Абсолют
4) Курган вождя
5) Реквием
6) Предки
7) Простота
8) Предчувствие
9) Актриса
10) Млечный Путь
11) Ранняя зима - поздняя осень
12) Готика
13) Зрелость




Стрела 

...И время летит живое,
Пронзая сердца живые,
Бросая багряный отсвет
На стены и мостовые.
Мы можем молить: "Не надо!" -
Иль встречно лететь без страха,
Но всем нам, сраженным, падать
Дымящейся горсткой праха.
И, снова родившись, слепо
Блуждать безымянной тенью
И ощущать себя слепком
С утраченного творенья.
Но вдруг, разрушая слово
Неведомого запрета,
Из памяти темной снова
Во сны проникает это:
Слепящее, заревое,
Несущее обновленье -
Вторгаясь во все живое,
То мчится живое время.





Порыв

Дайте нам знамя -
Чтоб мы могли клясться знаменем.
Дайте нам Имя -
Чтоб нам умереть во имя.
Дайте нам крылья -
Мы прянем за тучи пламенно,
Чтобы взглянуть,
Что за звезды горят над ними.
Странная страсть -
Отдавать свои жизни высшему,
В небе сгорать
Среди радуг, смеясь и смея.
А на земле,
Как во тьме непроглядной, рыщем мы,
Кровью 
Выводим слова, а прочесть не умеем.




Абсолют

Среди нас они жили,
Как ныне другие живут.
Их пути непонятны.
Они одиноки на свете.
От земной суеты
Их к себе поманил Абсолют,
Зажигая над каждым
В ночи по звезде иль планете.
Путь лучистый звенел
Под ногами, как струны звенят.
Опечаленно матери щурились
Вслед - но напрасно, конечно.
Ни один удалявшийся
Не оглянулся назад,
Зачарованный блеском
Высокой Отрады нездешней.
Их не трогали годы, 
Внизу время мчалось скорей.
А они в вышине
Оставались по-прежнему юны.
Их не тронула Смерть:
Их хранили кресты матерей.
А дорога звенела, звенела,
Как звездные струны...
Но они оступились,
Едва не дойдя до конца,
Вознесясь над белесым,
Изменчивым омутом Млечным.
Нескончаемым холодом тьмы
Леденило сердца,
Чистый свет делал резче
И старше их лица и плечи.
Из мерцающей бездны
Под ними всходила звезда,
От которой в пути
Отрекались они многократно...
И взмолились они
К Абсолюту, что вел их сюда,
Чтобы он подарил им
Дорогу - на сей раз обратно.




Курган вождя

Знак дорог полнородным колосом
На зеленом плаще твоем.
Отдаленным зовущим голосом -
Словно по сердцу острием.
В дней ленивых тягучей патоке
Крылья сильными сохраня,
Из натянутой луком радуги 
Ввысь уходишь стрелой огня.
Пусть, главою царя под тучами, 
Твой курган в вышине притих.
Мы пребудем землей. Но лучшие -
Не сворачивают с пути.
И когда золотыми стеблями
Небеса прорастут, грозя,
Нам откроется в гневе древнем их
Огневая твоя стезя.
Пролетит, громыхая, конница
По упругой от ливней мгле.
Все дороги когда-то сходятся,
Пусть не все из них - на земле.




Реквием

1.
... И слетались к нему на ладонь мотыльки, 
И плясали деревья под дудку его, 
И русалки, к нему выходя из реки,
Оплетали венками свое божество.
А улыбчивый леший учил рассыпать
По болотам созвездья обманных огней...
И его королевски-небрежная стать
Вспоминалась красоткам спустя много дней...

Он ушел - колокольчиков звон полевой
Проводил его дух в запредельную тьму.
И земля была чуждой, холодной, сырой,
А вчера еще в тон подпевала ему...
И тоскою бесцветья исполнились дни,
И русалки рыдали всю ночь напролет:
Им-то прежде казалось, что он - как они,
Им казалось, что он никогда не умрет.

2.
Воздух замутнен дорожной пылью,
Догорают синие цветы.
Всё яснее проступают былью
В полутьме желанные черты.
Серых глаз печальные светила, -
Взгляд во взгляд, без слов и не дыша.
Разве ты сама не говорила,
Что в березах вся твоя душа?
Рубят лес, и рвется стук топорный
Сквозь окно, распахнутое мной.
Ты отныне станешь непокорной,
Но, надеюсь, более земной.



Предки

1.
Жили и жили,
Покорные древним богам.
Птицы кружили,
И льнула вода к берегам.
Сосны шумели,
Трудился над травами шмель.
Пели. Умели
Слушать, как плачет свирель.
Пряли и ткали,
Ходили на зверя гуртом,
Рыбу руками 
Ловили и острым шестом.
Нянчили внуков
И знали, как встретить врагов.
Били из лука
Дичь за сто сорок шагов...
Небыль сегодня - 
Те люди и те времена.
Книга Господня
Всех их хранит имена.

2.
История племени - 
Как история пламени.
Занявшись заревом
Под крылом Всевышнего,
От бледного дымка первых записей -
До пыльных томов старых летописей,
Когда прежние битвы
И прежняя слава -
Лишь курганный прах, 
Путь столь же долог,
Как от робкой искры -
До стынущего пепла, 
Завершающего жизнь
Некогда пышного костра.






Простота
O sancta simplicitas!

На всём лежит её сплошной покров.
Она глядит и ропщет многолико.
Она - оружье гениев и дикость
Толпы, несущей хворост для костров.

Она трагична - как предсмертный вздох, 
Бездушна - как поток камней на склоне.
В её бездонном неуютном лоне
Роятся тени будущих эпох.

Она - соблазн, лукавая Змея,
Чей едкий смех, как встарь, звучит над нами.
Она - проклятье, вдохновенье, знамя,
И Бог, и крест, и римский судия...

За нею вслед - разбой и вороньё.
Как грузный вол, она послушна плети.
Но власти нет сильней на этом свете,
И никуда не скрыться от неё.

Она плодится - нрав её таков.
Её и так уже невпроворот, но
Она орёт из каждой подворотни
И лезет на трибуны вожаков. 

Она то бьёт кнутом, то льёт елей.
Её стопа дробит, а длань - возносит.
Сонм её бледных истин ветер носит...
Она пришла! Склонитесь перед ней!





Предчувствие

...Придет сентябрь, разнузданного лета
Красивое, но слабое дитя.
При свете летней памятью согрета,
Земля ночами стынет не шутя.
Еще трава цела и листья гладки,
Но сквозь загар закатный там и тут
Болезненным румянцем лихорадки
На даче астры гневные цветут.
Под гвалт базара вереницей длинной
Букеты их вплелись в порядок дней.
Щетинятся ежами георгины,
И хризантемы пахнут все нежней...
А впереди - сиянье листопада
Седая позолота октября.
Сентябрь - заминка. Хрупкая награда,
Намек, что лето прожито не зря.
Оранжевой рябиновою гроздью
Глядит он в приоткрытое окно,
И праздничная синь его - как роздых
Пред тем, что нам в дальнейшем суждено.
Он - тайный мир. Берез плакучих пряди
Полощутся в потоке на заре,
И зыбкость отражений в водной глади 
Как будто внове взгляду в сентябре...
Все отгорит. Сырая мгла накинет
Дождливый плат на кроткий мир вокруг...
Господство грез развеется и сгинет,
Как дым, как пепел, как чуть слышный звук.





Актриса

Сняв жирный грим и глядя в зеркала,
Растерянно молчишь, не узнавая:
Какая очумелая кривая
Сюда старуху эту завезла?
Где тот хирург, - да в нашей-то глуши! -
Который мог бы мастерски и с толком
Страстей чужих кровавые осколки 
Извлечь из бедных мускулов души?
Привычный час змеиных перемен:
Как сбросил кожу. Новая - какая?.
Чужая жизнь уходит, вытекая
Из вспоротых, незримых глазу вен.
Сгибает плечи бремя чуждых грез,
Бредешь к метро по миру, где ты дома,
Как призрак, и в тебе живет истома
Несовершенных днем метаморфоз.
И странно знать, что все пути - просты,
Под тканью жизни сердце бьется больно.
Живи и чувствуй, а играть - довольно!
Меж двух прибежищ рухнули мосты...
...Запахнет кофе. Майской кутерьме
И ночью нет конца, о боже правый!
Чужие сны бросают тень на травы
И совами проносятся во тьме.





Млечный Путь

Кружит Земля на привязи, и долог
Полет. И тьма, как пропасть, глубока...
Но, никогда не проливаясь долу,
Течет над миром светлая река.

Нам весны лгут, над нами воют зимы,
Надежду убивают сентябри,
Горят июли... Невообразимы
Для нас иных миров календари.

Лишь в редких снах - холодная свобода,
Блестящий, скользкий серп чужой луны,
И звезды - золотые капли меда -
Вот-вот в ладони хлынут с вышины...

Весь наш удел - бессменная забота.
Осколки грез затеряны в пыли.
А небеса томят, как будто кто-то
Зовет нас оторваться от земли,

Как будто столь привычное нам бремя -
Обманный трюк, игра заумной лжи,
Как будто вдруг нам удалось на время
Преодолеть земные рубежи

И чей-то вздох в преддверии разгадок
Бессмертья ветром веет с высоты...
И верится, что мед небесный сладок
И помыслы зовущего чисты.





Ранняя зима - поздняя осень

Ночи и дни здесь - ничьи, и птичий 
Говор - теперь ничей.
В буром лесу запоздало кличет
Братьев своих ручей;
Тонко на холоде плачет, зыбко
Блещет, скользя под лед,
С солнцем играет, как будто рыбка
В нем плавниками бьет.
Нити закатные тянет вечер,
Весь в золотой пыли.
Хрустко деревья ворчат. На плечи
Шали снегов легли.
Черные кромки прогалин талых
Режут острей ножа.
Рыжие маковки кочек. Скалы
В белых шелках дрожат.
Вдруг - словно взрыв, из-под ног взлетая,
Ярких лоскутьев сонм -
Птицы и палые листья, стая
Пестрых озябших солнц.





Готика 
Дану

Он часто проходил, не глядя, мимо
Обыденно готического храма.
И вечно злился на часы, что били
На башне посреди глубокой ночи.
И с молчаливой жалостью смотрел
На то, как входят в ратушу туристы
В надежде уловить под взлетом арок
Блуждающие отзвуки былого...
Однажды ночью, слез не вытирая, 
Спустился он с больничного крыльца.
Бетон молчал под тихими шагами,
Стекло бесстыдно холодило сердце,
А гладкий пластик был похож на воск.
Он поднял взгляд - и понял наконец-то,
Зачем так высоко уходят шпили
Готических, нелепых нынче, храмов...





Зрелость

Полуденный солнечный ветер коснется лица,
Дрожащее золото крон до земли пригибая.
Ты больше не глина в руках молодого творца,
Не гибкий побег, не реки колыбель голубая.
Ничто не угаснет, все память, как зерна, хранит,
Но будет ли радостной жатва на памятном поле?
Ты больше не образ, ты - мрамор, ты - серый гранит,
Тяжелый - и хрупкий - и гибельно острый на сколе.
Любовью ли, гневом ли, мукой душа сожжена, -
Все нет пепелищ, где бы новых домов не сложили.
Ты платишь по высшему счету и платишь сполна,
И едкая ртуть неустанно гуляет по жилам.  
А крепкое, терпкое время щекочет язык,
Гортанно бормочет, сочась сквозь стеклянное горло...
Ты больше не слабый исток и не звонкий родник,
Ты мощное русло, испробовав, принял покорно.
...К коре огрубевшей доверчиво льнут деревца
И зыбкие стебли, опору в тебе обретая.
Не глина грядущего в бережных пальцах творца -
А столп настоящего, ось бытия золотая.