Морщинистой грудой телес неспортивных,
проворно активная и боевая,
Надежда гоняет чертей по квартире,
а выгнав, в подъезде врагов добивает.
Не часто, конечно же, плотью раздетой
шокирует кошек и пьяниц подъездных, -
бывают периоды строгой диеты
и Надя питается тем, что полезно, 
не водкой с утра, а отваром целебным,
снабжает которым Петровна из пятой,
и нечисти дохнут, а кто уцелеет -
сбегают куда-то под ванну и спят там.
Петровна из пятой гадает по звёздам,
на картах, мышиных какашках и гуще,
зомбируя видом ужасно серьёзным
богатых клиентов и малоимущих,
ещё она варит вонючие зелья
из множества ингредиентов невкусных,
используя для украшения зелень,
зелёнку, кефир и цветную капусту,
и опыты ставит на Нинке из третьей,
которая верит всему, что ни скажут.
Вчера удалось в поясницу втереть ей
солярку с крапивой. Не пикнула даже. 
У Нинки везде статуэтки, лампадки,
висюльки, иконы, драконы и свечи,
углы в паутине, потёмки и гадко,
и даже дышать там практически нечем.
А прямо над ней проживает Наташа,
невинная нимфа в коротеньком платье.
За семьдесят ей, а она все туда же,
и есть извращенцы, которые платят.
С визжащей оравой ублюдочных шавок
присутствует справа зоолог Иванна,
она все породы в одну замешала 
и вывела монстров сопливо-карманных,
детьми называет, целует им морды
и может любого убить, кто ей скажет,
что спать не дают. Величаво и гордо 
лучась просветлением междуэтажным,
богиня всеобщих небесных движений,
начальница душ и телесного тлена,
в миру - отставная буфетчица Женя,
из левой жилплощади правит вселенной.
И все уживаются, дружат и ладят,
делясь новостями и сплетнями слухов, -
Петровна и Женя, зоологша с Надей
и прочие женственно злые старухи.

И только одна ну ни рыба ни мясо -
главврач из психушки Амалия Львовна,
не точит у входа на лавочке лясы,
не в курсе страстей сериально-любовных,
сбербанк не ругает и органы власти,
не бдит на посту, как другие бабули,
вернётся с работы, дежурное "здрасте" -  
и сразу к себе. Шизанутая, хуле.

Четыре подъезда, пятнадцать домишек,
из мелких райончиков средненький город,
а если подняться немного повыше,
то можно увидеть пустыни и горы,
слои атмосферы и космос молчащий,
провалы пустот и туманные пятна, 
чем дальше отсюда, тем больше и чаще, 
и то, что границы размыты невнятно
у всепоглощающе тёмной утробы,
рассвета, рождённого ей же, и между
мерцающей массой галактик микробных
и временем жизни, беспомощно нежной, 
висящей на тоненькой ниточке сроков
среди бесконечных кругов и спиралей,
с упрямой судьбой в соответствии строгом
и собственным страхом с улыбкой пираньей -

а в недрах хрущёвки грохочут кастрюли,
музон  раздается и томные вздохи,
любовник принёс фианитовый брюлик
Натахе за то, что умеет неплохо,
по телеку смотрят певцов и певичек
в одной из квартир, и кино у соседей 
про то, как бабахают взрывы привычно
в горах дагестана и прочих осетий,
в обеих столицах морозно и ясно,
в тайге говорящий медведь обнаружен,
а завтрашний завтрак из трупного мяса
кредитными ставками сожран на ужин,
чужая беда - интересно, но жалко,
суровый пророк с указующим пальцем,
мужская нирвана (шашлык и рыбалка),
и женское счастье (рожать и трепаться),
рецепты, футбол, терминаторы, ванги
младенческий лепет глаголят устами -

а в прошлом году заблудившийся ангел
случайно на стенке автограф оставил,
куда улетел - никому не известно,
и, кажется, вряд ли появится снова.

Потом собрались активисты из местных 
подъезд освежить - и закрасили слово
 
 
              *               *               *