Перовский Николай Михайлович :
другие произведения.
Еще заигрывая с музой
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
© Copyright
Перовский Николай Михайлович
(
egle1966@rambler.ru
)
Размещен: 02/03/2003, изменен: 17/02/2009. 21k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Скачать
FB2
Оценка:
5.88*12
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
ЕЩЕ ЗАИГРЫВАЮ С МУЗОЙ
Еще заигрываю с музой
Лета к суровой прозе клонят...
А.С. Пушкин
Еще заигрываю с музой,
отодвигая день и час,
когда я стану ей обузой,
как постаревший ловелас.
Игра - в природе человека,
тасует страсти шар земной,
но я в теченье полувека
был верен музе, ей одной.
Мы накануне расставанья.
Уж не поплакаться ли мне -
пусть не в жилетку мирозданья,
а лишь в подол своей жене?!.
И все окончиться чудесно:
моя законная жена
своей сопернице небесной
воздаст сторицею сполна!
2001 г.
Весна
Давай зима, на посошок
пригубим мартовской капели!
По свету носится слушок,
что на подлете птичьи трели.
Весна с грачами на слуху.
Однажды ночью лопнут почки,
проснется верба вся в пуху,
и лес в зеленой оторочке.
А этот зябкий березняк
и этот паводок весенний -
вселенский праведный сквозняк
в канун Христова воскресенья.
Две тыщи лет из года в год
дух торжествует над каноном
и каждый праздничный восход
кропит пасхальным перезвоном.
2000 г.
Театр
Душа и разум знают цену
самим себе, но вот вопрос:
взойдя на жизненную сцену,
что принимать на ней всерьез?
Где башмаки, а где котурны,
где языки, а где клинки?
А в добродетели дежурной
злодейства зреют ли ростки?
И если спрятался под маской,
то соответствовать изволь,
но знай, что жизнь не стала сказкой,
что роль - она и в жизни роль.
В порфире Лира или Кира,
держа вселенную в горсти,
ты не забудь владыка мира,
в канаве место припасти.
2001 г.
Прозренье
Памяти Сергея Наровчатова
Бывает острое прозренье,
как взрыв в мозгу, что ты живой,
что ненависть, любовь, горенье
в тебе с тобой и над тобой.
Ты только вскрикни, хлопни дверью
или засмейся - просто - вдруг -
и тут же ветер и деревья
тебя затянут в общий круг.
В тот милый круг, где все живое,
где наслаждение и боль,
где правят общею судьбою
горенье, ненависть, любовь.
Мы в общем хоре все - солисты,
и даже тот безголос,
в своем, особенном, регистре
доносит шепот свой до звезд.
1964 г.
***
Гляди! Пушистый жеребенок
резвится, пляшет, травы бьет, -
почти духовный, как ребенок,
почти абстрактный, как полет.
На переломе и на стыке,
на тонкой дужке коромысл
струится космос безъязыкий,
времен и судеб тайный смысл.
И может, высшая минута
тебе дается для того,
чтоб лишь коснуться абсолюта,
а не ослепнуть от него.
1986 г.
Паутина
Паутина в осиновых чащах,
паутина в березовых рощах,
сизый морок по миру летящий,
укрывает и выгон и площадь.
По тропинкам опавшего сада,
по дорожкам увядшего луга
прохожу я пастух листопада,
паутиной опутанный туго.
Разомлев от теплыни в полыни,
пауки понаделали пряжи,
запропала земля в паутине,
и никто не заметил пропажи.
1990 г.
Колодец
Глубокий колодец,
обкатанный сруб, -
из бездны уродец
с ухмылкою губ.
Полдневные звезды
оттуда видны,
неужто он создан
для той глубины?
Тяжелою влагой
размыты черты,
каких-то полшага -
и он - это ты...
1988 г.
Корни
Был я болен и тем виноват
перед миром людей и растений,
но однажды ушел я в закат -
провожать удлиненные тени.
Я присел у слепого костра,
согревая озябшие руки,
и осенняя ночь, как сестра,
обняла меня после разлуки.
А когда от земного огня
глянул на небо в звездных накрапах,
мне почудилось, что зеленя
источают младенческий запах.
Я не думал, откуда взялась
и с такой прямотой воплотилась
неподсудная разуму власть -
обращать наказание в милость.
Я стоял, не стыдясь своих слез,
между звездами и зеленями
и меня не тревожил вопрос,
что считать в этом мире корнями.
1989 г.
В райцентре
В райцентре хоронили старика,
не знаю, кем он был на белом свете,
плыла машина, плыли облака,
старухи, старики, деревья, дети...
А на его рассудочном лице
такое затаилось выраженье,
как будто это он привел в конце
весь мир в одностороннее движенье.
Сдвигалось и смещалось всё в окрест,
живое и бессмертное покамест,
и старый домкультуровский оркестр
шел во хмелю, хрипя и спотыкаясь,
И довезли до места, и снесли
к пределу, где кресты стояли косо,
и с каждым комом сброшенной земли
слабее становился запах теса.
И стали расходиться, и оркестр
куда-то поспешал на именины,
а мне казалось - вбитый в землю крест
ухмылкой провожает наши спины.
1977 г.
Диоген
Вышел я в полдень с ночным фонарем,
стал я искать человека.
Встретился с деревом и с муравьем -
что за оказия? Эка!
Тот лихоимец, другой лиходей...
вдруг я споткнулся - и в яме,
глядь, а вокруг меня тыщи людей,
все, как один, с фонарями...
1986 г.
Время
Рыхлая баба снимает белье с узловатой веревки,
пьяный мужик перекрыл своей грудью канаву, как дзот,
клены роняют листву, балансирует голубь на бровке,
в мире мистерий на цыпочках Время идет.
Время шутя проникает в любую лачугу и крепость -
вечный свидетель зачатий, смертей и стирки белья,
лепит из наших ничтожных страстей героический эпос
и надзирает за нами в тюремном кругу бытия.
1995 г.
Степное озеро