А,б : другие произведения.

5стен (3/5 от книги Отражение)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   5стен.
  

Пролог.

  
   Близкий горизонт сложен из блоков многоэтажных домов; возвышается над балконом, где стоит мужчина в махровом халате. Он держит за ушко стеклянную чашку с зеленым чаем, и взглядом сквозь очки смотрит на окна - на выкрашенные закатом стекла, раскаленные докрасна. Пылающие небеса уловимо быстро угасают, темнеют до синеватой серости. Сумерки покрывают двор. Ветерок приносит запах ранней весны. Не отвлекаясь от вечерней картины, мужчина глотнул стылого чая; остатки с чаинками слил в горшки с комнатными растениями, расставленными на лоджии. Поступать так не следует, если нет намерения обзавестись выводком дрозофилов; но мужчина мало что понимал в цветах, о которых печется жена.
   Проводив солнце до последнего луча, мужчина толкнул балконную дверь. За плотной шторой - чертог темноты гостиной. Люстра не зажжена; зато монитор светится у дальней стены, будто маяк. Здесь тише, чем на сонном дворике под балконом. Мужчине кажется, что сейчас во всем мире он один. Или же, - на промежуток времени, - он создал собственный мир - уютное пристанище, подсвеченное прямоугольником манящего нетбука. Хозяин стряхнул тапки, позволяя ворсинкам ковра согреть стопы; плотнее запахнул полы халата и затянул пояс под валиком живота. Он прошел к креслу на колесиках, примерился и плюхнулся; сдавлено крякнул поршень ножки, жалобно визгнула пружина спинки. Пальцы вцепились в край столешницы; мужчина притянулся вместе с офисным стулом, сближаясь глазами с экраном нетбука. Ладонь интуитивно примагнитилась к мышке, которую в шутку он называл эспандером с критически ограниченной нагрузкой на кисть.
   Таких скабрезных приколов придумал немало: про осанки программистов, про мучения с излишним весом, про гипоактивность, про ущербное зрение, и даже геморрой. Циничный юмор не раз выручал, но все же, мужчина позволял себе роскошь утешаться надеждой когда-нибудь "встать на ноги". Невзирая на отметку в 35 лет, он выглядит моложе и чувствует себя так же. Все дело в том, что жизнь радует светлыми чувствами к жене и ее взаимностью. Пустяковые неурядицы лишь подсаливают блюдо под названием счастливый брак. И если продолжать эту аналогию, то два повара, - он и его женщина, - сотворили кулинарный шедевр. Сытный и сладкий.
   - Да что ж я все о еде-то!.. - мужчина засмеялся.
   Мимолетная греза закончилась, оставляя послевкусием тихую радость. Улыбаясь, он помассировал шею и поводил мышкой. Беспрекословно отдаваясь воле длани, белая стрелочка забегала по ту сторону экрана; действуя в виртуальном измерении, помогла завершить работу. Программист закрыл все активные окна и рассоединил связь с интернетом; раскинул руки, потянулся, и, конечно же, не удержался от заливистого зевка. Посмеиваясь над дурашливой беззаботностью, он облокотился на край стола, водрузил подбородок на ладонь, прикрыл глаза и будто задремал. Монитор подсвечивает безмятежное лицо; компьютерный слуга терпеливо ждет дальнейших указаний.
   Ладонь легла на стол. Пальцы простучали, затем паучком поползли за крышку нетбука, пока не коснулись лакированной шкатулки. Странным образом мужчина поймал себя на мысли, что предмету неприятно прикосновение чужака; но пальцы продолжают гладить ребристый узор деревянных стенок. Качнулся маленький замочек - хлипенький, игрушечный, какие бывают на девичьих дневниках с пестрыми обложками и сердечными откровениями на страницах. Надежность замка символическая - он предупреждает о том, что в ларчике хранится нечто особенно личное, сокровенное. Деревянные стенки таят секрет, который принадлежит только владелице жестяного ключика. По той же причине ларчик становится уязвим - разжигает любопытство.
   Мужчина вздохнул. Внутренняя борьба разрывает надвое; но зачем тянуть, если уже известно, какая половина одержит победу? Да, это нечестный поступок, и да - опасно приподымать завесу тайны. Случается так, что в конце концов подавленно скажешь: "Счастье в неведении", - и посетуешь на запоздалость дельной мысли. А прежняя жизнь бесповоротно перечеркнута. Бесспорно - счастье в неведении. Но интрига презирает рассудительность. И тогда за дело берется азарт.
   Пальцы выстучали короткую трель по крышке и цапнули шкатулку. Чтобы разглядеть ее получше - включена настольная лампа. Супруг затаился и прислушался, будто супруга могла внезапно появиться в комнате. Но сейчас ее нет в доме, а тихая квартира будто отрезана ото всего мира.
   - Полный дисконект, - программист хмыкнул, показывая совести улыбку раскаяния, и достал отмычку.
   Тоненькая отвертка припасена заранее; поджидала своего часа в кармане халата. Действительно, зачем было тянуть время сомнениями, если решение принял заведомо? Сплющенный кончик отвертки вероломно юркнул в замочную скважину, поскребся; пустяковый механизм щелкнул, отпуская дужку. С возбужденным сердцебиением, взломщик отворил крышку. Вскрытый тайник безраздельно заворожил рассудок.
   На дне ларчика припрятано красное сердечко из мягкого пластика. Мужчина бережно извлек его и отставил пустую шкатулку. Когда он потянул сокровище в стороны, вещица распалась надвое, оголяя USB-штекер. Сердечко оказалось флэшкой.
   Подключенная к нетбуку, она выдала на экран архив под названием "Истинная Я". Два щелчка правой кнопкой мыши - и секрет распахнулся перед непрошеным гостем. Внутри папки оказались текстовые документы и звуковые дорожки, именованные по датам. Пошарив в ящике стола, программист достал наушники, в последний раз прислушался к тишине, перед тем как окончательно погрузился в тайные помыслы супруги.
   От наигранной беспечности не осталось и следа. Курсор, наведенный на первый текстовый документ, дрожит. Страхи и комплексы тараканами повылезали наружу, когда секрет жены поставил знак вопроса в убеждении о счастливом браке. Ни разу прежде он не сомневался, но теперь предчувствие измены доминирует. Особенная женщина, родная и любимая, с которой все несчастья преодолели вместе - в один миг стала чужачкой, когда забота показалась лицемерием, нежность - коварством, а искренность - блефом. "Мы" распалось на две единицы. И теперь, один на один с правдой, мужу суждено выяснить - окажется ли счастье иллюзией?
   Взяв себя в руки, он открыл файл.

01.06(вечер).doc

  
   Что же тревожит меня? Вот я села с чашкой чая перед компом, почитать письма, поболтать с подругами, посмеяться над глупостями... Но, почему-то, в сеть выходить не хочется. Меланхолия?
   За двадцать лет своей жизни, мне не доводилось прежде вести дневник, но раз не хочется делиться терзаниями с посторонними, я решила пообщаться с собой. Надеюсь, это не перерастет в шизофрению? (улыбка).
   Но как мне разобраться с тревогой, если я не знаю по какому она поводу? Наверное, следует попробовать отнестись ко всему проще. Что ж, расскажу тогда, что произошло со мной сегодня.
   Сегодня был последний день моего учебного года, конец второго курса. Прямо из университета я отправилась загород, на выходные...
  
   Только что звонила мама. Она совсем заработалась, и дел так много, что остается в городе на неделю. А то и на две.
   Может мне одиноко? Поэтому я пишу?
  
   Мои летние каникулы начались с сегодняшнего дня. Сессия позади, все экзамены - автоматом. Но защита курсовой вымотала по полной. К моей, - без ложной скромности, - идеальной работе по теме "Динамическая теория личности Зигмунда Фрейда", училка прицепилась, как клещ. Все дело в том, что тетка - явная невротичка. И просто скандальная баба, хотя лет ей, пожалуй, всего-то 32-33. Доведенная одиночеством женщина - первозданное, чистое зло.
  
   Боже, о чем я пишу?! Это так смешно, если вспомнить, что около недели назад я рассталась с Антоном.
  
   Эх, разбираться - так разбираться. Да, подозрения мамы оказались правильными. Больше не буду сомневаться в ее интуиции. Или правильней сказать - в жизненном опыте.
   А ведь какой грамотный парень! Ну да неважно - перехитрить меня ему все равно не удалось, не стала я его девушкой. Но и он не растерялся, быстренько нашел с кем покувыркаться.
   До чего же это грязно. В итоге все остались при своем. Для него все это в порядке вещей и, не заполучив меня, восстановил звание ловеласа раньше, чем признал поражение. А я его не любила. Ведь я не чувствую и капли сожаления, только отвращение.
   Но самое, мерзкое и вместе с тем шокирующее - это то, как я узнала о его измене. На прошлой неделе, в субботу, его подружка меня подкараулила и заявила, чтобы я не лезла к ее молодому человеку, что у них все замечательно. К сожалению, ее фразы сильно отличались от того, как мягко и тактично выразилась я только что. Поэтому, она поставила меня в тупик - я порывалась оттаскать грубиянку за волосы, но ведь тем самым осчастливила бы мерзавца Антона. Без сомнений, он потерял бы голову от восторга, что девушки дерутся из-за него. Ничто не разубедило бы его в этом.
   Вот так вот, нежданно и негаданно, оказалась я второстепенной актрисой второсортной мыльной оперы. Ничего кроме отвращения и неприязни на душе не осталось. Делиться с подругами новостью не хотелось - от стыда бросало в краску от одной только мысли, что об этом кто-нибудь узнает. А девчонки, как назло, интригу чуют за версту. Вся неделя была ужасно напряженная.
   Когда сегодня приехала в загородный дом, недолго думая, отправилась в лес: гулять, думать, "очищаться" (это слово звучит слишком мистично, но очень подходит). По дороге не повстречала никого из знакомых (что несколько странно), а если вспомнить, то проходя по главной улице своего коттеджного поселка, не повстречала вообще никого. Но тогда это ускользнуло от моего внимания; я полностью отдалась размышлениям. Главное о чем думала: почему я испытываю стыд от происшествия с Антоном? Ведь я не совершила ничего аморального. Может, мне стыдно, что не предугадала такого поворота событий? А вдруг это не стыд, а что-то иное?
   Множество мыслей бередило мою душу; я заблудилась в них, не видя дороги по которой шагали ноги. Но мне было хорошо, дышалось легко и внутри становилось... м-м... прибраннее.
   Себя нашла на "пятаке" (самое высокое место в нашем лесу), будто пришла в чувства. Сразу ощутила ласковое тепло ветерка (на самом верху нет деревьев, и ветер свободно носится по холму). Я глубоко вдохнула, и воздух ворвался в мои легкие, чистый и свежий. Солнце выползло из-за крохотной тучки, стрельнуло лучиком по глазам, и тогда я вспомнила, что умею улыбаться. Внизу, метрах в шестистах, течет Москва-река, загрязненная, ослабшая, но все еще река, и какая-то волшебная сила источается от нее. Вокруг зелено и радостно, величественно прекрасно, напоминает о вечности, о безмятежном покое.
   Я постояла немного, вглядываясь в далекую линию горизонта; там виднеются пористые от окон коробочки многоэтажек. Мой взгляд переместился правее: по мосту через реку снуют машинки, не крупнее игрушечных. Взглянув еще правее, я увидела краешек поселка, отстроенного во времена советской власти; его пятиэтажные дома донельзя похожи на спичечные коробки, поставленные на бок - черный гудрон крыш выглядит как чиркаш.
   Потом мне захотелось погулять в лесу; казалось, что я обдумала не все и, передохнув, приготовилась снова копаться в себе. Если бы я пошла прямо, то по склону высокой горки спустилась бы прямиком к берегу Москва-реки. Но я отправилась назад. Спустилась с пятака и деревья тут же меня обступили. Сам лес находится на возвышенности, здесь множество глубоких оврагов, чуть ли не постоянно приходится идти вдоль них, не без опаски поглядывая на дно.
   Но до оврагов я не дошла. Самое интересное началось, едва я сошла с холма. Спускаясь, я заметила у пригорка поваленное дерево; вывалилось из строя собратьев. Ветвистая крона старого клена легла метлой на поляне. По обугленному пню, в котором застрял такой же черный край ствола, несложно догадаться о попадании молнии. Тогда я вспомнила рассказы, что не так давно над поселком прошел нешуточный ураган.
   Вдоль широкого ствола упавшего клена разлегся юноша; одна рука на животе, другая под затылком, глаза прикрыты, ноги закинуты на ветку. Может быть из-за того, что в лесу царила тишь, и не было посторонних глаз, я захотела поздороваться. У меня не было причины так поступать, но я решила не превращать это в аргумент, при котором следовало отказаться от импульсивного желания. В конце концов - что страшного в том, чтобы просто поздороваться?
   Нельзя сказать, что я могу так легко войти в контакт с совершенно незнакомым человеком. Наверное, уже в тысячи подобных ситуаций, я проходила мимо. Не знаю чем, но этот случай оказался особенным. Думаю, все дело в моем тогдашнем настроении, ветреном и раскрепощенном.
   Я приветливо помахала рукой (в этом не оказалось ничего странного). Но он не отреагировал. Мне стало интересно, почему он меня игнорирует. Без задних мыслей, я просто зашагала в его сторону, а когда оказалась рядом, удивилась. Спит! Мерно и тихо посапывая. Травинка тимофеевки чуть покачивается в зубах, лицо расслабленно, будто детское, с добрейшими чертами. Но глаза... Напряженные веки морщатся, словно начинается кошмарное сновидение. Но разве приходят кошмары в полуденный сон? Может в этом и нет ничего странного, но я вдруг отчетливо поняла, что человек передо мной глубоко в душе сильно мучается.
   Мое присутствие встревожило его сон, веки стали подрагивать и шелохнулась травинка в зубах. Вот он уже совсем проснулся, но глаза не открывает, пробуждаясь плавно и будто стараясь удержать приятный сон, а не кошмар. Истомная улыбка переросла в зевок, он заелозил на бревне, сладко потянулся, и только потом, потерев ладонями, открыл глаза. И наши взгляды пересеклись.
   За всю жизнь я не видела такой прыти! В неуловимое мгновение он весь подобрался и спружинил с места, как кузнечик. В следующей миг он уже был на земле, по ту сторону бревна; на лице смешались испуг и раздражение. Но длился момент не дольше секунды. Он стал разглядывать меня с удивлением, но удивляясь словно не мне, а чему-то, что известно лишь ему. Потом он улыбнулся так светло и добродушно, что и я не удержала улыбки.
   "Первый раз вижу, чтобы кто-то задремал днем на дереве", - сказала я.
   "Все потому, что мы видимся впервые", - ответил он и представился: - "Степа".
   Он подошел ближе и галантно поцеловал мою руку. И этот жест совсем не показался мне пошлым; я шутливо закатила глазки, словно обольщенная фрейлина. Странное знакомство прошло, как само собой разумевшееся, не было даже удивления, которое появилось только теперь, когда пишу об этом. Разве это обычная ситуация?
   Мы вдвоем отправились бродить по лесу, вели очень оживленную беседу. По большей части говорил он. Болтушка! (улыбка). Он напоминал мне ребенка, даже не подростка (они все сейчас какие-то депрессивные... кроме меня конечно, хе-хе). Он на пару лет младше меня. В его поведении чувствовалось столько заразительной восторженности и импульсивности! Я призналась ему, что не встречала прежде столь жизнерадостных людей. Степан вел себя простачком, при этом оказался весьма начитанным, приятным и интересным собеседником (хоть и любитель перебивать). Порой я замечала, как он титаническими усилиями сдерживается от комментариев, дожидаясь, пока я закончу высказывать мысль. (Улыбка). Встреча оказалась весьма приятная, увлекательная - я совсем позабыла проблемы и перестала ощущать беспокойство.
   А потом он показал мне место возле опушки, где растет земляника. Как малые дети, мы ползали на корачках, искали в кустиках сладкие ягоды и уплетали их за обе щеки. Я никогда прежде не ходила по ягоды. Мне понравилось. Было вкусно и беззаботно, как-то даже умильно. Наевшись, мы спустились в овражек к роднику, напились ключевой водицы. Боже! Сколько же там бесноватых комаров! Пока один из нас склонялся, припадая к холодной струйке, другой защищал от кровопивцев, отмахивая веточкой.
   За время прогулки я узнала, что Степан - из соседнего поселка, не коттеджного, а так - деревня городского типа, где пятиэтажные дома местные зовут многоэтажками. У него там бабушка и он изредка проводит у нее выходные, а учится и живет в Москве.
   В общем, мы много о чем разговаривали, у меня не хватит терпения написать обо всем. Итак на три листа расписалась. Выложилась. (улыбка) Пожалуй, это все.
  

03.06(вечер).doc

  
   Сегодняшний день начался с перестановки в комнате. Я решила несколько обновить облик своего летнего жилища. И получилось очень необычно! Можно с уверенностью сказать, что я была на подъеме творческого настроения, додумавшись откатить свою просторную кровать на центр комнаты. Два моих шкафа, - книжный и вещевой (тот, что поменьше), - в ширину оказались под стать стенкам изголовья и изножья. Поэтому я решила сделать нечто, вроде "спальни внутри спальни". Освободив шкафы, я подсунула картонку под днище и, - вуаля! - в одиночку передвинула мебель. Теперь моя кровать с обеих сторон закрыта стеллажами. Чтобы взять книгу достаточно протянуть руку над головой; а светильник прицепила к краю полки. Вещевой шкаф я приставила задней стенкой, и на нее повесила красивый плакат с закатом на песчаном берегу моря. Задумка с кроватью оказалась выше всяких похвал.
   Письменный стол придвинула вплотную к подоконнику. Тумбочку для канцелярских принадлежностей я опустошила, чтобы битком набить полки мамиными модными журналами. Благо, их навалом; она зачем-то постоянно покупает их, хотя у самой нет времени читать даже желтую прессу. Поэтому они просто множатся в гостиной. Теперь от них польза большая, чем от чтения - они превратили тумбочку в маленькую лестницу. По ней я поднимаюсь на стол, а там распахиваю фрамугу, чтобы сесть на подоконнике и с высоты второго этажа любоваться лесом и небом. Немного сказочно получилось, правда? (улыбка).
   На подоконнике, солнечным светом тешит листочки моя Роза в горшочке, привезенная из Москвы на лето. На удивление легко она стерпела переезд, бутончики враз налились сочным цветом, поднялись, вот-вот готовые распуститься. По моим представлениям, цветение должно было начаться не раньше следующего месяца, но в поселке с Розой будто начали происходить чудеса. Может, так сильно сказывается чистый воздух? Я зря сомневалась, когда думала оставить цветок дома. В любом случае, в Москве ей было бы хуже; уверена - мама не всегда бы вспоминала поливать растение. Да и мне с Розой здесь не так одиноко.
  
   Весь день я занималась убранством комнаты, танцуя под дебютные песни группы Evanescence и подпевая Эмми Ли. Их альбом - подарок судьбы. Мое сердце зачаровано группой, назвавшей себя "Исчезновение". Стихи и музыка порывами эмоций били в колокол моей души, рассылая чувственные вибрации по внутреннему миру.
   А вечером я снова повстречалась со Степаном. На том же месте, что и тогда (на этот раз не спал (улыбка)). Расходясь по домам в день знакомства, мы не договаривались о том, чтобы встретиться вновь; но это случилось как само собой разумеющееся. Более того, я даже подготовилась к новой встречи. Как? Взяла диктофон на прогулку. Зачем? В дальнейшем, я возьму наше общение за основу для написания очередной курсовой по психоанализу. Скажем, "Транзакционный анализ Эрика Берна". Точно пока не знаю. Я решила записать нашу беседу, чтобы по возвращении домой разобрать то, что возможно ускользает от меня. При нашем первом общении Степан часто прибегал к двусмысленным выражениям, а поняла я это только вчера, хорошенько обдумав некоторые его фразы. Может, мне только кажется; и его реплики не осознанны в той степени, которую я им приписываю.
  
   Сегодня мы допоздна общались возле поваленного клена, а еще поднимались на пятак смотреть закат. Степа пребывал в хорошем настроении, был весел и смешлив. Сегодня он рассказал мне историю из своей жизни, в которой я, - как будущий психолог, - нашла много удивительных подробностей. Повествование истории больше походило на театральную постановку; будто он рассказывал что-то, не имеющее к нему отношения - происшествие какого-нибудь приятеля. За все то время он не слезал с дерева, расхаживал по нему, как по сцене, активно жестикулируя (порой мне казалось, что он свалится). Подробности хранятся в звукозаписи, названной по сегодняшней дате.

03.06.­mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Привет, Лена!
   - Привет. Вот мы снова повстречались.
   - Рад встрече!
   - И ничуть не удивлен?
   - М-м... Нет. А ты удивлена?
   - Даже не знаю. Ты давно здесь?
   - Как видишь, даже задремать не успел.
   - А по ночам ты не спишь?
   - Но ведь это совсем другое. Здесь от сна совсем другие ощущения. Тебе тоже стоит попробовать.
   - Я не настолько безрассудна, чтобы спать в лесу. Не боишься, что кто-нибудь причинит тебе вред, пока спишь?
   - Мой сон чуток, как у караульного!
   - Караульные вообще-то не должны спать.
   - Никто не сможет даже подкрасться ко мне!
   - Это ты мне говоришь?
   - Ты подкралась без враждебных намерений. Их я бы почувствовал, хе-хе.
   - И все же, без шуток - ты не дорожишь своей жизнью?
   - Боже! Что ты говоришь?! Жизнь это самое ценное, что есть у человека!
   - Прозвучало как заученная фраза.
   - Потому что это очень простая истина. В ней нет никакой хитрости. Я люблю жизнь. Она прекрасна! Вот, посмотри на лес! Его зелень увядает по весне. Но в этом заключается неотложное составляющее великого. Увядание тоже имеет свои краски, завораживающие по-особому. Все краски мира прекрасны. Ты не согласна?
   - Увядание не делает цветок прекраснее.
   - Разве?
   - А разве прекрасен увядший цветок?
   - Но сейчас-то цветы живы! Несмотря на будущее, где их поджидает гибель, они расцветают.
   - А люди? Какими их делают мысли о смерти?
   - Живыми!
   - Потому что они знают о неминуемом конце всего. Пфф! Это нонсенс. Как можно скрашивать жизнь болью? Я не из тех людей, кто утешает себя, что не будь низости - мы не поняли бы, что такое благородство.
   - Но почему утешение? Это логичная закономерность! Если бы не было пасмурных дней, ты бы не осознала красоту солнечного дня полностью.
   - Я не смогу осознать красоты солнца, если ослепну во тьме пасмурных дней.
   - Это крайности...
   - Нет, не крайности. Пасмурный день дает нам горький опыт для сопоставления, а получение опыта - это изучение неизвестного. Как рассчитать, чтобы познаваемое не ослепили нас, если предварительно нам неизвестно то, что беремся изучать? Что если психика человека не сможет ужиться с полученными знаниями?
   - В таком случае человеку предстоит обратиться к квалифицированному специалисту по лечению душевных травм. Это же твоя будущая целевая аудитория!
   - Не смейся. Мне, правда, интересен твой ответ. Как мысли о смерти скрашивают твою жизнь? Или ты все-таки предпочитаешь держаться в стороне от этого знания?
   - Пощади! Мне не устоять перед напором профессионала! Твои речи чересчур премудры для меня. Давай лучше отойдем от темы смерти, и я расскажу тебе забавную историю:
   Однажды, я гулял по улице с девушкой, с которой встречался когда-то. По пути я увидел написанное краской на асфальте признание в любви. Тогда я прокомментировал: "Как глупо! Идиотизм!". А моя девушка сказала: "А вот я всегда мечтала, чтобы кто-нибудь сделал для меня нечто-то подобное". Обрадовался я тогда, иду, мысленно руки потираю и думаю: "Отлично! Запомним". А что думаешь ты о посланиях на асфальте?
   - Поступок больше социальный, чем романтичный.
   - Как строго... Я же расценил это как возможность сделать приятный сюрприз. Не знал я тогда, в какое приключение это превратится...
   В назначенный день начались приготовления. План был таков: ночью приехать на велосипеде к ее дому, и краской написать два послания: у подъезда - "Доброе утро, Викуля", а под окном - "Люблю тебя...". Перво-наперво, следовало перегнать велосипед из поселка в Москву. В этом не было никакой проблемы, я часто катаюсь этим маршрутом. Километров двадцать пять проезжаю. А ты любишь кататься на велосипеде?
   - У меня его нет.
   - Это ужасно! Так вот...
   Выехал я на трассу и на полпути, - бах! - камера лопнула. Измучился, пока пешком добрался до дома, и только тогда сообразил, какой я дурак: чтобы починить велосипед, его нужно снова везти в поселок. Там все инструменты, там и дедушка - мастер на все руки.
   - Ты не можешь сам поменять камеру?
   - Мой железный конь не любит, когда я подхожу к нему с инструментами. Почти лягается. Мы лишь недавно смогли договориться.
   В тот же день, я стал обзванивать всех, кто мог бы помочь транспортировать моего хромого друга на машине. Как назло - всем было некогда. Переругался с каждым. Но отказаться от задумки не мог, иначе бы пропал кураж. Долго ломал голову: как бы договориться, чтобы пустили в общественный транспорт с велосипедом. В маршрутку он не влезет, а в экспресс не пустят ни под каким предлогом. Только через час мама подсказала мне, что если нужно починить колесо, то его следует снять и ехать с ним одним. В тот момент я понял, что волнуюсь так сильно, что не могу соображать конструктивно. Но это только подстегнуло к действию.
   По дороге на автобусную станцию я зашел на строительный рынок за краской и кистями. Честно говоря, я не сильно доверяю этим открытым рынкам, где перемешаны палатки торговцев стройматериалами и одеждой. А мне нужно было найти такую краску, которая продержится на асфальте как можно дольше и не сойдет от первого же дождика. Я мало, что смыслил в этом. Тогда я придумал хитрость: в первой же палатке я спросил, какая краска подойдет для моих целей, запомнил банку и пошел к следующему продавцу. Там я спросил, указывая на похожую банку, подходит ли она. Мне сказали, что подходит. Сделав покупки, только в экспрессе до меня дошло, что меня запросто могли обмануть. Они же все там как одна стая, из одного края! Кстати, краска была нежно-розовая. Ты какой цвет любишь?
   - Белый.
   - А я - зеленый. Белый?.. хм... удивительно.
   Пропущу то, как я снова вернулся в Москву, уже с отлаженным колесом и краской. Там вроде было без происшествий, если не считать, что я собрал все автомобильные пробки на обоих направлениях.
   Настала полночь. В определенный час я выехал из дома с картой Москвы, которая заканчивалась, где начинался новостроящийся район моей девушки. Это я понял только уже в пути. По моим примерным подсчетам, дорога до ее дома должна была занять не более получаса; еще полчаса я заложил на случай, если буду сбиваться с маршрута. Я был у нее в гостях раза два и дорогу запомнил смутно, лишь отрывочные пейзажи из окна маршрутки. В итоге, дорога заняла... четыре часа... Это было так забавно, плутать ночью по незнакомому району. Никого на улице, автомобили не ездят, и только к утру повстречался дворник, у которого я узнал дорогу. Мне тогда казалось, что я герой из песни: "Я спросил у тополя: где моя любимая?", хех. В конце концов, приехал я к ее подъезду, но только не в час ночи, как рассчитывал, а в пятом часу. На горизонте начало растекаться утро; я поспешил. Быстро разыскал ее окно на девятом этаже, стою, думаю: "Сначала под ним напишу - "Люблю тебя", с многоточием, а потом - к подъезду". Руки трясутся, ноги дрожат, но когда монеткой откупорил банку с краской, то понял - отступать некуда, всецело отдался процессу и наконец-то расслабился. Я стал водить кистью по асфальту, вырисовывая букву за буквой, любуясь закорючками: "Л" - очень хороший крючок; "Ю" - красивый кружок, но палочку надо подправить вооот здесь; "Б" - петелька кривовата, зато хвостик получился отлично; "Ю" - вообще непл...
   - Хи-хи!
   - Я встал вот с таким безумным выражением на лице и онемел... Глаза ошалевшие, трясусь лихорадочно - что ж я наделал! "ЛЮБЮ"!!! Что же теперь делать-то?! Краску-то стереть нечем! Может фразу поменять: ЛЮБЮмая, ЛЮБЮщая, поЛЮБЮл... Нет таких слов! Ой, дурак!.. Смеюсь и плачу. Ладно, думаю, времени нет, надо закончить хоть как-то, а потом придумаю, что это, мол, какой-то символ, какой-нибудь глубокий контекст. И в этот самый момент случается самое худшее.
   Я малевал надпись на тротуаре, укрывшись за припаркованными автомобилями. К тому времени, мимо меня стали изредка проезжать машины, нагоняя беспокойство. Пока я писал свой шедевр, - "ЛЮБЮ", - проехало примерно две машины, и вот, когда я остановился на второй "Ю" проехала еще одна. Поначалу, я не придал ей значения, только присел на корточки, прячась за внедорожником у бордюра. Свернув от меня за поворот, водитель вдруг остановился.
   "Мужик! Только тебя мне сейчас не хватало!", - думал я про себя, а он начал сдавать назад. "Езжай! Езжай отсюда!", - негодовал я, пока не разглядел, что это - милицейская машина...
   На ватных ногах я поднялся с корточек - как только в обморок не хлопнулся? Из машины вышли трое дядек в форме, здоровые, матерые, без "трудовых мозолей" - то бишь, без пуза. Наверное, они поняли, что меня заклинило, потому что шли не спеша. Даже не шли, а сурово надвигались. Втроем они обошли внедорожник, остановились и разом склонили головы на мой "шедевр".
   Наступила тишина. Наверное, я был совсем невменяемый; стыдливо потупив взгляд, я спросил у милиционеров: "Извините, вы не подскажите, как можно исправить "Ю" на "Л"?"
   - Хи-хи-хи!
   - Они посмотрели на меня, как на идиота, при этом как-то сочувственно. "Ты бы сначала мелом написал, что ли", - сказал один. "Или трафарет бы сделал", - сказал другой. "Что ж ты такой безграмотный?" - с досадой спросил третий и махнул рукой. "Ладно, мужики, поехали".
   - Ха-ха-ха!
   - Я помню, что долгое время в моей голове было очень тихо, будто по затылку стукнули кирпичом. Я закончил свое "ЛЮБЮЛЮ ТЕБЯ", сделав из лишней "Ю" подобия яблока с веточкой.
   - И что же это должно было символизировать, хи-хи?
   - Я так и не придумал. Потом я отправился к подъезду, писать "Доброе утро, Викуля". Краски хватило только на всеобщее "Доброе утро".
   - Ха-ха!
   - Я понял, что следующей ночью мне предстоит вернуться, с краской и растворителем. Вот как-то так. Понравилась история?
   - Все? А дальше?
   - На следующий день я снова приехал, замазал ошибку, нанес еще слой и дописал имя. На этот раз я знал дорогу, поэтому все прошло по плану. Со мной даже поздоровался владелец внедорожника, за которым я прятался; не тая добродушной усмешки, крепко пожал руку, садясь ранним утром в машину. Днем, перед этой последней вылазкой, пришлось рассказать матери, где был прошлой ночью и чем занимался. Я не захотел врать и с восторгом поведал о своем путешествии и о том, что сегодня его повторю. Она сказала: "Ну и дурак же ты!", - и дала банку дорогущей краски цвета слоновой кости, которую купила для дачи.
   - Удивительная женщина - твоя мать.
   - Безусловно. А брат, когда я рассказывал ему это происшествие, хохотал надо мной так заливисто, что даже мне стало смешно до боли в животе, хи-хи.
   - У тебя есть брат?
   - Старший. Одиннадцать лет разницы. Он уже стал отцом, а я - крестным его сына.
   - Мм... Гордишься за него?
   - А-то!
   - Мм... Так почему же ты расстался со своей девушкой? Разве ей не понравился твой подарок?
   - Да нет, вроде понравился...
   - Тогда почему?
   - Так получилось.
   - Не хочешь рассказывать?
   - Не особо. Я бы предпочел рассказать тебе стихотворение.
   - С удовольствием послушаю.
   - Отлично. Только давай потихоньку выдвигаться в путь - я тебя провожу до коттеджей. Мне еще к подруге надо заскочить.
   - Не поздновато?
   - Нет, что ты. Ее квартира находится над моей. К тому же, мы с детства дружим, и семьи наши дружат. Ничего такого...
   - Ясно. Так что за стих?
   - Кхм...
  
   Свежо весеннее деревьев одеянье.
   В зеленых кронах - ветерка шуршанье,
   И солнышка задорное мерцанье,
   Над головой, бредущего тропой.
  
   А под ногами - мечутся букашки.
   Несут соломинки могучие мурашки.
   И паучок, остерегаясь пташки,
   Закончить скор затейливый узор.
  
   Крикливым птицам некогда резвиться -
   Гнездо с зимы должно восстановиться!
   Чтоб птенчику на Божий свет явиться,
   Для люльки прут, торопятся, несут.
  
   Сие торжественное солнцем омовенье
   Сопровождает ликованье, песнопенье.
   Согретых трав душистое цветенье.
   Лучей стрельцы. Витание пыльцы.
  
   Спешат полакомиться зеленью зверушки,
   Из нор топорщатся пушистые макушки.
   И чутко вертят востренькие ушки -
   Всем нужно стать с зимовки наверстать.
  
   А ведь зима была морозна и сурова.
   Весной сугробы растопились снова.
   Испив водицы талого покрова.
   Взошел росток на жизненный виток.
  
   Из года в год сбывается удел:
   Чтоб лес не опустел, не поредел,
   Свершается Великий круговерть -
   Новорожденный отгоняет смерть.
  
   - ... Жизнеутверждающее. Твое?
   - Именно так!
   - Хорошее. Еще какое-нибудь расскажешь?
   - Мм... нет. Не помню больше.
   - Это было из недавних?
   - Ээ... Нет. Одно из тех, которые я писал раньше в огромном количестве.
   - А сейчас не пишешь?
   - Пока перестал.
   - Почему?
   - Ну... Можно сказать... Музу жду...
   - Мм... И давно?
   - Лена! Что ты, в самом деле, как психолог?
   - Прости, ты неправильно меня понял. Просто стихотворение мне, правда, очень понравилось, тронуло за душу. А пока рассказывал - красиво менял тональность, четко распределял ритм. У тебя есть талант, и талант твой хорошо отесан. Жаль нельзя услышать еще что-нибудь.
   - Да, действительно... жаль. Но давай не будем о грустном. Скажи, когда ты в последний раз посещала кинотеатр вместе с молодым человеком?
   - Пытаешься разведать есть ли у меня ухажер?
   - Ну, что ты. Я приглашаю тебя как друг. Или ты не любишь кино.
   - Люблю.
   - Тогда почему бы не сходить нам вместе, развеяться... Ну в смысле, устроить прогулку в городе.
   - Идея мне нравится. На какой фильм пойдем?
   - Как насчет "КОРН"а?
   - Слышала. Снят по книге. Книга, кстати хорошая.
   - Подойдет?
   - Вполне.
   - Здорово! Тогда я возьму билеты. В какой день тебе удобнее?
   - Может послезавтра?
   - Замечательно. Тогда встретимся на остановке часика в два и вместе поедем на экспрессе. Хорошо?
   - Договорились.
   - Тогда до послезавтра!
   - До встречи.
  
   (щелчок диктофона)
  

03.06(ночь).doc

  
   Что интересного я нашла в Степане, решив сделать его объектом исследований?
   Почему-то первое, что приходит на ум - это его глаза. Иногда его лицо становится похоже на маску скомороха, очень умелую, но все же ощущается ее поблескивающий пластик. В такие моменты хочется прикоснуться к его щеке, убедиться, что она теплая.
   А порой, глаза, будто углубляются в глазницы. Их покрывает тень и оттуда, как из пещер, видна неосознанная и тяжкая скорбь. Длится такой взгляд лишь мгновение, потом вновь расцветает заразительной улыбкой. А иногда он смотрит на меня, как наставник...
   Я не могу лучше объяснить свои ощущения. Просто я чувствую, что у него есть мысли обо мне, которые он утаивает. У Антона был похожий взгляд, таящий вожделение, но в глазах Степана, все же, прячется что-то другое... Словно желание не поиметь, а помочь...
  
   Минуточку! А что если он тоже ходок озабоченный? ... Что ж, тогда я выведу его на чистую воду.
  
   Благодаря университетским знаниям, я наблюдаю у него обостренный механизм психологической защиты "Отрицание". Хорошо заметно, как он обходит болезненные темы. Прослушав диктофонную запись, я точно могу заключить, что разрыв с девушкой оставил на психике нездоровый отпечаток, который локализировался вне зоны внимания. На этой почве развилась подавленность, переросшая в творческий кризис. Едва коснувшись нежелательных тем, он резко меняет направление разговора. Хотя, если вдуматься, его стихотворение можно считать косвенным ответом на мой вопрос об отношении к жизни. Тогда, я не задумалась об этом... Хм... Все равно, я чувствую показную эмоциональную индифферентность к вопросу о смерти.
   Итак. Раннее творчество обладает оптимистическим настроем, который наблюдаемый... то есть Степан, пытается поддерживать. Так же, в форме общения наблюдаются эгоцентризм, общительность, хвастовство, самонадеянность, легкая переносимость критики и самокритики, готовность услужить, дружелюбие... умение внушать доверие.
  
   Все же я оставляю шанс на то, что Степан может оказаться хорошим человеком. Почему он обязательно должен оказаться коварным лицемером? Что, если на самом деле он добр и честен, несмотря на свои страдания? Вот это - я и собираюсь выяснить.
  
   Для начала нужно сравнить версии рассказанной истории. Спросить у его друзей о том, как все происходило с их точки зрения. Как это сделать?
   Я хорошо запомнила адрес, который он сказал мне в день нашего знакомства; мне достаточно было название поселка, а он зачем-то (!) дал подробный. Пускай - это случайность, благодаря которой, я могу без труда вычислить место, где искать Марию, его соседку квартирой выше.
  
   Интересно, не окажется ли она, - совершенно случайно, - его нынешней девушкой?..

05.06(день).doc

  
   Сегодня я совершила поступок, который сама от себя не ожидала. Да, я намерена выяснить, что за человек Степан, дабы лучше разбираться в людях. Но ведь это перебор - с такой целью идти знакомиться с его близкими. Мой эксперимент становится слишком очевиден.
   Это чудо, что Мария меня не отдубасила. Что же она подумала о моих мотивах, если стала разговаривать?
  
   События развивались так. В полдень я подошла к его подъезду. Поднимаясь на нужный этаж, я с тревогой ожидала, что Степан внезапно выйдет из дверей своей квартиры и застукает меня. Было страшновато. Но вот я оказалась на пятом этаже и почувствовала себя в безопасности. Ненадолго...
   Перед тем, как постучаться в дверь, я впервые подумала, что Степан может оказаться в гостях у своей подруги. Чтобы попасть пальцем в кнопку звонка, мне пришлось пересиливать дрожь. Сердце едва не выскочило из груди.
   За дверью раздалась неприятная трель; когда я отпустила звонок - тишина продолжилась. Через несколько секунд мне стало обидно; столько переживаний - и никого не оказалось дома. Я точно знала, что не повторю эту попытку еще раз. Получается, все зря.
   Я позвонила еще раз. И еще раз. Уже совсем отчаялась, как вдруг услышала за дверью приглушенную возню. С той стороны послышался шорох, будто кто-то прислонился к глазку. Я затаилась, и в этот момент за дверью прокричала девушка: "Расслабься! Это не батя!". Я аж подскочила. Реплика была сказана не мне, и тут я с ужасом подумала, что фраза может быть адресована Степану. Мои колени затряслись, приказывая мне бежать: пока щелкает замок и отодвигается цепочка, пока дверь не открылась.
  
   Уверена, на площадке пятого этажа меня удержала не решительность, а оцепенение. И когда шанс на побег улетучился, - когда дверь распахнулась настежь и меня критическим взглядом окинула Мария, - я напомнила себе, что пришла сюда выяснить правду. Даже самую горькую.
   Мария встретила меня, кутаясь в халат. Волосы взъерошены, лицо румяное. Я поняла, что пришла в самый не подходящий момент, буквально вытащила из постели. Или еще откуда, где они занимались этим... Хуже быть не могло. Можно сказать - сама напросилась. Осталось положиться только на волю случая.
   Хозяйка, далекая от стройности, молча пригласила меня в дом; я оказалась в прихожей раньше, чем Мария узнала цель моего визита. Как оказалось, она о многом догадалась сразу; Степан успел рассказать ей о нашем знакомстве. А я по-прежнему не знала - он ли тот любовник, что прячется в комнате. И это неведение делало меня ужасно слабой.
   Я боялась быть обманутой...

05.06.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Добрый день. Меня зовут Елена. А Вы, должно быть, Мария?
   - Да.
   - Приношу свои извинения за беспокойство. Я пришла к Степану, но его нет дома. Он говорил мне о Вас, и я решила, что могу застать его здесь.
   - Тут его нет. Он в Москве, поехал за билетами в кино для вашей свиданки. Ты давай, не стой. Разувайся и проходи на кухню.
   - Степан... не у Вас?..
   - Сказала же, нет. Разве по моему виду не понятно, что у меня сейчас не дружеские посиделки.
   - Простите. Вам, должно быть, сейчас неудобно...
   - Хорош скромничать! Заходи давай.
   - Благодарю Вас.
   - Так, давай без вот этой ерунды. Со мной манерничать не надо. Зови меня Маша, а не Мария, и давай без "выканья", я не начальница и не тетка - помоложе тебя буду. Пока я чайник ставлю, решай что будешь: чай-кофе или покрепче?
   - Чай.
   - Сахар, лимон?
   - Лимон.
   - Сколько ложек сахара?
   - Не надо.
   - С лимоном и без сахара?
   - Да.
   - За фигурой следишь что ли? Хах! Дело твое, ну а мы не модели, у нас жизнь попроще. Вань, ты чё в трусах сюда приперся?! Одурел?! Здесь же девушки!
   - Воды попить.
   - Возьми чашку, балбес, не пей из горла! Нам что потом - сопли твои глотать? На. Вот свинья! Катись давай отседа!
   - Ладно. Не буду мешать кискам сплетничать.
   - Кончай выпендриваться. Забирай свои причиндалы и проваливай.
   - Чё злая такая?
   - Я злая?! Ты ж устал?! Вот иди теперь и отдыхай, крендель. Все, иди давай, надоел, хуже горькой редьки... Итак, Ленк, на чем мы остановились. Степик мне, кстати, рассказывал про тебя.
   - Уже поняла. Интересно, что он рассказал, раз ты захотела пригласить меня зайти?
   - Ты не напрягайся. Нам со Степиком не часто теперь удается поболтать. А раз ты зашла, то дай-ка я у тебя узнаю, как он поживает? Не подумай лишнего, просто я привыкла, что за ним глаз да глаз нужен.
   - Я не могу рассказать много после двух встреч.
   - Это-то понятно. Ты, кстати, Светланы Егоровны дочь, правильно? С матерью в "коттеджах" живешь. Не удивляйся, у меня просто знакомых там полно, а сплетни сами напрашиваются. Как, кстати, поживает Антон?
   - ...
   - Ну? Чего притихла?
   - Мы с Антоном расстались.
   - Правда? А давно?
   - На прошлой неделе.
   - Ты его бросила или он тебя?
   - Сложно сказать...
   - А ты не усложняй.
   - Я так понимаю, отвертеться у меня не получится?
   - Понимай как хочешь.
   - Девушка, с которой он мне изменил, выставила мне ультиматум. Так я узнала об изменах. С тех пор общение прекратилось.
   - Ха! Ну, Надька, сорвиголова, вообще без тормозов. Она, если вцепится в парня, то оторвешь ее только с... чем-нибудь. У тебя с Антоном серьезно было?
   - Если ты имеешь в виду - спали мы, или нет, - то нет.
   - Причем здесь спали?! Разве ж переспать - серьезное дело?
   - Мм... Мне всегда казалось, что да. Но это мое личное мнение. Скажу иначе: к Антону серьезных чувств и планов не имела.
   - Зачем тогда встречалась? Сексом вы не занимались; Антон не богат, да ты к тому же не из бедной семьи; чувства ты к нему не имела. Для чего тогда тебе понадобился этот бабник?
   - Я думала о нем иначе.
   - О-о-о да! Уж на что, а языком молоть горазд. А напрасно! Не такое уж там хозяйство, чтобы так его рекламировать. Короче, все с тобой ясно.
   - Я прошла проверку?
   - Без обид. Просто я хочу знать, с кем общается Степик.
   - Ты очень печешься о нем.
   - Еще бы! В свое время присматривала за ним, как нянька. Привычка.
   - Отдаляется?
   - Хех... Не то слово.
   - Он рассказал мне историю про надпись на асфальте.
   - А-а... Про эту шалаву Вику рассказывал значит.
   - Про саму девушку не рассказывал, ограничился только историей. Да и плохо о ней не отзывался.
   - Конечно, не отзывался! Даже мне он говорил о ней только хорошее, несмотря на ее паскудный характер.
   - Можно подробней?
   - Я не была с ней знакома, но то что слышала о ней... Ох, с удовольствием перегрызла бы ей глотку. Короче, вскружила она голову доверчивому Степке, помотросила и бросила. А он переживал потом сильно.
   - Из-за того, что она бросила его?
   - Сложно сказать. Конечно, сначала не сомневалась, что дело только в этом, но когда я вытягивала его на разговор, он говорил о потерянной невинности. Прикалывается, думала я. Но потом стала замечать, - будто сердце почувствовало, - что его действительно беспокоит не разрыв с этой шалавой, а что-то другое.
   - Он сильно любил ее?
   - Черт знает. Он вообще, такое ощущение, что всех любит. Потому - хрен разберешь. Любил, наверное... скорее всего. Просто потом и до него дошло, с какой гадиной связался. Я помню: когда она его бросила, Степка надеялся вернуть ее этим посланием. Бестолку. Баба оказалась ледяная. В конце концов, Степа заявил: "Чувств к ней во мне не осталось. В послание на асфальте я вложил их все без остатка. Пускай люди каждый день топчут мои чувства, как растоптала их моя возлюбленная, пока не сотрут окончательно - мне не жалко".
   - Долго они встречались?
   - Месяца полтора, не больше. Оно и к лучшему, что не успел к ней привыкнуть.
   - А может быть такое, что он использовал ее?
   - Лен, даже учитывая, что ты виделась с ним только два раза, этого вполне достаточно, чтобы не задавать глупых вопросов. Неужели ты думаешь, Леночка, что он способен на такое?
   - Думаю, не способен.
   - Ну вот тебе и ответ. ... Что?! Чего ты там из комнаты орешь, балбесина?
   - Мань! Где мой второй носок?!
   - А мне почем знать?! На люстре посмотри!
   - О! Ни фига себе!
   - Нашел?!
   - Да!
   - Где?!
   - Ты же сама сказала - на люстре!
   - Вот дурень... Короче, как-то так. Случилась со Степкой такая вот фигня.
   - Как думаешь, он поэтому отдалился?
   - Разумеется, нет. Там было начало, потом ведь случилась Ирочка... До того случая компанию нашу девчачью легче было собрать - теперь-то встречаемся реже, все больше времени уходит на парней. И Степик с нами гулял постоянно: с мальчишками у него дружба не задавалась - больно творческая он натура, нету в нем пацанских замашек.
   И вот тогда, кто-то из девчонок привел в нашу компанию Иру, тихоню. Знакомились; ей в то время шестнадцать было. Жила она с бабушкой, а родители вроде как не навещали, но мы сначала пропустили это мимо ушей. Да нам и не важно было; больше интересовались любовным фронтом и в итоге узнали, что Ирочка влюбилась в Санька - типчика, завроде твоего Антона. Степка у меня тогда спросил: "Маш, как думаешь, если я влюблю Иру в себя, чтобы она не связывалась с Сашей, это ведь хорошо?". "Зачем тебе это?", - говорю. "Она хорошая девушка, зачем ей страдать?". Я ему тогда сказала: "Что-то ты в этой задумке не додумал". Как в воду глядела... Но он все равно поступил по-своему.
   Тогда я впервые увидела, каким Степка умеет быть ухажером. Мы всей компанией ходили в лес на костер, когда он Иришку охмурял: и руку подавал, и курткой укрывал, и стихи на ушко шептал. За один вечер Ира позабыла Саню, а когда робко глядела на Степу, аж краснела густо. Девки потом подтрунивали его, мол, Дон Жуан, а он на похвалу обижался.
   Так он начал встречаться с Иришкой. Степик крутился вокруг нее волчком, пытался избавить ее от замкнутости. Она такая застенчивая была, порой вела себя как овца - что скажешь, то и сделает. И тут ему удается вытянуть из нее признание в любви, о которой знали абсолютно все наши. Степка, довольный дурачок, говорит: "Наконец-то! Признаки самостоятельности!". Не подумал, какой от нее закономерный вопрос последует. "А ты меня любишь?", - спрашивает она его, а он раз - и воды в рот набрал. Выкрутился, конечно, да и потом хитрил, но Ирка на эту хитрость быстро управу нашла: она, - тихоня наша, - в постель его тащить начала! Этого не ждал никто, тем более Степка. А ей, видите ли, доказательства его любви понадобились. Тут уж и Степкина хитрость кончилась.
   - Почему он стал сопротивляться? Может, оставались чувства к Вике?
   - Нет, дело не в ней. Как он выразился: "Я всегда буду хранить чувства к женщине, лишившей меня девственности. Но это не те чувства, которые ты думаешь. Несмотря на то, что я теперь не девственник, я не намерен заниматься сексом с кем попало". "Почему нет?", - говорю ему. "Я хочу большего". "Чего же?". "Я хочу заниматься любовью". "Вперед. Ира от тебя без ума". "А я не знаю, люблю ее или просто жалею". Иди, думаю, дружок, в задницу. Охинею какую-то придумал - себе мозги запудрил и мне пытается лапшу на уши накрутить. Полезла я тогда проверять его причиндалы на профпригодность. Ох, и взбесился он тогда. Неделю дулся, не разговаривал.
   В общем, как-то он стал отдаляться от нашей компании, пропадать. Тут уж и до Иришки дошло, что что-то неладно. А потом, случилось несчастье - Иришкина бабка померла. Мы думали, что девчонку родители заберут, а оказалось, что отец давным-давно на машине разбился, а мать - с ума сошла и в дурдом прописалась. Стала Иришка сиротой. Степа, когда узнал, - а Ира первому ему позвонила, - я думала, он с ума сойдет от горя. Я всех девчонок послала Ирку успокаивать, а сама с ним осталась. Такое ощущение было, - знаешь, - будто припадок начался: сидит, не дышит, бледный как смерть, уставится в одну точку, а потом вдруг как забьется в истерике, на стены кидается и орет во весь голос: "Не могу! Не могу к ней идти!", а потом вдруг голову повесит и бубнить начинает: "Надо, надо, надо". "Куда ты такой пойдешь?", - спрашиваю его: "Только ситуацию усугубишь". Удержала его, напоила до беспамятства - отрубился. Ну, думаю, хорошо.
   Но на этом мучения не закончились. Девчонки ко мне вернулись, рассказывают: Иришку успокоили быстро, она даже толком и не горевала, будто ждала этого. Вела себя очень странно, хотя черт разберешь в такой ситуации. Сказала, что есть крестная, но только вряд ли та за опекунство возьмется. Да только Иру это не заботило, вроде решила, что проживет как-нибудь в бабкиной квартире на пенсию для сирот, работу найдет. Заикнулась, что ей не страшно, ведь ее Степа любит.
   От этих слов по лицам девок будто тень пробежала - им-то все понятно. Наплели с три короба, что он срочно в Москву уехал, что у него там с матерью что-то случилось. Хотели с ней на ночь остаться, что только не придумывали, мол, помянуть надо, а она - ни в какую. Хочу одной побыть, и все. Ладно, предупредили соседей, чтобы звали в случае чего, и разошлись.
   Ну, а утром все стало только хуже: пошли к ней - дома никого. И Степа тем временем тоже смылся. А потом... Ну, ты сама знаешь.
   - ...
   - Чего ты так смотришь? ... Та-а-ак! Вот я помело! Ну-ка скажи: Степа тебе про Иру рассказывал.
   - Нет.
   - Ну что ты будешь делать! Твою ж налево!
   - А что случилось дальше?
   - Нет уж, Ленок, притормози. Я тупанула, причем конкретно. Тот случай весь поселок помнит. Я и не подумала, что ты не в курсах.
   - Почему я не могу услышать концовку истории?
   - По-кочану! И даже не пытайся кого-нибудь еще расспросить - я всем сплетницам сегодня же рты позатыкаю. А тебе знать незачем - нечего прошлое ворошить. Итак Степке от жизни досталось. Если мне скажут, что ты разнюхивала - натяну уши на твою худощавую задницу! Ясно тебе?
   - Маш, я не пытаюсь причинить Степе боль. Не нужно расписывать наказание. Я желаю ему добра.
   - Хех... Знаешь, когда он заходил ко мне в воскресенье - что-то в нем чуточку поменялось в лучшую сторону... Я думаю, это связано с вашим знакомством. Ты извини за грубости, Леночка, просто я переживаю за него. Я тебя очень прошу - со Степкой, веди себя аккуратно. Без обид, но за него, я кому угодно башку откушу.
   - Это я уже поняла.
   - Может дернем по сто грамм за знакомство, как думаешь?
   - Я не пью вино.
   - Ха! Вино! Я и не вино предлагаю! Не боись - водочка хорошая. Не пронесет.
   - Нет.
   - Не нет, а да! Уважить должна. Я тебе немножко плесну. Что б мы друг другу доверять начали!
   - Что за глупости?
   - Я тебе дам глупости! Это у вас, городских, глупости, а у нас - порядок. Вот тебе лимончик. И-и-и... Хух! А-А-А!
   - Кхе-кхе... Кхе-кхе!
   - Ну-у, столица. Допила хоть? Молодец. Еще по одной?
   - Еще по одной - и мы второй раз за сегодня начнем знакомиться.
   - Ха-ха-ха. ... Ты-то чё опять приперся? Хоть штаны сообразил одеть и на том спасибо.
   - Вы чё, бухаете?
   - Учуял!.. Не получишь, пока обещание свое не исполнишь!
   - Мне что - прям здесь его исполнять? При гостях? Я что, зря штаны одел?
   - Я уже ухожу. Спасибо за беседу.
   - Ты его не слушай, этого балбеса. Оставайся.
   - Мне, пожалуй, пора.
   - Ну, смотри. Милости просим в любое время.
  
   (щелчок диктофона)
  
  

05.06(вечер).doc

  
   Мария оказалась человеком, поразившим меня до глубины души. Я впервые столь тесно общалась с представителем подобных моральных установок. Окажись Мария моим пациентом - я бы оторопела.
   Вот мои выводы после тщательного обдумывания: привязанность Марии к Степану, благодаря которой она сублимирует ранний материнский инстинкт - едва ли можно назвать негативным проявлением. Судя по всему, на ранних стадиях взросления, ему такое отношение было необходимо, а теперь он легко обходится без него.
   Меня сильно удивляет, то в какой среде Степан рос, и каким стал. Я нахожу интересным симбиоз матушки-гусыни Марии и божьего одуванчика Степана. Он получил покровительство, а она утвердилась неформальным лидером в своих кругах. Его сложная психическая организация, не кажущаяся особо устойчивой перед воздействием извне, все же, устояла в среде панибратства и звериных повадок, приспособилась. Но окружающий его коллектив не способен ни понять, ни принять за чистую монету переживания, которые лишают его покоя. Должно быть ему очень одиноко... И я могу его понять.
   Предостережения Марии все же напрасны - я бы не стала проводить расследование, опрашивая всех подряд. Я задам вопрос напрямую Степану.
  
   Что-то мне подсказывает, - какая-то странная уверенность, - что если я сейчас пойду к пятаку, - непременно встречусь с ним. Пожалуй, я так и сделаю.

05.06-2.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Привет.
   - Здравствуй. У меня отличная новость: билеты в кино куплены!
   - Можно взглянуть?
   - Конечно, вот.
   - Вечерний сеанс.
   - Ну-у... Я подумал... Утром в воскресенье хочется поспать подольше... А у дневных остались только неудобные места...
   - С меня 350 рублей.
   - Нет! Не надо никаких денег!
   - Я так не могу.
   - Ну, правда, не надо. Это же я тебя пригласил!
   - Все равно.
   - Ну, перестань...
   - Ты хочешь, чтобы я была в долгу перед тобой?
   - О боже! Что ты такое говоришь?!
   - Тогда почему это столь принципиально?
   - Ничего не принципиально! Просто это неправильно... Когда мальчик приглашает девочку в кино, он не должен брать с нее денег.
   - Значит, ты считаешь, что у нас не просто прогулка, а свидание?
   - Эээ... Нет.
   - В таком случае, я верну деньги за билет.
   - ... А если я скажу, что свидание?
   - Тебе стоит определиться.
   - Я решил. Это свидание.
   - Решил за нас обоих?
   - Лен, ну хватит прикалываться. Ты меня в конец запутала.
   - Я хочу, чтобы ты перестал прикидываться простаком.
   - В смысле?!
   - В прямом.
   - ... Кхм... Это как-то связано с билетами? И не понимаю о чем ты!
   - Ты все прекрасно понимаешь, Степан.
   - Нет, не понимаю!
   - Опиши, какая я в твоих глазах?
   - В смысле?!
   - Перестань.
   - М-м... Красивая, стройная, высокая, умная, с длинными волосами...
   - Хватит говорить общие фразы.
   - Что же ты хочешь услышать от меня?
   - Правду.
   - Хорошо: мне кажется, что ты хорошая девушка, веселая и добрая, только иногда суровая и... немного холодная. Голос теплый, будто ласковый, но слава острые, колкие. Щебечешь, как пташка, но царапаешь, как кошка...
   - Не поэтизируй снова. Ответь прямо: почему ты не хочешь снять маску?
   - Да какая маска, Лен?! Что же это происходит с тобой сегодня?! Если в чем-то провинился - объясни мне, чтобы я понял. Или у тебя, что-то случилось дома?
   - Считаешь, что я перекладываю на тебя обиду?
   - Я не знаю...
   - Считаешь меня взбалмошной, инфантильной?
   - Да не знаю же я! Ну что ты все улыбаешься? Если ты так шутишь, то перестань, пожалуйста. Если я виноват - прости, я не хотел, я не понимаю.
   - Готов взвалить на себя вину, дабы уладить конфликт?
   - Фу-уф... Лен... Такой разговор ни к чему не приведет.
   - Отнюдь.
   - Чего ты добиваешься?
   - Я хочу понять, что ты за человек.
   - А каким ты меня представляешь?
   - Хорошо... Ты сам напросился. Как ты думаешь, Вика бросила тебя после того, как узнала о твоем трепетном отношении к половому акту, что для тебя важны понятия невинности и девственности?
   - Что?..
   - Чего ты добивался, когда ездил рисовать послание, если к тому времени вы уже расстались?
   - ...
   - Почему ты вообще начал встречаться с девушкой столь вольного характера? Хотел, не очерняя себя, спровоцировать занятие сексом, и остаться белым и пушистым романтиком? Ведь она сама все устроила, а тебе только и оставалось, что стянуть штаны. Не так ли?
   - Что ты несешь, твою мать?! Откуда ты взяла весь этот бред?!
   - Я разговаривала с Марией.
   - Какого хрена?! Да ты маньячка!
   - Вот и кончился милый мальчик...
   - Ты совсем ненормальная?! Что ты себе позволяешь?! Ты понимаешь, что ведешь себя как сумасшедшая?! Тебе взбрели в голову какие-то шальные идеи, и ты приняла их за неопровержимую истину! И ради этого ты готова ходить к моим друзьям и выяснять обо мне всю подноготную? Чем ты руководствуешься?! Своими брошюрками по психологии?! По-твоему, этого достаточно, чтобы с подобной уверенностью оскорблять меня своими версиями?!
   - Но ведь сейчас ты не жизнерадостный ребенок.
   - Так вот чего ты добивалась - ударить побольнее, вывести из себя, расшатать психику, чтобы потом сказать: "Ах ты лицемер!!!". Так?!
   - Да! Я расшатала твою психику! Но не затем, чтобы оскорбить, а чтобы повернуть лицом к вопросам, от которых ты отворачиваешься.
   - По какому праву ты себе это позволила?! Думаешь, я твой пациент?! Только я вот тебе что скажу - у меня есть чувства, и я испытываю боль, когда мне делают больно! То, что ты сказала - оскорбительно! Или у психологов нет такого слова в обиходе?! Можно бить наотмашь, коли во благо! А может ты просто решила, что все парни подобны мерзавцу, который предал тебя?
   - ...
   - ... Но я смолчу; не психолог - не стану ковырять булавкой раны и обижать почем зря.
   - А я и не обижаюсь, слышишь! Можешь говорить, я не стану делать вид, что со мной ничего плохого не было! Давай, я готова выслушать!
   - ...
   - Ну же!
   - Знаешь, меня все это не касается. Я просто не хочу во всем этом участвовать.
   - А чего ты хотел?
   - Строить. Не рушить.
   - Послушай, Степа. Я тебя понимаю...
   - ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ?! Ты меня понимаешь?! После того, что наговорила, ты говоришь, что понимаешь меня?! Ты вообще вменяемая?!
   - Степа, остановись. Я тебя действительно понимаю. Ты очень чувствителен и раним. Теперь я в этом не сомневаюсь.
   - Знаешь что?! Я тоже больше не сомневаюсь! Ты не "немножечко" холодная, ты...
   - Скажи, ну же! Не держи в себе!
   - Не хочу! Я не хочу опускаться до оскорблений! Не провоцируй меня!
   - Это не провокации...
   - ХВАТИТ!
  

ТЫ ЛУЧШЕ НЕ ЛЕЗЬ!

УМЕРЬ СВОЮ СПЕСЬ!

ЗДЕСЬ БУРИ РЕВУТ,

ТЕБЯ НЕ ЗОВУТ.

  
   - ...
   - ...
   - Прости...
   - ... Предположим, ты меня понимаешь. Я же не понимаю тебя совсем. И, боюсь, нам не удастся подружиться...
   - ... Пожалуйста, не отстраняйся от меня... Я не желала тебе зла...
   - ...
   - Ты все еще хочешь... вместе иди в кино?..
   - ...
   - Прошу тебя... Не делай поспешных выводов...
   - ...
   - Степа...
   - Будет не по-мужски отменять самим предложенную встречу...
   - Прости. Я, правда, не хотела...
   - Ладно. Я пошел домой. Завтра, на остановке, в шестнадцать часов.
   - Хорошо. До встречи. Степа! До встречи!
   ...
  
   (щелчок диктофона)
  

05.06(ночь).doc

  
   ...
  
   Почему же я не могу подобрать слов, чтобы описать свои душеные переживания? Сажусь перед монитором, и первые мгновения, лишь коснувшись воспоминаний, теряюсь в них, утопаю. Сижу бездвижно, словно под гипнозом, и вдруг просыпаюсь, находя себя за столом с занесенными над клавиатурой пальцами. Но очнувшись, я совсем не знаю, что писать.
  
   У меня нет верных слов, чтобы описать в каком состоянии шока я сейчас пребываю. Даже объяснить его сама себе не могу. Что же со мной произошло?..
  
   Я пришла домой, словно не в себе, не смогла вспомнить пройденной дороги, как будто ушла с пятака в беспамятстве. Оказавшись в своей комнате, первым делом стала слушать диктофонную запись, переживая разговор второй раз подряд. Но все равно не удалось понять, что меня так потрясло, буквально выбило психику из равновесия.
  
   "Пожалуйста... Не отстраняйся от меня... Я не желала тебе зла...". Почему это прозвучало как исповедь? Разве так ведут психологи свои сеансы? И почему я сказала эти слова с таким жаром, будто и не я их говорила? Словно кто-то внутри меня пробился наружу... Господи... Что же это со мной?..
   Елена! Возьми себя в руки! Ты не должна терять голову из-за наваждения. Труднообъяснимого, но все же... Просто я пыталась раскачать его психику, и невольно тряханула собственную. Чувство вины взяло вверх - поэтому и такая бурная реакция. Так и есть! Я в итоге испытала на себе свою же методику. Горе психолог... Многому еще предстоит научиться.
  
   Второй механизм психологической защиты Степана - Вытеснение. Когда мне удалось обрушить первый рубеж, - Отрицание, - в дело вступил второй, максимально быстро выталкивая меня из зоны запретных тем.
   Хоть я и горе психолог, я все же знаю, что защитных механизмов у психики может быть одновременно несколько. И на каждый - распределяется определенный процент от совокупности всех усилий психики, брошенных на защиту от душевной травмы. Предположим, у пациента три защитных механизма - тогда первый обладает максимальной прочностью, как граничащий и взаимодействующий с внешними раздражителями. Если он пробит - то совокупность распределяется не на три, а на два барьера. Это значит, что второй становится прочнее первого, а последний - будет практически неприступным.
   На пике эмоциональных переживаний, к Степану вернулось творческое вдохновение. Интересно, что он сам думает о своем экспромте, который буквально прорычал мне в лицо. Казалось, на несколько секунд он утратил самоконтроль, словно подавленные эмоции фонтаном пробились сквозь все защитные барьеры.
  
   Надеюсь, он не решит культивировать в себе негативные эмоции в мой адрес, чтобы заниматься поэзией... Но я должна готовиться к худшему. Работа становится все сложнее. И неудивительно, что я испытала жалость. Я же не бесчувственная машина... Хотя так ли гуманен мой эксперимент, названный помощью...
  

06.06(день).doc

  
   Всю ночью проворочалась в кровати. Уснуть не смогла. Я вдруг поняла, что упустила из вида одну очень важную вещь - вчера мы могли расстаться навсегда. Это прозрение поставило меня в тупик. Неужели мне так важен этот эксперимент, что из-за него у меня случился психологический срыв? Если так, то это переходит все рамки, нужно срочно прекращать.
   Но, по каким-то причинам, я твердо уверенна, что ОБЯЗАНА идти дальше. Почему я не могу повернуть назад? Чтобы довести начатое до конца и в будущем не испытывать угрызений совести по отношению к Степе? Я действительно желаю ему добра, это будет замечательно, если мне удастся облегчить его страдания. Это светлая мотивация.
  
   И все же, если грядущая встреча последняя - желанию не суждено будет сбыться...
  
   Но все же я решила, что если явлюсь на свидание в разбитом состоянии, то вряд ли смогу переломить исход встречи, за которым последует расставание.
  
   ... Явлюсь на... Свидание?..
  
   ... А в какую категорию попадают наши теперешние отношения?
  
   ...
  
   В общем, я решила сделать все возможное; все, чем я смогу хоть на капельку перевесить чашу весов в пользу продолжения общения. Мне нужно показать Степе, что я не враг и тоже хочу "строить".
   Я скинула постылое одеяло, выскочила с постели, словно из западни. Отдернула шторы и окончательно развеяла душевные метания - их выжгло яркое утреннее солнце. "Лучей стрельцы"... (улыбка). Пижама, в которой я спала, показалась мне липкой, стягивающей, сковывающей движения. Я избавилась от нее и включила музыку; бодрая подборка песен радиостанции зазвучала из приемника; и под нее, пританцовывая, я стала подбирать наряд, примеряя платья. Во мне проснулась кокетливость: я подумала, что моя фигура достойна внимания, что для Степы будет приятным событием - погулять с такой красоткой. (улыбка).
   До чего же я себе казалась странной этим утром. Но мне было так хорошо на душе, так весело и радостно! Я решила, что не должна упускать этого состояния - не вдаваться в подробности его причин и не анализировать.
   Я хорошо помню ощущение, когда закончила выбирать наряд и легла в горячую ванну с ароматной пеной. Тогда, в зеркале потолка я увидела совсем другую девушку. Эта девушка счастливо улыбалась мне, кутаясь в розовую взвесь. ... Она не показалась мне чужой, или посторонней. Но все равно... иной.
  
   Теперь, когда до выхода из дома остались считанные минуты, я понимаю причины душевного подъема. Сейчас он перешел в мандраж сомнений, а тогда это было светлое предвкушение. Предвкушение от встречи... Свидания.
  
   Ладно. Хватит писать чепуху. Пора выходить. Была-не-была.

06.06.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Привет!
   - Привет.
   - Я сильно опоздала?
   - Я только пришел.
   - Прости, что так получилось...
   - Ничего.
   - ...
   - ...
  
   (щелчок диктофона)
  
   - ...
   - ...
   - Я надеюсь, мы не опоздаем.
   - Едем быстро.
   - ... Как провел день?
   - Собирался.
   - Мм... Я тоже.
   - ...
   - Фу-уф...
  
   (щелчок диктофона)
  
   - Душно как-то сегодня...
   - А?
   - Нет, ничего... Просто сказала, что душно.
   - Мм.
   - ...
   - ...
  
   (щелчок диктофона)
  
   - Степа. Ну поговори со мной, прошу тебя.
   - О чем?
   - О чем хочешь! Только не игнорируй меня. Пожалуйста.
   - Начали пускать в кинозал. Пойдем.
   - ...
  
   (щелчок диктофона)
  
   - Как тебе фильм?
   - Хороший.
   - И все? Просто хороший?
   - Очень хороший, Лен.
   - Что тебе понравилось в нем больше всего?
   - Мне понравился фильм целиком.
   - ...
   - ...
   - А тебе?
   - Фильм вправду очень хороший. Спасибо, что пригласил. Больше всего мне понравилось, как сыграна роль Александры. Актриса талантливо передала душевное состояние героини.
   - ...
   - ...
   - Сильно отличается фильм от книги?
   - Не очень.
   - Что лучше?
   - У книги свои преимущества, у фильма - свои.
   - Может, прочитаю.
   - Я очень рекомендую.
   - Хорошо.
   - ...
   - ...
   - Как дела у Марии?
   - Нормально.
   - Передашь ей привет? В смысле, не то, чтобы я навязываюсь. Просто она хороший человек и... в общем...
   - Ладно. Передам.
   - ...
   - ...
   - Хотя есть ли в этом смысл, если это наша последняя встреча?..
   - ...
   - Скажи, тебе сегодня было совсем тяжело находиться рядом со мной? Ведь так?
   - Нет. ... Это не так. К тому же, нельзя не признать, что ты выглядишь ослепительно... Словно сияешь...
   - ... Спасибо... Я рада, что тебе понравилось...
   - ... Это правда?
   - Да.
   - ... Елена... Мне бы хотелось забыть то, что вчера произошло... Отмести, как дурное наваждение. Я не хочу терять нашего общения.
   - Я тоже!..
   - Я хочу пригласить тебя снова...
   - С радостью.
   - ... Мы уже проезжаем мост через Москва-реку. Давай продолжим разговор на остановке.
   ...(неразборчивый шум)...
   - Спасибо.
   - Не за что.
   - Есть за что - ты подал мне руку, когда я спускалась со ступенек экспресса. Стыдно признаться, но я отвыкла от высоких каблуков. Так что ты мне здорово помог. Вот.
   - ... У тебя прекрасная улыбка... Когда ты так улыбаешься, мое сердце замирает...
   - Правда?
   - Да... Кхм. Ну так вот. Я хотел предложить тебе составить мне компанию. Завтра в Доме Культуры нашего поселка состоится праздничная программа, посвященная Дню Поселка... прости за тавтологию. Так вот: в ДК продет праздничная программа. ... Опять... Да, что же это я... В общем, пойдешь со мной? Там будут награждать моего старшего брата - его рассказ "Я" опубликовали в московском литературном журнале. А еще моя бабушка будет петь в русском народном хоре. Конечно... если тебе неинтересно...
   - Мне очень интересно. Я никогда не была на таких мероприятиях.
   - Там будут петь и танцевать местные таланты, будут рассказывать стихи поэты-односельчане...
   - А ты?.. Прости... Не стоило спрашивать...
   - Все нормально... Я с большим удовольствием посижу в зрительном зале вместе с тобой... Кажется едет твой автобус. Тогда встретимся завтра у ДК. Часа в три. Ладно?
   - Договорились.
   - Тогда... до завтра?
   - До встречи... Степа!
   - Да?
   - Спасибо за свидание.
   - Ну что ты... Для меня честь сопровождать столь прекрасную леди.
  
   (щелчок диктофона)
  
  
  
  

06.06(ночь).doc

  
   Я несказанно рада, что все обернулось так благополучно. Сегодня я точно смогу уснуть и восполнить силы, которые отняла у меня предшествующая бессонная ночь, проведенная в душевных метаниях.
   Спокойной ночи, мой дорогой дневник.
  

07.06(день).doc

  
   Я напрасно понадеялась отдохнуть этой ночью...
   Меня измучили тяжелые сновидения; весь сон был неспокойным, и проснулась я словно загнанная волками. Мне виделось, будто на встрече со Степой, его брат обвиняет меня во всех тяжких грехах; что Степа разочаровывается во мне и прогоняет, сказав, что не желает больше видеть.
  
   Ну почему?! Почему общение с ним так важно для меня?! Почему его комплементы трогают мою душу, и от них я чувствую какую-то робкую и нежную тревогу на сердце? Почему от случайных соприкосновений руками по телу пробегает волнующая дрожь? Почему я так рада, что нам суждено встретиться вновь, розовыми грезами затмевая все рабочие мысли?
  
   Может ли это быть связано с азартом первой терапии? Это ведь ужасно... Но судьба будто нарочно оставляет мне крохи, по которым я должна следовать. Разве может Степан быть столь беспечным, знакомя меня со своим братом после того, как я расспрашивала Марию? А вдруг он подсознательно хочет, чтобы я добралась до его тайны?
  
   Я чувствую, будто у меня не осталось свободы выбора. Я не знаю, почему так, но мне отчетливо известно, что я сделаю - я спрошу об Ире у Артура. Я не могу упустить подвернувшуюся возможность! И почему-то, мне начинает казаться, что мною движет нечто большее, чем научные взыскания - я бы не стала заходить так далеко только из-за эксперимента. Или стала бы? Может я действительно такая бездушная дрянь?..
  
   Мне пока не дано понять мотивы своей души. Поэтому остается лишь следовать вперед по дороге, которую указывает судьба. Как мне кажется...
  
   Это значит, что я пойду вместе со Степой на праздник. И вновь попытаюсь раскрыть секрет.

07.06.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Здравствуй, Степа.
   - Привет. ... Это тебе.
   - Ох! Какой роскошный букет!
   - Да ладно тебе... Всего лишь несколько роз...
   - Роскошным букет делает спонтанность преподнесения.
   - Вижу ты в хорошем настроении. Рад видеть тебя улыбающейся. Пойдем?
   - Угу.
   ...(неразборчивый шум)...
   - Проходи сюда, пожалуйста. Вот наши места. ... А здесь хорошо видно.
   - Еще бы. Ведь наш четвертый ряд - середина всего зала.
   - Прости. Ты наверное не привыкла к таким простеньким залам.
   - Мне здесь очень нравится. Да - залы театров богаче и больше. Но тут совсем другая атмосфера. Здесь не просто спектакль по сценарию из года в год. Здесь раскрывается настоящая история жителей населенного пункта. В их творческих предпочтениях, в их образах жизни заключен дух макро группы - в других поселках интересы будут иные. Это ведь целая субкультура!
   - ... Я не думал, что смогу так удачно угодить.
   - Думал, я отношусь к творчеству поверхностно?
   - Вовсе нет. Просто удивлен. Меня поражает девушка, с таким количеством талантов. О, вижу Артура. Артур! Ничего если он сядет рядом с нами?
   - Да, конечно...
   - Что с тобой?
   - Все в порядке...
   - Ты как-то разом побледнела... Это из-за Артура?
   - Нет, что ты.
   - С тобой точно все хорошо?
   - Да... Голова немного закружилась, сейчас пройдет.
   - Привет, Степка.
   - Здравствуй, Артур. Как дела?
   - Как у человека, которому дали арбалет и выбор, кого застрелить: фашиста или жену. А он задумался.
   - Тебе не кажется, что такие шуточки не позволительны для мужчины тридцати лет. Научись отвечать нормально.
   - Научись не задавать вопрос, если ответ не нужен.
   - Ну и как мне понимать такой ответ?
   - А ты прочувствуй.
   - Ладно, потом поговорим. Позволь мне представить тебя Елене.
   - Хех! Позволь представить... хм... Сам представлюсь. Добрый день, светлая княгиня Елена. Позвольте обратить Ваш взор на себя, верноподданного вассала его святейшества Степана Достопочтенного. Перед Вами Артур Браун, писака при дворе.
   - Артур, брось ты свои шутки. Зачем же так паясничать, едва увидев человека. Разве нельзя как-то постепенно. Лена, только не пугайся, он иногда бывает таким... чересчур творческим. Так-то он вполне нормальный. Работает и живет в Москве. У него жена Наталья, - боже храни эту святую женщину, - и шестилетний сын Валя, мой крестник.
   - У тебя замечательный брат, Степа.
   - А пока вы между собой обсуждаете меня, я, извольте, присяду.
   - Ну перестань уже, Артур. Прошу тебя.
   - Мой добрый друг, меня не надо стесняться. Я не приучен шкодить.
   - Я очень на это рассчитываю. Мне нужно отойти на минутку - хочу подбодрить бабушку перед выступлением. Кажется, их уже позвали за кулисы. Артур, я ведь могу быть уверенным, что Лена не сбежит за это время, доведенная твоей эпатажностью?
   - Порой обещания кажутся такими трудновыполнимыми. Особенно в ЗАГСе.
   - Ты о чем это?
   - Да так, навеяло. Хотя... Ну-ка, Степашка, покажи мне лицо человека, который впервые слышит о разводе старшего брата!
   - Шутишь?
   - В точку! Самая несмешная шутка на свете! Браво? Браво! Аплодисменты инвалиду юмора!
   - Лен, я быстро.
   - Поспеши. Бабушка тебя высматривает.
   - ...
   - ...
   - Любезная. Вы очень хорошо держите спокойное выражение лица, но позвольте спросить, отчего Ваши руки так шибко дрожат.
   - Разрешите заметить, милсдарь Артур, что это довольно жутко, сидеть через одно кресло от шизофреника.
   - Ай-яй-яй... Какие поспешные суждения. Как же мы с Вами кашу сварим, если начинается все с конфликта.
   - Что начинается?
   - Нет уж позвольте, не уводите тему в сторону. Давайте здраво рассудим - то, что ваша братия хирургов души называет психическими отклонениями, то бишь эмоциональной неустойчивостью - вполне может оказаться даром творчества. Ведь жизнь - это не строгий порядок.
   - Я Вас не понимаю. Откуда Вам известно обо мне?
   - С Вашего дозволения и без, я буду отвечать на вопросы в порядке очередности. Теперь я отвечу, о какой "каше" обмолвился. Вы ведь уповали на нашу нынешнюю беседу, не так ли?
   - ...
   - Ну-у, не огорчайтесь. У писателя тоже может оказаться талант раскрывать то, что таится в людях. Умыслы, чаянья. Я так считаю, что литература и психология - сестры. Одна красавица, а другая... хм... умница. Так зачем одна клеймит другую? Из-за подхода в обосновании таинственного? Вот по каким признакам Вы выявили симптомы моей, так называемой, шизофрении?
   - Вы бы не смогли с такой манерой общения ужиться в обществе.
   - Хех, ужиться в обществе. Вы забываете, госпожа Психолог, что еще душа имеется. И очень простовато ассоциировать себя с одним лишь мозгом. А ей, - душе, - не всегда хочется поступать по уму, примащиваться и притираться к коллективу. Зато, она не позволяет опуститься до того, чтобы мучить человека, - и без того несолоно хлебавшего, - ради научного эксперимента.
   - ...
   - Вот чего Вы добиваетесь от Степана? Ведь Вам же сказали, что случая с Ирой Вам знать не надобно. Ах, да... Откуда я знаю про Вас... Что-то - поведал Степан, что-то рассказала Мария, предупредила, что Вы интересуетесь.
   - ...
   - Можете унять дрожь. Я не стану ей докладывать о Ваших умыслах.
   - ...
   - Но вот Степан узнать должен.
   - Если Вы считаете себя человеком, способным заглядывать в людские души, то почему не видите, как мучается Степан?! Как страдает?! Вам же известно, что он забросил поэзию. Почему Вы хотите лишить его сторонней помощи, если сами ничего сделать не в состоянии?!
   - Именно потому, что пытались; хорошо усвоили, что душа Степана - не лаборатория для дилетантов, практикантов-любителей, и просто красивых девушек, скрывающих подозрительные планы. Твое вмешательство может только навредить, но тебя этот риск не останавливает. Когда подопытный окончательно придет в негодность - ты его просто выкинешь. ... Что же Вы, Елена, уже уходите? Вы забыли цветы. Ах, как жалко... Такой роскошный букет. Степа расстроится... Как хорошо, что я не давал ему обещания удерживать Вас... Все же решили остаться? Экая импульсивность!
   - Я не могу уйти!..
   - Кажется у Вас не слишком гладко с рациональным мышлением. Ну, будет Вам, не рыдайте, не кривите милое личико. Я Вам помогу. Сейчас Степка вернется, и мы все вместе обсудим Ваши научные изыскания. Вон он, вышеупомянутый, идет - как кстати. Ух какой шустрый - через две ступеньки перемахивает, торопится...
   - Артур, прошу тебя!.. Дай мне шанс доказать, что ты прочитал меня неправильно.
   - Хм... Я не могу себе представить такого способа! Поэтому, не могу отказать себе в удовольствии оценить Вашу изобретательность. Я гарантирую молчание, если Вы пообещаете с этого момента держаться подальше от Степана.
   - Я клянусь...
   - Я несказанно рад, что мы так хорошо поняли друг друга и договорились совсем по-хорошему. Большое Вам спасибо, Елена. Мне искренне не хотелось участвовать в разоблачениях. Более того - растаивать Степу. Ведь он так хотел помочь Вам пережить расставание с Антоном. Надеюсь, это знание станет достойной причиной пощадить хорошего человечка.
   - Ты зря думаешь, что я пытаюсь сбежать. Я найду способ переубедить тебя.
   - Я полон предвкушения, но не забывайте - попытка всего одна.
   - Мне нужен адрес электронной почты, по которому я смогу прислать тебе письмо. Я вышлю его сразу же, как только окажусь дома, чтобы ты признал текст предшествующим нашему разговору.
   - Браво красивый слог!
   - Говори быстрее! Степан уже близко!
   - Браво красивый слог. ... Латинскими буквами, без пробелов, на конце .com.
   - Лена, ты уходишь?
   - Да... Прости, мне срочно надо идти...
   - Что случилось? У тебя слезы!
   - Я потом объясню. Прости, так надо. Не волнуйся, все будет хорошо.
   - Леночка!..
  
   (щелчок диктофона)

07.06(вечер).doc

  
   И как мне в голову пришла эта отчаянная мысль?.. Сумасшедшая, противоестественная... Но я рада, что эта мысль посетила меня. Других идей все равно нет, кроме как быть откровенной.
   Я отправила Артуру свой дневник. Все свои сокровенные мысли. Абсолютно все записи, даже сегодняшний аудио файл с диктофона.
   Мои действия были неосознанны: как сумасшедшая, ворвавшись в дом, я тут же метнулась к компу, и, лишь отправив письмо, начала понимать, что натворила... Как прочитанное изменит мнение человека, который упрекал именно за такие крамольные мысли, описанные в дневнике?! Как отнесется человек к скрытым диктофонным записям?! Любой, более-менее адекватный, посоветует держаться от такой девушки подальше! Это же очевидный исход!
  
   ...
  
   Я пришла в себя совсем недавно, когда стало слишком поздно что-либо менять. Состояние аффекта исполнило злую шутку до конца.
  
   Теперь, каждую минуту, я навязчиво проверяю почту. Но не входящие письма, а отправленные, а именно то письмо, в реальности которого я продолжаю сомневаться. Письмо, безвозвратно высланное Артуру... Я смотрю на него безрассудным взглядом, каждую секунду надеясь, что оно само собой исчезнет; и тогда я смогу поверить, что все это лишь показалось мне, было плодом больного воображения.
  
   И теперь, растеряв надежду в галлюцинаторное видение, осознав произошедшее и смирившись, я не могу найти ни единой причины для упования, что у Артура сформируется положительное мнение обо мне. С чего ему формироваться?.. Наверное... в самом деле... я бездушная машина... сумасшедшая практикантка...
  
   Нет мне прощения... Чувствую... ближайшей ночью... мне будет значительно хуже, чем во все предыдущие...
  

07.06(вечер)(письмо_Артура).doc

  
   Доброго времени суток, госпожа Психолог. Только явился домой, а тут Ваше письмецо. Прочесть пока не успел. Прежде, хочу заметить, что Вы заставили меня изрядно попотеть, выдумывая для Степана причины Вашего бегства. Но, коли Вы держите слово, то и я должником не останусь. Будем считать, квиты.
   Итак, чем же Вы хотите меня переубедить... Ну-ка, взглянем на Ваши аргументы... Ах да, чуть не забыл! Хочу уточнить пустяковый нюанс. Вы могли подумать, что я зарабатываю на жизнь и семью за счет литературы. Это ложное предположение... Психиатр - истинное.
   Тушэ?, коллега! АХАХА!

07.06(ночь).doc

  
   Я пропала! Господи! Я пропала! Он непременно покажет дневник Степе!
  
   Я пропала! Я осознала, что все это время отрицала собственные чувства к Степе! Какая я дура!.. Я же влюбилась!..
  
   Ну почему все так вышло?..

07.06(ночь)(письмо_Артура).doc

  
   Дорогая... Еленочка. Я... Я поставлен в тупик. Знаю, Вы отнесетесь серьезно к моим словам, ибо вижу, что для Вас сие не шутка.
   Большое Вам спасибо за то, что раскрыли душу. Ваш поступок исполнен невероятной смелости, искренности. Он прекрасен.
   Я заглянул между строк и скажу Вам то, о чем не догадываетесь. Вы страдаете тем же, что и Степан. Я не чувствую надобности вдаваться в психологическую терминологию, но сравнение со стенами кажется уместным. И благодаря Степану, Вы рушите собственные стены. Иная Елена проповедует Вам со страниц дневника, которому вы доверили свою исповедь. Прислушайтесь к ее словам.
   Вы правы насчет судьбы, она ведет вас. Ваши со Степаном души жаждут избавления от страданий. И Вы созданы друг для друга. Вы поймете меня не сейчас, пока отрицаете рвущиеся на волю чувства, но позже.
  
   Всем своим существом, желаю сил и удачи вам обоим.

08.06(утро).doc

  
   Нет... Я так долго не выдержу... От этих эмоциональных перепадов сердце уже так болит, что дышать больно... Глаза измучались от слез... Нос горит от платков... Я жалко выгляжу... Я раздавлена...
  
   Замутненным взглядом, с трудом нахожу клавиши, по несколько раз стираю несвязную околесицу, чтобы написать единственную фразу. И я должна писать. Продолжать непрестанно. Иначе истерика разорвет меня на части, если я остановлюсь...
  
   Я потерялась... Уже совсем не понимаю: радоваться или плакать?.. Сильнейшие переживания накрывают меня столь интенсивно, что я не успеваю пропустить через себя одно, как захлестывает следующее...
  
   Ну зачем Артур позволил мне общаться со Степой?.. Ведь я столько времени провела, заставляя себя смириться с тем, что все кончено... Как же медленно тянулось время!.. Словно трясина разверзлась подо мной. И я спешила... Со всех сил спешила успеть побороть боль утраты, пока она не сгубила меня... И мое время подходило к концу... А я так и не могла задушить внезапно осознанную влюбленность...
  
   В тот момент пришел ответ Артура; принес чудесное спасение. Угасающее сердце вдруг взорвалось, затрепыхало истово. От перепада эмоций мне сделалось так плохо, что я застонала, вновь начиная рыдать. Но, терпя сдавливающую боль, я чувствовала... счастье...
   Что это были за слезы радости сквозь муки? Почему, когда я плакала прежде, я испытывала увядание, а эти слезы - принесли очищение? Что же со мной происходит?..
  
   Я не знаю... Нет больше сил волноваться...
  
   Как же я вымоталась... Истощена до предела, засыпаю за столом...
  
   Это хорошо... Может, смогу отдохнуть хоть как-то...

08.06(день).doc

  
   Мне удалось поспать. Прямо за столом. Но вот я проснулась - и что теперь?.. Что мне делать дальше?
  
   Как минимум, нужно время, чтобы разобраться в своих мыслях. И чувствах. Что это было за ошеломительное прозрение о влюбленности? С чего я так решила? Так говорит мое сердце?
  
   Наверное, я никак не отойду от состояния шока. Не могу собраться с мыслями. Я разбита. В голове и в душе пустота... Единственное, что я осознаю - это желание встретиться со Степой. И я дрожу от этого безрассудного стремления...
  
   Но теперь, мне хотя бы понятно, чего я, по-настоящему, хочу...

08.06.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - Лен! Я здесь!
   - Привет, Степа!
   - Спускайся ко мне!
   - Хорошо!
   ...(неразборчивый шум)...
   - Привет.
   - Здравствуй.
   - Как ты себя чувствуешь? Головная боль прошла?
   - Да, прошла... Что тебе сказал Артур?
   - Он сказал, что нечаянно нагрубил тебе. Артур какой-то чересчур странный, я таким его не помню. Мне кажется, у него назревает какая-то серьезная проблема, о которой он умалчивает. А за вчерашнее - он очень раскаивался и просил передать свои извинения.
   - Не стоило... Это я повела себя неадекватно из-за плохого самочувствия. Прошу прощения.
   - Он обрадуется узнать, что недоразумение разрешилось. Сегодня вечером он уедет обратно в Москву... С тобой точно все в порядке? Устало выглядишь...
   - Уже все в порядке. А зачем мы спускаемся к реке? Будем сегодня гулять вдоль берега?
   - Хех... Можно сказать и так. Я хотел предложить поплавать вдоль берега на надувной лодке. Ты не против?
   - Нет, конечно. Замечательная идея. Откуда тебя лодка?
   - Дедушкина. Он любит рыбачить.
   - В Москва-реке?
   - В ней тоже. Не волнуйся, эту рыбу мы не готовим. Он ловит ее ради спортивного интереса, потом отпускает. Вот... Я пришел уже давно, поэтому решил заранее подготовиться. В общем, лодка ждет нас у причала.
   ...(неразборчивый шум)...
   - Приглашаю леди на борт. Прошу Вашу ручку.
   - Вы очень обходительный джентльмен.
   - Хе-хе. Пожалуйста, присаживайся ближе к носу лодки. Если захочешь, можешь откинуться, чтобы позагорать на солнце. Оно сегодня приятное, не докучливое.
   - Пожалуй, я так и сделаю.
   - Осторожно. Отчаливаем. Оп! Все, теперь плывем.
   - Не торопясь?
   - Медленно-медленно. Я наоборот буду подгребать веслами подальше от середины течения. Мы ведь не спешим?
   - Нет.
   - Чудненько. А если что - на дне лодки лежит термос с фруктовым чаем. Есть бутерброды и яблоки.
   - Спасибо, Степа. Я признательна твоим стараниям.
   - Пустяки. Подать что-нибудь сейчас?
   - Нет. Мне итак хорошо.
   - Рад слышать.
   - ...
   - ...
   - Так спокойно...
   - Угу...
   - ...
   - ...
   - ...
   - Я тут стихотворение написал... Послушаешь?
   - С удовольствием.
   - Кхм...

Там, где раздольный, дивный луг,

Пересечен чертой лесной,

Растут стволы берез-подруг,

Красуясь статью, белизной.

На много верст уходит вдаль

Опушка белой полосой.

За ней, в глуши, царит печаль,

Скрипит уныло сухостой.

Светила раскаленный диск

Не властен над дремучей тьмой.

И заплутать - существен риск,

Здесь день похож с порой ночной.

Тот, кто боится средь коряг,

Принять забвенье за покой,

Не покидает березняк,

Сидит с понурой головой.

Ведь яркий свет ему не мил,

Постыл душе и солнца зной.

Обжег лучами, ослепил.

Теперь из глаз сочится гной.

Но вот чистилища приют

Оставить велено душой.

Забыть прибежища уют,

Отважно встретиться с судьбой.

Пришла пора лечить недуг,

Умыться ключевой водой.

Решиться пересечь тот луг,

Или уйти лесной тропой.

   - ...
   - ...
   - О ком это стихотворение?
   - А?! Нет-нет. Ты не подумай, в нем намека нет. Просто вчера вдруг накатило.
   - ... Оно прекрасно.
   - Да, пожалуй... Мое творчество, можно сказать, расцвело.
   - Правда?
   - Слово чести. Я никогда раньше не завершал стихотворения, так быстро, всего за несколько часов. Прежде, на это уходило дня три-четыре. А знаешь, я считаю, что когда могу складывать стихи, значит в жизни поступаю правильно. Это придает смелости и уверенности в собственных действиях, словно благословление. В такие моменты жизни я хочу быть честным и не боюсь говорить того, что на сердце.
   - ...
   - Лен... Ты не против поговорить?
   - Да... О чем?
   - Не знаю, может момент неподходящий... Я просто подумал, что нам не помешало бы обсудить произошедшее... ту беседу, накануне похода в кинотеатр... чтобы лучше понять друг друга.
   - ...
   - У меня совсем поверхностные познания в психологии - в университете был курс, но, конечно же, не такой углубленный, как у тебя. Позволь попытаться объяснить твоей терминологией; извини заранее, наверняка получится слишком коверкано.
   - Ничего. Я по достоинству ценю старания.
   - Только ты, пожалуйста, пойми меня правильно! Я хочу получше узнать тебя. И быть полезным, ценным другом. Ради этого я шел сегодня на встречу.
   - ... Только ради этого?.. Как друг?..
   - Конечно же! А кто же? Я же не враг! Я хочу помочь.
   - ... В чем?..
   - Мне кажется, что моя точка зрения позволит тебе, - как бы сказать? - увидеть себя со стороны.
   - ...
   - Вот, что я думаю, - скажу, как могу, надеюсь, поймешь правильно. Я слышал о таком понятии, как защитные механизмы психики человека. Кажется, так... Речь о тех моментах, когда душа человека защищается от неблагоприятных воздействий. Не сочти за наглость, но мне кажется, я заметил в тебе два из них.
   - ...
   - Я сверился с учебником... Наверное я ошибаюсь... Но думаю, это Интеллектуализация и Отрицание.
   - ...
   - Прошу, пойми. Я не таю какого-либо злого умысла. Я совсем не сержусь за тот разговор - это чистая правда. Просто делюсь додумками. И, скорее всего, не прав.
   - Ты прав...
   - ...
   - Что же я отрицаю?..
   - Мне кажется, что ты отрицаешь свои чувства... к Антону... Лен, прости. Я, наверное, что-то лишнее ляпнул.
   - Нет... Что ты... Это весьма по-дружески...
   - Именно так! Уф-ф, слава Богу. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь и обидишься... Лен?.. Лена? Что с тобой? Ты плачешь?!
   - Нет, я не... Степ, останови, п-пожалуйста...
   - Лен, прости меня. Я думал...
   - Остановись... причаль... Я умоляю...
   - ...
   - ...
   - Лена... Стоя на колене, я прошу тебя - прости! Я не хотел причинять боль! Даю слово; никогда впредь не коснусь твоих чувств к Антону. Я очень дорожу нашей дружбой... Лена! Лена! Ну погоди же! Не убегай! Лена-а!
  
   (щелчок диктофона)

08.06(вечер).doc

  
   Я так больше не могу...
  
   Господи!.. За что мне это наказание?..
  
   Его слова о дружбе били ножом по сердцу... И, словно назло, он повторял их из раза в раз. Зачем он так говорил?.. Зачем, если не ради мести?
  
   Должно быть, он догадался о моих чувствах... Быть может, Артур придумал подлую издевку, и воплотил ее, введя Степана в заблуждение... Или же они вдвоем смеялись над дневником несчастной дурочки... Могут ли люди быть столь жестоки?.. Но, наверное, именно меня посчитали самой жестокой.
  
   А какая я в действительности? Разве не черствая машина, бесчувственная к чужой боли, неспособная на сострадание? Почему я решила, что должна лезть в душу человека, одетая в больничный халат с красным крестом? Кто просил меня об этом?!
  
   Или я неспособна общаться по-другому, и халат этот для самозащиты?
  
   Да какая мне теперь разница!.. Я окончательно раздавлена... Мне больше ничего не нужно, я ничего не хочу... Новой боли от встречи со Степой я не переживу... Новых тесных отношений, тоже... Я не хочу переносить такие страдания... Я больше никогда не буду влюбляться! Слышишь, Лена? Никогда!
  
   А ведь он вложился в подготовку к расставанию... Как тогда, когда посланием на асфальте закрывал свои отношения с Викой, так и сегодня... попытался преподнести все наиболее мягко. Остаться друзьями...
  
   Он меня не любит...
  
   Я не могу разобраться, почему мне так необходима его любовь - поэтому, ничего не могу с этим поделать... Словно в душе зияет огромная дыра, высасывает жизненные соки и оставляет такую боль, что агония ослепляет рассудок. Что же со мной произошло? Боль такая, словно грудь прострелили пулей, а ведь в реальности - мое тело невредимо. Но я совсем не ощущаю себя невредимой...
  
   Если бы меня ранили выстрелом - я бы позвонила в скорую и ждала бы помощь. Но мне звонить некому, и помощи ждать не от кого... Никто мне помочь не сможет при всем желании... Я обречена мучиться, безвыходно и беспомощно, терпеть, когда же душа смилостивится надо мной и перестанет страдать. Ведь я бессильна что-либо сделать...
  
   Вокруг меня сгустилась тишина, какой я не слышала прежде... И в ней, словно шакал, расхаживает одиночество, присматриваясь к гибнущему зверьку, принюхивается к запаху страха, как к аромату лакомства.
  
   Как же это страшно - быть одной...

08.06(письмо_Артура).doc

  
   Я знаю об итогах вашей встречи. Степан совершил ужасную ошибку... Я искренне сочувствую, Елена. Он не ведал, что творит. Должно быть, Вам сейчас очень больно, но прошу Вас, поверьте! От содеянного он мучается в не меньшей степени, нежели Вы.
  
   Не делайте опрометчивых предрешений! Никто не желал Ваших терзаний! Не верьте в жестокую месть! Это все уловки Ваших страхов!
  
   Не оставляйте попытки пройти все выпавшие на Вашу долю преграды! Не поддавайтесь мукам - они, что кокон бабочки, помогают Вам переродиться. И если никто из вас не предаст собственных чувств, находя силы в искренности, то обоим суждено воспарить, оставив сомнения позади. Помогите чувствам пробить кокон, не губите крылья!
  
   Однако, после случившегося сегодня, мои речи для Вас пустословны. Настал мой черед доказывать, что я не враг.
  
   С того момента, как прочел Ваш дневник, я не переставал обдумывать некое решение, известное лишь мне. И вот, чаша весов склонилась - я должен исполнить судьбой предначертанную роль.
  
   Засим, убежденный в силе Вашей искренности, вверяю ключ от последней стены Степана.
  
   Остальное за вами.

Трубочки.doc

  
   Данное произведение посвящается в память о несчастной девочке Ире. Эта повесть, составленная в 1997 году со слов моего родного брата Степана, не предназначена для распространения. Рукопись будет храниться вдали от праздной любознательности, ожидая момента, когда поможет главному герою осознать случившуюся с ним трагедию.
  
   В единственной комнате квартиры хозяйствует забвение траура. Горечь утраты смешана с паническим страхом перед будущим, утратившим обозримость и маломальскую предопределенность. Грядущий новый день покрыт мраком, и словно не существует.
   Алчная тьма ночи стремится отобрать то немногое, что видимо в настоящем. Заглядывая на балкон второго этажа, лучистой желтой звездой горит фонарь, размазывая по грязному окну мутный ореол. На письменном столе светит усталая лампа. Вокруг поникшего торшера мельтешат комары, их увеличенные тени мечутся по стенам, словно бесовские отродья. Жужжание крошечных крылышек пропадает в неестественной тишине; будто вопреки законам природы, в комнате выключен звук.
   Ветхая мебель кажется больше и выше чем есть на самом деле; шкаф, испещренный царапинами и сколами, криво тянется до потолка, диван, протертый до дыр, растянулся в беззубом оскале, будто пасть дряхлого чудища. Из-под перекошенного серванта, хранящего матовые от пыли бокалы и рюмки, выполз таракан, целеустремленно заспешил на кухню. Старые грязные обои размокли в швах, шелушатся, словно береста; отслаиваются, скручиваются в конусы. Все здесь отторгается, измучившись бренным существованием.
   На диване сидит молодая девушка; греет ледяные пальцы, сжимая ногами. Вытаращенные глаза невидяще уставились на узор липкого линолеума. Лицо пепельного цвета будто слеплено из гипса, запечатлеет остывшее, заскорузлое горе. Вздыблены острые плечи, сутулится хрупкая спина. Девушка похожа на тщедушную массу, которую выдернули из панциря.
   Ира знала, что это должно случиться - бабушка была стара и хвора. Ее смерть не стала неожиданностью. Но прежде, лишь вскользь задумываясь о неизбежном и не углубляясь в гнетущие мысли, Ира совершенно не знала, как подготовиться к такому.
   Кроме бабушки родных не нет. А теперь и ее не стало... Осиротевшая Ира с горечью думала о том, что никто теперь не запретит гулять допоздна, не заставит есть, когда не хочется, одеваться в старомодную одежду. Обретенная свобода не радовала, даже так слабо, как когда была лишь фантазией о самостоятельной жизни; Ира ни за что не поменяла бы защиту и заботу бабушки на независимость. Но судьба распорядилась своевольно.
   Ныне Ира чувствует себя как никогда зависимой, рабой воли рока, от которого не сбежать, не спрятаться. Впервые в жизни, девушка почувствовала себя так жестоко обманутой: разве это свобода, когда горе выбивает ощущение опоры под ногами? Когда трясина безостановочно затягивает на самое дно; и можно брыкаться в истерике, кричать и лить слезы, но выбраться - невозможно.
   Хотя... Что-то подсказывало, что выбор есть всегда. И тогда девочка-подросток вспоминала о лезвии бритвы, притаенной в дневнике-исповедальне - между пестрой обложкой и последней страницей, исписанной вчера. Как странно, что именно вчера завершился дневник; как символично закончилась глава жизни. Ныне, что-то темное из увечной души, - а может, бесы-тени гниющей комнаты, - лукаво нашептывают, подсказывают, что острейший прямоугольник бритвы - ключик к настоящей свободе.
   Этот шепот, подкрепленный живыми картинами, настолько покорил сознание девушки, что она не сразу услышала настойчивый стук в дверь. Удары уже стали невыносимо громкими; из щелей косяка посыпалась труха, а переполошенные тараканы бросились врассыпную от обувного шкафа.
   Девушка на диване не шелохнулась, только моргнула, с досадой отпуская видение, в котором вольной птицей взмывала к небесам. Сознание Иры, каплями стекаясь воедино, стало медленно отделяться от тишины. Хозяйка-пленница квартиры услышала свое имя; ее кличут подруги, колотят старенькую дверь кулаками и ногами, будто провинившуюся. Ире стало ее жалко.
   - Открыто, - прошептала Ира, понимая, что не может быть услышанной.
   Гости сами догадались дернуть ручку, и дверь отворилась. Гром ударов сменился топотом и взволнованными репликами в прихожей.
   - Господи, хоть бы ничего не случилось!
   - Не каркай!
   - Шевелите булками! Застряли, что ль?
   - Включите свет. Мамочки!!! Тараканы!!!
   - Заткнись и терпи...
   Девочки даже не подумали разуваться; мол, торопились, волнуясь за Ирочку. Надя ворвалась в комнату первой, следом за ней вошли Рита; Галя и Кристина, встали позади. Каждая принесла свою жалость, выраженную в разных формах. Ритина жалость апатична. "Что теперь поделаешь", - читается в ее глазах. Галя роняет слезы и шмыгает носом. Надя присела на корточки и требовательным взглядом уставилась на Иру. Кристина опустились рядом с несчастной, принялась обнимать, гладить по голове. Все же, было заметно, как она старается меньше елозить на пыльном диване.
   - Все нормально, - не задумываясь, повторила Ира.
   - Да что нормально-то?! Ты бы видела себя! Как утопленница!
   - Надя! - возмутилась Кристина.
   - Что?
   - Совсем дура, что ли?!
   - Отвянь. Сама дура. Только внимание акцентируешь.
   - Ирочка. Не держи в себе. Поплачь, - ласково предложила Кристина.
   - Все в порядке. Я знала, что это произойдет.
   Надя решительно вскочила с корточек.
   - Надо помянуть Лидию Васильевну. Рит, Свет, мы с Кристиной побудем с Ирой, а вы - дуйте в магаз.
   - Не надо. Я не хочу пить, - отрешенно сказала Ира.
   - Надо-надо. Тебе же легче станет. Давайте девчонки.
   - Что брать?
   - Как "что"? Как обычно: водочку и сок. Еще чипсов возьмите.
   - Не ходите, не надо. Я не буду.
   - Немножечко - надо! Помянуть бабку за упокой души...
   - Я СКАЗАЛА НЕТ!!!
   Крик Иры буквально оттолкнул Надю, заставил дернуться назад, словно хозяйка замахнулась кулаком. Острый взгляд пронзил Надю и рассеяно опустился. Оторопев, девочки уставились на подругу.
   - Давно ее увезли? - первой смягчилась Рита.
   Ира едва заметно кивнула.
   - Что сказали врачи?
   - Старость.
   - Понятно... Сильная была женщина Лидия Васильевна, восемьдесят три года прожила. Хотела бы я так.
   Тщетное подбадривание потонуло в тишине. Никто из подруг не поддержал разговора; они не хотели растягивать время пребывания в этой мрачной квартире. На душе каждой растет нервозность, словно злосчастное место опасно, а воздух исполнен молчаливым рвением хозяйки выдворить нежеланных гостей. Кажется, будто призраки шепчут из теней: "Уходите... Прочь...", - будоража мурашки на коже и первобытный ужас, вытесняющий человечность.
   Тяжелая обстановка и всплеск гнева хозяйки сделали Риту более суровой; она скрестила руки и холодно, не без раздражения, спросила:
   - Что теперь будешь делать?
   Надя осуждающе зыркнула на подругу, Галя тихонько всхлипнула, Кристина закатила глаза и, едва слышно, цокнула языком. Но, вопреки ожиданиям, Ира посветлела лицом, мягким голоском произнесла:
   - Все нормально. С похоронами поможет крестная. Она предлагала переехать жить к ней, но я отказалась...
   - Зачем?! - воскликнули подруги в один голос.
   - У нас отношения не очень. К тому же, мне осталось подождать совсем чуть-чуть до совершеннолетия, а там устроюсь на работу куда-нибудь. До тех пор протяну на пенсии, мне хватит. К тому же, квартира оформлена на меня. Если будет совсем сложно - крестная чем-нибудь поможет.
   Подруги разом почувствовали облегчение, невидимые горы посыпались с плеч. Кристина поспешила подняться с дивана, обрадовано заглянула в Ритины глаза, Галя стала утирать нос и красные щеки.
   - Ну хорошо тогда, - сказала Кристина, не стесняясь отряхивать джинсы после дивана.
   - А может, все-таки выпьем? - взялась за старое Надя.
   - Такое впечатление, что ТЕБЕ хочется бухнуть.
   - Причем здесь я?! Традиция такая!
   - Ага, традиция...
   Обстановка явно разрядилась; с чувством выполненного долго, подруги потянулись к прихожей.
   - Девочки...
   Голос Иры был необычайно жалобный, молящий. Подруги замерли.
   - ... Вы не видели сегодня Степочку?..
   Враз вернулась тревога, запирая дыхание в груди. Рита настороженным взглядом уставилась в глаза Кристины, покачала головой; тем самым отвечая Ире и, параллельно, предостерегая Кристину.
   - Он не приехал из Москвы, - Наде лучше всех удавалась непринужденная ложь. - Что-то случилось с его мамой.
   - Понятно... - Ира понурила голову.
   - Он, скорее всего, завтра приедет, - обнадежила Галя, прикусывая губу, когда Рита больно ущипнула за бедро.
   - Да... - проронила Ира с болезненной улыбкой. - Я уверена, что со мной все будет в порядке. Ведь мы со Степочкой любим друг друга.
   Слова Иры повисли в безмолвии. Не поднимая понурой головы, она напугано воздела глаза, страшась взглянуть на подруг прямо. Их силуэты стали зловещими, холодными, жестокими, будто вытянулись над крохотной Ирой, как тени с приближением ночи. И словно никогда ничего не связывало ее с этими людьми. Она почувствовала исходящее безразличие: исчезли маски показной заботы, надетые ради приличия, и под ними не оказалось лиц подруг; только посторонние, незнакомые люди, которые цинично смотрят на утопающего в болоте. Такой же взгляд был у врачей, щупающих хладную руку бабушки.
   От паники закружилась голова, до спазмов тошноты; в который раз за сегодня. Ира почувствовала, что снова проваливается в бездну. Многословное безмолвие подруг покрыло тенью ее со Степочкой любовь, гася последнюю искорку в душе сироты. Предобморочная слабость едва не опрокинула на пол, но Ира удержалась, лишь для того, чтобы услышать хоть полслова от подруг о том, что Степочка не оставит ее совсем брошенной.
   Они ушли, храня скорбное молчание; не проронили ни слова, бесшумно прикрыв дверь.
  
   Горе навалилось тяжелыми объятьями и вонзило кинжал в сердце девочки, жестоко и неумолимо, как закалывают поросенка. Ослабший огонек любви больше не дает сил сопротивляться голосам в голове, которые взвешено подговаривают к смерти, сулят освобождение. Истерзанная психика порождает галлюцинации ощущений, словно костлявая рука, утешая и жалея, поглаживает волосы сироты.
   Ира подобрала колени и завыла.
  

* * *

  
   Степан встрепенулся как ужаленный. Одеяло слетело на пол, накрыв подушку, скинутую во время тревожного сна. Разбудившим жалом было имя девушки, которое сорвалось с напряженных губ:
   - Ира!
   Подросток стал озираться, но искал не девушку, а себя в неизвестном месте. Довольно быстро признал обстановку комнаты, которая считалась его личной в квартире бабушки и дедушки. Несносный полуденный свет ослепил, выбелил и без того белоснежное постельное белье; Степан прилепил ладони к векам.
   Голова не болит от похмелья, но гадкий смрад и сухость во рту свидетельствуют о вчерашнем пьянстве. Маше удалось споить его и не позволить пойти к Ире. Но Степа на стал ее винить - вчера он крепко уцепился за предлог, чтобы не ходить к девушке, за которую на него легла ответственность, как на мужчину. В тот момент Степа абсолютно ясно понял, что он не мужчина, а всего лишь мальчик. Стало страшно. По-настоящему страшно. Охватила паника большая, чем в прошлом, когда чуть не угодил в милицию из-за вандализма. Если бы он отправился утешать Иру, то согласился бы хоть на свадьбу, лишь бы не причинить еще большую боль. Но, так или иначе, раньше или позже, он должен ее бросить. Бросить девушку, которую влюбил в себя слишком сильно. Сироту. Можно сказать, что подходящий момент упущен раз и навсегда. Но сделать это необходимо, потому что она не та, с кем он будет счастлив.
   Что же делать теперь? Ответ прост - идти к ней. Как друг. Как человек, которому не все равно. Ему ведь не все равно. Хоть и тяжко от этого...
  
   В ванной комнате он провел много времени, цепляясь за каждую минуту, проведенную за запертой дверью. Действия помогали не думать: долго начищал зубы, рассматривал мокрое лицо в отражении; приглядывался к каплям на бровях, раздвигал пальцами веки, чтобы увидеть белки с красными нитками; высунул язык и снова взялся за щетку, принялся счищать налет. Почистил уши, подстриг ногти, даже поскреб пятки пемзой. Отвлекаясь на пустяки, Степан наслаждался отрешенным спокойствием, чувствуя близость болезненных размышлений, подстерегающих за дверью.
  
   В доме он оказался один; ни бабушки, ни дедушки. На кухонном столе оставлена записка. В ней сказано что погреть на завтрак и на обед; и что вернутся они не раньше вечера - на огороде скопилось много дел.
   Внуку нужно лишь зажечь газовую плиту, чтобы разогреть макароны с колбасой на сковородке. Ведь не помешает подкрепиться, набраться сил - но Степа убрал еду в холодильник. Аппетита нет совсем.
   Мандраж подгоняет - неизвестность хуже всего. Лучше пойти к Ире прямо сейчас.
  
   В фрустрации он вышел из подъезда. Внимание к происходящему спряталось в раковину черепной коробки; спина сгорбилась, руки заползли в карманы толстовки. С неба довлеют серые облака, осенний холод заползает под капюшон. Ноги несут вдоль пятиэтажки, поворачивают за угол, берут курс по луговой тропе.
   Степа взошел на пригорок, захрустел мелкими камушками, которыми засыпана дорога вдоль школьной спортплощадки. Он знал все лазы в ее решетчатом заборе, ведь нередко гонял мяч на футбольном поле с немногочисленными ребятами-друзьями. Зато это были настоящие друзья. Жаль что в сложившейся ситуации ему никто не помощник.
   Он рассеянно посмотрел за забор. Сколько раз он стесывал локти и колени на этом футбольном поле. Нелепейший парадокс заключался в том, что это был не газон, и даже не вытоптанная земля - футбольное поле засыпали щебнем и залили бетоном. Сложно представить себе взрослого человека, который додумался до такого; но парни любили шутить, что он, должно быть, жует гвозди вместо семечек, бреется косой, а собственных детей подбрасывает и не ловит. Степа хмыкнул от спонтанных воспоминаний, и сразу стало грустно за утраченную беззаботную пору. Нынешние проблемы совсем недетские.
   Ноги привели к перекрестку. Влево и вниз - продуктовые магазины, направо и потом вверх - гаражи, а за ними лес. Впереди окопались мрачные двухэтажные дома из осыпающегося кирпича. На сколько же они старые, если его пятиэтажка с номером 25, а те - первый, второй, третий... Сколько поколений жило в них?.. И вот не стало еще одного старожила...
   Степан почувствовал себя хуже некуда, но без остановки пошел прямо. Он начал злиться, считая, что чувство вины пытается сделать его козлом отпущения. С какой стати он должен брать на себя ответственность за сироту. Да - он флиртовал и заигрывал. Но ничего не обещал, не клялся в любви и даже ни разу не воспользовался Ирой для плотских утех. Все что он делал - было ради ее же блага! Ведь он помог избежать ей отношений с парнем, который "помотросил" бы и бросил! Если здраво посмотреть, для Иры, он итак сделал сполна! Разве он обязан делать еще что-либо? Да еще против своей воли.
   Конечно, нет. Но и отрицать, что обнадежил доверчивую девушку, тоже не мог - потому что совесть подсказывала правду. И на все уловки и уговоры рассудка смотрела с молчаливым презрением.
   Шаги становились все мучительнее. Душа рвалась на части, в голове все фразы сливались в неразборчивый крик; но из десятков противоречивых мыслей выкристаллизовалась ключевая: "Не ходи к ней домой! Не открывай дверь! Не переступай порог! Не заходи в комнату! Не вглядывайся в сумрак!".
   Лязгают стиснутые зубы; пальцы до боли сжаты в кулаки. Липкий пот заливает глаза и холодит спину. И ноги, вконец обессиленные, переступают, будто подводя к пропасти.
   "Назад! Прочь от сюда! Пока еще не поздно!"
   - Степочка.
  
   Электрический ток метнулся по нервам и шарахнул в мозг, отрезвляя как фофан старшеклассника. От неожиданности он вытаращил глаза, но никого не увидел. Поначалу решил, что голос Иры только мерещится; но остановился. Обернуться догадался не сразу.
   Сердце провалилось в желудок, когда увидел Иру. Воспаленные глаза обрамляет густая синюшность; на щеках натерты ссадины, пламенеют, приправленные солью слез; нос распух, но лицо без кровинки, пепельного цвета; в нечесаных волосах застрял сор. На худых плечах, поверх растянутого топика, криво висит ветровка.
   Степан не смог подобрать слов; спрашивать: "Ты как?" - настолько глупо, что фраза непременно покажется издевкой. Надо бы обнять, погладить по голове; но он не может сделать этого, даже под давлением момента. Степа перепуган до остолбенения; особенно глазами Иры, в которых тупое отчаяние соединилось с презрением, прожигающим дыру.
   - Смотришь на меня, как на привидение, - без улыбки сказала Ира. - А может, ты меня уже похоронил?
   Степа опешил, открыл рот, но не выдавил из себя ничего внятного.
   - Идем, - повелела девушка слабым голосом.
   Ира повернулась и пошла в сторону леса. Не оглянулась ни разу; Степан последовал, словно пленник в цепях. Голову разрывает вопль: "Делай что хочешь, но только не ходи с ней в лес!!!", - но, словно под гипнозом, он не посмел сопротивляться запущенному процессу.
   Ира то и дело спотыкается от истощения, но упрямо идет за гаражи. Степу трясет, будто его ведут хулиганы на "стрелку". Когда опушка встала на пути, Ира пошла насквозь через заросли. Ее царапали спутанные ветки колючего кустарника, но она этого не замечала, словно физическая боль перестала для нее существовать. Степа приотстал; начал тихо раскаиваться, словно говоря с самим собой, но так чтоб девушке было слышно:
   - Как я мог манипулировать чувствами невинной и доверчивой Иры?.. Как посмел влюбить в себя, вмешаться в чужую судьбу?.. Как решился завоевывать девичье сердце, не сгорая от любви к ней?.. Подонок!.. Подлец!.. - лопочет он, рассчитывая на милость; с ужасом понимая, что девушка его не слышит. Она продолжает заманивать его в чащобу.
   Вскоре дыхание Степана сбилось, а на лицо стала клеиться паутина.
   - Куда мы идем?
   - В глушь.
   - Зачем?!
   Нет ответа.
   - Зачем, Ир?!
   Опалые листья шуршат под кроссовками. Голые прутья ветвей воздеты к солнцу, которого нет. Мокрые тучи волокут себя по небосводу, разбухшие до черноты. Степан принялся искать решение проблемы холодно и всерьез, вытесняя подростковый идеализм и заключая сделку с совестью. Признание в чувствах можно соврать, выдавить, сыграть, в конце концов! Сейчас, в тяжелое время, остаться с этой девушкой, а бросить позже. Потихоньку. Но от всего этого малодушия психика расслаивается, трещит по швам, наспех перешивается уродливыми стяжками, лишь бы выдержать стресс.
   Ира остановилась неожиданно. Они встали посреди заросшей полянки; холодный ветер шевелит волосы девушки, в которых запутались иссохшие листья. Не оборачиваясь, она задала вопрос, к которому мальчишка не смог подготовиться:
   - Степа. Ты любишь меня?
   Его затрясло; он потупил взгляд.
   - Да...
   Не произнося ни слова, Ира повернулась, выбралась из ветровки; разжала пальцы, бросая на землю. Взялась за низ топика, задрала, сняла; топ упал на ветровку. Девушка не попыталась прикрыть голую грудь, не совершила даже невольного полужеста. В ее глазах нет ни тени сомнения, ни намека на робость, только явный вызов с намерением раз и навсегда раскрыть правду.
   - Тогда, возьми меня.
   Уголки губ злорадно поползли в стороны - теперь-то Степочка не отвертится.
   Он затравленно отводит глаза от девичьей груди. Ноги обессилили окончательно; Степа сел на влажную землю и заплакал.
   - Прости меня...
   Девушка опустила голову; ледяной взгляд стал сверлить исподлобья.
   - Не хочешь?
   Его рот скривился от рыданий; всхлипы и дрожащая челюсть не позволили ответить.
   - Ну что ж...
   Ира сунула руку в карман рваных джинс; достала маленький бумажный конвертик с бритвой. Из-за слез Степа не увидел, как девушка сняла упаковку с пластинки-лезвия.
   - Раз ты меня не любишь, тогда мне незачем жить на этом свете.
   Смысл слов с запозданием шарахнул по слабому рассудку Степы. Он вздернул голову, успевая увидеть довольный оскал на губах девушки. Ее рука молниеносно чиркнула по запястью.
   Шум листвы залил уши; проникая в нутро, сверля мозг. Сжалось сердце в тисках шока. Ира стала смотреть на вытянутую руку; капля крови набухла, потемнела, скатилась, оставив бардовую черту на белесой коже. Вскрытая трубочка синей вены стала проливать жизнь наземь.
  
   Мысли исчезли из головы Степана. Он подскочил к Ире, схватил за руку, уставился ошалевшим взглядом на то, как часто срываются с запястья бардовые капли крови. Девушка осталась равнодушна к происходящему.
   Степа выдернул свой ремень; но не придумал, как перевязать концы. Дергаными рывками он скинул толстовку, запутался в пуговицах рубашки, воя от злости сквозь стиснутые зубы. Наконец, он додумался дернуть края в стороны, срывая проклятые пуговицы. Выдранным рукавом Степа перетянул локоть над порезом; со всей силы скрепил узел. Схватив с земли топик, он поднял Ире руки и наспех одел. Но не успел сказать, чтобы держала порез над головой, как услышал стервозный голос:
   - Что же ты возишься с нелюбимой? Поздно, Степочка!
   - НЕТ!!! НИЧЕГО НЕ...
   Степа забыл, что Ира еще держит лезвие... Успел только увидеть, как оно плотно прижалось ко второму запястью, вминая кожу и замирая на миг. Увязая в плоть, лезвие прочертило смертельную линию, взрезая синие трубочки вдоль.
   Кровь брызнула, окропляя мертвецки бледное лицо Степы.
   Руки Иры повисли плетями; она мелко затряслась, разразилась истерическим, визгливым смехом. Степа в ужасе попятился.
   Смех сумасшедшей оборвался внезапно. Залитая кровью пластинка бритвы выпала из ослабших пальцев. Ира пошатнулась; попыталась приложить ладонь ко лбу, но руки не поднялись. Она непонимающе прошептала:
   - Господи...
   Ира выставила запястья, изумленно разглядывая порезы. Из распахнутого рта вырвался стон потрясения. Руки затряслись от боли; она подняла их насколько смогла, показывая Степе; совершенно бездумно, как перепуганное дитя, впервые видящее собственную кровь. Ком задергался в горле, едва пропуская заикающийся лепет:
   - Сте... Степочка... помо... ги... лю... бимый... пом-ом-оги... пож-алуйста... пом-моги мне... я ум... ум-умираю... ум-мираю!..
   Захлебываясь мольбой, она стала шагать к остолбеневшему мальчишке, волоча бессильные ноги; проливая кровь, словно струю из крана. Вот Ира пошатнулась и упала на колени; и душераздирающий вопль раздался над лесом.
   Крик вырвал Степу из оцепенения; он заметил, что тоже орет. Продолжая вопить, словно это спасало от эмоционального шквала, он оторвал последний рукав, перевязал вторую руку. Тут же подхватил сомлевшую девушку на руки, побежал сломя голову по буеракам. Ира воет, дергается от всхлипов, окровавленные руки бьются в агонии, слабенько толкают Степу в грудь. Ее речь становится все менее внятной, вой превращается в стон, становится сиплым хрипом...
   Парень помчался, не разбирая дороги. Тело взяло полную автономию - лишь поэтому падало. Руки свело судорогой, острая резь растеклась, добралась до плеч, вонзилась в позвоночник. Но чтобы не мешать телу - вся боль досталась рассудку. Степан не знал, откуда в нем появилась такая сила воли, но решил бороться до конца. Пусть даже нужно вытерпеть самые невыносимые пытки и истязания - он спасет Иру!
   - Все... будет... хорошо... - задыхаясь, успокаивает ее Степа. - Слышишь... меня?.. Все... будет...
   Глаза Иры остекленевшим взглядом смотрят в небо. Из приоткрытого рта не слышно ни вздоха.
  
   Односельчане бросились на выручку, когда заметили подростка, спускающегося из леса; облитого кровью, с неподвижной девушкой на руках.
   Он ничего не соображал, шел в беспамятстве, то и дело падая на колено и снова вставая, чтобы идти дальше. Парень не реагировал на окрики, хлопки по спине, щелчки пальцев перед вытаращенными глазами; тупо обходил тех, кто пытался преградить путь. Пришлось силой вырывать труп девочки из окостеневших рук. От этого парень сделался буйным, вынуждая четверых мужиков напрягаться до красноты лица, сдерживая его порывы в ожидании приезда врачей.
   Лишь после двух уколов успокоительного юношу удалось загрузить в машину скорой помощи, уложив на одну кушетку с бездыханной девушкой.
  
   В небе гулко пророкотало. Шквальный ливень обрушился на поселок.
  

09.06(утро).doc

  
   Злой рок никак не желает меня отпускать. Он играется со мной, как кошка с мышкой; и я, болтаясь в его зубах, смиряюсь со своей участью. Но вот клыки на моей холке расцепляются; я бегу в бессознательном порыве спастись - говорю себе: "Довольно!". Так было, когда я собиралась на свидание в кино; когда отправила Артуру свой дневник; или когда убежала с лодочной прогулки. Я успевала смириться... но судьба, глумясь, преподносила новый шанс. Будто мышка, я неслась к спасительной норке своего профессионального подхода, жалобно пища и отчаянно надеясь. Но, в самый последний момент, кошка всегда настегала меня. Я возомнила себя психологом... но я лишь мышка. Я не контролирую ситуацию - это она играется мной.
  
   За что?.. Я хочу лишь знать, за что все это? Если мне суждено погибнуть, так пусть это уже случится. Есть ли в смертоносных шалостях кота умысел для мышки? Что я должна понять, чтобы сохранить жизнь? Или в этом, в самом деле, нет смысла... Просто явление дикой природы...
  
   Ира... Думаю, она была напугана куда сильнее меня. Как и я, она билась в цепких лапах рока, пытаясь убежать от одиночества. И к чему привели эти метания... До какого отчаяния нужно дойти, чтобы договориться с собой на самоубийства. Насколько далека я от этого?..
  
   Поэтому, я не могу осуждать Иру: я знаю, как невыносимо может болеть душа. Пережить такие жестокие удары судьбы без поддержки невозможно. Одинокому человеку достаточно отчаяться один раз... А у меня, хотя бы, мама есть... Я знаю, она любит меня, и я ее люблю...
  
   ...
  
   Да даже если я никому не нужна! Даже если мать вздохнет свободней, когда меня не станет!.. У меня есть моя Роза... Без моей заботы она погибнет... Я не вправе бросить ее...
  
   ...
  
   Соберись, Лена...
  
   ...
  
   Степан уже давно несет бремя ответственности за смерть Иры... Ира, если бы ты только знала, на какую боль обрекла его, ты бы ни за что не поступила так. Но ты не знала, ты отчаялась, спасая душу, решила думать, что он бесчувственный. Никто из его окружения не понимал, насколько он раним и честен, никто не предупредил тебя... Каждый из них продолжил жить дальше, избежав душевной боли. А Степан не смог.
  
   Я знаю, как слаб рассудок перед буйством неугомонных эмоций. Деструктивных мыслей, которые нельзя пропускать через рассудок, дабы не свихнуться. Есть лишь одно правильное решение в такой ситуации - спрятаться, убежать.
  
   Но рок заставляет испытать отчаяние в полной мере. Или же, дает шанс спастись?..
  
   Смирение приходит ко мне, соседствуя с первобытным ужасом. Я же знаю, мне не дадут убежать... По ночам, одиночество будет являться ко мне, наведываться, спрашивать о готовности обрести вечный покой. Я не выдержу бездействия. Остается лишь продолжать движение вперед, умирая от страха при каждом новом шаге, чувствуя спиной выжидающий взгляд кошачьих глаз...
  
   И теперь, чтобы сдать очередной шаг, я должна воспрянуть духом и собраться с мыслями.
  
   Что я могу сделать, чтобы прекратить этот кошмар. У меня есть лишь одна зацепка, сказанная Артуром. Я должна продолжать бороться. Все свои силы вложить в помощь Степану. Похоже, только в этом случае возможно избавление...
  
   Ведь я люблю его... Пусть это станет моим прощальным подарком... в который я вложу свои чувства без остатка...
  
   Подарок-искупление...
  
   Пусть мои чувства обернуться добром и перестанут быть проклятьем.
  
   Поэтому я обязана выдворить из себя сомнения и нерешительность, должна прогнать сторонние эмоции. Я должна встать из-за стола, лечь, наконец, в постель и загнать себя в сон. Я должна привести себя в порядок как снаружи, так и внутри, вновь надеть проклятый халат с красным крестом, кутая в него свои чувства. Сделать все это для того, чтобы оказаться сегодня вечером у поваленного клена, перед Степаном.
  
   Я должна завершить начатое.

09.06(ночь).doc

  
   Когда я выходила из дома на встречу со Степой, мной овладела уверенность, - уже столь привычная, - что он тоже, именно в этот момент, выходит из своего дома и отправляется к пятаку. В прихожей, помнится, взглянула на часы, и в голове мелькнула ясная мысль, что я не опоздаю.
   Как же так? Почему я как помешанная, верю в необъяснимые, выдуманные закономерности? ... Но ни это удивляет меня в большей степени, нет. Я удивляюсь тому, что в нужный час его не застала.
  
   Я ошиблась, доверяясь лукавому ощущению, которое вело меня на встречу со Степаном, убеждая, что он меня ждет. Нет, оказалось, не ждал.
   Но ощущение его присутствия не покидало меня. Я непрерывно озиралась, каждые полминуты мне отчетливо казалось, что он подойдет со спины; я постоянно ловила на себе его взгляд. Но всякий раз это оказывалось обманкой. Жестокой уловкой воображения...
  
   Я решила, что должна уйти. И тогда стала взывать к гордости. Что я прицепилась к нему, как банный лист? Что же, в самом деле, не могу обойтись без встречи с ним? ... Но негативные вопросы, самоуничижение - единственное что смогли, так это вызвать неприязнь к самой себе. Ведь истинные ответы мне известны... Гордость мне теперь не помощница...
  
   Я села на наше дерево и, обхватив колени, стала ждать. Это оказалось верным решением; шквал мыслей и эмоций замедлился как-то сам по себе. Будто все это время я стремительно мчалась сквозь туннель в вагоне метрополитена, битком набитом шумными и встревоженными людьми. А потом, вдруг, по непонятной причине, просто услышала шелест ветерка в кронах, увидела, как шевелятся тени на траве. Как птицы, ненавязчиво, щебечут где-то вдали. Вокруг царит небывалое умиротворение.
  
   Уткнувшись лбом в колени, я не заметила, как задремала... Степа был прав, в лесу спится совсем по-другому. Я почувствовала себя морально отдохнувшей. Его не было рядом, хотя почему-то во мне оставалась уверенность, что это не так. Быть может, он вот-вот придет?
  
   Я решила походить вокруг, размять ноги, и заодно, раз на душе полегчало, обдумать наш будущий разговор. Узнав о трагедии с Ирой, сопоставив те его отношения с нашими, я пришла к выводу о подсознательном стремлении Степы воссоздать травмировавшую ситуацию. Чтобы пережить те события, Степа подавил воспоминания, но они не исчезли, остались глубинной болезнью, с которой он не может ни разойтись, ни ужиться.
   Подавление - последняя, четвертая стена Степана. И у меня есть ключ от нее. Я не должна упоминать о том, что запаковано в инкапсулят психики до той поры, пока не миную все защитные механизмы. Лишь когда все сопротивление сосредоточится на последнем рубеже - лишь тогда его можно будет обрушить последним, внезапным ударом. Если же предупредить о нем заранее - выстроится новая система защиты, упреждая пробивное воздействие. Отрицание разрушено, Вытеснение, к счастью, рухнуло само, под давлением внутренних процессов Степана. Почему то, выкинуть меня из своей жизни он не смог...
  
   Нет... Я не думаю, что Степа меня любит... К тому же, он действует исходя из уверенности в моих чувствах к Антону. Общение со мной для него только повод подобраться к правде внутри себя. Я для него - лишь психолог... (грустная улыбка)
  
   Какая же у него стена теперь? Третья по счету. Нет, это точно не Подавление - реакции и поведение не соответствует этому диагнозу. Больше походит на Компенсацию, но все же, скорее Интеллектуализация. Значит блокад, как минимум, четыре. Я очень надеюсь, что это именно так... Я даже не знаю, как бороться с нынешним защитным механизмом. Знаю только, что это будет невыносимо сложно. Я очень надеюсь, что судьба поможет, подскажет решение, потому что без этого мне не справиться.
   Не важно, что станет со мной, если я потерплю неудачу. Наверняка, воспоминания об этом времени станут моим инкапсулятом. Но даже это пугает меня не так сильно, как тревога за пациента. У меня нет права на ошибку.
  
   В итоге, я прождала до сумерек. Понапрасну... Но даже сейчас надежда пытается унять смятение в душе; мысленно твержу себе что Степан приходил на наше место раньше меня и просто не дождался. Будто одна часть меня пытается успокоить другую, утешает и уводит от тяжкой печали. Чтобы завтра наша разминка не повторилась, я хотела оставить ему знак, говорящий о моем желании увидеться. Ленточки при мне не оказалось, поэтому я расшнуровала кед и повязала шнурком ветку упавшего клена.
  
   Шнурок от кед, в которых я пришла на встречу с тобой... Иносказательность достойная тебя, Степан. (улыбка).
  
   И все же... Почему сегодня ты не пришел?.. Хочешь ли ты меня видеть?.. Или посчитал, что меня нужно оставить в покое?..
  
   ...
  
   Я не хочу такого покоя...

10.06(ночь).doc

  
   С замирающим сердцем я шла сегодня к нашему клену, перепуганная до дрожи и до трепета уверенная застать Степана. Вчерашнее разочарование меня ничему не научило.
   И слава Богу. Потому что этим вечером наша встреча состоялась.
  
   Третья стена предстала между нами...
  
   Я сделала все, что смогла. Мне остается лишь ждать, когда сегодняшний разговор подействует на Степана, приведет его к осознанию психического блока. Сказанных слов не вернуть и не исправить.
   И хорошо, что так. Иначе я бы извела себя.

10.06.mp3

  
   - Привет, Лен.
   - Здравствуй.
   - Лен, прошу, извини меня за те слова...
   - Тебе не за что извиняться, Степа. Это моя вина.
   - Я окончательно запутался. Я не хочу тебя ранить... но вот уже второй раз ты убегаешь от меня. Я волнуюсь, Лен. Я хочу понять, что мне делать, чтобы этого не происходило. Мне горько от твоих тревог...
   - Прости меня, Степа. Это все из-за меня. Но я обещаю больше не убегать. Правда.
   - Я бы хотел разобраться в происходящем, но боюсь спрашивать, боюсь задеть...
   - ...
   - Может, попробуем познакомиться заново, а?
   - ... Спасибо, что шуткой пытаешься развеять неловкий момент.
   - Спасибо, что снова улыбаешься. Мне так этого не хватало.
   - Ты нравишься моей улыбке...
   - Елена! Это прекрасный комплемент! Вы победили поэта!
   - Удивлен? Ну раз я победила, мне полагается приз.
   - А мне - матч реванш.
   - Схватка с серьезным противником приносит истинное удовольствие. Не размышляя - даю тебе еще одну попытку, себе на радость.
   - Вот это благодать! Схлестнуться с прекрасной девушкой, вошедшей в кураж азарта. Такая не проявит слабину, не даст форы зазнавшемуся любителю, возомнившего себя мастером сладких речей. Твои слова касаются сердца так неизбежно и нежно, что забывается все вокруг. Видимое становится безынтересным за исключением пучины синих глаз, от которой невозможно оторвать взгляда. Как можно биться с умелым противником, будучи совершенно обезоруженным твоими очами?..
   - Так ты признаешь очередное поражение? Тебе стоило хотя бы попытаться.
   - Хех. Сочтем предшествующие слова лишь разминкой... Прелюдией...
   - И верно... Чем больше сказано нежных слов, тем губы мягче... и поцелуи слаще...
   - Без возражений, язык тела обладает особой откровенностью... Что ты слышишь в моих объятьях?
   - Ах, Степан...
   - Елена...
   - ...
   - ...
   - Что-то мы заигрались...
   - Пожалуй...
   - ...
   - ...
   - Прости, что обнял... Как-то само собой вышло...
   - Да уж... само собой вышло...
   - Не обидел?
   - Мм, совсем наоборот!
   - ...
   - Хи-хи-хи...
   - Ха-ха! Фу-уф, это было на грани фола. Но хорошо, что мы обсмеяли нашу проблему. Теперь должно быть полегче. Я так рад, что наше недопонимание позади!
   - Я тоже.
   - О-оп. Ой! Ствол клена расшатался. Скоро, наверное, свалится с пенька.
   - Жалко...
   - А чего жалеть? Он все равно уже не жилец.
   - Жалко, что место изменится. Я запомнила его именно таким.
   - ... Лен, ты говоришь, словно прощаешься... Это так?
   - ... Нет.
   - Тогда давай подумаем, какие места мы еще можем посетить и запомнить.
   - ... Ладно. Но пока что... Давай побудем здесь.
   - ... Конечно. Я только "за"... Все же у тебя какая-то странная интонация. Улавливаю нотки печали.
   - Не стану скрывать. Меня действительно кое-что печалит.
   - Что же?.. Поделишься?
   - Конечно, Степа. Мы же друзья.
   - Хм...
   - Ты вовсе не обязан обсуждать мои тревоги. Не хочу, чтобы ты думал, будто я стараюсь пробиться к твоим тайнам любой ценой. Это не так. Единственное, что я хочу - это увидеть тебя настоящего.
   - Хо-ох... Снова?.. Ладно, давай поговорим. Я действительно хочу тебя понять.
   - Не буду навязывать своего мнения. Я бы хотела, чтобы именно ты говорил.
   - Да-да... На том в прошлый раз и застряли... Прости, я зря ворчу. На самом деле, я и сам хотел обсудить все это на той речной прогулке.
   - Что ты хотел мне рассказать?
   - Мм... То что хотел сказать, теперь кажется неверным.
   - А что кажется верным?
   - Хм... Вот смотри:
   Мы с тобой познакомились не так давно. Как выглядит это знакомство? Странновато, не так ли? Но допустим, что это не столь важно. Ничего ведь в этом плохого нет. Никто никого ни к чему не обязывал. Разумеется, мы не узнали друг дружку сполна, но хорошо поняли, что общение обоим приятно.
   Почему родилась симпатия? Легкость понимания, интерес... какое-нибудь эмоциональное или физиологическое притяжение. Да ведь неважно все это. Можно попросту получать удовольствие от общения.
   Но со временем это удовольствие становится как будто меньше. Возникает потребность еще больше сблизиться с человеком, войти в личное пространство, коснуться души. Но эта потребность оказалась деструктивной, - и вот мы уже ссоримся, - а хочется вернуться в те времена, когда было достаточно просто видеть, просто слышать, просто идти в ногу. Но не получается.
   На самом деле... Я был вчера неподалеку. Я наблюдал за тобой с пятака.
   - Почему же ты не окликнул меня? Ведь ты видел, как долго я ждала.
   - Видел... Но не смог ни позвать, ни спуститься... ни уйти. Мне было очень больно, когда ты убежала позавчера... ... Вот и получается: хочется больше неловких прикосновений, хочется более долгих взглядов глаза в глаза, хочется больше сердечного трепета. Но, по каким-то причинам, вместо всего этого случается только разочарование.
   - Ты был разочарован, когда обнимал меня пять минут назад?
   - Нет, конечно. Нет... Да я не о том!
   - А о чем?
   - Я о бессонных ночах, проведенных в раздумьях о причинах разногласий. Почему они сопутствуют общению?
   - Почему?..
   - Потому что это не то, что нам на самом деле нужно.
   - ...
   - Нам не нужны эти зашкаливающие эмоции. Мы пытаемся отдалиться на два шага назад после каждого шага навстречу.
   - Так что же заставляет нас делать шаг вперед?
   - Я не знаю... Я не могу понять, почему я разрываю отношения, которые могут созидать радость.
   - Страх.
   - Нет. Никакой страх не сможет победить Настоящую Любовь. Если страх одерживает вверх - значит чувства ложны.
   - А может, любви нужна поддержка, чтобы подняться над завалом горького опыта?
   - Нет. Я идеалист. Я не считаю, что понятие "любовь" должно подстраиваться под жизненный опыт. Оно эталонно в первозданном виде. Любовь всесильна. Всемогуща!
   - ... Что если любовь обернется против тебя?..
   - Это немыслимо.
   - Но все же.
   - Тогда я проиграю. Этот бой будет без шанса на победу.
   - ... Зачем же ты вознес ее так высоко?.. Важность и требовательность тебя погубят...
   - А что возносить, если не идеал любви?
   - Что же значит она для тебя?
   - Любовь не расшифровывается. Это чувство, над которым веками размышляют поэты, подбирая правильные слова, и не находят достаточно емких трактовок. Думаю, за психологов ты скажешь нечто подобное. Да и нету смысла в словах; любовь - это то, что каждый хочет не понимать, а испытывать.
   - Если всего этого не случилось с нами, что же происходит тогда?
   - Я не могу понять... Одиночество, добродетель...
   - Ты, правда, хочешь спасти меня от разбитых чувств после разрыва с Антоном? Для тебя это главная причина сегодняшней встречи?
   - Лен, я не знаю!
   - Скажи мне!
   - Нет! ... Не главная. Я хотел тебя видеть. Это главное.
   - Почему?
   - Потому, что я хочу получать удовольствие от общения и дарить. Но не получается.
   - Почему?!
   - Потому что больно душе!
   - Степочка... А вдруг твоей душе больно от того, что ты ее запер?
   - ...
   - Есть ли слова, желания, которые ты удерживаешь внутри себя?
   - ...
   - Я не имею в виду наши отношения. Я говорю о твоей жизни в целом.
   - Да что же ты въелась в мою жизнь?! Какую правду ты пытаешь запихнуть мне в нутро, а потом достать и пред глазами помахать, мол, я же говорила? Что это за садистские фокусы? Что ты напридумывала про меня? Что я какую-нибудь паутину плету? Да зачем мне это? Может ты думаешь, что я хочу хитростью охмурить тебя, как Антон? Ты это пытаешься вытащить наружу?
   - ...
   - Знаешь, не все такие, как твой он. Хотя ты, конечно же, решила, что все парни - козлы. Тогда для чего ТЫ со мной общаешься? Чтобы доказать первому попавшемуся, что он - козел?
   - Ты не прав!
   - Да?! А мне кажется, что тебе просто-напросто, нужна интрига. И ты нафантазировала себе, что я интриган. Так вот что я скажу тебе, а ты послушай внимательно - нет никакой игры! Не-е-ту-у! Понимаешь? Я был самим собой, и сейчас им остаюсь. Единственное что изменилось - пришло разочарование. Мне было очень приятно общаться с тобой, я был, практически, счастлив... Я думал, что и тебя радуют наши встречи, но не тем, что на самом деле тебя веселит.
   - ...
   - Что ж скоро и к тебе придет разочарование, когда ты поймешь, что я не то мистическое существо, каким нарисовало твое воображение. О какой Любви могла вообще зайти речь, если ты видишь перед собой придуманную иллюзию человека. Довольно! Закончим сейчас же эти издевательства. Похоже, сегодня мой черед убегать. Поздравляю Елена, счет два - два. Ничья. На этом и порешим.
  
   (щелчок диктофона)
  
  
  

11.06(день).doc

  
   Вчерашний разговор дался мне нелегко. Его последствия похожи на удар кулаком в живот - осталась тупая боль. И боль эта не проходит. У меня совершенно нет аппетита. Я итак последнее время питаюсь крохами, с трудом запихиваю кусок в рот. А теперь мысли о еде вызывают тошнотворный рефлекс.
  
   Сегодня утром приехала мама. Она испугалась, увидев отощавшую дочь. А я совсем ничего не могу ей рассказать... И дело не во врачебной этике. Даже своей единственной надежной подруге, - своей матери, - не могу поведать о своих страданиях, дабы не пугать.
  
   Что я могу ей сказать? Что я познакомилась с молодым человеком, из-за которого потеряла покой. Да только беспокойство это вовсе не сродни розовым грезам; тем сладким терзаниям, которым хочется поддаться, вверить сердце их власти, раствориться в них всецело, чтобы наполниться новым смыслом жизни, познать счастье. Мои, так названные "грезы" - черны, как кромешная ночь. Раствориться в них - равносильно смерти. Но с каждым днем они становятся все ощутимее, громче. Они затягивают, волнуют сердце; они - яд, что слаще действительности. Иногда мне кажется, что я уже окончательно потеряла силы сопротивляться, потеряла контроль над собой. И тогда я становлюсь самой собой. Настоящая я не прячется за рассудительностью. Настоящая я способна чувствовать и переживать...
   Вот только неспособна переносить одиночества... Почему же оно с прогрессией возрастает по мере того, как растут мои чувства? Разве должна любовь приносить мучения? Так ведь быть не должно. Значит, во мне растет не любовь, а страх сближения.
  
   Теперь я осознаю, что мною двигал вовсе не научный интерес. Единственная причина, которой я оправдывала тягу к общению - оказалась ложью. Почему я не могла сразу признать, что мне приятно общаться без рациональной цели? Это же и есть нормальное общение! С каких пор я стала остерегаться его, будто бессмысленного, беспричинного. Ведь общение людей не зацикливается лишь на обмене информацией и генерировании опыта. Что же за роботом я стала...
  
   Почему я долгое время пытаюсь защититься от людей? Что во мне есть такого болезненного, что я прячу в себе, укрывая от посторонних, дабы не рисковать прикосновением к душевной ране, к секрету? Ведь я отвыкла от тесного общения. Я во всем ищу достаточный повод, чтобы оправдать риск сближения. Это ведь естественная душевная потребность, а не абсурдное психологическое явление. Как можно реализовывать свои благие моральные потребности не заводя знакомства, не делясь радостью, поддержкой, преданностью. Это ведь банальное стремление к дружбе! Не стремление сбросить на кого-то свои тяготы или обладать ради корыстных целей превосходства или вожделения.
  
   Во мне долго копилась скрытая чувственность к миру. Вот и прорвало... Застои пронеслись через меня диким ураганом, перемешались, лишая рассудка и вместе с тем - делая такой счастливой. Будто способность чувствовать вернулась ко мне, с лихвой компенсируя подавление. И я возликовала - мне так не хватало моей чувственности!.. Вот только весь этот неожиданный шквал обратился на Степана. И мне показалось, что все эти чувства посвящены ему. Но...
   Влюбленность мне только почудилась.
  
   Как же мне жаль, что все закончилось так... Я бы хотела увидеть его снова. Быть может, в последний раз. Пусть даже не сказав друг другу ни слова, заглянуть в глаза и обнять... по-дружески... Да не важно как! Просто обнять. Напоследок...
  
   Но этому вряд ли суждено сбыться. Интеллектуализация - стена, которая рухнула на моих глазах, обернулась Проекцией. Теперь он весь свет винит за несправедливость. И, в первую очередь, меня... Пускай он ненавидит меня, если от этого ему будет легче. Я же ничего не смогу сделать, пока он боится довериться и принять помощь от посторонних. Мне не удалось даже подобраться к Подавлению, к его пятой стене.
  
   Я все равно пойду сегодня к поваленному клену. Это злосчастная аксиома. Вот только веры и надежды у меня совсем нет, что Степа проведает наше место... Наверное, какое-то время мне будет необходимо приходить туда. Чтобы горечь утраты не была такой резкой...

11.06(ночь).doc

  
   Закат не был близок, но солнце уже миновало полпути от зенита, когда я подходила к заветному месту встреч; пугающему и манящему. Издалека был заметен дым костра; волнение тут же захлестнуло меня и екнуло сердце. Я робко вышла на поляну, застыла вдалеке от Степана. Ноги не поддавались воле, словно я не имела права приближаться к нему, будто прокаженная. Мне казалось, что мир отторгает меня, а мой удел - прятаться от людей в тени трущоб. Я - изгнанница, я - юродивая, и не имею права жить в этом прекрасном мире.
  
   Степан не подавал никаких признаков интереса, не поворачивал голову в мою сторону. Он сидел возле костра, и в руке дымилась сигарета. Впалые плечи, локти, упертые в колени, - я в первый раз столь сильно ощутила незримую стену, воздвигнутую им. Степа был напряжен, как боксер на ринге. Но все же пришел...
  
   Казалось, что он не станет со мной разговаривать. И тогда я решила сделать то, что больше всего хотела, о чем боялась мечтать. Я резко пресекла попытки рассудка оправдать свой поступок - подошла к нему, опустилась рядом и обняла.
   Мы молчали, но казалась, что наши души кричат друг другу, признаваясь во всем, что не хватало смелости сказать вслух. Смешалось все: радость, горесть - и непроизносимым порывом нежности передалось объятьями. На какое-то мгновение, все стало таким простым и понятным, что слезы размыли взор, и проступила счастливая улыбка. Как жаль, что этот неповторимый миг завершился...
  
   Я чувствовала, как он смягчается, словно перестает ожидать внезапного удара, обмана. Но не более того. Теперь он был рассудительным и язвительным, лица не покидала ироничная усмешка, а глаза перестали скрывать усталость и тягость опыта. Холодный, насмешливый цинизм отобрал у меня того Степу, заразительно и жизнерадостно смеялся когда-то...
  

11.06.mp3

  
   (щелчок диктофона)
  
   - ...
   - ...
   - Степа... Тебе достаточно только намекнуть, чтобы я ушла и оставила тебя в покое. Но наша встреча все же состоялась. Позволь мне снова обратиться к тебе.
   - Как же не позволить? Ведь ты и сама явилась с очередной порцией взбучки для моей психики. Валяй.
   - Я знаю. Ты будешь винить меня. И я не смогу тебя разубедить, ведь сама считаю себя виноватой за все. За каждую минуту страданий, причиненную тебе...
   - Давай-ка чуть меньше сантиментов, ладно. А-то слезу вышибает.
   - Я не давлю на жалость. И не жду прощения. Я бы хотела, чтобы все происходило иначе, но это не оправдывает содеянного. Поверишь ли ты мне, если я откроюсь перед тобой, чтобы рассказать о том, как много чудес со мной произошло с момента нашего знакомства?
   - Чудес?! Ты зовешь это чудесами?!
   - Да. Именно чудес. Чудесным кажется наше знакомство, и то, как мы встречаемся, не назначая времени свидания...
   - Значит, чудеса? Ха, забавно! Жаль, что я не могу разделить твоего восторга.
   - Почему? Твое сердце зачерствело?
   - Да. Это так. Зато твое сердечко явно взбудоражено, не так ли? Оно буквально упивается чужой болью.
   - Не смейся над моими чувствами...
   - Что-ты-что-ты! Я бы не позволил себе подобную низость, хех. Но скажи, пожалуйста: для чего ты так уперто пыталась проникнуть в мой внутренний мир?
   - Ты знаешь.
   - Ну же, я хочу это услышать.
   - Я хочу помочь.
   - Мм. Как успехи?
   - Плохи... Передо мной снова маска.
   - ?!
   - Ты и сейчас прячешь самого себя за очередной стеной.
   - ХА-ХА-ХА!!! Великолепная целеустремленность! Нет, - я серьезно, - ты, Леночка, просто нечто! Что же мне делать теперь? Кожу с лица содрать?! Это буду настоящий я?!
   - Настоящий ты обнимал вчера... подавал мне руку... улыбался... рассказывал стихи...
   - Значит стихи, да! Как тебе такой?!
  

Не чувствую ныне себя я живым,

И болью безумия разум объят.

Хоть в памяти грезится счастьем былым -

Не ведаю троп, чтоб вернуться назад.

  
   - Послушай себя в своих стихах!
   - Да что ты понимаешь в стихах?!
   - То, что твоя душа пытается докричаться до тебя!
   - Перестань мне навязывать свой бред! ... Хорошо! Предположим, что я действительно прячу свою истинную натуру. Если я все же что-то прячу, - мы это только предполагаем! - то на это должны иметься некие причины. Я правильно рассуждаю? Если я ошибаюсь, ты меня поправь.
   - ...
   - Я бы хотел услышать от тебя повод, по которому мне необходимо осветить-то, что я намеренно прячу.
   - Тебе станет лучше...
   - В чем лучше?
   - Во всем. Тебе станет лучше жить.
   - А ты убеждена, что мне живется плохо? А давай спросим у меня: "Степан, скажи пожалуйста, тебе плохо живется?". "Мм, дайте подумать... Нет".
   - Степа, тебе хорошо живется?
   - О! Какой поворот! Великолепный подвох...
   - Степа, тебе...
   - ДА! Мне живется ХО-РО-ШО! И, несмотря на то, сколько мне пришлось пережить... Опа!.. Сдаю позиции.
   - Нет, Степочка! Ты не сдаешь позиции, а делаешь шаг вперед. Расскажи мне, что тебя мучает.
   - Разве не очевидно? Ты меня мучаешь!
   - Но ты же мог не приходить сегодня.
   - Мог. Но я же хочу тебе помочь.
   - ...
   - Да-да, ты не ослышалась, помочь ТЕБЕ. Дело в том, что ты не отдаешь отчет тому, что тобой движет. Ты действительно убеждена, что к действиям тебя побуждает забота обо мне? Прикрываешься альтруизмом? Хорошо если так. А то ведь я боюсь, что это не просто обман, а хуже того - самообман.
   - Я никого не обманываю.
   - Помолчи. Хотя бы на секунду прислушайся к собственным желаниям. Ты ведь не любишь этим заниматься, так ведь. Ты вообще боишься чувствовать. Как ты говорила: "В пасмурный день можно незаметно ослепнуть"? Поэтому ты сосредоточила всю себя на информативном познании окружающего мира. Книги, наблюдения за другими. Здесь не обожжешься, как это может случиться в реальности. И в итоге получилось, что твой чувственный опыт ничтожно мал, вплоть до того, что ты даже себя не чувствуешь толком и теряешься сразу, едва прислушаешься к сердцу. А скажи, как у тебя обстоят дела с совестью? Ведь ты не подвергала ее испытаниям?
   - ...
   - Под каким предлогом ты идешь до последнего, переступая через мои страдания? Твой разум подобрал удобную и очень распространенную отговорку: "Не ради себя стараюсь". В тоже время ты прекрасно понимаешь, что делаешь мне больно, копаясь в моем прошлом. "Так надо". Кому?
   - ...
   - Во-от. В этом-то и суть. Мне лучше от этого не становится. Заглядывая вперед, добавлю: и не станет. А кому в действительности нужны мои страдания? Кому они доставляют извращенное удовольствие?
   - ...
   - ...
   - Я уже говорила, что не могу оправдаться... Если единственное, что я могу сделать хорошего для тебя, это уйти - тогда давай прощаться с улыбкой. Спасибо тебе, за сегодняшние объятья, о большем я не могла осмелиться мечтать. Спасибо тебе за все те дни общения, тяжелые, но вместе с тем, насыщенные светлой радостью. Я желаю тебе счастья, Степочка. ... Прощай... Позволь мне лишь сказать прощальные слова. Я всем сердцем верю, что ты поймешь их и справишься со своей болью, приняв прошлое. Ты не обманывал Иру - ты пытался подарить ей то, что хотел для себя. Ты пытался отгородить ее от боли, которую тебе причинила Вика. Твой поступок был исполнен любовью, а следующего шага для сближения ты боялся, думая, что не справишься с ответственностью. Но ты не стал обсуждать это с Ирой, носил в себе и мучился, уверенный, что тебя никто не поймет. Так и вышло - Ира поняла твою любовь по-своему и ты не дал ей шанса осознать ошибку... Все это ты понял сам, за время минувшее после трагедии. И наложил на себя наказание - впредь не подпускать никакие чувства. Ты продолжаешь идти ложным путем. Стоило научиться быть честным с людьми и не бояться осуждения - в этом был урок, а не в том, чтобы взвалить на себя крест. Заклинаю тебя, в следующий раз, просто говори о своих чувствах вслух, без оглядки и опасений!
  
   (щелчок диктофона)
  

12.06(утро).doc

  
   Все мои старания сдерживать слезы были никчемны; я вернулась домой заплаканная. Когда меня встретила мама, вместо того, чтобы спрятать эмоции, я разревелась окончательно, сползла по стене прихожей на пол от слабости в ногах.
   Мама бросилась ко мне и долго обнимала, покачивала, словно убаюкивая. ... Если бы не она, я бы не справилась с болью, раздирающей мое сердце. Спасибо тебе, мамочка, за твою чистейшую любовь, которая не способна ранить; в которой есть первозданное умиротворение.
   Я вцепилась в ее одежду неосознанно, как перепуганный младенец. Постепенно, мой плач прекратился. Еще долго продолжалась дрожь, сотрясания от спазмов заикания, стихая до всхлипов. Прорвавшийся поток слез иссяк, хотя казалось невозможным перекрыть это кровотечение души. С огромным трудом я боролась за то, чтобы прейти в чувства, вновь поверив в пользу своих усилий.
   И вот, наконец, пришла тишина. Не покой, - вовсе нет, - но даже безмолвие эмоций казалось спасением от агонии. Рука мамы нежно поглаживала голову, успокаивая ураганы мыслей.
   Она не стала расспрашивать о произошедшем; сказала только, что завтра же увезет с собой в Москву. Я не стала противиться. Как только она сказала о том, что оставаться нельзя, я тут же сама это осознала.
  
   После отвлеченных бесед за чашкой чая, мы расстались с ней до утра. Я сразу собрала все необходимые вещи, чтобы не задерживаться утром.
  
   Но уснуть так и не смогла. Закрывала глаза, но они постепенно открывались сами собой. Распахнула окно, но давящая духота не ушла; словно отопительный котел заработал на полную катушку. Под тонким одеялом было невыносимо жарко, подушка горячила голову, будто принесенная из бани. Пошатываясь, я встала с постели и прошлась по комнате. Легче не стало. В кровати я чувствовала себя, словно муха в липкой ленте; стоя на ногах - падала от усталости. Это самая настоящая бессонница, неразлучная подруга зашкаливающего стресса.
  
   Я переставила Розу на тумбу и села на подоконник. Тяжелые веки едва поднимались, но сон не шел. Время стало безжалостно ко мне. Я думала о том, с чем же можно сравнить эту пытку, когда нет никаких возможностей повлиять на ситуацию. Ни решить, ни закрыть, ни банально забыться сном, минуя тяжелую пору. При этом причина страданий, кроется только в самом страдальце - нет непрерывного физического воздействия извне, нет открытых ран и переломов, нет инфекционных заболеваний. Нет ни единой причины, ни одной серьезной травмы... Но боль есть. Что это, если не адские муки?
  
   У меня есть надежда. Мама подарила мне ее. Вера в спасение. В способность пережить эту боль. Не побороть... А именно вытерпеть. Смиренно. И Боже упаси копаться в ней сейчас.
  
   Да и как копаться? В этом дневнике, который продолжает вырывать меня из реальности, нет ни капли правды. Какие чувства я столь тщательно описывала, подбирала слова и приходя к бестолковым выводам? Все эти мысли не совпали с моими действиями. Все что я говорила Степану - было вопреки каждому суждению.
  
   Весь дневник - коту под хвост. Наверное, это было еще одной забавой садистского рока - смеяться над глупостью пойманной жертвы.
  
   Все! Больше не хочу думать об этом. Все кончено. Завтра я уеду в Москву и не вернусь сюда, пока время не сотрет из сердца и памяти малейшие упоминания об этой муке. Не важно когда, - пусть через год, через два, через пять лет, - я возвращусь, чтобы разобраться в случившемся. Пусть это будет совсем другая жизнь, в которой нынешнее станет чуждым прошлым. Сейчас я должна забыть все напрочь, обернуть воспоминания в инкапсулят, любым способом, лишь бы не дать боли погубить меня. Она останется внутри меня до поры, пока ее испепеляющее пламя не утихнет. Только так я сохраню себя... Прекрасно зная, что утраченных чувств, запертых вместе с пожаром боли, спасти мне не удастся. Без них - это уже буду совсем другая я.
   Поэтому, я уезжаю навсегда.
  
   Прощай... Степа...

Страшный секрет.doc

  
   В Московской квартире Елена осталась одна.
   Еще в дороге, на телефон мамы поступил срочный деловой звонок, после которого она долго хранила напряженное молчание. Лена утешила мать и надела улыбку; продержав вплоть до момента, пока не опустила сумки в прихожей квартиры. Дверь захлопнулась; и девушка осталась в одиночестве. Улыбаться, действительно, совершенно нечему.
   На кухне скопились залежи грязной посуды; хозяйке совсем некогда следить за порядком. Зашумела вода из крана; Лена не задумываясь стала мыть тарелки, отвлекаясь хоть на что-то. Но посуда непременно закончится - что же делать после? Приготовить ужин, сходить в магазин, почитать...
   Психанула - стиснула губы и швырнула тарелку об пол. Керамика разбилась на осколки. Лена заревела, сложила локти на столе и заплакала в рукав. Какой нафиг ужин! Какой к черту магазин! Почитать? Лена, ты серьезно? Просто сесть почитать? Вместе со всей этой внутренней агонией?
   - Не поддавайся... Не поддавайся...
   Девушка взяла себя в руки, вытерла щеки и снова взялась за губку. И хотя рот кривится, а глаза то и дело застят слезы, Лена упорно заставляла голову думать только о чашках, вилках, ложках. Достала веник и совок, подмела; перешла из кухни в ванную. Там она вздрогнула из-за отражения в зеркале.
   - О господи!.. Какой ужас...
   Плачевное состояние расстроило еще сильнее; лучше заняться готовкой. В холодильнике оказались пустые полки и батареи питьевых йогуртов на дверце; морозилка забита полуфабрикатами. Что бы приготовить? Но вместо поиска решения, сознание зависло в оцепенении.
   - Роза!
   Цветок остался на даче!
   Лена затряслась от чувства, в котором смешались страх и отчаянная надежда.
   Нельзя ехать в поселок!
   Но и оставаться в пустой квартире невозможно.
   - Я должна забрать Розу!.. Да. Конечно. Она там увянет без меня. Мне нужно вернуться за ней. Туда и обратно.
   Схватив связку ключей, девушка вылетела из дома, хлопнув дверью.
  
   На улице события стали происходить быстрее. Люди вокруг спешат, переговариваются, проезжают автомобили. Поток общественных забот подхватил Лену; она пошла по течению, отпустив весла. Ее лодка сама причалила к автовокзалу пригородных экспрессов; девушка не осознала, что до нее проехала три станции метро. По настоящему она очнулась лишь с билетов руках. Успела ли она подумать о том, чтобы все-таки не ехать? Теперь не имеет значения. Лишь бы водитель гнал побыстрей.
   - Туда и обратно, - повторила Лена; зная, что обманывает себя.
  
   Поселок встретил девушку пасмурным небом, не радуясь ее приезду. Остановка, переход через шоссе, придорожный магазин - пронеслись мимоходом. Впереди нелепый черный бюст памятника на постаменте, за ним Дом Культуры. Треть пути она прошла по асфальтовой дороге центральной части поселения. Дальше дорога стала бетонной, проложенной вдоль кирпичных гаражей; вплоть до опушки. Лена пошла вверх по склону, только теперь понимая, что минуту назад была в московской квартире. И конечно же, времени истекло гораздо больше; но органы чувств ошарашены, как после телепортации. Грудь распирает от суматошного дыхания, но вот поверхность выровнялась, стала широкой лесной тропой - осталась последняя половина от финальной трети. А там - поваленный клен.
   На лес опустились сумерки ненастья, превращая деревья в тени. Ночь задумала сменить вечер без заката. Ни комары, ни птицы, ни кузнечики - никто не захотел подавать признаков жизни, прячась, пока перед бурей затишье. Над головой пророкотало; далеко, предупреждающе. Холодный ветер зашелестел густой листвой, раскачал кроны до скрипа стволов. Лену охватил трепет.
   Она спешила. Тонкие нити паутины вешались на лицо; их прикосновения мерещились, сколько не три лоб и щеки. Чем дальше Лена шла в лес - тем гуще становился сумрак. Но зачем же идти туда?
   Чтобы попрощаться с кленом; и попросить его отпустить ее душу. Такой предлог выбрала девушка в оправдание импульсивному порыву; в обоснование зову, который непреодолимо тянет именно туда.
   Вот впереди холм кургана; вот поляна, накрытая тенью. Вот он - упавший клен, застрявший в обгорелом пне; и понурая человеческая фигура у ствола...
  
   Лена сделала неуверенный шаг навстречу.
   На траве возле Степана рассыпаны окурки, валяется смятая пачка сигарет. Перед ним свален растоптанный хворост - безуспешная попытка развести костер. Ногти изгрызены до мяса; на футболке сор лесного ночлега. Этой ночью он спал на земле.
   - Степа... - потрясенно прошептала Лена.
   Парень ничего не ответил, не посмотрел в ее сторону. Перепуганная, девушка опустилась перед ним на корточки, потянулась ладонью к его щеке. Со шлепком, Степа отбил кисть в сторону. Теперь стало заметно, что он дышит как загнанный зверь, скалится.
   - Уходи!..
   В его голосе прозвучал и приказ и мольба. Ему было страшно, какую боль может причинить еще один разговор. Он знал, что достаточно лишь пары слов, чтобы стало невозможным остановиться, замолчать. Все то неистовство в груди вновь вырвется на волю; сначала у него, потом у нее.
   Елена отстранилась, обхватила колени и спрятала за ними лицо. Степан поуспокоился, нервозность ушла из жестикуляции. А за это время Елена четко поняла, что все те обиды, все те страдания, которые они нечаянно причинили друг другу - невозможно будет перечеркнуть. Не простить услышанных и сказанных слов. Беззаботное общение утрачено необратимо. Но... Господи... как же хочется безмолвных, исцеляющих объятий...
   - Когда огонь съедает крылышки мотылька, несчастный падает, продолжая думать, что летит, - прохрипел Степа. Его голос осип, ослаб, обесцветился. В нем звучит лишь апатия: - Я должен сказать все, что утаил. Должен свести счеты... Ты сама заклинала меня быть честным. Слушай теперь. Не первый год я живу лишь по инерции. Я ношу маски, потому что собственного лица нет. У меня нет права на искренние эмоции. Тем более, на чувства.
   - Почему, Степа? За что ты себя наказываешь?
   - Нет. Не я себя наказываю. Я попытался снова жить чувствами, сделав вид, что у меня нет прошлого. Наказание настигло меня за подобную дерзость. Судьба не позволила, и никогда не позволит забыть то, что невозможно исправить, - в тучах сверкнула зарница; рокот затопил лес утробный рыком. - Я знаю, сколь необходимы чувства поэту. Он не может жить без них. Но на поэта наложено проклятье: чем чувствительней он становится, тем сильнее страдает. Иногда радость растворяется в горе, как дождинка в луже. А моего горя - море. Это моя кара за игру с чужими чувствами.
   Ветер разошелся: пригибает кроны, свистит в кущах, обдирает листву. Все громче стонут деревья; их скрежет доносится отовсюду.
   - Спасибо тебе, Лена. Благодаря тебе я осознал, что не могу жить, не испытывая ярких эмоций. Мой пасмурный день порядком затянулся; в моей душе каждый день такая погода, как сейчас над нами. Такая жизнь - и не жизнь вовсе. До встречи с тобой я был уверен, что смогу как-нибудь перебиться до эпилога, когда солнце само выглянет из-за туч. Но теперь иллюзия развеяна - мое солнце не воссияет никогда.
   Голубая вспышка зажгла небосвод. На мгновение, Елена увидела обреченный взгляд Степы; и предмет в руке, что сверкнул металлическим отблеском.
   - А ведь все это время я знал, что выход всего один. И что ключ от этой двери у меня всегда под рукой. Им уже воспользовалась одна девушка... Я хранил его, постоянно носил с собой. Я своими глазами видел, какие последние минуты суждены тому, кто им воспользуется. И запомнил последовательность: отчаяние, безумие, осознание, ужас, раскаяние, обреченность. Прежде, я не был готов, боялся. Но вот страха нет, нет и желаний, кроме одного, которое удерживало меня здесь. Я хочу рассказать свой последний стих.
  

Укрыто давно рубежами из стен

В душе душервущее горе.

Где чувства обернуты в гнилостный тлен,

И крови здесь целое море.

В застенках таится страданий чертог,

Жива лишь одна оболочка,

Затоптан надежды последний росток,

И смертью поставлена точка.

Но каждый, кто близким себя возомнил,

Преграды секрета сметая,

Надежду свою донести поспешил,

Но здесь безутешна чужая.

Благие порывы смутьянов ведут,

Они продолжают ломиться

Не зная, что узника стен не спасут -

Судьбе не дано измениться.

Здесь призрак души неприкаянно ждет

Последнего часа границу...

И тот, кто защитные стены пройдет,

Увидит пустую гробницу.

Отчаянье смрадом защиплет глаза,

Послышится эхо стенаний;

Поймет добродетель - остаться нельзя!

Покинет обитель страданий.

Слепая, упрямая жажда помочь

Напрасно тревожит скелеты.

Зачем было кости ногами толочь?

Зачем вызнавались секреты?

Совсем ненадежен у тайны покров...

Сорвав его - прежним не будешь,

Познав горький шёпот рокочущих слов,

Уже никогда не забудешь.

Не стоит трагедию мнить за пустяк.

Ее ты вкушаешь невольно.

Узнай наперед, что получится так -

Твоей душе станется больно.

Уйми же напор перед шаткой стеной!

Не делай последнего шага!

Пойми наконец, ты рискуешь собой!

Порою неведенье - благо.

  
   В небесах зловеще пророкотало.
   - Уходи, Лена, - настоял Степан.
   - Я не уйду! Мне нельзя было покидать тебя вчера! Какая же я дура! Прости меня, Степа!
   - Все произошло как должно было. Не вини себя не в чем. Просто уйди. Спасайся. Поверь сейчас - это ценный совет.
   - Нет! Я не оставлю тебя!
   - Что ж... Значит такова твоя судьба, над которой я бессилен. Я сказал все, что хотел. И даже больше. Не ожидал твоего появления; но вот даже предсмертный стих довелось зачитать. Будто судьба подталкивает меня к действиям. Не вижу больше причин медлить...
   Зарница полыхнула вновь, показывая Лене, как Степа приставил лезвие бритвы к запястью.
   - НЕТ! НЕ НАДО!
   - Прости меня, Лен.
   - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
  
   Свет молнии резанул по глазам. Будто зарница вспыхнула прямо в голове; но то полыхнули слова, пробежали по телу электрический током, покрывая спину мурашками, перехватывая дыхание от воспоминаний, взорвавшихся красками.
   Силуэт Степы полостью растворился в пелене, зато Елена увидела саму себя - школьницу; озорную, веселую. В те времена она была чувственной, жизнерадостной девочкой; без опаски общалась с людьми. Вот она на переменке в коридоре. Вокруг снуют и толпятся одноклассники, галдят ученики. Перед ней стоит парень с легкомысленной улыбкой, которой она до беспамятства очарована. Его тоже зовут Антон.
   Застенчиво, она сказала ему нечто важное...
   Он рассмеялся и ушел...
   Ни единая слеза не пролилась из ее больших глаз. Девочка тут же запаковала событие в памяти, не решаясь прочувствовать. Была ли искренность виновницей страданий? И вот, спустя долгий путь через тернии, Елена осознала ответ. Тот ее поступок намного правильнее, чем последующие; подсказанные не душой, а науськанные опасливым рассудком.
   Вновь прозвучавшие вслух роковые слова, словно волшебное заклинание, сняли бремя тайны. И рухнула последняя стена Елены...
  
   Плавно сошел слепящий ожог. Сумрак поляны запеленал взор темнотой; и взрыв грома заложил уши. Земля содрогнулась от удара; где-то рядом повалилось старое дерево, пронзенное копьем молнии.
   Степа застыл.
   - ... Что ты сказала?..
   Ветер шумит в кронах, словно те осыпаются; все вокруг непрерывно шевелится. Трава пригибается к земле, словно падает ниц в страхе перед стихией.
   - Я люблю тебя...
   Сквозь оглушительный шум, ветер подхватил слова девушки и бросил в уши Степана. Он растерялся от шока, пронзившего сердце стрелой тока; но потом закатился безумным хохотом.
   - Ха-Ха-Ха!!! В подобной ситуации - я поступил точно так же! Ты же знаешь, что не помогло! Видно тебя влечет прогулка по лезвию бритвы. Ты и впрямь маньячка! Можно даже подумать, что специально все подстроила. Ха-Ха-Ха!!!
   Его слова ветродуй унес прочь, оберегая Лену. Но любимого она поняла и без слов.
   - Я не обманула тебя. Мне легко доказать свои доказать чувства. Если ты умрешь, я последую за тобой.
   - НЕ ЛГИ ТАК!!!
   - Дай бритву. Я буду первой.
   Его рот искривился улыбкой сатаны. Он без колебания вручил ей лезвие.
   "Давай! Выкини! Тогда я плюну тебе под ноги и утоплюсь в реке!".
   Но Лена приложила ржавое лезвие к тонкой коже на сгибе локтя; туда, где синих трубочек побольше. В ее глазах нет и тени страха; Степа перепугался от искренности чистейшего взгляда.
   Он выхватил бритву, выбросил; шквальный ветер подхватил тонкую пластинку и швырнул в овраг.
   - НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ!
   Лена кинулась к нему, схватывая в объятия.
   - Давай жить вместе!..
   Степа потерял дар речи. Как он мог не замечать таких чувств Лены - девушки, которую он любит до панической дрожи. Но теперь предельно ясно, что паника напрасна.
   А если так... то ему незачем умирать. Вот она любовь, которую он считал похороненной. Судьба свела с той самой девушкой, несмотря на его тяжкий грех.
  
   В миг всепрощения хлынул ливень. Сплошной завесой, он накрыл двоих, сближенных тесными объятиями. По какой-то причине, проливной дождь оказался теплым; или же огонь двух сердец согрел тела. Усталость растворилась, будто не было ни единственной тревоги. Прошлое стерлось, оставляя все внимание для настоящего момента. Событие, которое происходит сейчас - кульминация, к которой судьба вела через тернии.
   Счастье зашкаливает; вытесняет боль, накопленную годами. От ощутимого очищение душа излучает первозданную радость; мягкую, покрывающую, согревающую. Любимая в объятиях любимого - ни что на свете не может быть прекрасней.
   Отдалившись даже на малость, они почувствовали, как растягиваются нити, которыми срослись за минуты близости. Сердца застучали чаще, и словно потянулись друг к дружке, моля о воссоединении. Лена смотрит в глаза Степы; по их лицам струятся ручьи. Полыхнула ветвистая молния; каждая капелька дождя зажглась голубым светом. Возлюбленные замерли, чувствуя одно и то же.
   Доверяя себя душе без единого сомнения, они робко соприкоснулись губами; затаились, вбирая мгновения нежности. Но этого стало мало, ведь любовь дозволила большее - больше сильных чувств. В поцелуе родилась страсть, ненасытно лакомая, распаляющая кровь до кипятка. Духовный восторг тут же переплавляется в физическое вожделение, вызывая несмелые образы сакрального действа.
   Ливень притих, обернулся нежной изморосью. Одежда, вымоченная до нитки, пристала к телам, раскаленным до невыносимо приятной температуры. Степа усадил Лену к себе на бедра, восхищаясь ее платьем. Вжикнула ширинка его джинс; их расстегнула девушка, которой он любовался в каждом мгновении и в каждом проявлении своих чувств. О такой он не смел и мечтать. Но именно для такой себя сберег.

Эпилог.

  
   Ручьями текут слезы из глаз программиста - Степан не остался равнодушным к истории из своего прошлого. Он закрыл папку с файлами, рассоединил флешку, собрал в сердечко и убрал в шкатулку. Как он мог вновь засомневаться в своей любимой жене? Как допустил мысль, что Елена может ему изменить? Стыдно то как!..
   Вытирая глаза рукавами халата, он поплелся на балкон. Что угодно отдал бы сейчас за сигарету. Но даже просто постоять, подышать свежим воздухом - помогло унять дрожь. Ночное небо растянулось над городом; таким странным, словно Степан увидел его впервые. Высотные дома, фонари во дворе, бледный диск луны - все оказалось каким-то неожиданным; особенно голоса людей и гул машин, после тишины комнаты.
   Дневник все еще держит за душу, обрывками эпизодов возвращая к повести о юности. Этот плен одинаково тягостный и сладостный.
   Прочитанное расставило все на свои места. Ведь Степан даже не знал, что Артур написал об Ире и назвал рассказ "Трубочки". Не знал и про "Страшный секрет", видимо сочиненный с пересказа Лены; не знал про ее дневник, не знал про диктофон. В тот период он не мог представить весь масштаб происходящего, зацикленные на своих душевных страданиях. А оказалось, что от самоубийства его спас комнатный цветок. Если бы Лена не вернулась за розой...
   Взгляд Степана опустился на растение, в которое он периодически сливает остатки чая. Вот бестолочь...
   Стало смешно до широкой улыбки. Судьба умеет удивлять как никто. Вот, например, недавно звонил племянник - Валентин. С тех пор, как Артур развелся с Натальей, Валя стал ненавидеть своего отца; и никакие уговоры в защиту брата не помогли Степану переменить мнения сына. Но вот, он устроился к Лене администратором в спортклуб - и вдруг его заинтересовал "Ультимус" Артура. Племянник позвонил, спрашивая рукопись у дяди. Когда время пришло, и Валентин созрел для правды, судьба дала Степану знак, что настала пора знакомить мальчика с его братом, рожденным в тот же день. И Степан помимо "Ультимуса" отправил Валентину "Я"... как когда-то Артур прислал Лене "Трубочки".
   Интересно, по какому руслу река судьбы застрелится теперь?..
  

Конец.

  
  
  
  
  
  
  
  

5

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"