Наталья Патрацкая
Стихи 1999-2002




Стихотворения 2002


***
Ночь бесцветна, нет цветов,
есть темней, светлее.
Тени вьются от цветов,
месяц чуть светлеет.

Стук, да стук, да шорох шин,
стук дверей в подъезде.
Сколько не было вершин,
жизнь как на разъезде.

Ночью слышно далеко:
всхлипы, вскрики, поезд.
Всем живется нелегко.
Ночью спит лишь совесть.

Ночь бесцветна, нет цветов,
есть темней, светлее.
Тени вьются от цветов,
месяц чуть светлеет.
4 сентября 2002

Осенняя небылица

Слегка колышутся каштаны ветерком,
каштаны - страусы, букет на длинной ножке.
Они прикованы к земле перед броском,
но не бегут, они не страус у повозки.

Вокруг каштанов бродят голуби: топ, топ.
А дальше что? Вдали, сосна вонзилась в небо.
Раз в десять выше ствол и крона в небе. Стоп.
Опять букет? Сосна букет? Молчит. Все, небыль.

Вороны каркают и там букет берез.
Собаки лают, им букет из нежной пихты.
А я сижу среди осенних, желтых роз,
где ветки - страусы секреты эти пишут.
2002

Осенняя икра

Икринки по маслу скользили неровно,
как шарики ламп над моей головой,
как листья, что ветром сгоняются к бровке,
но там за окном с желто - красной листвой.

И дети икринками ходят по сцене,
затем у зеркал непременно встают.
Все их упражнения заманчивы, ценны.
Потом по домам разбегаются - юрк.

И осень одна отцветает листвой,
деревья - шары, это те, что одни.
И скоро листвы будет, скошенный ворох,
но только икру мы всегда не едим.

Стихов мудрых строчки - икринки столетий,
находки геологов - солнечный клад.
И пусть многих дел завершается лето,
но в виде икры они где-то лежат.

Люблю я икру, ту, что просто на масло
Мне Бог положил своей щедрой рукой.
Ее бесконечно, безудержно мало,
и эти икринки все в лузу, с игрой...
2002

*** 
Желто - зеленые дыни - арбузы.
Желто - зеленые листья осин.
Желто - зеленые ниточки блузы.
Той, что ложится на ноги лосин.
Хрен лишь остался не желтый, зеленый,
словно он летом навек опаленный.

Серо - прозрачное небо печали.
Серо - прозрачные очи твои.
Серо - прозрачные воды причала.
Серо - прозрачные ветки хвои.
Стекла остались прозрачною рамкой,
ты - за стеклом, я - забытою дамкой.
2002

Пир

Десятки сумок вышли из машины, 
их взяли в руки. Двери. Лифт. Этаж. 
Для входа в дом для них бы двери шире, 
похоже, кто - то входит в дикий раж. 
 Бутылки вин, воды, консервы, водка.
Свекла, морковь и зелень, и икра.
Торты и хлеб, естественно, селедка, 
и мясо, рыба, курицы сестра. 

Все это моют, варят, заправляют, 
и майонез везде заветный гость, 
шампанским оживленно так стреляют.
Пока готовят, соли ухнут горсть. 
И все готово. Сдвинуты все стулья. 
Стоят столы под пледом скатертей. 
Но вот давно, совсем не варят студень, 
салаты, вина, рыба - для гостей. 

Хрусталь бокалов искренно сияет, 
хрусталь салатниц - солнечный магнит, 
и на столе, в салатах скрыты яйца, 
салфеток ряд под вилками вдруг сник. 
Приходят гости. Радость оживленья. 
И каждый гость - подарок для судьбы. 
Хозяева за день не знали лени, 
теперь награда в их заветный быт.
 
Пришли цветы и роза в сарафане. 
Пришел альбом, огромный, как портфель.
Пришла цепочка, крестик - эти званы.
Пришла игра, и в детских ручках зверь. 
Собрались гости, сели очень чинно, 
и первый тост, за крестик на цепи. 
И крестный - это все - таки мужчина, 
и крестная в семейной есть цепи. 

Туда - сюда. Все скромно и спокойно. 
Еще часок - и громче голоса, 
и вот уже фужер один расколот, 
и над столом из рук одни леса. 
Все пили, ели. С рокотом - курили. 
Смеялись гости. Мусор возрастал. 
От чистоты остались лишь руины. 
'За крестницу!' - последний тост настал. 
26 сентября 2002

Желтые гривы

Желтые гривы роскошных лесов
ждут завороженно пристальных взглядов.
Жесткие игры зверей, как засов,
жизнь защищают и лес от проклятий.

Жадно хватаешь от жизни ты все:
жирный кусок уходящих мгновений,
женщину ту, что ты любишь еще.
Жаркие взгляды - любовные звенья.

Желтые гривы на женских плечах
ждут теплой ночи с лесным вдохновением,
жарко искрятся от чувственных чар,
жухло колышутся - сказочный веер.

Жизнь - это сказка, истома судьбы,
жаркие дни очень часто мгновенны.
Жалюзи леса видны без листвы.
Женское счастье всегда переменно.

Жесткие игры - семейный дуэт,
желтой стезею уходят с экрана.
Желтые гривы исчезли, их нет.
Желтое солнце встает только рано.
2002

Жгучий брюнет

          Жгучий брюнет, как гимнаст очень гибкий,
в осень идет, раздвигая листву.
Он подчинил тренажеры и гири,
а вот теперь он поднимет и ту.

Где она? Где? За каким поворотом?
Мощно шагает красивый атлет.
Может, он выпил зелье с приворотом,
или травинок насыпали в след?

Желтые гривы лесных великанов
он зацепил своим торсом, и вдруг:
Вот она милая! Встал истуканом.
И отступили деревья за круг.

Медленно, медленно встретились пальцы.
Искорка взгляда. Пьянящий покой.
Светлые волосы на руки пали,
словно коснулись до нервов рукой.

Жгучий брюнет приподнял. Закружился
лес вокруг них весь счастливый, хмельной.
Жгучий брюнет стал вдруг жадным до жизни,
в воздухе терпко запахло смолой.

Жгучие встречи, желтые гривы,
жадное счастье, жаркие, где Вы?
27 сентября 2002

***
Люблю идти не по течению,
всегда я там, где нет других.
Люблю я кофе и печенье,
и свой спокойный строгий лик.

Я одиночка по природе,
обои клею я - одна,
я не могу быть при народе,
там очень бурная волна.

Опять ремонт. И вновь все чисто.
Опять работа и чертеж.
Я все придумала, я быстро.
Опять одна я. Ну и что?
8 октября 2002

***
Мы где-то рядом, но не близко,
компьютер встал меж мной и им.
И улыбаются лишь лица,
и человек любой как мим.

А я его - околдовала!
Он просто счастлив, вот и все.
А быть приветливой так важно,
и здесь не важен рост и вес.

Шумит наивно дисковод,
он явно щелкает программы,
мы не решаем здесь кроссворд,
и не рисуем диаграммы.

Листва растений - скрасит быт,
нас обогреет нагреватель,
и надо просто, чтоб он - был.
У сердца есть свои вольт, ватты.

Околдовать нельзя однажды,
он рядом здесь и каждый день...
Мы воду пьем без всякой жажды,
на отношеньях жизни тень.
15 октября 2002

***
Юбка солнечных лучей
улеглась на ели.
Солнце греет без печей,
с инеем присели:

и травинки, и листва,
и вода в морозце.
Днем опять придет весна,
все согреет солнце.

Ведь в автобусе весна
ехала с красавцем,
и ее нога одна
ослепляла солнцем,

А вторая под пальто
спряталась надменно,
но красавица на то
посмотрела смело.

У соседки - брюки - лед,
ноженьки сковали.
Что кому, зачем, идет,
нос свой не совали.
15 октября 2002

***
Вся жизнь стихия столкновений,
то с правдой жизни, то с судьбой.
И в разговорах откровения
напоминают: в мыслях сбой.

Но столкновения в жизни - мета,
есть некий двигатель вперед,
пусть я для друга и комета -
он с хризантемою живет.

Я с ней столкнулась разговором,
а телефон помог понять,
что все решилось вдруг без спора,
все в треугольнике на пять.

Как в красной вазе украшения,
для интерьера это смотр:
травинки, прутиков вращения.
Столкнулись в вазе - натюрморт.

Я вместе с ним в стихах столкнулись,
как птицы вешние в леске,
как будто прутик очень гнутый
выводит строчки на песке.
15 октября 2002

Хорошие стихи

Хорошие стихи как скрипка Страдивари,
в них тонкий, нежный звук как линия пера,
подобраны слова, знаком стихам словарик,
логичный светлый ритм как солнышко с утра.

Читаешь ты стихи, в них точная рифмовка,
как время на Кремле в один подлунный миг,
за все, что на земле, слова стихов замолвят,
но так они сложны как в жизни славный мир.

Твой голос так хорош, что он стихи волнует,
 и слышатся мечты, и отблеск нежных чувств.
Ты молод. Ты хорош. И ты тот самый нулик,
что цифру воскресит и мне не будет чужд.

Ты строчкой из стихов окликнешь на мгновенье,
в один прекрасный миг, что нас влечет опять.
Ты рядом. Ты со мной. Чудесное волнение.
И голос дрогнул твой. И строчки мирно спят.
17 октября 2002

***
Осенняя листва струится старой охрой
на мокрую листву прекраснейших берез.
Еще пару ветров и не успеют охнуть,
и будут на земле и в шутку, и всерьез.

Но гонит ветер прочь промозглую погоду,
когда в душе моей нет проблеска огня.
А я опять пойду, немного сбавлю хода,
и медленно пройду у старенького пня.
18 октября 2002

Летний пыл

Плыл яркий теплый день и шла людей планида
на солнечных полях, на грядках со свеклой.
В купальнике она шла с тяпкой, звали - Лида.
Фил на нее смотрел, рот варежкой закрой.
И было на полях всех инженеров с сотню,
но только между двух вдруг искорка пошла.
А грядка со свеклой была сестрою сводной,
которая всю жизнь навечно обожгла.

Фил сам к ней подошел, сказал: "А ты не куришь.
Я к дому подвезу, машина рядом есть".
Еще пару людей в авто успели юркнуть.
Да кто подумать мог, что он готовит месть?
Поехали они, других Фил выпускает,
а девушке уйти он вовсе не дает.
И вот они вдвоем, как август рядом с маем,
и между них уже слегка расплавлен лед.

Привозит Фил ее на славную речушку,
был берег одинок и теплая вода.
Фил Лиду приподнял как легкую игрушку,
и в воду потянул. В купальнике она.
Как цапли на воде вдвоем они стояли,
не тронул Фил ее не рук и не лица.
В машину вновь пошли, она была им ялик,
не вспомнили они ни мать и ни отца.

Виолончель и альт играли в исступление,
все струны пели гимн мелодии любви.
И это был фурор! Вот это выступление!
Под сводами лесов успех любви лови!
Настал последний миг, они лишь улыбнулись,
и Фил вдруг вскинул вверх красивую главу,
а Лида хочет пить, она уж поперхнулась.
Ей было так впервой. Перевернем главу.

Сиял осенний день, весь в золото окрашен,
вновь сели на часок в остывшее авто.
Потом Фил жал на газ, сам черт ему не страшен,
а с Лиды сбросил он осеннее манто.
Что это в них за страсть среди пустого поля,
где по краям стоял осенний, дивный лес?
Они в расцвете лет. Последний выплеск что ли?
Иль первая любовь под взглядами небес.

Фил ехал по шоссе по самой середине,
сам просто жал на газ к столичным берегам,
плутал по городам. Но Лида не следила.
И быстро, наконец, подъехали к домам,
где Фил и жил один, он Лиду как хозяйку,
забросил на часок, а сам опять исчез.
И стало жутко ей: она здесь заяц, зайка,
а за окном краса - чужих кварталов лес.

Какая-то тоска среди чужих предметов,
и чуждым Фил ей стал, и хочется домой.
Но вот звенит звонок. И голос слышит: "Где ты?"
Как хочется домой и ей теперь самой!
Она идет к двери. Навстречу входит Фил к ней.
Нахлынул чувств поток. Любовь была зимой.
В нем было много сил, любовных вензелей.
И Лиде спорт-любовь понравилась самой.

Весенняя любовь прошла в престижном центре.
Огромный чинный дом чиновничьих удач.
Все было как во сне, как у последней цели. 
Последняя любовь. Пришла пора отдач.
Фил ехал по шоссе по самой середине.
Но выскочил с шоссе по встречной полосе.
Фил врезался в авто. Глаза с небес следили.
Любовь оборвалась во всей своей красе...
20 октября 2002

Хризантемы в снегу

Из неких девственных лесов 
приехал Савва на неделю, 
в рубашке черной - черта зов, 
у щук просить, как тот Емеля. 
Что он хотел? Любви и злата 
в другом лесу, где фея - Лада. 
Без дум и мыслей о шампанском, 
и без проклятия шамана. 

Умен, хитер и поворот 
любых доходных, диких мыслей, 
тот Савва знал все наперед, 
в своих делах он знал все выси. 
Но Лада, Лада в рестораны 
с ним не ходила - там капканы. 
Он не поил ее шампанским, 
он стал как призрак от шамана. 

Да, коль есть общие дела. 
То жизнь двоих сведет уж точно. 
А Лада - девушка смела, 
но в те леса ей ехать срочно. 
У Саввы там есть дом могучий, 
нам ним и лесом бродят тучи. 
Где он ее споил шампанским, 
он знал все таинства шамана. 

Звонил ей Савва каждый раз, 
когда с визитами являлся, 
в делах он словно водолаз, 
и сам он в щуку превращался. 
Он хризантемы Ладе нес.
В снегу стояли, как овес. 
Он не споил ее шампанским. 
Она с ним стала за шамана. 
23 октября 2002

***
Листва разглажена дождями,
лежит покрытием земли.
Льют с неба капельки и днями
все землю моют словно лик.

Деревья с каждым днем свободней
от высыхающей листвы,
исчезли лиственные своды,
и промывает дождь стволы.

Кап, кап и кап с небесной сферы,
никто не ходит по листве.
Не сушат землю ветры - фены,
закончился осенний век.

Темнеет рано, ночь длиннее,
из полумрака тишина,
и даже небо не синеет,
и даже шутка не смешна.

Листва разглажена дождями,
одежда мнется от дождя,
и сохнут дни календарями,
все на исходе года - дня.
29 октября 2002

Радуга любви

Под зонтом, под небом и под крышей
двое бессознательно прошли,
а волненье чувств дано им свыше,
бабочки-капели мысли жгли.

Шли они, совсем не прикасаясь
друг о друга, просто шли в дожди,
ждали их причудливые сани,
нарушая в сердце давний штиль.

Рядом с ним всегда была другая,
рядом с ней всегда шагал другой,
друг на друга глянули сгорая,
промелькнула радуга дугой.

Радуга мелькнула и исчезла,
вечность чувств была сейчас не та.
Радуга у дождика невеста,
быстротечна счастья красота!

Так же редко милое мгновенье,
как скольженье ткани мокрой в дождь.
Под зонтом исчезло все волнение,
и осталась только строчек гроздь.

Он любил стихи из трех мгновений,
а она любила из шести,
радуга согнулась от волнений,
бабочки-капели вмиг ушли.
29 октября 2002

Постоянство

Она была игрушкой для него, 
он истязал любовью полуночной, 
любовь была несчастнее всего, 
так проходили дни, и годы, ночи. 

Вдруг женщина сказала: 'Не хочу!' 
И пролетела метра три в пространстве. 
А он кричал ей в след: 'Я отучу!' 
Так в их семье рождалось постоянство. 

Прошло лет десять. Стал он уставать. 
А тело у нее любви хотело. 
Тогда она вдруг стала изменять: 
ведь тело у нее просилось в дело.

Кого винить: любви в ней на троих, 
замена к ней летела как на крыльях.
Мужчины исчезали. Их корить? 
Другие жены - им родными были. 

Прошло лет двадцать. Рядом никого. 
Она живет одна совсем спокойно, 
обходится с заботами легко, 
и на душе ее вполне пристойно.
30 октября 2002

Ревнивый туман

Упал туман роскошно над планетой,
прикрыв от глаз космическую даль.
Исчезла вмиг межзвездная вендетта.
И небо стало - сероватый тальк.

К тебе все мысли протяну невольно,
свои лучи из звездного огня.
Ты как туман меня окутал в волны.
Ты словно небо поглотил меня.

За что в туман из слов меня окутал?
Я вся в тумане дебрей из тебя.
Твои слова, дела. Прости, не буду,
не буду покидать тебя любя.

Коня как ревность спрятал ты от света.
Все хорошо. И не уйду я, нет!
Да, улыбнись, сверкни как луч ответом!
И мы с тобой растаем словно снег.

Упал туман на землю вместо солнца,
и охватил осенние снега,
он песнь любви земле пропел весомо.
Земля в тумане капельном - река.
17 ноября 2002

***
Безоблачно, безбрежно, без мороза,
и без любви, без взоров, без речей.
Мужчины украшают мир, а розы,
а розы - колебания свечей.

Какие-то да некие причины,
и кое-кто да некто не со мной.
А где-то есть тепло, наверно в Чили.
Безгрешно, тяжело. Лицо умой:

от сглаза, от проблем и от печали,
от сказанных, не сказанных обид.
Быть может, оголились нервы, чары,
а может утомление от бед.

Я так живу, худею, не худея.
Откуда жизнь послала мне тебя?
Завишу от тебя как наше дело,
а ты все ближе, ближе, теребя,

какие - то небесные предметы,
какие-то беззвучные слова.
Ты, что опять в моей душе заметил?
Невысказанных слов любви словарь...
20 ноября 2002

***
На Земле прекрасные условия,
разные места есть для труда,
грустные проблемы, счастье, словно,
разделен весь мир на 'Нет' и 'Да'.

Сложно угадать, где больше счастье,
в каждом крае что-то есть свое.
Если светит солнце, очень часто
там всегда отсутствует вода.

Если есть морозы, нет там фруктов.
Там, где фрукты, газ там не растет.
Где дано обилие продуктов,
не всегда зарплата вверх идет.

Там, где уголь, нет месторождений,
чтоб варить свою, родную сталь.
А зачем вам в горы восхождение?
Там нет ничего, так было встарь.

На равнине лес поля съедает,
море есть - исчезли все леса.
Что-то есть, чего-то не хватает.
Ах, Земля, сплошные чудеса.
21 ноября 2002

***
На меня слетела - скука,
надоело все и вся,
съела я стихи как Кука,
а они везде висят.
Переполнены все сайты,
и насыщены мозги.
Да, поэзия не сахар,
не писать бы все могли.
Да куда там пишут, пишут.
О себе я говорю,
я сама себя не слышу,
и в душе горю, горю.
В общем, я перегорела
и устала. Вот и все.
На груди змею пригрела
и поэзию еще.
Знаю я, что эта скука
наступила без тебя.
Не пришел, а это мука,
говорю тебе любя.
22 ноября 2002

***
Я не серая лошадка,
я не пони и не тигр.
Но себя мне стало жалко
от хороших, в общем, игр.
А пишу я так давно,
что все выросли в поэты,
кто родится тогда смог,
когда я писала это.
И не надо занижать
возраст мой неповторимый,
юности уже не жаль,
старость больше, чаще зрима.
22 ноября 2002

Философия

Наслажденье духа так глобально,
словно птица, что взлетает вверх,
или независимо глубинно,
словно рыба с плавниками век.

Философия - общение с собою,
с сутью Я, в житейской суете.
Мир внутри работает без сбоя,
словно жизнь на собственной звезде.

Философский флаг, как вдохновенье,
синева спасательных небес.
Он спасает в хаосе волнений,
он спасает, словно птицу лес.

Прошлое подобно мед аптечке,
в нем набор огромнейший цитат.
Жизненная мудрость - человечна.
Мудрость, как наука, но без дат.

И духовность в мудрости - бесценна.
Опыт, знанья в выплеске наук.
Вечность воли, разума - вот цели.
Книга жизни, как спасенья круг.
26 ноября 2002

***
Поземка вновь летает под ногами,
морозный ветер просится в лицо,
так медленно зима идет, шагами
мир замыкая в некое кольцо.

Кольцо еще зовется горизонтом.
Деревья принимают первый бой,
они остыли и не знают толком,
какой мороз назначен им судьбой.

Метет поземка розами асфальта,
мельчайший снег вихрится и шалит.
Сегодня ему выпали все фанты,
сегодня он с морозом словно слит.

Голубизна небесного мороза
сияет солнцем в ледяных лучах.
Так седина волос меняет роли,
как и забвение вечное на час.

Замерзла память, нет воспоминаний,
твоя звезда ушла сквозь синеву.
На боль мою ложится только наледь,
а слезы все замерзли наяву.

Исчезли ласки, руки для массажа,
а ласки - просто летнее тепло.
Массажи, как морозные пассажи.
Массаж похож на ласку сквозь стекло.
1 декабря 2002

***
Мы созвонились, есть дела,
что нас еще объединяют,
на наших чувствах годы - лак,
что от эмоций сохраняет.

Нет снегопада, снега нет,
Я не прошу тебя о счастье.
Есть только цель вся из конфет,
но по конфетке ем нечасто.

Исчезла чувства глубина,
которая зовется морем,
когда в душе цветет весна,
когда встречаться еще можем.

Еще есть ревности виток,
еще мы живы не напрасно,
и пусть пропал любовный ток,
о том двоим давно все ясно.

А самолеты как в раю,
летают в небе поднебесном.
Мы созвонились, я пою.
О, милый мой, какие бесы.

Потом пройдут деньки, недели,
звонки забудутся совсем.
Мы просто быстро надоели,
и нет прошедших общих тем.
4 декабря 2002

***
Я сдираю с кожи годы и разлуки,
я любовь смываю с собственной души,
я давно устала растворяться в муке,
я уже не буду раздаваться вширь.

Я дошла до точки в собственном паденье,
я завяла в коже пошлости и лжи,
я копить не буду крошечные деньги,
я себе сказала: "Подвиг соверши!"

Я решила просто: "Я помолодею,
я займусь скорее внешностью идей,
я смотреть не буду, как же я седею,
я моложе буду, ты посмотришь дед!"
6 декабря 2002

***
Сегодня день рожденья брата,
об этом вспомнят дамы две.
Под сорок лет ушел сквозь врата,
ушел мой брат в созвездье дев.

Один был брат и я не тетка,
есть только дальняя родня,
и память в давности потонет,
и буду помнить только я,

что был мой брат спокойный парень,
укус собаки на ноге,
что был ведь он, когда-то в паре,
теперь те дамы налегке.

Привет он мне прислал, наверно.
И дамы, дамы вам - привет!
Он каждой был до смерти верен,
в мгновенье он покинул свет.

Он не страдал и не томился,
он перестал существовать.
Он дома шел, потом свалился,
и сердца стук. Ему не встать.
9 декабря 2002

***
Блестки снега, хруст зимы,
ветви лишь чернеют.
В искрах сна проснулись мы.
Ветры тихо веют.
За окном шуршат снега,
их тревожат ноги.
Пролетают так века
и скрипят дороги.
Ты сегодня был другой,
как в лет восемнадцать.
Не коснусь тебя рукой,
только знать мне надо,
что пройдет лишь полчаса
сквозь морозный холод,
прилетишь через леса
в мой волшебный город.
Ты блеснешь своим стихом,
мне протянешь рифму.
И слова, как снежный ком,
Будут ветром мирным.
Я, как розовый восход,
поплыву по небу.
Голубое небо - ход.
Мы уходим в лету.
10 декабря 2002

Взгляд Гира

Гира карие глаза.
Поцелуй, объятья, что-то,
ласки, стоны. Гир лобзал,
а Катрин прогнулась кротко.
Гир лежит, Катрин в плечо
задает ему вопросы.
Пистолет, кулак, мячом
и ответы словно осы.

Гира карие глаза
устремились просто в точку
ожиданья, дум. Лоза
женских рук просила ночку.
Двое рядом, этим все
сказано сквозь тайну мыслей.
Им вдвоем опять везет?
Есть вода, шампуни, мыло...

Гира карие глаза
позабыли про подружку:
пистолет, удар, роса,
чьей-то крови льет на руки.
Гир отбился, Гир спасен!
На кота направил дуло.
Страхом, взглядом Гир спасен,
он к Катрин лицо притулил.

Все не просто в мире зла.
Вот идут, в карманах руки.
Зрелище, как хлебный злак,
оружейные науки.
Гира карие глаза.
Он в прицел опять стреляет.
Стекла, грохот и гроза,
и огонь, и все пылает.

Вновь Катрин. Гир снова жив,
повернулся, рядом ноги.
Крики, стоны, смог ли
кто-то быть таким, как Гир?
Фильмов видела немало.
Гир успех любовных игр.
А Катрин?  Любви им мало.
Гира карие глаза...
Не влюбиться в них нельзя.
14 декабря 2002

***
День рожденья, день серьезный,
он дан раз и навсегда.
Быть красивой Вам не поздно.
А Ваш возраст как среда.

Вы прекрасны и спокойны,
год за годом тик да тик.
Счастья Вы всегда достойны,
возраст мудрости настиг.
15 декабря 2002

***
Острота телесных ощущений,
максимально-чувственная высь-
это всех касаний восхищение,
это всех эмоций воскрешение,
и ее судить ты не берись.

Это чувство - максимум вселенной,
все созвездия словно бы в одной,
все забыто, но любовь нетленна.
Чувство восхитительно блаженно,
и по клеткам заструился зной...
16 декабря 2002

***
Одиночество хороший холодильник,
заморожены все чувства на Ура!
А любовь она похожа на мобильник,
и к любимой, и с букетом, и пора.

Но с букетом ваши чувства не воскреснут,
упустили и забыли. Холод, лед.
А быть может это Вы немного пресный,
отмороженный в своем расцвете лет.

Там Вас ждет. Возможно, нет. Слегка забыла
та, что некогда любила и ждала,
а на памяти любви так много пыли,
что она предохраняет, словно лак.

Надо теплым быть и чуточку терпимым,
и любить ее всю с ног до головы,
чтобы атомам кружиться пилигримам,
и познать еще не познанную высь!
20 декабря 2002

***
Над черным квадратом остывшей земли
летают, порхают, кружатся снежинки.
Земля отбелила свой собственный лик,
вновь белыми стеклами стянута жидкость.

Зима возвратилась в мерцание снегов.
Слова мудрецов, словно снегом февральским,
ложатся на мысли как бремя Богов,
как соль от земли, где-то в море Аральском.

Очнусь я от колких, проблемных вериг.
Снежинки летят, разлетаясь попарно,
им день Валентина как сказочный Бриг,
в душе потеплело как будто от пара.

Ведь ты меня ждешь за стеклом с пеленой,
что кажется просто белесым.
Меж нами пространство зависло стеной.
Вороны летят, будто чайки над плесом.

Любимый, родной, как приглушен твой взор!
Он весь заморожен февральским каноном.
Я знаю, что снег не падет в твой обзор,
но в сердце твоем снова галстук и горны.

И дальних миров позабытый мотив,
приветом лежит в запоздалом поклоне.
Иду я, иду, ты заброшен и тих.
Меня не забудешь на каменном склоне.
2002

***
Я против седины прекрасного мужчины,
покрасьте волосы, на это есть причины!
Как удручает облик седовласый,
как будто его сбросили с Парнаса,
как будто он старик души и крови,
его уже ничто не беспокоит!
Я против седины прекрасного мужчины,
покрасьте волосы, на это есть причины!
Вы будете моложе и сильней,
и женщин ощутите вы вольней,
и девочки на вас забросят взгляд,
и годы полетят как будто вспять!
Я против седины прекрасного мужчины,
покрасьте волосы, на это есть причины!
Жена и та замолкнет пораженно,
и вдаль посмотрит как-то отрешенно.
Она вдруг скажет: "Боже, ты хорош!
О, милый, я люблю, одежду сбрось!" 
24 декабря 2002

***
Гирлянды, как хвосты кометы
на звездном небе, украшают
все новогодние предметы,
вся мишура и есть приметы,
что всех невольно приглашают
на новогодние секреты.

Зимы вся магия волшебна,
она людей приводит в сказки,
где миром правит Дед - волшебник,
касаясь палочкой волшебной,
садясь как встарь в одни салазки,
и навещая мир волшебный.

Забавы, игры, вдохновение,
дед раздает в сверкание снега,
как новогоднее везение,
и все подарки - сказок звенья.
И жизнь так призрачна легка,
как санок быстрое скольжение.
26 декабря 2002

Посвящения
*
Человек на редкость проницательный,
молчаливый, даже обаятельный,
чтит моральный кодекс и прогресс,
на работу давит словно пресс.
*
О ней сказать на диво просто:
она красива и добра,
трудолюбива и честна,
но прячет локон серебра.
*
Он исчезает очень часто
и знает много, но молчит.
К работам многих он причастен,
Но вот ушел. Компьютер чист.
*
Очень легкий и подвижный,
мысли, ноги на ходу,
он метро сквозь землю видит,
звук хватает на лету.
*
А он, как кладезь умных мыслей,
спокоен и неутомим.
Мозг в микросхемах славно мыслит,
за платы все, спокойно с ним.
*
Красавец, умница, хитер,
он знает, где и как.
В сигнализации актер,
в продаже - свет, маяк.
*
Ой, какая женщина,
точно ювелир,
выточил красивую,
взглядам эликсир.
*
Добродушный и трудолюбивый
знает все в работе хорошо,
в байках жизнь расскажет, незлобиво.
Молодец по жизни, что еще?
*
Ювелир в приборах сложных,
и на редкость тонок ум.
Все ему доверить можно,
он железу сват и кум.
*
Что сказать? Ведь он неординарный!
Правда, в нем характер с другом парный,
но умельцем стал наверняка.
Молодой, задорный он слегка.
*
Спокойно паяет, паяет, паяет.
Все больше о деле он знает и знает.
А если он вдруг заболел - наверстает.
*
Редкий, меткий ум и глаз,
средь машин и мозг алмаз,
но он едет, жмет на газ.
*
Хватка мертвая в делах,
мозг жесток всегда в работе,
он с компьютером в ладах,
очень мягок он на взводе.
*
Всегда, везде и всюду
успеет, скажет: 'Буду'.
Он знает где, какой станок,
в каких приборах дышит ток.
26 декабря 2002

Письмо полночи

Луна холодная и яркая
светила холодом зимы.
И небо в звездах, словно марками,
обклеили письмо из тьмы.
Ты говорил, что молодая
тебе, бесспорно, я нужна,
жизнь проживу я, увядая,
тогда и буду я страшна.

Твое письмо застыло в полночи,
не спишь, похоже, ты сейчас.
Луна была совсем не полная,
а половинка. Жизнь подчас
нас оставляет в одиночестве,
и ночью смотрим на луну,
как на свидание в пророчестве,
что бросишь ты меня одну!

Но сердце письмами болеет,
ты хочешь что-то мне сказать.
О том, что кончилась жизнь - лето,
и мыслям холодно летать...
Одна. Луна. И звезды полночи.
Твое письмо из темноты,
о том, что мир бывает солнечным,
что ночь пройдет, придешь и ты.
27 декабря 2002

***
Ушли морозы, снег кружится нежный,
приятна мягкость зимняя перин.
Под праздники и снег летит прилежно,
ложась красивым обрамлением перил.

Гирлянды ламп мигают разноцветно,
и ровный конус елей площадей
не выдает своих красивых веток,
парадный вид не только у людей.

Скульптуры льда у замка королевы,
и горки из прозрачного стекла,
ступеньки к ним идут, там стражник лева.
Не тает за огнями только мгла. 
30 декабря 2002

Скалистая порода. Поэма
 1.
Сверкали озера в скалистой породе,
а сосны спускались к воде.
Здесь так романтично при летней погоде,
прозрачность царила везде.
Но были озера с песчаным подходом,
и дачи по всем берегам,
А там, где есть дачи, из фруктов восходы,
свобода разутым ногам.
2.
Еще была речка так близко от дома,
что видно ее из окна.
А речка - не море, покорна без шторма,
но к ней не ходила одна.
С торца была школа. И дом, словно город.
На улице Сталина дом...
И рельсы бежали так близко от горок,
а с горки слетал детский ком.
3.
Но нет, был штакетник меж детской площадкой
и блеском железных дорог.
Местами штакетник был чуточку шаткий,
но бабушкин голос был строг.
В семь лет от Урала на северо-запад
поехала с мамой она.
Далек Ленинград, там, где Невские залпы,
его обошла не одна.
4.
Две длинных косы по спине разбежались,
фонтаны взмывали, струясь.
Сквозь сны она помнит: под "Солнцем" бежали,
и капли стекали искрясь.
С каким-то азартом, не зная погоды,
вставал перед ней Ленинград.
Ее восхищали дворцовые своды,
а дома был папа и брат.
5.
Пройдут еще долгие школьные годы
Урала, казахских степей,
и снова она под дворцовые своды
шагнет, словно бы воробей?
Но нет, это девушка с длинной косою,
спортивной фигурой и лбом
размером в шесть пядей, пройдут полосою,
дворцы и музеи потом.
6.
Поездка на море, где жил Айвазовский,
в двенадцать, как солнечный блеск.
Цветы и каштаны, блины и черешня,
простого купания плеск.
И память оставила теплые ночи,
и блики огней на волне,
и стук мостовых очень древних и прочных.
Все счастливы были, вполне.
7.
И только одно угнетало немного,
что мама хотела здесь жить.
Она на работу устроилось. Долго
здесь ей не хотелось уж быть.
И сразу ей душно здесь стало,
и впору средь пальм захотелось реветь.
Вот так, море, море, но нервы - из стали,
от волн они стали ржаветь.
8.
Она оставаться не хочет на юге,
здесь душно и воздуха нет.
И мама увидела дочери муки,
Урала сюда проник свет.
Приехала с моря красавица просто,
стройна, загорела и вот
дом моды построен, железная хватка,
он девочку эту берет.
9.
Жизнь стала ее заполняться делами,
из школы в Дом моды, домой.
И подиум. Женщины ходят, как лани.
Ходить так приятно самой.
В тринадцать с Урала всей дружной семьей
уехала в дальнюю степь,
и жизнь становилась не горной - степною.
Впредь песни казахские петь.
10.
А зеркало как-то разбилось в дороге,
и девушка с русой косой
виднелась в зеркальных надломах, с порога
накинув пальтишко с лисой.
А лыжные гонки, морозные ветры
почти по бесснежной лыжне.
Спортивный костюмчик и черные гетры
вели ее к новой весне.
11.
Весна разливалась меж льдами речными,
лыжня уходила под лед.
У братика голуби были ручными,
но редко был полным их слет.
И "Турмана сердце" из книжной новинки
пленило мальчишек сердца,
на крышах сараев виднелись их спинки,
не видно их было лица.
12.
Теплейшее лето с казахской природой
пленили, как брег Иртыша.
Девчонки - подружки ходили в походы,
где водные лыжи - душа.
И остров по кругу, так в десять км,
они пробегали легко,
в купальниках просто, без кед если мог,
и редко бывал в горле ком.
13.
На ялах, на шлюпках, байдарках ходили
они по покорным волнам.
Однажды их ветры в пучине топили,
но выплыли, горести - снам.
Песчаные бури и пух тополиный,
и солнца неистовый свет.
В начале июля исчез волос длинный
но все обошлось и без бед.
14.
Все было так просто, почти прозаично,
не дрогнула чья-то рука,
садовые ножницы стригли трагично,
коса становилась легка.
И так героине отрезали косу,
упала на грядки коса.
На пойме виднелись трава и покосы,
а в сердце возникла слеза. 
15.
Кем будет: строитель, электрик, механик?
Сидела над бланком она.
Но рядом сказали: "Конструктор - механик",
похоже, что это судьба.
Механикам дали прекрасное здание,
другие не хуже, и все ж
не очень и трудными были задания,
а ум был на что-то и гож.
16.
"Веселая роща" совхоз назывался,
студентов прислали помочь.
Гоняли с пшеницей в степи самосвалы,
и звездами грезила ночь.
Для девушек домик отдали - правленье,
студенток всего было семь.
Среди трактористов - они, как явленье,
но в двери ломились не все.
17.
И все же дверь сняли, и с петель сорвали,
пришлось всем идти к кузнецу,
и в мощные скобы засовы совали -
спокойствие было к лицу.
А дни шли за днями. Студентами стали.
Был лекций приятный концерт.
И все инструменты точили из стали.
Станками увлек всех доцент. 
18.
Но жизнь не подкупишь, она прозаична,
и практика - местный завод,
знакомились с цехом порой хаотично,
а то походили на взвод.
Дойти до завода, где третья лишь смена,
она была в паре не прочь.
А небо похоже на карту иль схему,
работали в цехе всю ночь.
19.
Подругой по цеху ей стала дивчина,
она пригласила к себе,
она все природу хвалила. Кручина
была не знакома судьбе.
Ей так захотелось в те тихие ночи,
где "ставок" - "ставок" - слово - пруд.
Закончили практику, едут, короче,
в ее город красный от руд.
20.
Конечно, руда где-то есть под полями,
и родичи к шахтам близки.
А дома, а дома представились сами
Три брата. Седые виски...
Умнейший мужчина, студент из столицы,
да, это дивчины был брат.
И письма, экзамены - славные блицы,
он встрече немедленной рад.
21.
На зимних каникулах выпала встреча.
Где быть? Ну конечно Урал.
А город к приезжим не очень доверчив,
мороз до костей пробирал.
И иней ложился на лица, озера,
по ним проходила лыжня,
и снега крупинки похожи на зерна,
и скорость на лыжах важна.
22.
Потом он приехал к ней в город лучистый, 
у мая крутой ветерок.
А путь из Москвы к ней довольно неблизкий,
но чувства скопились уж впрок.
А что было дальше? Муж едет в столицу,
она в своем городе. Да.
Он любит ее, как жену, как девицу,
но будет ли это всегда?
23.
В большом океане заморское чудо,
и светится, как светлячок.
Мужчина, влюбленный, о, это так круто.
Он светится, как маячок.
И было так славно, когда он был рядом,
любимый и сильный супруг,
и волосы падали с плеч водопадом
на плечи его и на грудь.
24.
И он так любил ее длинные косы,
и шею, и губы, и грудь.
А пятна на шее, как будто укусы,
она закрывала, как путь.
И утро вставало, и солнце будило.
Шли лекции, жил институт.
Ее не пускал и в болоте был илом,
лежи рядом с ним, и будь тут.
25.
Вот вырвалась смело одежду погладить.
Включила спокойно утюг.
Он сзади схватил, да и кто с ним поладит?
Унес и любил. Запах тут.
Горел, тлел утюг, захлебнувшийся кофтой,
столешница стала пылать.
Огонь потушили, чернеет коростой
все то, что сгорело. Кровать.
26.
Она, как магнит, иль сироп, но для мухи,
с нее не уйти, не сбежать.
Любовь превращалась в сладчайшие муки,
а пресс все качать да качать...
В степи казахстанской есть горный, массивный,
неведомый рай для двоих,
где озеро чистое с рыбкой красивой,
светило под солнцем для них.
27.
Палатка на склоне, очаг на природе,
залив из зеркальной воды,
где жизнь протекает в волшебной погоде,
лесные деревья - сады.
Загар был одеждой на крепких фигурах,
и мускулы секса в борьбе.
И камни вокруг, а мужчина был ГУРА,
готовил жену он себе.
28.
И быт первобытный венчался успехом:
любовь полонила сердца,
никто той любви не мешал. Без помехи
шли дни и без капли винца.
Ныряли и плыли, лежали под небом,
и кофе холодный стакан.
Готовили пищу, не все ели с хлебом.
Мужчина любимый - гигант.
29.
Двенадцать дней кряду: любовь и природа.
И солнце: восход и закат.
Тогда и возникло продление рода,
а кто же был в том виноват?
Так были вдвоем. Никаких мужчин рядом,
и все же потом нет, да нет,
он все ревновал: 'Кто отец?' Словно ядом
Ее отравлял целый свет.
30.
Пришла жизнь с кольцом, очень ровным и круглым,
и летом в вишневых садах.
И рядом мужчина, и нет уж подруги.
Он сильный и мудрый Адам.
Вся жизнь в подчиненье, вся жизнь на пределе,
а дома и спорт как любовь.
Еще нет квартиры, но что б ты не делал,
судья над тобой - муж же твой.
31.
Еще одна свадьба, еще одна ночка,
продлила свиданье с родней.
Где стала женой, не сестрой и не дочкой,
и выбор весь сделан. Не ной.
Они ведь студенты и лето предельно,
им надо разъехаться вновь.
Вокзал, город энский...  Им ехать раздельно.
У мужа не дрогнула бровь.
32.
Она разревелась, как будто белуга,
иль в ней надорвалась струна.
Ушли по вагонам, в душе слезы юга,
и только осталась одна.
На станции радость: увидела мужа,
там встретились вновь поезда.
Он был ей родной, безраздельно ей нужен.
Отстал он от поезда. Да.
33.
Семейная жизнь, это встречи, прощанья.
Ноябрь приближался. И что?
В Москве намечали вновь встречу. Вещанье.
В его общежитие ток.
Снег мокрый, московский, тепло и прохладно.
Театры, музеи - Москва.
Он сильный, хороший и все было ладно.
Его институты. Москва.
34.
Вдвоем подышав, погуляв, вновь расстались.
Беременность, третий шел курс.
Она вдруг простыла и ртуть уж за сорок.
Две скорые, где ж ее пульс?
Ее и в палату боялись отправить.
Лежит в коридоре. Капель
бежит в ее руку, иглу не поправить.
А где же любимый был? Мель.
35.
Когда стало лучше, увидела розы,
мужскую улыбку в окне,
и сразу исчезли отчаянья грозы,
и месяцы жизни во сне.
Рождение сына. Доились, как козы.
Ребенок, он спал и сосал.
И вновь за окошком прорезались розы
и час лучшей встречи настал.
36.
Она вновь рассталась с родным институтом.
Ребенок. Прекрасный малыш.
Еще год учебы, и в жизни все круто:
два курса за год. Что, шалишь?
Сверкали озера в скалистой породе,
здесь поезд опять проезжал,
да два чемодана, коляска, их трое.
Ребенок смотрел, не визжал.
37.
В Москву вновь явились. Слегка непонятно,
куда и зачем им идти,
купил муж билеты, совсем не обратно,
чтоб всех к себе в дом увезти.
А сам он остался в столице любимой,
а сын и она шли к родне,
конечно, его, где их встретили мило,
где были недолго одни.
38.
Потом путь в столицу второго захода,
им больше уже повезло.
Приехали в город до солнца захода,
где вмиг растопилось все зло.
День теплый, все чисто, квартира, но чья-то,
им комнату снять удалось.
Идет на работу без всякого блата:
он - физик, семья, все сбылось.
39.
Их взяли в НИИ по каким-то мотивам:
им нужен конструктор. Она
нашла в НИИ место и все позитивы.
Их трое, их трое - родня.
Сверкала столица одним горизонтом,
другим уходила в леса.
Здесь все хорошо: солнце, тучи и зонтик,
и города чудо- краса.
40.
И дома халат по размеру рубашки,
и ноги, что б лезли в глаза,
и грудь что б видна, и почти нараспашку,
у мужа свои чудеса.
И сын сам, что б ел, одевался и бегал.
Науки любви и еды,
уборка квартиры. Любовные бесы
опять довели до беды...
41.
Как тут объяснить...  оставлять не могли, но
учеба, работа, дела.
Она успевала, и вышла из тьмы, но,
но только болеет она.
Однако, работа, конструктор и мысли.
Конструкции первых станков.
Учеба ее, с ней до неба вверх взмыли,
опять в Казахстан без долгов.
42.
Училась, летала меж двух континентов.
Ребенок освоил детсад,
они получили квартиру, где ленты
обоев полоски висят.
Прошел еще год, и она защитилась,
окончен был курс, институт.
И вскоре она на себе ощутила,
что новый ребеночек тут.
43.
Сверкали озера в скалистой породе,
Володи глаза, как они.
А лоб очень гладкий, хорошей породы,
с таким только рядом усни...
Уральские корни, а где же столица,
где связь с Петербургом была?
А был в жизни поезд, и были возницы,
семья неоседлой слыла.
44.
И в Шушенском жили, в степях за Уралом,
и знали они Ленинград,
и связи родства оседали здесь рядом,
Окольничим всякий был рад.
А дальше история старой России,
немного закрыта вся мглой,
и в жизни все были довольно красивы,
дед знал и работу иглой. 
45.
Работал Володя на лучшем заводе,
станочник уральский он был.
В войну, он как все, был невольно на взводе:
отсрочка, станочникам - тыл.
Но он добровольцем был вскоре на фронте:
разведка, пехота, стрелок.
Был много раз ранен, и сам был в ремонте,
и госпиталь, временный полк.
46.
Писал он все письма лишь только стихами,
стихи и домой присылал.
Война продвигалась на запад с полками,
разведчик дороги все знал.
А после войны он опять на заводе,
увидел Катюшу на нем.
Осталось им звезды считать в небосводе,
спуститься на землю, потом.
47.
Катюша была из курганской глубинки,
отец у нее был шофер,
однажды детей посадил он в кабинку,
привез на челябинский двор.
И жили они в очень маленьком доме,
на улице Чкалова дом,
и воду с колонки носили в бидоне,
в большом доме жили потом.
48.
В войну Катерина была очень малой,
подросток с огромной косой,
красивой, приятной с улыбкой шалой,
не девушка - солнечный зной.
И Катя решила: пойдет медсестрою 
она добровольно на фронт,
но казус с ней вышел, его я не скрою,
и вместо окопов и рот...
49.
Директор училища выбрал Катюшу...
Еду пусть несет в кабинет...
И Катя подумала: 'Ладно, не струшу,
пойду, почему бы и нет!'
В тарелку кладет от селедки кусочек,
и манную кашу берет.
Директор взглянул и расстроился очень,
подумал, да как заорет:
50.
'Не быть тебе, Катя уже медсестрою,
Учиться иди в повара'.
Такая случайность решает порою,
что ей не уйти со двора.
Сверкали озера в скалистой породе...
Варваре четырнадцать лет,
к ней сваты за сватами, все при народе,
высокая девушка. Свет.
51.
Красива девица и с русой косою,
"Посмотрит - рублем подарит",
она со скотиной, она и с косою,
в очах отблеск солнца горит.
И вышла она за Андрея, красавца,
и Бог им дочурку послал,
но в русско-японскую битву двух наций...
С войны этой кончился лад.
52.
Еще одна дочка. Муж умер. Все тихо.
А Варя? Мир полон чудес.
Сейчас это может быть даже 
И дико: Артем прислал сватов, вдовец.
Ему от жены рождено было трое,
у Вари две дочки свои.
Так пять малышей, и Артем дом свой строит
в Сибири. Их к ссыльным свели.
53.
И ссыльный учил ребятишек, как в школе,
четверка детей родилась.
Средь них и Володя. Вот женская доля!
А жизнь шла и прямо, и вкось.
Сверкали озера в скалистой породе,
Артем был портной, всем хорош.
Не будем о детях, мужчина в народе.
Работал, он шил, денег - грош.
54.
Урал и Сибирь, времена: жизни нужен.
И смена сплошная властей.
Фамилия ссыльного, он просто загружен,
а с ним не прожить без затей.
Артем вскоре стал председатель совета,
за что был прикладами бит.
Кто были врагами? Все темное - светом,
но с толку уж не был он сбит.
55.
Такой был Артем и как сокол огромный,
с большою и сводной семьей,
всех выходил, выкормил с Варей негромкой.
Потом, до конца жить одной.
Эх, Варя, Варвара, проблем стало больше,
в ней редкая сила была,
сынов проводила в войну, стало тоньше,
и редкого такта слыла.
56.
А после войны рядом встала Катюша,
Володи родная жена,
и с ними, и с внуками. Яблони. Груши.
Варвара была не одна.
От младшего сына правнучка дождалась,
и год поднимала его,
когда внук уехал, и с жизнью рассталась.
И сердце, и нет ничего.
57.
Сверкали озера в скалистой породе...
Прочла я в архивах родни
кто жил, и как жил, все они из народа,
так было, так было в те дни.
Полина, мать Кати, и жизнь вся короче,
Детей было трое. Война.
Но тридцать три года - работа в колхозе,
на фабрике - мастер, швея.
58.
И помню я домик ее, мастерскую,
когда вдруг она умерла,
и погреб с картошкой, проросшей вслепую,
когда в доме жизнь замерла.
Отец Алексей, он шофер из Тюмени,
в колхозе простой тракторист,
его я не помню, не ела пельмени
в семье Катерины. Артист.
59.
О нем я лишь помню, что часто твердили,
как умер мой дед Алексей.
Пошел как-то в баню, напарился... пива,
Холодного выпил, не пей.
Короткие жизни, короткие смерти,
короткий был век у родни.
Но Катя, Катюша умела век мерить,
и с Варей жила свои дни.
60.
А жизнь так прекрасна, любовь - отчужденье,
прошло, пролетело, ушло,
Осталось от жизни одно наважденье.
Вы все прочитали? Дошло?
Тенистые клены с листками березы
внизу, под окном говорят,
а к нам беззаботное солнце, как грезы,
в окно заглянуло, ребят
61.
оно своим светом едва ли разбудит,
они отвернулись и спят.
Лет двадцать назад все, наверно, так было,
лучи, словно памяти яд.
Что есть и что будет, что было когда-то?
Был сильным и умным мой муж.
Над мамой теперь небеса: синь и проседь,
и стены на кладбище. Треск...
62.
Портрет так светился на солнце и в дождик,
теперь наклонился. Гора.
Она на портрете, как я иль похожа,
а крест под плитою, как бра.
Ребята цветочки уже посадили,
она помогла их растить,
и словно бы память мою разбудили,
цветочкам так хочется пить...
63.
Увы, но сегодня, семь лет, как нет мужа,
и мамы моей тоже нет.
Не знаю где он, он живой или стужа
его заморозила след.
Исчез и растаял в уральских походах,
гранит там под ним, иль на нем.
Семь лет прокатились, похоже, что годы,
горят этим утром огнем.
64.
Вот, память, какая корявая штука,
как корни деревьев любых,
Осталось одна я без мужа и друга,
но мне и не надо других...
Я думала все, напишу я в Канаду,
должны же быть там мужики,
теперь знаю точно, так делать не надо,
у нас тоже есть ямщики.
65.
И вот я столкнулась с прекрасным брюнетом,
название книги с него,
с ним, пальцы сомкнулись, как будто букеты,
я с ним разбежались легко.
А надо бы было вцепиться в ладони,
и взять, увезти за собой,
а мы испугались, теперь - он не тронет,
а в чувствах коварный прибой.
66.
Мужчина он в белом и черном, и красном,
он, словно маяк на пути.
Не верю с ним в счастье. О чем мы? О разном.
Друг другу... Нам лучше уйти.
Не гоним друг к другу. И нет телефона.
И возраст. И разность. Отбой.
Ох, встреча с мужчиной на лиственном фоне.
На клене листочки с тобой.
2000-2002

Соперницы. Венок сонетов

1.
Не защищают звери антилоп,
Не защищают люди всех людей,
И добрый чист и властвует злодей,
Хозяин прав, а может быть холоп.

Определить кто сильный, а кто слаб?
Меняются года и взгляды, власть,
Наговориться может каждый всласть,
Пока не остановит хватка лап.

Иссякли силы, трудно говорить,
Сжимают лапы, с болью завопить?
Иль замолчать. Почуяв силу льва?

Есть красота печальных антилоп,
А жертву лев в пещеру уж увлек.
Гиена некрасива, но сильна.

2.
Гиена некрасива, но сильна,
А помощь не попросит и у льва,
Никто не оборвет ее слова,
Не будет же она кусать слона?

Быть может, безобразный внешний вид
Ее спасает в жизни от любви?
Ей не поют страданья соловьи,
И не терзают множество обид?

Обида антилопы: хлеб и жизнь.
Для красоты нет слова: воздержись!
А антилопа? Смотришь, уж больна.

Гиена же не брезгует ничем,
Мозги ее слабы, но пасть - мечом.
Она в саванне действовать - вольна.

3.
Она в саванне действовать - вольна,
Как режиссер всех действий антилоп,
Стада из них летят во весь галоп,
Пока не остановит нитка льна.

Они идут, бредут на водопой,
К таким красивым ревности и нет,
Не в юности. Да и на склон лет,
Кусают травку, бегают гурьбой.

И власть приобретает красота?
Простите, нет, у власти - высота.
Ее захватит умный, не холоп.

Гиену госпожой не назовешь.
И может, тогда мысли оборвешь.
Она не тронет антилопы лоб.

4.
Она не тронет антилопы лоб,
Гиена для вредительства умна.
Вот антилопа бегает одна,
И светится, сверкает, виден лоск.

И в этот миг она видна для всех,
Она отстала, травы и покой,
И баобаб над нею, зонт рекой.
У всех следящих шансы на успех.

Сегодня лев не ищет антилоп,
Он сыт, спокоен, вовсе не холоп.
Гиена собирает свой оброк.

Что ль жертву отогнать еще одну,
Как будто тянет бедную ко дну.
Она захватит кровожадно бок.

5.
Она захватит кровожадно бок, 
Любовницы для мужа на "сейчас",
Гиена искрометная подчас,
Она для всех несчастных, словно рок.

Так в жизни две соперницы всегда,
Не знают, кто же был вчера у льва?
Не верят в уверения и слова,
Для антилопы ревность - вся беда.

Так кто из них добыча и мираж?
Зачем они заходят на вираж?
Зачем им лев? Лекарство от любви?

Как стан у антилопы неуклюж!
И это для погони явный ключ.
Агония - Красивая в крови.

6.
Агония - Красивая в крови.
А может это капли, секс и сон?
И все со львом творится в унисон?
А рядом из травы лежит нефрит.

Забудь, что было. Чудо. Лев хорош!
И день, и ночь утехи. Сладок миг!
И чист, и бесподобен счастья лик!
От наслаждения дрожь, а то мороз

В саванне зной, тепло, а что ни так?
И лев умен, и в сексе красный рак.
Красиво все, мгновения - лови!

Гиена - то была женою льва,
Богатая и сильная. Молва.
Над ними нет взаимности, любви.

7.
Над ними нет взаимности, любви.
У льва с гиеной плачет ангелок.
Как ни красив их счастья уголок,
Как ни поют им в клетках соловьи,

И роскошь их огромного дворца,
Не даст им счастья личного до дна,
И только ревность явная видна,
Нет прока от венчания и кольца,

Когда любовь - расчет и пустота.
Тогда гиена думает: "А та,
Что уж взошла сегодня на порог?"

Быть может, антилопа и глупа,
А красота, все та же скорлупа.
А сотворил погоню гений, Бог.

8.
А сотворил погоню гений, Бог,
Скорее, наблюдения за игрой,
За поведением над земной корой,
Где лев у антилопы гладит бок.

Над ними разливается мираж.
И неба ослепительного зной.
Лев говорит: "Родная, будь со мной".
Из тел лежит распластанный витраж.

И антилопа счастлива вполне,
Они со львом сейчас наедине,
Но что-то диск у солнца очень желт.

Гиена заподозрила льва вдруг,
И стала обходить своих подруг.
Гиена кровожадно пастью щелк.

9.
Гиена кровожадно пастью щелк
Костяшками своих могучих лап,
Подумала, что лев стал что-то слаб,
Хотя послушен как прекрасный шелк.

А лев и совесть были не в ладах,
Он для гиены все вносил в их дом,
Подарки для гиены - лучший бром.
Лев семьянин, а стало быт - монах.

Что любит он другую, мысль была,
Здесь антилопа бегала, пыля.
Но от подарков мысли те не жгли.

Все так устали. Тихо и жара.
Возможно, отдохнуть им всем пора.
А остальные в стаде и ушли.

10.
А остальные в стаде и ушли.
Какая авантюра без слона!
Гиене надоело, что она
Как таможня домашняя. Дни шли.

Она себе наметила слона.
Такой могучий, модный и крутой.
И хобот к ней снижается дугой.
А под слоном проходит вся сама.

Что ждать, когда вернется сильный лев,
К ней через чащу блудных, сонных лет?
Чтоб исполнять супружеский свой долг?

Гиена позабыла антилоп,
И головой в слоновьи ноги - хлоп.
От помощи других не виден толк.

11.
От помощи других не виден толк.
Любовь слона и маленькой гиены
Заслуживает слов или поэмы,
Их счастья бы хватило и на полк.

Любовь отрада для двоих была,
Она всего ребенок для него.
И он ее крутил, вертел легко!
Он так велик! Она совсем мала!

Мне это испытать не суждено.
Но некоторым все - таки дано,
От этого на сердце легкий гнет.

Гиена, слон, он для нее и душ,
Он для нее защитник, чуткий муж.
И антилопа гордая умрет.

12.
И антилопа гордая умрет?
Да, пусть живет, гиене все равно,
С кем лев ее гуляет и давно,
И отношения с ним просто рвет.

Вот так дела, когда все, все вот так,
Все перемешаны, и невпопад,
Не жизнь ведь это, это сущий ад!
Все в жизни перепутано. Пустяк?

Пусть лев найдет лишь львицу для себя,
И будет жить лишь милую любя,
Она пусть бережет очаг, углы.

А слон слониху выберет себе,
И будет все прекрасно в их судьбе.
А зубы прокусили и прожгли.

13.
А зубы прокусили и прожгли,
Весь воздух поцелуем от любви,
Когда семья одна, ее люби,
И складывай очаг, храни угли.

Гиене есть партнер среди гиен.
Она среди гиен, ее размер.
Когда все хорошо, муж - супермен!
И жизнь их протекает без измен!

И в очаге огонь, их страсть сильна,
И здесь она красива! Сердцем льнет.
А на столе вино и дивный торт.

Гиена средь гиен живет легко,
Им просто повезло, невысоко.
Но вот кусочек первый просто стерт.

14.
И вот кусочек первый просто стерт,
И антилопа в стаде антилоп,
Она себе поглаживает лоб.
И торт ласкает рот. Ведь это торт!

А антилопу любят и друзья,
Она красива, солнечно - добра.
Ей хватит только зеркала и бра.
Ее же не любить совсем нельзя.

Король, красавец в стаде антилоп,
Решил, что им пора, что нужен плот
Для их семьи. Ведь он совсем неплох.

И антилопа с сильным вожаком,
Ей страх угрозы явно не знаком.
Не защищают звери антилоп.

15. МАГИСТРАЛ

Не защищают звери антилоп,
Гиена некрасива, но сильна,
Она в саванне действовать - вольна,
Она не тронет антилопы лоб.

Она захватит кровожадно бок.
Агония, красивая в крови,
Над ними нет взаимности, любви,
А сотворил погоню гений, Бог.

Гиена кровожадно пастью щелк,
А остальные в стаде и ушли,
От помощи друзей не виден толк.

И антилопа гордая умрет,
Уж зубы прокусили и прожгли,
И вот кусочек первый просто стерт.
2002

Бурая медведица. Венок триолетов

1.
У бурой медведицы новый прикол,
Ей хочется очень блистать как снега,
Такого желанья не знали века,
У бурой медведицы новый прикол.

И с другом - медведем намечен раскол,
И между медведями встала река.
У бурой медведицы новый прикол,
Ей хочется очень блистать как снега.

2.
Ей хочется очень блистать как снега.
Да где же взять краску? А, знает, ага.
И мысль от надежды порхает легка.
Ей хочется очень блистать как снега.

С медведем надменна и даже резка,
Олень - он красивей, какие рога!
Ей хочется очень блистать как снега.
Да где же взять краску? А, знает, ага.

3.
Да где же взять краску? А, знает, ага.
У бурой медведицы новый прикол.
Всю жизнь за мечтою поставит на кон.
Да где же взять краску? А, знает, ага.

Торпеда, медведь, кортик или наган.
Да, эврика! Вскрик, ее радостный гонг!
Да где же взять краску? А, знает, ага.
У бурой медведицы новый прикол.

4.
У бурой медведицы новый прикол.
Медведь рядом с нею и кортик как кол.
В торпеде от кортика вмятина, скол.
У бурой медведицы новый прикол.

И мысли быть белой, они словно горн,
А бурый медведь, он же гол как сокол.
У бурой медведицы новый прикол,
Медведь рядом с нею и кортик как кол.

5.
Медведь рядом с нею и кортик как кол.
В торпеде есть краска, добыча легка.
Но твердая сталь оболочкой легла.
Медведь рядом с нею и кортик как кол.

Медведю не справиться в горле как ком,
И сильный медведь, а оленьи рога.
Медведь рядом с нею и кортик как кол.
В торпеде есть краска, добыча легка.

6.
В торпеде есть краска, добыча легка.
У бурой медведицы новый прикол.
Торпеда, как крепость, металл - частокол.
В торпеде есть краска, добыча легка.

А перекись краски в сосуде легла.
Сосуд в оболочках. Успех здесь не скор.
В торпеде есть краска, добыча легка.
У бурой медведицы новый прикол.

7.
У бурой медведицы новый прикол.
Ей хочется очень блистать как снега.
Что б вся была белой, как та седина.
У бурой медведицы новый прикол.

А белый медведь! Будет милым как кот!
Быть белой медведицей! Быть белой всегда!
У бурой медведицы новый прикол.
Ей хочется очень блистать как снега.

8.
Ей хочется очень блистать как снега.
У бурой медведицы новый прикол.
Нет краски, отваги, торпеда - не гол.
Ей хочется очень блистать, как снега.

И, просто, в фату облачилась она.
И бурый медведь без торпеды погон.
Ей хочется очень блистать как снега.
У бурой медведицы новый прикол.

9. МАГИСТРАЛ
У бурой медведицы новый прикол.
Ей хочется очень блистать как снега.
Да где же взять краску? А, знает, ага.
У бурой медведицы новый прикол.

Медведь рядом с нею и кортик как кол.
В торпеде есть краска, добыча легка.
У бурой медведицы новый прикол.
Ей хочется очень блистать как снега.
2002

Стихотворения 2001

***
Надрыв струны чарует мысли,
и одевает в краски чувств,
взвивает звуки в неба выси,
без звука крепко сжатых уст.

Уступы в звучных переборах
бегут на горку и с нее,
недолговечны звуков споры,
но все отлично, не гнетет.

И в бесконечность улетают
мечтания в звуках. Не спеша
к тебе с небес слетают стаи
хороших чувств. Твоя душа,

как будто вымылась в раздолье
гитарных вод и в плеске рук.
В надрывах струн была недолго,
заботы брали в новый круг.

Надрыв струны чарует мысли,
но забывается без уст.
Проходит час и это мы ли?
Мир без надрыва чист и пуст.
14 января 2001

В квартире художницы

В переплетение цвета, теней
так замысла бугриста нить,
что пряжа, словно берег синий,
в ней можно судьбы перевить.

Картины: масло, пряжа, ткани,
сатир запрятался в тиши.
Все так прекрасно, что на грани.
О, гений, буйствуй и верши!

Все сочетания - прекрасны,
есть плен из мыслей и идей.
Портрет увидишь, станет ясно,
что мысль исходит от людей.

Портрет, пейзаж и колли лежа
невольно смотрит в натюрморт.
И стулья зрителей, их скрежет.
Художник рад и даже горд!

И остается впечатление,
что много пряжи вокруг нас,
ее прямое назначение -
быть лишь картиной в тихий час.
14 января 2001

***
Жизнь висит на волоске и не в первый раз,
чувства бренные в тоске, смерть почти экстаз.
Снимок где-то на листке, как обрывок фраз.

И с компьютера на мир смотрит мой же лик,
покидаю этот мир. Инструментов блик.
И укол как выстрел. Тир. Исчезает "Миг".

И лечу, лечу, лечу в розоватый рай,
я на веки замолчу, посещая рай.
Я от боли не кричу - здесь у жизни край.

Но судьба еще добра, приоткрыв глаза,
вижу снега серебро, призрачны леса.
Надо мной белеет бра - отошла гроза.
31 января 2001

***
Летят снежинки в свете фонаря.
Кровать, пружинки гнутся как-то зря.

Больница, койка, темное окно.
Девчонка Зойка смотрит все кино.

Больные люди, сестры и врачи.
'Все живы будем. Зойка, не ворчи'.

Снег за окошком, тихий вечерок.
'Мы все, как кошки, а леченье впрок?'

'Кому поможет, а кому и нет'.
Но горечь гложет. И фонарный свет.
31 января 2001

***
Свет ночует в окнах коридоров
и больные спят среди огней,
замолкают просьбы и раздоры.
Ночью, что болит, еще больней.

Тихо происходит воскрешение,
безысходность движется волной.
Утро. На уколы приглашение,
и по телу пробегает зной.

Великолепна ветка хризантемы,
цвета: сирень и белая кайма,
но о болезнях слышит она темы,
как будто заболела и сама.

Стояли рядом красные гвоздики,
они покорны участи больных,
и говорят: "Ты посмотри, смотри-ка,
как будто кровь застыла наша в них". 
4 февраля 2001

Весенняя энергия

Обрушилась энергия пространства
на белые огромные пласты.
Вернулось солнце к нам из неких странствий,
и растопило снежные холсты.

Снег тает в темпе солнечного вальса.
Ручей бежит, вбирая талый снег.
А я иду по лужам на асфальте,
где солнце оставляет мокрый след.

Внезапность потепления отрадна.
Морозец отступил. Бежит ручей.
А кожа на щеках теплу так рада,
что загорает в зареве лучей.

И ты как снег явился и растаял,
тепло твое осталось лишь со мной,
иль это мои мысли вновь витают,
и танец солнца этому виной.

Весне скажу спасибо, как и солнцу,
за чудо возрождения земли!
Но вдруг все подморозило, и солью
с песочком вместе под ноги мели.
13 марта 2001

***
Розы, розы, розы на столе,
сильные вишневые бутоны.
Можно чудо вырезать в свекле,
только неживые в сердце тоны.

Побеждает прелесть свежих роз,
жаль, такая молодость мгновенна.
Горделивость роз их милых поз,
уступает вялости посменно.

То одна поникнет головой,
в лепестках ее возникла сухость, 
это так природа манит в бой,
и казнит за срезанную глупость.

Пять красавиц роз стояли в вазе.
У одной засохли лепестки,
стебель у второй согнулся в джазе,
третья - почерневшие листки.

У четвертой? В меру осторожно
держится и вянет лишь чуть-чуть.
Пятая красавица, все можно,
все еще цветет и можно дуть.

Лепестки ее крепки, надежны,
не слетает крайний лепесток.
Распустилась роза осторожно.
Иглы - уколись, проводят ток.

Горько наблюдать роз увядание,
можно в руку взять все лепестки.
До свиданья, розы, до свиданья!
Розы - календарные листки!
14 марта 2001 

***
Кого тревожит просто взгляд,
кого прелестнейший наряд.
кого волнуют лишь духи,
а кто-то чувствует стихи.
А я люблю его стихами,
во мне все лишнее стихает.
Но вот беда, с ним тоже так,
его не вижу я никак.
Меня он любит лишь стихами,
и в нем все лишнее стихает.
23 марта 2001

***
Высокие, породистые розы
в высокой вазе плыли у окна.
Прелестные с достоинством их позы
уютно украшали кромку сна.

Смотрю на них, смотрю заворожено,
и сила этих роз идет ко мне.
Недели две вставала пораженной
роз красотой, как будто бы во сне.

А что потом? Проснулась я здоровой.
Увяли розы. Это было так.
Действительность для роз была суровой.
Болезнью обменялись мы. Вот так.
01 мая 2001

***
Темперамент - значит, что?
Призрачное счастье.
Кто вас любит и за что?
Кто над вами властен?

Темы женские порой
надоели многим.
И скажите, где герой,
что не видит ноги?

Все наскучит и пройдет,
но пока ревнуйте.
Кто полюбит, тот поймет,
а пока - воркуйте.

Темпераментно перо?
А стихи забыты?
Публицисты не ребро,
двери душ прикрыты.

Темперамент - хорошо,
с ним все в жизни лихо,
с темпераментом - грешно,
но зато не тихо.
5 мая 2001

Желтый тюльпан

Под звуки дивные рояля
тюльпан раскрылся за окном,
как будто солнышко стояло
на клумбе, спящей детским сном.

И ветер с лаской трогал ветви
с нежнейшей первою листвой,
а день был облачный, но светлый,
как звуков частый чистый бой.

Замолк рояль. Исчезли звуки.
И только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

Прошла всего одна неделя,
а клумба желтая стоит.
Да, сила солнышка не медлит, 
сказал про то один пиит.

Замолк рояль, исчезли звуки,
и только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

И ярче яркого сияет
сплошное поле желтизны,
любой прохожий замирает,
от буйства желтого весны. 
6 мая 2001

***
Рассвет над домом - просто полоса.
Она, как тени светлые под бровью.
За этим домом спрятались леса.
А я пишу не ручкой - жизнью, кровью.

С рассветом вновь явился ты ко мне,
любимое чудесное мгновенье.
Ты мой рассвет далекий. Ты мне мил.
Ты - ветерок иль просто дуновенье.

Немного милых, добрых, чудных слов 
влетели в мир над солнечным восходом.
Не досмотрела пару лучших снов,
так будь ты моим летним Новым годом!

А это, значит, просто пару дней - 
ты мой рассвет и свет, и чары жизни.
Через два дня мне станет все видней,
что ты исчез весь в коже, словно жилка. 

Я поднимаю бровь навстречу снам,
под ней полоска, тихого рассвета.
Я рада твоим призрачным словам,
я рада снова утру как привету.
6 мая 2001

***
Действительность моя - сплошные книги,
стихи, стихи, стихи за рядом ряд,
и в них закладки, словно бы визига.
Хотя читаю все почти подряд.

Я оставляю мир сиюминутный
и ухожу навстречу тех веков,
где был народ возможно даже смутный,
но без каких бы не было оков.

Жила и я во всех веках когда-то,
пройду их быстро с помощью страниц,
мне безразличны часто книги даты,
я еду по векам, но без возниц.

То окунусь в пещеры и ущелья,
то посмотрю в субтропиках леса,
то с древними кочую по кочевьям,
то в тундру забегу на полчаса.

То вдруг пройду я Арктику и тундру,
то в Англии останусь на часок.
Все хватит, грим, немного даже пудры,
я ухожу в действительность, дружок.
8 мая 2001 

***
Отбросив все нескромные приветы, 
и зная, этот вечер только мой, 
забыв мгновенно лишние советы, 
я ухожу под дождиком домой. 
 
Дождь заставлял идти довольно быстро, 
бил по зонту и в буйстве был хорош. 
Как хорошо, вода прибудет в Истре, 
а дождь польет любимейшую рожь. 

Но на балкон дождю закрыты двери. 
Иду домой, чтобы полить цветы, 
им отдаю и воду, и доверие. 
Дождь за стеклом и мокрые листы. 

Пусть зависть к постороннему ненастью, 
да не коснется зелени моей! 
Я все полью! Залью, пусть то опасно! 
Пей мой лимон! И кактус тоже пей! 

На этом все. Задерну мирно шторы. 
А все ненастья смоет сильный дождь. 
И дома против бед надену шоры.
А где-то уж растет спокойно рожь. 
16 мая 2001

***
Вы извините мой строптивый нрав,
я ревновала к маленькой кокотке,
и в глубине района и управ
я не была покладистой и кроткой.

Вы предпочли другую, не меня.
Быть может, и она была планктоном?
Года и ночи календарь менял,
а встреча откликалась грустным стоном.

Когда проснусь, то вспоминаю Вас,
когда засну, то вижу Вас на фото.
Не думаю, что это только фарс,
и не сравню я Вас с любым и прочим.

Я облик Ваш на фото сберегу,
он помогает в творческой работе,
и с Вами на одном я берегу.
Расцвел каштан, наверно, быть субботе.

Суббота встреч поэтов, вот и все.
Я не приду. Я больше не ревную.
Не верю или верю, - это всем
неинтересно, как планктон дрейфую.
18 мая 2001

***
Нежнейшие иголки 
играют на ветру, 
они совсем не колки. 
А рядом? Рядом пруд. 
   
Как хочется затронуть 
иголки, шишки. Нет. 
И сквер он тот же омут. 
'Не тронь', - его ответ. 
   
Пучками из иголок 
она вся по весне, 
как миллион приколок, 
на ветках и везде. 
   
Когда желтеет пихта, 
то под ноги летят 
короткой стрижки вихры. 
И к краю сквера в ряд. 
   
Подстриженная пихта 
осеннею порой, 
как выпитая пинта, 
как юбки рваный крой. 
24 мая 2001 

***
Он человек, любимец нежных муз, 
он сам любил, не ждал чужих ответов.
Цилиндр он носил, а не картуз, 
и принят был, конечно, в высшем свете. 
   
Его стихи, поэмы, сказки - свет. 
Да, свет, что излучает солнце. 
Прозаик и мыслитель, и поэт, 
и он всегда непонятый до донца. 
   
Он мыслил, тоже, видимо, в стихах, 
он непонятен призрачным натурам, 
и потому остался он в веках, 
в застывших и прекраснейших скульптурах. 
   
Так можно необъятное объять? 
На это лишь способен чистый гений, 
он музой в высшей степени объят. 
Он монастырь из стихотворных келий! 
   
Он человек, а может быть, и нет, 
порой мне не понять объем великий, 
что выдал в лучший мир один поэт, 
а может в том объеме чьи-то блики? 
6 июня 2001 

***
Ох, какой Вы неласковый, милый!
Вы сегодня немного чужой
и стоите у крепости виллы.
Неприветливость - это что, шок?
Ох, какой Вы неласковый, милый!

Неприветливый Вы и ревнивый,
но скажите: 'Любовь ни к чему?'
Вы колючий и очень ранимый,
так скажите то сердцу, ему.
Неприветливый Вы и ревнивый.

Встрепенулись все ветви у клена.
А березка поникла главой.
Ох, какой Вы еще зеленый,
хоть на вилле слывете главой.
Встрепенулись все ветви у клена.

Эти здания, что нас окружают,
сероватые окна небес,
здесь за шторами много решают,
не обходится там без невест.
Эти здания, что нас окружают.

Только мне улыбнитесь немного,
осветите собой небеса.
Мой любимый такой недотрога!
И на клене всплакнула роса.
Только мне улыбнитесь немного.
7 июня 2001

***
Вентилятор дует нежно,
очень душно без него,
автор трудится прилежно,
но одет весьма легко.

Взрывы хохота тревожат
запотевшее окно,
капли дождика не вхожи
в наше каменное дно.

Дождик бешено, надрывно
вдруг колотит по стеклу,
с миром он дает обрывы,
в жуткий дождь глаз не сомкну.

Это все за то, что было
очень солнечно, тепло.
Было, было, грязь поплыла,
но от сердца отлегло.

Воздух стал послушно влажный
и дыханье песнь поет.
Вентилятор хоть и важный,
но он влажность не дает.
13 июня 2001

Чайный поцелуй

Глаза шафера как мерцание звезд,
они охотно едут за мечтами,
в московских пробках многих он провез.
Дома. Дороги. Пассажиры - дамы.

И все же есть маяк его дорог,
вернется вновь к нему его машина.
Так много лет и это видно рок,
между сердцами действует пружина.

Он завоюет ласку женских рук,
ему прольются капли с полной чаши,
и дома он не вцепится в свой руль.
А чашка что? Ее любимый - чайник.

И вечный флирт - вечерняя мигрень,
врачует все раскованность ладоней.
Колено для руки трамвайный рельс?
Но голос вновь волнуется и тонет.

А в голове сцепление сильных рук,
их плен так упоительно реален,
а стан все ближе, как надежный друг,
а поцелуй от чая теплый, алый.
16 июня 2001

***
Мысль улетела вдаль ночную,
осталась трепетная тишь.
Я по мечтам своим кочую,
спокойна я. А ты не спишь?

Открыты настежь все окошки.
Светлеют звезды. Тьма. Огни.
Спокойно спит смешная кошка,
и тишина. А мы одни.

Смотрю на мир в окно спокойно,
пусть ты забыл меня совсем.
Я слышу стук ночных вагонов,
дорог железных рядом семь.
  
Могу не ехать никуда я,
ты от меня недалеко.
И я по звездам не гадаю,
тебя позвать совсем легко.
     
Но, если встречи слишком часты,
они, поверь мне, не нужны.
Любви порыв, твое участье,
всегда не менее важны.
19 июня 2001

Заколдованная любовь

Среди лесов есть редкие просторы,
где только речка, берег, бастион.
Здесь ветры на свободе, ураганы,
и там, где бастион, встречает он.

Есть в этих встречах редкое везение,
когда мы с разных мест спешим в одно,
его я не увижу в воскресенье.
Коль я не с ним - в его глазах темно.

Какая-то нелепая влюбленность
проходит затаенно - так года.
Все без касаний, словно накаленность
исчезнет, прикасаясь - навсегда.

И это состояние нетленно.
Влюбленность мимолетная легка.
Он взглядом не касается колена,
не упадет на грудь его рука.

Все точно заколдовано: "Так надо".
И быть красивой надо и всегда.
Коль солнце заглянуло нам в пенаты,
он мимо пробегает как вода.

Он тридцать раз за два часа прошелся
вокруг меня. А может не меня?
А может мимо плеч, что греет солнце?
А может что-то сам в себе менял?          
19 июня 2001

***
На столе: коньяк и стерлядь. 
За столом: Она и Он. 
Он - мужчина жизнью тертый, 
а Она - девичий сон. 
   
Платье - меньше не бывает, 
а костюм - чернеет цвет. 
И летали ноги в вальсе: 
он ее над полом нес. 
   
Не мешали вовсе гости,
у них есть свои дела. 
На застолье тоже тосты. 
Повара... Морковь цвела. 
   
Все кружилось и мелькало, 
пило, пело, ело... Хмель. 
Счастье пенилось, сверкало. 
Кто на свадьбе видит мель? 
   
И остались: ОН - ОНА. 
Он - поведал похожденья. 
Сжались губы. Жизнь грустна. 
Счастье было наважденьем. 
25 июня 2001
 
Переход хода

Мне опять немного повезло.
Я смотрю с гранитного балкона. 
Рядом пруд, в нем воду бьет весло. 
А вдали, где были полигоны 
 
белый город, словно облака. 
В редкой чистоте дневного неба 
жизнь спокойна, солнечна, легка. 
Чудный день. Все горести нелепы. 

Воздух свежескошенной травы 
я вдыхаю вместе с теплым летом. 
Господи, куда девался ты? 
Проходная. Все. Ты под запретом. 

Прохожу к себе как в бастион, 
мощные природные расколы 
не пройдет и опытный шпион, 
не найдя охранные проколы. 

Лето остается позади. 
Исчезают окна дивных башен. 
Окон нет. Пол - мрамор. Проходи.
И не видно. И пейзаж не важен. 
28 июня 2001

Упрямая

Остановись, не мчись, замедли ход.
Уйди, упрямая, тернистая дорога.
И так идет за годом новый год,
а ты грехи все пишешь, горести, пороки.

Тебе опять показывают жизнь,
но осень кончилась. Листва пожухла, пала.
Тебе кричат, кричат: "Остановись!"
Волна проблем, невзгод вблизи восьмого балла.

Еще чуть-чуть, приблизится волна,
не выдержишь, и сердце - вспыхнет сильной болью,
но если сдашься, новою виной
тебе напомнят: слабость - просто рана с солью.

Не выдержишь, не вымолвишь и тишь.
А соль - скопление бед в одном простом мгновенье.
Так что? Уже не пишешь и молчишь?
Так просят твоего еще повиновения!

Нельзя сдаваться, час еще ни тот,
нельзя сойти с пути, пусть боль невыносима.
Чем старше в море брошенный вельбот,
тем больше надо тратить разума и силы.
2001

*** 
Компьютер - просто хорошо. 
Он весь в своих секретах. 
Ты только чертишь? А еще? 
Передаешь ответы. 
Скорее нет, а вдруг потом 
тебе отключат сайты? 
Поскольку вирус... 
И еще... тебя читают с Мальты. 
23 августа 2001 

Деловое утро

Верхушки деревьев проткнули туман.
В траве усмехаются росы. 
На окнах машин зайчик едет, он мал.
А бабочки спят и стрекозы. 
 
В такой ранний час - мир для тех деловых, 
кто едет на службу, работу. 
И в это мгновенье меня ждешь лишь ты,
тем самым лишая свободы. 

И все. Это миг. Это встреча всех дел. 
Верхушка работ и заданий. 
Потом день тумана, возможных побед. 
Но все это будет уж в здание. 

Здесь зайчик не бросит в компьютер свой блик. 
Пора. Ожидают проблемы. 
Растения - стрекозами выгнули лик, 
а бабочки - галстуки схемы. 

Чертеж и компьютер, и редкий Ваш взор, 
вопрос: 'Что еще непонятно?' 
Потом то, что сделано, нужный обзор. 
И все, на сегодня все ладно. 
07 сентября 2001
 
***
Капли на окне, капли на руке,
некогда стереть, некогда сидеть.
Я звоню ему, солнцу своему.
Он ответил мне: 'Мысли в седине'.
Ревности бросок, ровный, как брусок.
Может он и прав, уж такой мой нрав.
Ветер вдруг затих и родился стих.
9 сентября 2001

***
Волшебство и уют среди древней листвы,
полоса уходящей дороги.
Мы проделали путь сквозь учебы пласты,
перейдя разногласий пороги.

И сегодня тепло. Бабье лето. Цветной
полушалок набросила осень.
В отношениях с любимым какой-то цейтнот,
а листву осень бросила оземь.

И поэтому мы каждый сам по себе,
словно с дерева врозь разлетелись,
вместе были еще мы с тобой в сентябре,
в октябре навсегда мы не спелись. 

Вижу встречи с тобой нам совсем не нужны,
мы созрели для личных свершений,
но красоты листвы еще будут важны,
для каких-то всех дел завершения.

Улыбнись, объявись и не будь ты вдали,
подойди постепенно, не сразу,
и надежду свою на тепло утоли.
Но не склеить осеннюю вазу. 
13 сентября 2001

***
Небо сине-черное и горит звезда,
что-нибудь беспечное в мыслях иногда. 
Как же возникает жизненный наш путь? 
В линии незамкнутой, ломанной чуть-чуть? 

Или как недвижимость, редкая порой. 
Может антикварная? Может лом горой? 
Все с годами кажется - вишня отцвела,
а вишневка темная мысли вдаль вела. 

Утро набирает за домами свет, 
темнота сникает. Сказанное - бред. 
Кофе без батона. Лампа. Ручка. Тик... 
Время пробегает. Город мой притих. 

Только ненадолго. Слышно шум машин,
дверь во двор смолкает мягко от пружин. 
Дом как многогранник, как пчелиный рой,
дом и есть недвижимость, только дверь закрой. 

Где-то у подъезда вишенка стоит, 
а на ней осенний красный лист горит. 
19 сентября 2001

Молчание осени

Ты как Осень весь русоволосый,
и красивый, только изнутри.
Я молчу. Кричат одни вопросы.
Твой ответ так тщательно побрит.

Занавес от солнца в ярком свете 
пропускает теплые лучи.
Открываю осени приветы,
золотые, милый ты прочти.

Клена лучезарного зарницы
явно среди осени царят, 
и слегка качаясь как ресницы,
с ветром очень мирно говорят.

Грустные сегодня наши очи,
ты молчишь как будто дикий клен.
Наши дни становятся короче,
голос твой сезоном опален?

Утомилось солнце. Рядом тучи.
Не прочесть тебя. Ты извини.
Твой характер, это просто кручи,
и молчанье осени звенит.
22 сентября 2001

***
Склонилась лампа надо мной,
металл светился золотисто,
и с деревянной темнотой
стекло соседствовало чисто.

Рука держала предо мной
страницы мудрого поэта,
и чем поэт писал сильней,
тем больше загоралось света.

Не удержалась вдруг рука:
взяла тетрадь, взяла чернила,
но мысль о лампе так легка,
что лампа вовсе не светила.

Мне привезли перо жар птицы,
оно над зеркалом царит,
в нем отражаюсь я царицей,
когда та лампа не горит.

Вдруг загорелась: лоб, как мрамор,
сиял величественно взгляд,
перо служило вместо рамы.
Да, с лампой все пошло на лад.

Склонилась лампа надо мной,
металл светился золотисто,
и с деревянной темнотой
стекло соседствовало чисто.
23 сентября 2001

Герой туманов

Осенней порою навстречу
идет мой любимый Герой,
ведет он об инее речи
прекрасной осенней порой.

Как будто всю нервность земную
немного пристукнул мороз.
Его не люблю, не ревную,
и мир очарованный прост.

Исчезли туманы и росы,
и иней лежит на траве.
Деревьев замерзшие позы
плывут мимо дивных бровей.

Проплыли деревья в молчанье,
качнулась седая трава.
Росы и тумана венчанья
не просит моя голова.

А, может быть, это и прелесть
пройти, будто два корабля.
И мысли у нас серебрились,
как первый из инея плен.
28 сентября 2001

В изголовье осени

Божественно свечение небосклона
на увядание лиственных пород,
на "Здравствуйте" и редкие поклоны,
на весь московский человечий род.

Уже замерзли стекла на машинах,
вцепился иней, закрывая свет.
Домов, неугомонные вершины,
в антеннах посылают свой привет.

Привет и ты, родное Подмосковье,
холодный воздух, солнце и леса,
где положила Осень в изголовье
златые, голубые чудеса.

Голубизна небес и водной глади
среди безбрежной лесополосы,
здесь люди все прошли, по каждой пяди,
по каждой пряди лиственной косы.

А в изголовье кос лежат равнины,
а в изголовье осени леса.
И мчаться среди золота машины,
где есть асфальта - лента, полоса.
1 октября 2001

Осенний бал 

Осенний бал у золушки в разгаре, 
златое платье вьется до земли, 
стоит на берегу в хмельном угаре 
среди своей взыскательной семьи. 
   
Она в восторге смотрит на дворецких, 
немеет перед зеркалом пруда, 
она открыла ненароком дверцу, 
где будто не бывала никогда. 
   
А ведь все те же, те же горизонты, 
да и деревья те, что рядом с ней, 
и десять дней ей золотиться солнцем, 
но в царской роли - многое видней. 
   
И рядом он, иголками покрытый, 
он просто пихта, в осени потерь. 
Для золушки на солнце он открытый, 
открыта ненароком счастья дверь. 
   
И потерять листочек, словно туфлю, 
ей не впервой, пусть принц ее найдет. 
Он - пихта, он заметит, она тут ли... 
Его красавица по осени так ждет... 
 5 октября 2001
 
Голубой контур

Голубые ели, голубые здания,
голубые очи, голубой простор.
За столом решают новое задание,
с перламутром ноготь вновь решает спор.

Кромка голубая - украшение ели,
перламутра блестки - украшение рук.
За столом по кромке - совещание. Сели.
Надо всем обдумать цепь вопросов. Круг 

почти что замкнут, и лишь по цепочке 
беглые ответы собраны в одно
новое решение. И сверкнули очи: 'Все 
сегодня - верно. С вами заодно'.

И экраны кругом приняли задание,
и компьютер взялся разрешить вопрос,
у машины с мозгом новое свиданье,
и на их решение есть не первый спрос.

Голубые ели. Голубые здания.
Голубые очи. Голубой простор.
За столом решили новое задание.
С перламутром ноготь отвергает спор.
7 октября 2001  

Сонные листья

Иду сквозь осени дубравы,
среди осенней желтизны.
На листья нет в лесу управы,
и под ногами листья-сны.

Они лежат, шуршат от ветра,
как сны дубов, берез и лип.
А до дороги пара метров.
Такая осень, как верлибр.

Вся красота деревенеет
без ярких красок. Цвет один,
какой-то цвет в картон. Древнее
мои шаги среди осин.

А по дороге мчатся, мчатся
потоки новеньких машин.
Им не понять, что рядом - счастье,
что рядом нет шуршанья шин.

Но рядом колется шиповник
огромный, крупный, как орех.
Его пройду, он много помнит,
какой он самый первый грех.
18 октября 2001

Осенний подарок

На фоне красок листопада
возник мужчина словно лист.
Ему, наверно, что-то надо,
на желтой куртке - света блик.

А ноги, ноги лучше вряд ли
встречала я. Роскошный вид.
Мужчина добрый или вредный?
С ним обойдусь я без обид.

Он очень рад. Скучает явно.
Фигура просто высший класс!
На сутки он виденье, ясно. 
Увижу вновь я через час.

Но как с ним быть? Красив как осень.
Подруги нет. Светлы глаза.
Он ничего еще не просит,
Но я ведь тоже не лоза.

И не могу я гнуться вволю.
Да, он хорош как листопад.
Войти еще в одну неволю? 
Фигура. Боже. Это пат.
19 октября 2001

Каменный звонок

Спокойствие нарушил 
один плохой звонок, 
как пролетела птица. 
Какой в том есть порок? 
   
Природа в грустных красках, 
деревья без листвы. 
Щебенка, словно листья. 
Вдруг позвонил мне ты. 
  
Ноябрь утомленный, 
в нем мало красоты. 
Синица, будто камень, 
упала с высоты. 
  
Мне хочется ответить, 
но только б знать кому... 
Определитель сломан, 
не знаю почему... 
 
Спокойствие нарушил 
один плохой звонок, 
как пролетела птица. 
Какой в том есть порок? 
3 ноября 2001
  
Винная разлука

Мотор страдает за окном,
полоска снега в небе.
Я грусть не заглушу вином,
страданья часто слепы.

Красивый друг не так и стар,
но пьет он понемногу.
Любить, томиться он устал,
вино - его итоги.

Машина глохнет за окном.
Его машина - тоже.
Еще дома покрыты сном,
а он всю жизнь итожит.

Все больше света среди туч,
колышет шторы ветер.
Красавец был мой друг, могуч,
глаза лучились светом.

И все прошло. Вино и жизнь.
Конец красивой песни.
Но пить вино? Я воздержусь.
И мы не будем вместе.
3 ноября 2001

Преодоление

Каждый день - преодоление
неких внутренних проблем,
то ли боли, то ли лени,
то ли снов домашних стен.

Собираю мысли к мысли.
Осенит - все хорошо.
За окном из снега выси.
Поднимаюсь. Что еще?

То и это. Завтрак. Грим.
Пару строк, коль осенило.
Город мой в снегу, не Рим,
Ехать надо, но не к Нилу.

И каракуль на земле,
так ложится снег спонтанно.
Воздух, словно в снежной мгле,
это хлопья, но не манна.

Значит, этот день хорош,
лень свою преодолела,
посмотрела я на брошь.
Боль моя. Я не болела.
6 ноября 2001 

Свадебные волны

Черно-белый пейзаж, 
ход будильника тихий, 
где бы ни был мой паж, 
рядом лес с тобой дикий. 
   
Это так далеко, 
где пейзаж только белый. 
Без тебя нелегко, 
помню песни, что пел ты. 
   
Это было давно 
и пейзаж был зеленый, 
и матрас, как бревно 
плавал в озере. Клены... 
   
Нет, их не было там, 
над водой, паж, твой голос. 
Рядом не было дам. 
Ты и плавки, как голый. 
   
Каждый мускул играл 
На матрасе... и волны, 
и озерный овал. 
Ни души. Ветер вольный. 
13 ноября 2001 

Смена интереса

Остывшая земля приемлет новый снег,
и холодны сердца, уставшие, жизнь бег.
Им можно бы еще пылать, любить, скорбеть,
но внутренний покой дороже новых бед.

И ровный, ровный снег лежит на мостовой,
но мудрая судьба прощается с тобой.
Оставлю позади твой тихий, кроткий взгляд. 
Сказала: "Ты, прости, дороги нет назад.

И я не позову, я не сойду с пути,
по белой мостовой могу одна пройти.
Остыла я к тебе, и тихий мой покой,
дает спокойный сон". Была я не такой?

А как же? Прерван сон. И мысли - кувырком
о том, что написать, коль скатан снежный ком?
Согрелась вдруг душа, затеплились слова,
прошли все холода, есть новая глава.

И мозг мой захватил неведомый герой,
не видела, кто он, он где-то за игрой.
Игру придумал он, он захватил людей,
мы не знакомы - нет, но он ведь не злодей!

И мудро, исподволь ведет с игры в игру.
Где маленький цветок, который я не рву?
Но где-то есть цветок, он охлаждает пыл,
он словно снег из слов по миру тихо плыл.
16 ноября 2001

***
Любовь таится в подсознанье,
тираня душу изнутри.
Она, как гений созиданья,
и для нее глаза, как стрит.

Казалось - все! Прошли все страсти.
Ушли все муки. Забытье.
Глаза молчат без слов и гласных.
Душа кричит. Он страсть ее.

Подходит к ней он очень близко,
его друзья идут в обход,
но в разговор, подливши виски,
у новой пары - новый год.

Вот год прошел до новой встречи,
мы вновь столкнулись. Новый руль...
Машину он сменил для встречи...
Разлука вновь, словесный нуль.

Любовь таится в подсознанье,
я избегаю новых встреч,
и не хочу я с ним свиданий...
Я так хочу любовь сберечь!
20 ноября 2001

Голубая неизвестность

Я не буду актрисой на сцене,
этот дар видно отдан другим.
Не дано в магазине мне цены
назначать, продавать дорогим.

Я не буду летать в самолетах,
налетала я время давно.
Не могу отвечать часто с лета,
а ответ при народе - кино.

Не найти меня в зале, на сцене,
не найти меня даже в кино,
не найти на трибуне, арене.
Я без карт и игры в домино.

Где же я? Я исчезла в тумане?
Заблудилась средь сосен, осин?
Не коплю я ни деньги, ни марки.
И в лесу не ищу весен, зим.

Казино, рестораны и бары -
я совсем обошла стороной.
Не танцую, где давки и пары,
но горжусь я своею страной:

где есть то, что другим незнакомо,
где есть все, но чего-то и нет.
Я люблю, что мое и знакомо,
я живу в неизвестности лет.
26 ноября 2001

***
Ладошка споткнулась о раму,
а взгляд посмотрел в темноту.
Похоже, ни поздно, ни рано,
и вижу луну не одну.

Летали прохладные взгляды,
как холод скользили во тьме.
Вы вновь промолчали и ладно.
Возможно, в своей Вы семье.

А дом, он - напротив, с огнями,
и сверху - пятно луны.
Мольбам и словам Вы не вняли,
Вы может на гребне волны.

Я счастлива вовсе иначе,
не знаю, что прячет Ваш дом.
Он может ни этот, тем паче,
что думаю я ни о том.

Ладошкой держусь я за раму, 
я Вас в мыслях крепко держу, 
а ночь за окном как нирвана, 
а я о мечте прошуршу. 
3 декабря 2001

***
Не все ожидания венчаются встречей.
Не все начинания идут к завершению.
Не каждый в душе справедлив и доверчив.
Богатая рифма совсем не свершение.

А грусть нарастает от встречи с мечтой.
И все чем вы жили вода в решете ли?
И грустно и больно, и мысли листвой.
Игрушки забрали, вы их просвистели.

А может все верно. Вы сделали дело.
Дорога вперед, в ней так мало просветов.
И видно, что где-то тупик, камня тело.
А надо идти. Выходить надо к свету.
5 декабря 2001

***
Полоски длинных листьев,
они как серпантин,
мелодией сольются,
но это фон один.
На этом чудном фоне
искрит экран небес.
За стенкой телефоны
разгадывают текст.
Над головой мелькнуло
от птицы лишь крыло.
Так щелкают минуты,
все в памяти свело:
сомкнулись нежно пальцы,
как длинные листы,
мелодии совпали,
в ней были я и ты.
Над головой искрился
свечей прозрачный блеф
и праздничные крылья,
как новогодний плен.
И медленно, и томно
в движеньях тихий плес.
Глаза? Они бездонны.
Ты руку нежно нес.
24 декабря 2001

Лунный свет

Давно замерзли волны в водоемах, 
зимою волны - снежные валы.
Мороза рукавицы невесомы,
однако не оставили воды.

Луна сияет в собственном свечение:
холодный свет и темный небосклон,
как будто в небе круглое печенье
забыли на тарелке. Под уклон 

уходит год. Замерзли карусели.
Ступеньки, не очистив, не найдешь.
Деревьев ветви явно погрустнели,
но ты идешь и мысленно поешь.

Бывает необычное везение
и вопреки холодной пустоте,
оно приоткрывает в сказку сени,
иль стих ложится строчкой на листе.

И пусть мороз морозит откровения,
и лунный свет отрада в темный миг.
На небе величайшее свечение,
и лунный свет таинственностью мил.
26 декабря 2001

***
Источал блаженно лес
волны свежего тумана,
не касался он небес,
а волнующим дурманом
обнимал поля, как бес,
словно цепью с талисманом.

Если Вам пройтись не лень,
под листвой пройдите в восемь,
в росах лиственная сень,
и туман пригладит проседь.
Нынче будет ясный день,
он приблизит холод в осень.

Шла и думала о Вас,
мой любимый современник,
был лишь в мыслях некий фарс,
или мысли о замене:
'То ль туманом тронуть фас,
Иль быть солнечным затмением'?

Но туман о Вас не вечен,
он рассеялся росой.
Травы выгнулись, как свечи,
стали утренней красой.
Мой любимый обеспечен
талисманом со слезой.
2001

***
Мягкая зима любви отрада,
пусть исчезли блеск и белизна,
погулять с тобою нежным - рада.
Мягкая зима, чем не весна?

Иней на деревьях беловатый,
снег без хруста, не морозит нос.
Шея у тебя, друг, не из ваты,
и размер как икры стройных ног.

Мягкая щека, как будто спорит,
чуть скользит, тупит, потом стоит.
Клетки с клеткой или это поры?
Замолчавший сказочный пиит.

Ход движенья медленный и плавный,
а в морозы больше скоростей.
Может внутри щек теплеет лава,
из эмоций, взоров, новостей?

Мягкая разведка, слово в слово,
интерес друг к другу небольшой.
Мы знакомы так давно и снова,
мягкое касание нежных щек.
29 декабря 2001

Стихотворения 2000

Бездна бытия

У кульмана стояла ель, 
ее поставили внезапно, 
сильнейший запах песню пел.
Закат в окне смотрел на запад. 

Прекрасно танго под луной, 
которой даже не видали, 
подняло танго чувства зной, 
и мы весь танец их листали. 

Какое сильное томление! 
Какая бездна бытия! 
Нас будоражило волнение.
Мы пара бестий, ты и я! 

Застолье мирно танцевало, 
партнеров следовал каскад.
В работе счастье уплывало, 
исчезло в зареве декад. 

Минуло две таких декады. 
Мы вновь стоим: глаза в глаза.
Чужого счастья нам не надо, 
лишь посветлели небеса. 
14 января 2000 

Главный инженер

Приятный, милый человек
с могучими крылами,
пусть ни орел, ни беркут. Сверг
он много дел - делами.

Всегда улыбка на устах
с лукавою насмешкой,
заданий много, больше ста
он может дать - не мешкай!

В его окне пасьянс из крыш,
небесная пустыня,
деревья гнутся как камыш.
Я рядом с ним - остыла.

Направил мне лихую мысль 
по новому маршруту.
В окне белеющая высь 
жизнь изменила круто.

Я вскоре бросила его, 
меня забрал директор. 
Работать было с ним легко, 
плыл в жизни новый вектор. 
17 января 2000

Январский холод

Январский месяц на исходе, 
мне щеки красит Дед мороз,
уходят в прошлое доходы,
дуб весь снежинками порос. 

Снежок блестит, сверкает ярко,
мороз раздвинул облака. 
Народ идет, гуляет в парке,
алеют щеки лишь слегка. 

Все потому, что гонит холод, 
кто остановится - замерз, 
кто загулялся - давит голод, 
забыл вернуться - в землю вмерз. 

Какая грусть! Какое небо! 
Льет синева на блеск и свет! 
Сегодня мало купят хлеба. 
Молчит финансовый привет. 

Социализм ушел нелепо, 
за горизонтом новый век. 
Как раньше много было хлеба! 
То не ценил наш человек. 
24 января 2000

Девчушка

Солнце засветило ярко, броско, 
серебрятся снежные пласты, 
золушка невидимого роста 
разучить решила все тосты. 

Родилась красивая девчушка, 
выросла, играла как дитя. 
Музыка, английский, серьги в ушко, 
бальные освоила шутя. 

Превосходно успевала в знаниях.
Превосходно смотрится она.
Парою - неделю был незнайка.
Увлечениями она полна. 

Вот идет официанткой в бары. 
Бары, рестораны, чья-то речь. 
Там мужчины или просто пары.
Как же ту девчоночку сберечь? 

Девятнадцать лет - она прекрасна. 
Так изящна: статуя, портрет. 
Все при ней и только лишь неясно: 
чем же вдохновляет всех вертеп? 
25 января 2000

Новый этап

Зима морозит с ветерком, 
прекрасный вид из окон, 
мне холод зимний незнаком, 
его окину оком. 

Что вам сказать? Сын мой с женой, 
все дальше он от дома, 
так быть должно, жизнь за стеной.
Лишь дочь со мной без стона. 

Мой муж давно не знаю где, 
мужчины мне не в помощь. 
Так кто же в истинной беде? 
Мы не семья. Так кто мы? 

Все в отдаление. Далеко. 
Нет помощи, нет жалоб, 
пусть мне живется нелегко, 
но злость давно без жала. 

Распалась бывшая семья 
на составные части. 
Но мы живем: дочь, внучка, я. 
Из окон вид? А, бросьте. 
26 января 2000

Цвет и снег

Закружилась метель над землею,
холодов развернулся запас,
рой снежинок летит за тобою,
удивителен снежный анфас.

Расцветали пружинисто вишни,
на всех яблонях были цветы,
да вот что-то с погодой не вышло,
но твои так прекрасны черты!

Вдруг обрушилось облако градом,
ты спокойно стоял у стола.
Я была уже внутренне рада,
что с другой стороны мы стекла.

Дуновение ветра так мощно
принесло майский холод в окно.
Утром, днем и кромешною ночью
чувство в мыслях с тобою одно.

Наши мысли сдружились метелью, 
наши чувства, прекрасны как май.
Не хочу быть с тобою раздельно, 
ты как снег, только ты не растай. 
13 мая 2000

Кумир

Легко и безмолвно летит облаками
огромное небо, взирая на мир.
Под небом поля пролетают платками.
В душе намечается новый кумир.

О чем интересно узнаю сегодня?
О городе тихом из редких домов?
Он где? Далеко? Или рядом на Сходне?
Кумир мой влечет притяжением слов.

От слов закачается спелая вишня,
над ней преспокойно пройдут облака.
Быть может дожди на сегодня и вышли,
но жизнь без поэтов совсем нелегка.

В ЛИТО обсуждают и справа, и слева,
с любого спокойно слетает весь блеск.
Мне можно писать, даже выглядеть смело,
но только в душе от всей критики треск.

Легко почему? Это новая правка,
находим неточность любого из нас.
Быть могут стихи небольшие как травка,
но именно в них притаился алмаз.
24 мая 2000

Океан судьбы 

Главное, чтоб был для поклонения
кто-то в центре вашей головы,
не было б душевного метания,
не было б хождения на "Вы".

Если примостились Ваши мысли
рядом с тем, с кем Вам так хорошо,
Вы как будто на вершине мыса,
океанский лайнер Вы еще.

Очень важно, чтобы состояние
Ваших чувств и мысленных побед
не боялось внешних расстояний,
не боялось, что романс ваш спет.

Любит иль не любит, все неважно.
Важно - Ваши мысли там, где он.
В мыслях Вы на мысе Горн отважны,
пусть судьба поставлена на кон.

Океан судьбы волнует чувства,
в нем девятый вал сильнее всех.
Почитайте книги об искусстве,
окунитесь лучше в прошлый век.
11 июня 2000

Юность

Проходят юности года
с порогом института.
Девица все же молода,
пусть тренировки с пуда.

Гантели, камни, штанги вес -
она прекрасно знала,
еще дремал любовный бес -
любовь ведь не познала.

Нагрузки, тренинг для ума,
для тренировки тела.
Всегда без помощи, сама
училась жизни, делу.

Но парни, парни средь подруг
мелькают чаще, чаще.
Но для нее и парень - друг,
их тренировки часты.

Когда у юности конец,
у зрелости начало,
готовь супружества венец
семейному причалу.
19 июня 2000

В лесопарке

На раскосых листиках рябины
уместились россыпи росы.
По краям исхоженных тропинок
не найдешь травинки для козы.

Не найти в глазах твоих приюта,
в них давно истоптаны цветы.
Слабый отблеск солнечного света
не падет на мокрые листы.

Заблудиться в нашем лесопарке,
посреди исхоженных дорог?
От души остались лишь огарки,
от дверей остался лишь порог.

Пусть угрюмо небо надо мною,
много капель в утренних ветрах.
Жизнь моя подернута вся мглою.
Ощущение: 'Может это крах?'

Надо мной плывут сплошные тучи.
Вдруг я вспомню солнечный денек,
вспомню я твой торс еще могучий,
захочу, чтоб ты меня привлек.
20 июня 2000

В парикмахерской 

Спокойствие льет в ветре тихом,
в ленивом беге облаков.
С моей главы упрямый вихор
упал как волосы с висков.

У веток плавное движенье,
так плавно движется рука,
вновь продолжает восхождение
 стригущих кончиков дуга.

Почти у цели ровность прядок,
еще не все, неровность есть.
И ножницы стригут все рядом.
Уходит с вихрами весь бес.

Протяжно дует вентилятор
по мокрым залежам волос.
Клиентка крутит регулятор,
на песни в зале вечный спрос.

Хороший мастер крутит кудри
на тонкий палочный скелет.
Клиентка в спешке носик пудрит,
чтоб скрыть свою ленивость лет.
22 июня 2000

Пирамиды памяти

Воспоминания, мемуары - 
далекий отзвук дней былых.
Давно уж нет влюбленной пары,
остался стих как белый клык.

Без передышки: ливни, ливни,
душа устала от забот,
как будто в сердце впились бивни
былых обид, потерь, невзгод.

Мне лучше память не тревожить,
где пирамиды виден скос.
Муж жив? Погиб? Не дергай вожжи!
Вдруг ты помчишься под откос.

Задернуть шторы дней прошедших,
зажечь светильник милых дней,
поставить свечку для ушедших,
чтоб стать, простившись с ним, сильней.

Сильней для жизни той, что рядом.
Любить, жалеть и созерцать.
Воспоминанья жизни рода
всегда приятно полистать.
30 июня 2000

Притупление чувств 

Увлечения бьют, не спасешься никак,
это пчелок янтарные соты.
Притупление чувств - обычный пустяк,
это просто забытые ноты.

Но возможно от них возбуждающий взгляд,
это повод для будущих мыслей.
Залетают флюиды им страшно ты рад,
От флюидов подвластны все выси.

Увлечения пьют твои мысли порой,
словно больше им нечем напиться,
или жизнь наша кажется вечной игрой,
 ли часто с мечтой надо слиться.

Есть такая мечта: 'Мне б пройти там, где ты'.
По мечтам лучше тихо проехать.
Увлечения ищут любые пути,
чтоб почувствовать нервное лихо.

Мне б найти эту силу на день иль на два,
вдохновением любви захлебнуться.
Увлечение на это способно? Едва.
Как хочу я к тебе прикоснуться!
2000

Снег от нег

Не позову к себе, любимый.
Что хочешь делать? Веры нет.
Слова ревнивые Алины
тебе прикрыли дверь и свет.

Мне надоели ожидания,
их неизбежная тоска.
Ведь жди не жди с тобой свиданья,
они как пуля у виска.

Уж вроде рядом, вроде близко,
один лишь снег от прежних нег.
Переживать паденье низко,
так грусти я нарушу бег.

Да, ни с тобой, а все с Алиной,
наверно лучше, что все так.
Крутые комнаты - кабины,
когда-то украшал верстак.

Настал момент - все без ремонта,
конечно, нужен мастер свой.
Все нужно делать, даже зонтик,
но все придется мне самой.
2000

Общение 

Общение с людьми - переменно,
в нем много извилистых рек.
Идут все друг другу на смену,
заходит один человек.

Какое-то буйство смещений,
Так много задач в голове,
идет полушарий вращение,
когда мозг плывет по волне

каких-то других совсем знаний,
каких-то новейших идей.
Понятно, свои воды знаю,
границы полны новостей.

Идет изо дня в день - общение,
обычных работ - полынья.
Морозы - микробам крещение,
тарелки в обеды звенят.

Решаю с тобою задачу,
решаем ее день за днем,
тогда от работы - отдача,
потом новых тем лишь прием.
2000

Кончик скамьи 

Интересны моменты рожденья семьи,
интересны сюжеты распада.
Я сажусь часто летом на кончик скамьи,
словно видов других мне не надо.

Так удобней, спокойней, сидим тихо в ряд.
Вроде дома, а вроде на воле.
Только в зимнюю стужу спокойствие яд 
увлекает в дремотное поле.

Ведь иначе нельзя, труд и отдых, и все.
В личной жизни другие законы.
Только в сердце спокойно любовь пронесешь,
не нужны в нем страстные уклоны.

От страданий своих не спасешься никак, 
помогают соседские соты. 
Мне томления чувств - постоянный пустяк, 
словно просто забытые боты. 

Есть скамейка моя, а точнее мой стул,
карандаш, мой блокнот и ряд мыслей.
Пролетают флюиды, их кто-то забыл,
но от них стихотворные выси.
2000

Утро ноября

Луч скользит по уставшей воде,
шаловливо качнулись деревья.
Поздней осенью тихо везде:
то ли в городе, то ли в деревне.

Преспокойно движенье людей,
словно сон, замедляющий держит.
Полумрак. Нет эмоций, страстей,
только слышно лопаточный скрежет.

Снега нет. Суховей. Снова ноль.
Он упал своей тихой тоской.
На асфальт тихо сыпали соль.
Люди шли по асфальту рекою.

Оживленно движенье машин,
суета будет чуть-чуть позднее.
Из подъездов идут как с вершин.
С каждой, каждой минутой виднее,

что уже на земле нет листвы,
кроны голы, позднейшая осень.
Только очень секунды быстры,
на часах они крикнули: "Восемь!" 
8 ноября 2000



Стихотворения 1999

Синий рассвет

Я забываю любовь за окном,
мягкую мебель и стены.
Пусть все хорошее кажется сном,
позже забуду измены.

Синий рассвет городских фонарей,
снега мерцания в аллее.
Вольно, морозно - иду я бодрей,
окна на доме алеют.

Вот твои окна. Шаги все быстрей,
в мыслях забыться хочу я.
Боль бывших чувств от заминки острей,
сердцем тебя давно чую.

Было все? Не было? Прошлое то.
Пусть ты прекрасен как прежде,
мимо пройду как фигура в пальто,
тело прикрыто одеждой.

Синий рассвет голубеет слегка,
ветви колышутся в небе.
Чу, отодвинулась шторка легко:
смотришь, живой ты, не в склепе.
1999

Вдохновенье

Природа, влюбленность - всегда вдохновенье,
мужские улыбки, их вид...
Они так прекрасны своим дуновеньем,
снимая усталость обид.

Любое вниманье, любое влеченье
на импульсах тайных флюид,
находит свое отраженье, свеченье,
и строчками в вечность летит.

Бываю влюбленной в природу мгновенно,
явленья - частички души.
И если встречаю тебя, непременно
душа мне воскликнет: 'Пиши!'

Пока ненадолго, на час или годы,
ловить тебя буду в мечтах.
Немного волненья, немного погоды,
возможно, сверкнешь ты в речах!

Идет вдохновенье до кончиков пальцев,
когда я кого-то люблю,
потом вышиваю стихи, как на пяльцах.
Узоры: люблю - не люблю.
1999

Первое марта

Мелькает снежок за окошком,
снежинки стучатся в дома.
Стряхнула я шапку как кошку,
весна в марте - это зима.

Снимаю я все верхние вещи,
надев свой рабочий халат.
Работа сжимает как клещи,
со мною чертежный мой клад.

Спокойно у кульмана сяду,
возьму желтый свой карандаш,
так двадцать шесть лет скоро кряду
невольно железу отдашь.

Смешно, но работе я рада,
пусть много волнений, забот.
Финансы в работе награда,
они не придут без хлопот.

Слегка рыжеватые блестки
здоровых, красивых волос.
Сережки блестят, словно слезки.
К работе готова я, босс. 
1 марта 1999