Песнь о Вечном Противостоянии.



В безвременье, где звёзды лишь искры мечты,

Встретились Свет и Тьма, два вечных врага.

Бог, облачённый в сияние утренней росы,

И Дьявол, в плаще из полуночного мрака.



Бог, с именем, что эхом гудит во вселенной,

В руке держал посох, что мир сотворил.

Дьявол, чьё имя проклято и презренно,

Сжимал клинок, что хаос в себе таил.



На поле битвы, где космос дрожал от страха,

Сошлись их силы в яростном танце огня.

Бог метал молнии, рассеивая прах,

Дьявол вздымал тени, тьмой мир пленя.



Ангелы Света, крылами взмахнув,

Сражались с демонами, рождёнными в аду.

Кровь звёздная лилась, в бездну канув,

И эхо битвы разносилось повсюду.



Бог, с болью в сердце, видел падение света,

Как тьма поглощала миры один за другим.

Дьявол, ликуя, ждал триумфа момента,

Когда Свет угаснет, и он станет господином.



Но в миг отчаяния, когда надежда угасла,

Бог собрал волю, всю мощь свою призвал.

И луч ослепительный, ярче солнца, разразился,

Тьму оттеснил, и мир вновь засиял.



Дьявол, ослеплённый, отступил в преисподнюю,

Клянясь вернуться, и месть свою свершить.

Бог, утомлённый, но с верой непоколебимой,

Продолжил мир хранить, и Свет свой нести.



И так, из века в век, битва продолжается,

Между Светом и Тьмой, добром и злом.

И в каждом сердце искра надежды остаётся,

Что Свет однажды победит, и мир станет целым.



Ведь даже в самой глубокой тьме,

Всегда найдётся луч, что путь укажет.

И пока есть вера в добро и в мечте,

Свет никогда не угаснет, и мир спасёт.

***

Миф о борьбе Инти против Супая.


В горах Анд, где небо так близко,

Где духи древние вечно живут,

Разгорелась битва, яростна, низко,

Инти и Супай - два мира зовут.



Инти - Бог Солнца, в золотом сиянье,

Колесницу огненную в небе вел.

Дарил он жизнь, тепло и процветанье,

И тьму ночную в страхе он гнал.



Супай - Бог Смерти, в царстве мрачном правил,

В Уку Пача, где души обретали покой.

Он тени плел, он мертвых направлял,

И вечный холод нес он с собой.



Инти, увидев, как тьма расползалась,

Как Супай души в плен себе берет,

В гневе священном, яростно поднялся,

И к царству мертвых свой направил полет.



Луч золотой пронзил пещеры мрака,

И Супай, взбешенный, из тени восстал,

С костяным скипетром, в черной рубахе,

Он вызов Солнцу яростно бросал.



'Ты, Инти, жизнь даруешь без разбора,

Забыв о балансе, о вечном круге!

Я - тот, кто души в мир иной проводит,

Я - страж покоя, я - вечный слуга!'



Инти ответил громом небесным:

'Ты, Супай, лишь страх и отчаянье несешь!

Я - свет надежды, я - жизни вестник,

Я - силу даю, чтоб мир рос и цвел!'



И началась битва, страшна и жестока,

Луч против тени, жизнь против смерти,

Инти метал стрелы огня с востока,

Супай насылал на мир свои сети.



Горы дрожали, реки вздымались,

Земля стонала под гневом богов,

Души метались, в страхе сжимались,

И мир замер, в ожидании итогов.



Но битва вечна, и нет ей конца,

Инти и Супай - две силы природы,

Их вечный конфликт - урок для сердца,

Что жизнь и смерть - две стороны свободы.



И каждый день, когда солнце встает,

И каждый миг, когда тьма наступает,

Мы помним битву, что вечно идет,

Инти и Супай - мир разделяют.

***

Сказание о Белобоге и Чернобоге.



В начале времен, когда мир был юн и светел,

Когда лишь Род творил, и хаос был несмел,

Родились братья, два лика бытия,

Белобог - светлый, Чернобог - тень зла.



Белобог, в одеждах белых, словно снег,

Дыханием своим дарил земле расцвет.

Он сеял зерна, солнце в небе нес,

И радость жизни в каждый дом принес.



Чернобог, в плаще из ночи и тоски,

В глазах его лишь мрак, и злобные клыки.

Он сеял смуту, зависть и раздор,

И мир прекрасный превращал в кошмарный сон.



И вот однажды, в день, когда цвела земля,

Чернобог явился, злобой мир кляня.

'Я - тень твоя, Белобог! - он прорычал,

- Я - тьма, что вечно свет твой поглощал!'



Белобог взглянул на брата с высоты,

В глазах его сияла мудрость и мечты.

'Ты - лишь часть мира, брат, - он отвечал,

-Без тьмы не будет света, ты это забывал'.



Но Чернобог не слушал, злоба в нем кипела,

И меч из тьмы он на Белобога вздел.

Началась битва, грохот сотрясал мир,

Свет и тьма столкнулись в яростном порыве.



Белобог сиял, отбрасывая тьму,

Чернобог рычал, стремясь к концу всему.

Искры летели, молнии сверкали,

Два брата бились, мир в огне пылал.



Долго длилась битва, силы были равны,

Но мудрость света тьму смогла унять.

Белобог, собрав всю силу воедино,

Отбросил Чернобога в бездну, в глубину.



Но тьма не исчезла, лишь отступила в тень,

И ждет свой час, чтоб вновь прийти на день.

И помни, путник, в каждом сердце есть борьба,

Между Белобогом и Чернобогом всегда.



Так пусть же свет в тебе горит неугасимо,

И мудрость предков путь твой освещает зримо.

И помни, даже в самой темной ночи,

Надежда на рассвет всегда в тебе звучит.

***

Миф о Вечной Борьбе Ра и Сета.



В лазурных водах Нуна, где рождался свет,

Плыла ладья Манджет, в ней восседал Ра, владыка лет.

Сияньем золотым он озарял простор,

Но в сумраке таился враг, зловещий Сет, коварный вор.



Сет, бог пустыни красных, бурь и злых ветров,

Завидовал сиянью Ра, его небесных снов.

Он жаждал тьмы и хаоса, чтоб мир поглотить,

И в сердце затаил он злобу, Ра чтоб погубить.



Когда ладья Манджет вступала в час ночной,

Сет нападал из мрака, с яростью слепой.

Он змеем Апопом являлся, чудовищным и злым,

И пастью огненной пытался Ра пожрать живым.



Но Ра не был один, его хранили боги,

Исида, Тот, Сехмет, стояли на пороге.

Они читали заклинанья, силу призывали,

И Апопа отгоняли, Ра оберегали.



Тогда Сет в обличье гиппопотама встал,

И с Ра вступил в жестокий, яростный бой, не знал

Пощады ни один, лишь грохот битвы слышен,

И кровь богов лилась, как дождь, на землю свыше.



Тот мудростью своей, Исида колдовством,

Сехмет свирепостью своей, сражались день за днем.

Они Сета ослабляли, силу отнимали,

И Ра, собравшись с духом, тьму от себя отогнал.



И вот, рассвет забрезжил, тьма стала отступать,

Ра, победитель Сет, вновь начал мир сиять.

Но битва не окончена, она лишь затихает,

Ведь Сет, поверженный, в тени опять скрывается.



И каждый день, и каждую ночь, борьба идет опять,

Меж светом и хаосом, чтоб мир не потерять.

И помни, путник, в каждом луче солнца золотом,

Сияет вечная победа Бога солнца Ра над злом.

***

Рагнарёк в сердце: Песнь о вечной схватке Жизни и Смерти.



В чертогах Асгарда, где боги пируют,

И Мидгард, мир смертных, под сенью их длани,

Сплелись воедино два вечных начала,

Две силы, что правят судьбой мирозданья.



То Жизнь, что искрится в глазах новорожденных,

В ростках, что пробились сквозь зимнюю стужу,

В любви, что сердца наполняет блаженством,

И Смерть, что приходит, когда время нужно.



Не братья они, не враги заклятые,

Но вечно сражаются в танце жестоком.

Один дарит миру дыхание новое,

Другой забирает, когда срок истек он.



Бог Жизни, светлый и юный, как солнце,

В руках его - семя, дарующее всходы.

Он шепчет земле: 'Пробудись, расцветай же!'

И мир отвечает ему песней природы.



Бог Смерти, суровый и молчаливый,

В плаще из теней, с косой ледяною.

Он ждет у порога, когда гаснет пламя,

И души уводит в обитель иную.



И вот, на поле битвы, где гром грохочет,

Где искры от стали взлетают высоко,

Сошлись они в схватке, что длится веками,

Бог Жизни и Смерти, два вечных потока.



Бог Жизни взмахнул своим светлым копьем,

И мир озарился надеждой и верой.

Но Смерть отбивает удар ледяною,

И тьма на мгновенье затмила все сферы.



И так продолжается вечная битва,

То Жизнь одержит победу на миг,

То Смерть заберет урожай созревший,

И мир погрузится в печальный свой лик.



Но помните, люди, в этой вечной борьбе,

Нет победителя, нет проигравших.

Лишь танец двух сил, что творят мирозданье,

И Жизнь, и Смерть - это грани угасших.



И даже в Рагнарёке, в последней той битве,

Когда мир погрузится в хаос и пламя,

Из пепла восстанет росток новой жизни,

И танец начнется сначала, как знамя.



Так славьте же Жизнь, что дарует нам радость,

И Смерть, что приносит покой и забвенье.

И помните, викинги, в каждом мгновенье,

Что вечная битва идет в каждом сердце.

***

Рассветный меч и тень забвенья: Битва Сурьи и Ямы.



В небесах, где вечный свет сияет,

Где Сурья, бог солнца, колесницу правит,

И в царстве теней, где Яма восседает,

Судьбы людские в вечный сон отправляет.



Разгорелась битва, яростная, страшная,

Меж жизнью и смертью, вечно враждующих сил.

Сурья, лучезарный, мощью неиссякаемой,

Против Ямы, мрачного, что души поглотил.



Сурья, на колеснице, запряженной конями,

Извергал потоки света, обжигая тьму.

Его лучи, как стрелы, пронзали небеса,

Пытаясь Яму выгнать из его владения.



Яма, на буйволе, в окружении духов,

Встречал атаку света ледяным дыханием.

Его взгляд, как бездна, полон вечной скорби,

Стремился Сурьи свет навеки погасить.



Мечи из света и тени скрестились в небесах,

Гром битвы сотрясал все мироздание.

Боги в страхе замерли, наблюдая,

Как Сурья и Яма в смертельной схватке бьются.



Сурья, силой жизни, тьму отталкивал,

Яма, властью смерти, свет поглощал.

Казалось, битва эта будет бесконечной,

Пока один из них навеки не падет.



Но Сурья, помня о страданьях смертных,

О тех, кто жаждет света и тепла,

Собрал всю свою силу, всю свою ярость,

И лучом ослепительным Яму поразил.



Яма отступил, в царство теней вернулся,

Но битва не окончена, лишь на время стихла.

Ведь жизнь и смерть - две стороны медали,

И вечно будут в танце вечном кружиться.



И каждый день, когда восходит Сурья,

И каждый миг, когда Яма души забирает,

Мы помним о той битве, о той борьбе,

Меж светом и тьмой, что в нас самих пылает.

***

Сварог и Марена: Кузнечный молот против Ледяной Стужи.



В кузнице небесной, где искры пляшут в танце,

Сварог-кузнец, творец миров, стоит в огне.

В его руках молот, что горы может сдвинуть,

И взгляд его горит, как пламя в глубине.



На мир надвинулась Марена, богиня стужи,

Её дыханье - лед, её объятья - смерть.

Застыла жизнь в полях, деревья в белой коже,

И солнце спряталось, боясь её узреть.



Марена шла, окутывая землю мраком,

Снега и льда - её безжалостный покров.

И голод, словно волк, крался за каждым шагом,

Лишая жизни, веры и основ.



Сварог увидел гибель мира, им созданного,

И гнев его, как лава, в сердце закипел.

Он взял свой молот, выкованный из пламени,

И в бой с Мареной, не страшась, он полетел.



Над замерзшей землей раздался грохот битвы,

Молот Сварога искры сыпал в темноту.

Марена отвечала ледяною свитой,

Пытаясь сковать кузнеца в немоту.



Но пламя Сварога не знало пораженья,

Оно топило лед, пронзало мрак ночной.

И каждый взмах молота - то жизни возрожденье,

То песня солнца, что прорвется над землей.



И вот, в решающий момент, когда казалось,

Что мир навеки скован в ледяном плену.

Сварог обрушил молот с неистовой усталостью,

И расколол Марены ледяную стену.



Растаял мрак, и солнце вновь засияло,

Весна вернулась, зелень пробилась сквозь снега.

И мир, Сварогом спасенный, ликовал,

Забыв про стужу, голод и врага.



Но помните, потомки, эту битву вечную,

Где свет и тьма, тепло и холод в схватке бьются.

И в каждом сердце пусть горит искра кузнечная,

Чтоб мир от стужи и от мрака отвернулся.

***

Битва Титанов: Юпитер против Дита.



Грохочет небо, трещит эфир,

Владыка мира вступает в тир.

Юпитер, Зевс в римском обличье,

В гневе своем, как буря зловещая.



В руках его молнии, громы и гром,

Взор мечет искры, пылает огнем.

Пред ним восстал, из мрака глубин,

Дит, Плутон, владыка теней и руин.



Власть над подземным царством он держит,

Души усопших в объятьях содержит.

Но алчность к миру живых его жжет,

И трон Юпитера он свергнуть зовет.



Сошлись в сражении два божества,

Земля содрогнулась, завыла трава.

Юпитер мечет молнии с высоты,

Дит отражает их тьмой пустоты.



Клубится дым, и пламя взвилось,

В битве титанов небо тряслось.

Циклопы куют, Гефест помогает,

Юпитер силу свою умножает.



Дит же, из мрака черпая мощь,

На землю насылает проклятую ночь.

Призраки воют, тени ползут,

Страх и отчаяние в мир несут.



Но Юпитер, собрав всю волю свою,

Пронзает тьму молнией, словно стрелу.

Дит отступает, раненый в грудь,

В подземный мир вынужден он отступить.



Победа за Юпитером, свет воссиял,

Порядок и мир он вновь воцарил.

Но помнит Олимп, и помнит земля,

Что битва с Дитом - лишь отголосок зла.



И в глубинах подземных, в царстве теней,

Дит копит силы для новых дней.

И ждет он часа, когда вновь восстать,

И мир живых в вечный мрак заковать.

***

Лабиринт Минотавра.



В Кносском дворце, где камень дышит тайной,

Под сенью колонн, в сплетенье коридоров,

Рожденный проклятьем, зверь живет отчаянно,

Минотавр, сын Пасифаи и быка, по воле рока.



Тело могучее, бычья голова,

В глазах - тоска, в душе - лишь боль и голод.

Он - пленник лабиринта, вечный страж, жива

Лишь память о матери, что бросила его в холод.



Семь дев прекрасных, семь юношей отважных,

Приносятся в жертву, дабы умилостивить зверя.

Их крики последние, как эхо дней вчерашних,

Вплетаются в стоны, что лабиринт им мерит.



Но вот, Тесей, герой, с Ариадной нитью,

Вступает в мрачный лабиринт, где смерть царит.

Он ищет чудовище, исполненный молитвой,

И сердце Минотавра, что от любви болит.



Встречаются взгляды, в них - страх и понимание,

Не только зверь свирепый, но и жертва судьбы.

Тесей поднимает меч, исполненный желания,

Освободить чудовище от вечной борьбы.



Падает Минотавр, сраженный, но свободный,

Душа его взлетает, покидая лабиринт.

И эхо его стонов, печальное и гордое,

Навеки остается в камнях, где был он заперт, словно бинт.



И помнят стены Кносса, сквозь века и годы,

О чудовище, рожденном от любви и проклятья,

О Минотавре, что искал лишь свободы,

И в лабиринте сердца нашел лишь смерть и расплату.

***

Танец Изанаги и Изанами: Песнь Жизни и Смерти.



В сумраке Ёми, где тень вековечна,

Изанами, богиня, скорбит безутешно.

Родив бога огня, Кагуцучи ярого,

Обожглась, угасла, в царство мертвых упала.



Изанаги, супруг, бог жизни и света,

В отчаянии бросился в бездну кромешную эту.

Сквозь тьму и смрад, сквозь крики и стоны,

Он шел за любимой, забыв про законы.



'Вернись, Изанами! Вернись ко мне снова!

Вместе мы создали мир, полный живого!'

Но голос из тьмы ответил печально:

'Я съела плоды Ёми, и это фатально.



Я стала частью тьмы, частью смерти холодной,

И выйти отсюда уже невозможно.

Но если ты любишь, и сердце пылает,

Позволь мне просить богов, что решают'.



Изанаги ждал, в нетерпении мучаясь,

Но время тянулось, как вечность, как мука.

И вот, не стерпев, он факел зажег,

И в сумраке Ёми увидел он бог.



Не ту Изанами, что помнил и нежил,

А гниющую плоть, что ужас вселяла.

Змеи вились в волосах, черви в глазах,

И смрад разложения пронзал небеса.



В ужасе Изанаги бежал без оглядки,

Прочь от любимой, прочь от проклятой пасти.

Изанами в гневе, преследуя мужа,

Послала за ним Шикоме, демонов ужаса.



Он бросал головной убор, виноградные лозы,

Что вмиг превращались в плоды и в лозы.

Шикоме отвлекались, жадно их вкушая,

А Изанаги бежал, все свои силы теряя.



Настигли его восемь громовержцев,

Но он персики бросил, плоды жизни вестники.

Громовержцы отступили, испугавшись,

А Изанаги бежал, от смерти спасаясь.



И вот, у входа в мир живых, у пещеры,

Он камень огромный поставил барьером.

Изанами кричала в ярости дикой:

'Я буду душить каждый день по тысяче живых!'



Изанаги ответил, в горе и гневе:

'Тогда я буду рождать по полторы тысячи!

Так будет всегда, пока существует мир,

Борьба жизни и смерти, вечный их пир!'



И с тех пор, между миром живых и мертвых,

Стоит камень преградой, границей отверстой.

Изанаги, очищаясь в реке, породил

Аматэрасу, Цукуёми и Сусаноо, мир осветил.



Так началась вечная битва богов,

Битва жизни и смерти, без сна и оков.

Изанами, богиня смерти, в Ёми царит,

А Изанаги, бог жизни, мир созидает и творит.

***

Битва Геракла с Медузой Горгоной: Песнь о Герое и Змееволосой.



В пещере мрачной, где тени плясали,

Где ветер стонал, словно души в печали,

Геракл стоял, сын Зевса могучий,

Взор твердый, как камень, и дух неподкупный.



Пред ним, в полумраке, змеиным клубком,

Медуза Горгона, с проклятым лицом.

Вместо волос - гадюки шипящие,

Взгляд смертоносный, в камень обращает.



Афина Паллада, богиня войны,

Герою дала щит, зеркальный и дивный.

В нем отражался лик чудовищный,

Чтоб Геракл не стал жертвой ока зловещего.



Медуза взревела, как буря морская,

И змеи зашипели, яд свой изрыгая.

Геракл, не дрогнув, щит поднял высоко,

И в зеркале увидел лицо роковое.



Ужас и ярость в глазах отразились,

И в камень мгновенно они обратились.

Медуза застыла, в муке застыла,

И Геракл, не медля, меч свой вонзила.



От тела чудовища отделилась глава,

И кровь, словно лава, из раны текла.

Из крови той Пегас, конь крылатый, возник,

И в небо взлетел, словно солнечный блик.



Геракл, победив, главу ту забрал,

В мешок кожаный спрятал, от взора скрывал.

Ведь даже мертва, сила в ней таилась,

И взглядом своим все еще грозилась.



Так Геракл, герой, победил Горгону,

И мир от чудовища освободил он.

И слава о подвиге том разнеслась,

Как эхо по миру, в веки веков!

***

Арго: Песнь о Золотом Руне.



В Иолке, граде Фессалийском, правил Пелий, царь коварный,

Узурпировавший престол, законного наследника изгнав.

Ясон, сын Эсона, в горах Кентавром был воспитан,

И вот, возмужав, вернулся он, права свои предъявить.



Но Пелий, хитер и зол, не желал делиться властью,

И замыслил коварный план, чтоб юношу сгубить.

'В Колхиде: - молвил он, - хранится Золотое Руно,

Добудь его, Ясон, и трон тебе я возвращу!'



И юноша, отвагой полон, призыв к героям бросил,

И лучшие мужи Эллады на зов его пришли.

Геракл могучий, Орфей певец, Кастор и Поллукс братья,

И Линкей зоркий, и Тесей, и многие другие.



Арго, корабль чудесный, был построен Аргом мудрым,

Афина Паллада сама в работе помогала.

И вот, под парусом надутым, отплыл корабль в Колхиду,

Навстречу бурям и богам, судьбе своей навстречу.



Через моря и острова, сквозь штормы и опасности,

Аргонавты плыли вдаль, к земле чужой и дикой.

Сирены пели сладко, маня на гибель верную,

Но Орфей песней заглушил их, и миновала беда.



Прошли Симплегады грозные, скалы, что вечно бьются,

И птицы Стимфалийские, с перьями из меди.

На острове Лемнос, где жили только женщины,

Ясон и спутники его нашли приют и ласку.



Наконец, достигли Колхиды, земли царя Ээта,

Хранителя Руна Золотого, дракона сторожащего.

Ясон предстал пред царем, и потребовал Руно,

Но Ээт, гордый и жестокий, задал ему задачу.



Вспахать поле Ареса, быками огнедышащими,

И зубы дракона посеять, воинов порождающих.

Медея, дочь Ээта, волшебница прекрасная,

Ясону помощь предложила, любовью увлеченная.



Она дала ему мазь, что защитит от пламени,

И камень, брошенный в толпу, заставит воинов сражаться.

Ясон исполнил подвиг, и Руно было близко,

Но Ээт, коварный царь, не желал его отдать.



Тогда Медея, предав отца, помогла Ясону,

Усыпила дракона, и Руно он похитил.

Бежали аргонавты, преследуемые флотом,

И Медея, чтобы задержать их, брата своего убила.



Долгим был путь домой, полон бед и испытаний,

Но Арго, ведомый Ясоном, вернулся в Иолк.

Руно Золотое привез, и Пелий был повержен,

Но счастья не нашел Ясон, судьба его трагична.



Так пусть же эта легенда живет в наших сердцах,

Вдохновляя нас на новые свершения и подвиги,

Чтобы мы, как Аргонавты, не боялись мечтать,

И искали свои собственные Золотые Руно в жизни.

***

Олимп в зарницах, древний и седой.



Олимп в зарницах, древний и седой,

Где боги пируют, властвуя судьбой.

Зевс громовержец, в гневе нестерпим,

Мечет перуны, мир дрожит под ним.



Гера, царица, ревностью полна,

Плетёт интриги, словно паутина.

Посейдон, владыка бурных океанов,

Вздымает волны, рушит города он.



Аид, властитель царства мертвых, мрачный,

Владеет душами, в тишине безгласной.

Афина Паллада, мудрости богиня,

В шлеме и с копьем, воинов твердыня.



Аполлон златокудрый, светлый и прекрасный,

Играет на лире, дарит вдохновенье.

Артемида, дева, лучница лесная,

Охотится в рощах, дичь свою преследуя.



Афродита, рожденная из пены морской,

Богиня любви, с красотой неземной.

Арес, бог войны, в ярости слепой,

Сеет разрушенье, жаждет только бой.



Гефест, кузнец богов, хромой и сильный,

В горне пылающем кует оружие дивное.

Гермес, вестник богов, проворный и лукавый,

Несёт послания, тайны раскрывая.



Деметра, богиня плодородия и жатвы,

Дарует урожай, жизнь земле возвращая.

Дионис, бог вина, веселья и экстаза,

Вакханок ведет в безумном танце сразу.



Так жили боги, в роскоши и власти,

Влияя на судьбы смертных, в их несчастье.

Их гнев и милость, любовь и вражда,

Вплетались в историю, как нить судьбы всегда.



И эхо их деяний, сквозь века летит,

В легендах и мифах, память хранит.

О богах Олимпа, могучих и гордых,

Владыках вселенной, вечно молодых.

***

Битва Братьев: Песнь о Каине и Авеле.



В Эдеме юном, где роса искрилась,

Два брата жили, словно две звезды.

Каин - земли пахарь, сильный, гордый,

Авель - пастух, с душой чистой, простой.



Они несли дары Творцу Всевышнему,

Каин - плоды земли, что потом политы,

Авель - первенца стада, без изъяна,

С любовью в сердце, жертву приносил.



Но Бог взглянул на Авеля с благосклонностью,

И дым его костра взметнулся в небеса.

На Каина же взор свой отвернул,

И гнев, как змей, в душе его проснулся.



'За что, о Боже? - Каин вопрошал, -

Я трудился в поте лица, не зная сна!

А он, лишь овец своих лелеял,

И милость Твоя ему лишь отдана!'



И Бог ответил: 'Не в жертве дело, сын мой,

А в чистоте души, в любви и вере.

Ты завистью и злобой сердце отравил,

И дар твой стал лишь бременем тяжелым'.



Но Каин не услышал, ослепленный гневом,

И тьма окутала его разум и глаза.

Он Авеля зазвал в поля бескрайние,

Где тишина лишь шепчет небесам.



И там, под солнцем, в ярости безумной,

Он брата своего, невинного, убил.

Пролилась кровь на землю плодородную,

И первый грех мир навсегда осквернил.



И Бог спросил: 'Где Авель, брат твой, Каин?'

Но тот солгал, дрожа от страха и вины.

'Не знаю я, разве я сторож брату?'

И ложь его пронзила тишину.



Тогда Господь проклял землю под Каином,

И сделал его скитальцем вечным, без приюта.

И знак на лоб ему навеки положил,

Чтоб помнили все о братоубийстве лютом.



Так началась история греха и боли,

История зависти, что мир терзает.

И эхо битвы Каина и Авеля,

В сердцах людских доныне отзывается.



И помните, о люди, эту песнь печальную,

О том, как брат восстал на брата своего.

И пусть любовь и милосердие восторжествуют,

Чтоб не повторился грех тот никогда!

***

Лилит: Песнь о Равенстве и Тьме.



В садах Эдема, где рассвет алел,

И мир был юн, и девственен, и бел,

Адам проснулся, в глине сотворен,

И в одиночестве томился он.



Тогда Творец, узрев его печаль,

Решил создать ему подругу, встарь

Из той же глины, равную ему,

Чтоб разделить и радость, и судьбу.



И появилась Лилит, прекрасна, смела,

В глазах ее огонь свободы тлел.

Но равенство желала, не покорность,

И не желала знать лишь роль второстепенную.



'Зачем мне ниже быть? - она спросила, -

Когда из той же глины я возникла?

Зачем мне подчиняться, уступать,

Когда мы равны, и можем вместе стать?'



Адам же, властью опьянен земной,

Не понял бунта, гордости такой.

Он требовал послушания, любви,

Но Лилит не знала рабской доли.



И в гневе, в ярости, произнесла она

Запретное, священное Имя Бога.

И крылья тьмы расправились за ней,

И улетела прочь, из райских дней.



В пещеры Красного моря устремилась,

Где демоны и тени поселились.

Там родила она детей ночи,

И стала матерью кошмаров, пророчеств.



Адам же, вновь оставшись одинок,

Взывал к Творцу, молил, чтоб он помог.

И Бог создал Еву, из ребра его,

Покорную, послушную, всего.



Но в памяти людской живет легенда,

О Лилит, что не сломилась, не сдалась.

Она - символ свободы, непокорности,

И вечной жажды равенства и гордости.



И шепчут ветры в ночи ее имя,

Напоминая о силе, что дремлет в нас.

Лилит - не демон, а бунтарка,

Что выбрала свободу, а не райский плен.

***

Моиссия: Песнь о Златовласой.



В долине спящих гор, где эхо древних скал,

Родилась Моиссия, дар богов, что ждал

Народ, измученный войной и горем тяжким,

Владыкой темным, чья душа чернее сажи.



Её волоса, как солнце, золотом сияли,

А очи, словно озера, тайны в себе таили.

С рожденья ей пророчили судьбу великой девы,

Что мир вернет земле, где плачут только древы.



Когда Моиссия росла, как лань игрива,

Училась мудрости у звезд, у ветра - силы дива.

Она внимала шепоту лесов и рек журчанью,

И знала, что судьба её - сразиться с отчаяньем.



Владыка Тьмы, узнав о деве златовласой,

Послал своих приспешников, чтоб жизнь её погасла.

Но духи гор, хранители Моиссии святой,

Её укрыли в пещере, скрытой под луной.



Там, в тишине, она ковала меч из звездной пыли,

И щит из лунного серебра, что тьму отгонит в были.

Она училась петь слова, что исцеляют раны,

И призывать на помощь свет, что побеждает страны.



Затемненные злом. И вот, настал тот час,

Когда Моиссия вышла, взор её горел, как факел, спас.

Она вступила в бой с Владыкой Тьмы, бесстрашно,

И меч её сверкал, как молния, ужасно.



Слова её, как музыка, пронзали тьму и ложь,

И каждый взмах меча - надежды свет, что не умрешь.

Владыка Тьмы дрожал, пред силой девы юной,

И тьма его рассеялась, как дымка в полдень лунный.



Моиссия, Златовласая, спасла свой народ,

И мир вернулся в землю, где цвел прекрасный плод.

О ней поют легенды, и помнят её имя,

Как символ света, что горит неугасимо.



И если тьма на землю вновь опустит крылья,

Надежда вспыхнет вновь, как отблеск золотого былья.

Ведь в сердце каждого живет частица той Моиссии,

Что способна победить, и тьму развеять в выси.

***

Поцелуй Искариота: Баллада о Предательстве.



В Гефсиманском саду, под сенью древних олив,

Луна, как серебряный щит, свой свет пролила.

Там Учитель молился, душой изнемогши,

тень предательства кралась, как злая змея.



Иуда Искариот, избранный, но падший,

В сердце носил он не веру, а жажду монет.

Тридцать сребреников - цена за святую душу,

За дружбу, за верность, за солнечный свет.



Он знал, где Учитель, он знал Его слабость,

Он знал, что любовь побеждает всегда.

И вот, факелы пляшут, мечи обнажены,

И толпа, словно волчья стая, идет по следам.



'Радуйся, Равви!' - слова, словно яд, прозвучали,

И поцелуй, что должен был быть знаком любви,

Стал печатью предательства, знаком погибели,

Клеймом позора, что вечно в истории живет.



В глазах Иисуса - печаль и прощение,

В глазах Иуды - безумие и страх.

Он предал не только Учителя, но и себя,

И душу свою обрек на вечный мрак.



Иуда бежал, терзаемый муками совести,

Тридцать сребреников - проклятый груз на руках.

Он бросил их в Храм, но не обрел искупления,

И смертью позорной завершил свой путь.



Так помните, люди, о страшном уроке,

О том, как легко поддаться соблазну и злу.

Иуда Искариот - символ предательства вечный,

Напоминание о том, что любовь - превыше всего.



И пусть луна, как свидетель той ночи,

Напомнит нам всем о цене верности и лжи.

И пусть поцелуй Искариота навеки останется

Предостережением от предательства в душе.

***

Святой Грааль: Легенда в Стихах.



В тумане времен, где мифы спят,

Родился Грааль, священный клад.

Не чаша златая, не камень с небес,

А символ надежды, что мир воскрес.



Из древа познания, что в Эдеме росло,

Был выточен Грааль, чтоб зло унесло.

Им Иосиф Аримафей кровь собирал,

Когда Спаситель на кресте страдал.



Потом Грааль исчез, укрылся в лесах,

В замке таинственном, где правит Печаль.

Лишь рыцарь чистый, душой непорочен,

Найти его сможет, судьбой обречён.



Артур и его круг, отважные львы,

Отправились в поиск, полны мечты.

Ланселот, Гавейн, Персиваль смелый,

Искали Грааль, душой окрылённой.



Но лишь Персиваль, сердцем чист и свят,

Увидел Грааль, его божественный взгляд.

Вопрос задал он, исполненный веры:

'Кому служит Грааль? Кто ждёт этой меры?'



И замок исчез, туман рассеялся вмиг,

Грааль вознёсся в небо, оставив лишь крик.

Мир исцелился, надежда вернулась,

И вера в добро в сердцах проснулась.



Так помните, люди, легенду Грааля,

О чистоте духа, о силе морали.

Ищите Грааль в себе, в своих душах,

И мир станет лучше, светлее и лучше.

***

Моисей: Песнь о Горе и Пламени.



В песках раскаленных, под солнцем палящим,

Родился младенец, судьбой обреченный.

В корзине плетеной, по водам блуждающим,

Нашел его милость, царевной дарованный.



Моисей, нареченный, в роскоши вырос,

Но сердце его помнило стоны народа.

Увидел он муку, увидел он гнев,

И гнев его вспыхнул, как искра свободы.



Бежал он в пустыню, где горы молчали,

Где звезды шептали секреты веков.

И там, на Хориве, в пламени алым,

Явился Господь, из пылающих кустов.



'Сними сандалии, место святое,

Я Бог твой, Бог предков твоих, Авраама.

Иди к фараону, с душою прямою,

И выведи народ Мой из рабского ярма!'



Исполнился страхом, но верой воспрянул,

Моисей, пастух робкий, стал гласом Господним.

Предстал пред фараоном, и жезл свой поднял,

И землю египетскую поразил он.



Десять казней обрушились, словно проклятье,

Вода обратилась в кровь, саранча налетела.

Но сердце фараона, как камень, упрямо,

Не отпустило народ, что так долго терпело.



И вот, в ночь последнюю, ангел смерти прошел,

И плач раздался над землей египетской.

Фараон сломлен, народ освобожден,

И двинулись евреи, дорогой неблизкой.



Но фараон опомнился, войско собрал,

И бросился в погоню, с жаждой мести.

У Красного моря Моисей стоял,

И жезл свой поднял, в небеса возвести.



И море расступилось, стеной встало справа,

Стеной встало слева, путь проложив.

Прошли евреи, в страхе и славе,

А войско фараона поглотила стихия.



Сорок лет по пустыне, в скитаниях долгих,

Вёл Моисей народ свой, к земле обещанной.

На горе Синай, в громе и молниях,

Получил он скрижали, законом священным.



Но не вошел он в землю, что видел во сне,

Умер на горе Нево, вдали от покоя.

Но имя его, как звезда в вышине,

Сияет сквозь время, символом героя.



Моисей, пророк, законодатель и вождь,

Чья вера и сила народ свой спасли.

Его подвиг бессмертен, его голос не ложь,

И эхо его слышно в каждой земле.

***

Битва Тора и Локи: Песнь Грома и Обмана.



В Асгарде, где злато сияет вечно,

Раздор посеял Локи, змей сердечный.

На пире богов, где мед рекой лился,

Над Тором, сыном Одина, он глумился.



'Ты, Тор, громовержец, силен лишь молотом,

А без него - лишь крестьянин с потом.

Твоя храбрость - лишь ярость слепая,

А ум твой - как камень, в земле лежащий, дремлет, не играя'.



Тор, гневом объят, как буря морская,

Вскочил со скамьи, молот в руке сжимая.

'Ты, Локи, лжец, плетущий сети обмана,

Ответишь за дерзость, за яд, что льешь неустанно!'



И грянул гром, расколов небеса,

В Асгарде началась битва, страшна и грозна.

Тор, молотом Мьёльниром, бил без промаха,

Локи же, словно тень, уклонялся от страха.



Он превращался в птицу, в змею, в пламя,

Пытаясь уйти от гнева, что нес Тор с собой, знамя.

Но молот Мьёльнир, словно молния в ночи,

Настигал его всюду, куда бы ни бежал, хоть кричи.



Локи, в обличье коня, пытался сбежать,

Но Тор, словно вихрь, не давал ему встать.

Он бил по земле, раскалывая скалы,

И Локи, от страха, терял свои силы, усталый.



Наконец, изможденный, упал на колени,

Пред мощью Тора, признал поражение.

'Прости меня, Тор, я был ослеплен злобой,

Клянусь, больше не буду плести сети с тобой!'



Тор, хоть и гневен, но справедлив и мудр,

Смилостивился над Локи, унял свой пыл, мудр.

Но помнил он вечно урок этой битвы,

Что даже у грома есть слабость - обманчивые нити.



И с тех пор, в Асгарде, хоть и царил мир,

Но тень недоверия висела над пиром,

Ведь Локи, хоть и прощен, но все ж остался,

И в сердце его злоба лишь тлела, не угасала.

***

Легенда о Короле Артуре и Мерлине: Песнь Камня и Магии.



В туманной дымке древней Британии,

Где кельтских духов слышались стенания,

Родился Артур, сын Игрейны тайный,

Король грядущий, судьбой предначертанный.



Но не в роскоши царской колыбели,

А в скромном доме, где росли метели,

Он рос, не зная о крови королевской,

О бремени власти, о ноше тяжелой.



И вот, однажды, в день зимнего солнцеворота,

Явилось чудо, невиданное дотоле:

В камне застывшем, меч сиял златой,

И надпись гласила: 'Король он, кто его достанет рукой!'



Многие рыцари, гордые и сильные,

Пытались меч вырвать, но тщетно, бессильные.

Лишь Артур, юноша скромный и чистый душой,

Легко извлек клинок, судьбой ведомый.



И тут явился Мерлин, мудрец седовласый,

С глазами, что видели прошлое и будущее разом.

Он поведал Артуру о роде его славном,

О долге великом, о бремени державном.



'Ты - Пендрагон, Артур, король избранный,

Судьбой Британии навеки связанный.

Тебе предстоит объединить земли в войне,

И справедливость воцарить в этой стране'.



Мерлин стал наставником Артура верным,

Учил его мудрости, знанию древнему.

Он показал ему силу природы и магии,

И как использовать их во благо, без брани.



Вместе они создали Круглый Стол славный,

Где рыцари чести, отважные и равные,

Собирались для дел, для подвигов ратных,

И клялись служить Артуру беззаветно и свято.



Но тьма не дремала, коварство плелось,

Моргана, сестра Артура, злобой зажглась.

Она плела интриги, сеяла раздор,

Желая свергнуть Артура, ввергнуть мир в позор.



Мерлин предвидел предательство и боль,

Но не мог изменить судьбы злую роль.

Он знал, что Артур падет от руки предателя,

Но верил, что память о нем будет свята.



И вот, в последней битве, у Камланнских вод,

Артур сразился с Мордредом, сыном своим, урод.

Он поразил его, но и сам был смертельно ранен,

И унесен на Авалон, в мир иной, туманом овеянный.



Мерлин исчез, растворившись в лесах,

Оставив Британию в слезах и грехах.

Но легенда жива, о короле Артуре,

О рыцарях Круглого Стола, о Мерлине мудром.



И верят люди, что Артур вернется вновь,

Когда Британии понадобится его любовь.

И меч Экскалибур, в озере сокрытый,

Ждет своего короля, судьбой предначертанного, великого.

***

Песнь о Вороне и Драккаре.



В тумане сером, над волнами злыми,

Плывут драккары, яростью полны.

Сердца викингов, как сталь, неуязвимы,

Им Один шепчет с самой вышины.



Над мачтой ворон, Хугин мудрый, кружит,

Взгляд пронзительный сквозь бурю пронесет.

Он видит битву, что судьба им сулит,

И Одину вести в Вальхаллу принесет.



Владыка Асгарда, одноглазый бог,

На троне Хлидскьяльв взирает на моря.

Он помнит клятву, что викингам он дал,

За храбрость в битве - вечная заря.



Топор сверкает, кровь багрянит щиты,

Враг падает, сраженный наповал.

Викинги бьются, яростью полны,

Им Один силу в сердце даровал.



Их песни громки, словно гром небесный,

Их ярость дика, словно шторм морской.

Они не знают страха, смерти тесной,

Им Один светит, словно маяк ночной.



Когда падет последний воин славный,

И кровь смешается с соленой пеной волн,

В Вальхаллу двери распахнутся плавно,

И Один встретит их, победой полон.



Там пир бессмертный, мед рекой струится,

И валькирии им кубки поднесут.

За храбрость в битве, что им довелось сразиться,

В чертогах Одина они вечно отдохнут.



Так пусть же помнят люди эту песню,

О викингах, что храбро воевали.

И об Одине, что им дарует вечность,

В Вальхалле славной, где герои обитали.

***

Сад Эдема: Песнь о Первом Грехе.



В Эдеме, где вечность плела свои сны,

Под сенью деревьев, что солнцем полны,

Адам и Ева, два чистых создания,

Бродили в блаженстве, не зная страданья.



Там реки текли молоком и вином,

И птицы небесные пели о том,

Как мир был прекрасен, как жизнь хороша,

И в сердце не зрела ни капля греха.



Но древо познания, плод запретный, росло,

И шепот змеиный, коварный, пришло.

'Вкусите, - шептал он, - и богами вы станете,

Познаете тайны, что вечно сокрыты'.



Ева, склонившись, сорвала тот плод,

И жажда познанья затмила ей взор.

Адаму дала, и он, не раздумывая долго,

Вкусил от плода, что был так сладок и горько.



И вмиг пелена с их глаз упала,

Увидели наготу, что раньше не знали.

Стыд и раскаянье, как змеи, вползли,

В сердца, что до этого чистыми были.



Гнев Божий обрушился, словно гроза,

Изгнание из рая, горькая слеза.

И мир изменился, стал полон труда,

Болезней и смерти, печали всегда.



Так пала невинность, так грех воцарился,

И райский сад в прошлое навек превратился.

Но память о нем, как искра надежды,

Живет в наших душах, как эхо безбрежное.



И ищем мы путь, сквозь тернии жизни,

Вернуться к истокам, к той чистой отчизне,

Где вечная радость, где нет ни греха,

В саду Эдема, где жизнь хороша.

***

Ноев Ковчег: Баллада о Спасении.



Когда мир, погрязший в грехе и раздоре,

Разгневал Творца, что создал его в горе,

Решил Он потопом все зло истребить,

И новую жизнь на земле сотворить.



Но среди порока, в кромешной ночи,

Нашел Он праведника, Ноя, в тиши.

И голос небесный ему прозвучал:

'Построй ковчег, ибо час бедствий настал'.



Из дерева гофер, смолой пропитанный,

Ковчег воздвигался, трудом испытанный.

Три яруса ввысь, и двери одни,

Вместилище жизни, в грядущие дни.



И звери пришли, по паре от рода,

Лев с львицей, и лань, и змея из болота.

И птицы слетелись, со всех уголков,

В ковчег, что спасением стал от оков.



И Ной, с сыновьями, и женами их,

Вошли в ковчег, когда дождь затих.

И хлынули воды, небеса разверзлись,

И мир утонул, в пучине отверзшейся.



Сорок дней и ночей бушевала стихия,

И волны вздымались, как горы крутые.

Ковчег же плыл, словно лист на воде,

Надежды храня в его хрупкой судьбе.



Когда же утихла небесная ярость,

И солнце пробилось сквозь туч серость,

Голубь был выпущен, вестник надежды,

С оливковой ветвью, как символ безбрежный.



И Ной, увидев землю сухую,

Открыл ковчег, и выпустил стаю.

И звери рассеялись, по новой земле,

И Ной возблагодарил Бога в мольбе.



И радуга в небе, как знак обещанья,

Что больше не будет такого страданья.

И Ной, как прародитель новой земли,

Начал жизнь заново, в свете зари.



Так Ноев ковчег, в легендах хранимый,

Напоминает о гневе, и милости зримой.

О вере, о праведности, о спасении,

И о надежде, что дарит прощение.

***

Ноев Ковчег: Песнь о Детях Завета.



Когда небеса разверзлись в гневе,

И хляби земные взревели в тоске,

Лишь Ной, праведник в мире тлена,

Услышал глас в предсмертной тоске.



'Построй ковчег из дерева гофер,

И смолой его густо покрой,

Возьми с собой семью и пару каждой твари,

Ибо мир утонет в пучине морской'.



И Ной послушно воле внимал,

И строил ковчег, не зная покоя.

С ним сыновья его, Сим, Хам и Иафет,

Трудились, судьбу свою строя.



Когда же потоп на землю обрушился,

И горы скрылись под волнами седыми,

Ковчег, как щепка, по воле стихии носился,

И Ной молился, с детьми своими.



Прошли дни и ночи, долгие сорок,

И гнев небесный начал утихать.

Голубь, выпущенный Ноем, вернулся с листом,

Знак жизни новой, надежду даря.



И вот, ковчег коснулся горы Арарат,

И Ной открыл двери, выпуская зверей.

Сим, Хам и Иафет, сыновья его,

Вступили на землю, что стала светлей.



От Сима пошли народы востока,

Мудрые, сильные, знающие тайны звезд.

От Хама - народы юга, с кожей темной,

Хранители древних, забытых грез.



От Иафета - народы севера, смелые,

Моря бороздящие, земли открывая.

И каждый народ, от Ноя рожденный,

Свою судьбу на земле созидает.



Так Ной, праведник, спас мир от гибели,

И дети его, Сим, Хам и Иафет,

Стали прародителями новых народов,

Наполнивших землю, дарящих ей свет.



И помнят потомки о Ноевом завете,

О милости Божьей, о силе любви,

И верят, что даже в самые темные времена,

Надежда жива, пока бьются сердца в груди.

***

Рассвет Крови и Грома: Битва Старых и Новых.



Багровый рассвет расползся по небу,

Как рана, что мир на себе ощутил.

В долине Забвения, в яростном гневе,

Сошлись боги старые, что мир сотворили.



Титаны, чьи кости - основа земли,

Держали в руках уходящую власть.

Олимп, что когда-то им верно служил,

Теперь видел новых богов, что готовы упасть.



Кронос, отец времени, с косой из звезд,

Взмахнул ею, пытаясь остановить ход.

Но Зевс, громовержец, что вырос из слез,

Ответил ударом, что землю трясет.



Гея, мать-земля, в отчаянии стонала,

Смотря, как сыны ее бьются в бою.

Рея, супруга Кроноса, тихо шептала

Проклятья на головы тех, кто в строю.



Посейдон, владыка морей и штормов,

Волнами безумными землю хлестал.

Аид, повелитель теней и гробов,

Из мрака легионы мертвых поднял.



Но новые боги, исполненные сил,

Смело вступали в кровавый поединок.

Афина, богиня мудрости, меч свой вонзила

В сердце титана, что был неподвижен и дик.



Арес, бог войны, в безумном экстазе,

Кричал, наслаждаясь предсмертным стоном.

Афродита, богиня любви и в экстазе,

Смотрела на битву с холодным поклоном.



Искры летели, как звезды с небес,

Кровь богов орошала долину.

Каждый удар, крик, каждый взмах

Решал судьбу мира, его половину.



Битва длилась вечность, казалось, что нет

Конца этой ярости, этой войне.

Но старые боги, уставшие от лет,

Начали сдавать позиции в огне.



И вот, Кронос пал, сраженный громом,

Гея затихла и в землю ушла.

Эпоха титанов, в багряном погроме,

Навеки в легенды и мифы вошла.



Новые боги взошли на Олимп,

И мир изменился, стал новым, другим.

Но эхо той битвы, тот яростный крик,

Навеки остался в сердцах людских.



И помнят потомки, сквозь время и тьму,

О битве титанов, о битве богов,

О том, как старое уступило новому,

И мир изменился навеки веков.

***

Песнь о Пепле и Соли: Падение Содома и Гоморры.



В долине Сиддим, где жизнь била ключом,

Взрастали города, гордясь своим лицом.

Содом и Гоморра, два брата-близнеца,

В роскоши купались, не зная конца.



Там золото лилось рекой по площадям,

И мрамор сверкал, подобно небесам.

Но в блеске и славе, в безудержном пиру,

Забыли о Боге, погрязнув во зле.



Законы попраны, мораль предана,

Лишь похоть и жажда правили сполна.

Невинность растоптана, честь втоптана в грязь,

И крик угнетенных не слышал князь.



И вздохнула земля, устав от грехов,

И гнев Всевышнего был страшен и суров.

Два ангела светлых, посланники небес,

Спустились в Содом, чтоб город взвесить.



Лишь Лот, праведник скромный, их в дом принял,

От ярости толпы их собой заслонил.

И ангелы молвили: 'Бегите скорей,

На город обрушится огненный змей!'



И Лот с семьей бежал, не смея взглянуть,

На пламя, что небо готово проткнуть.

Жена же, ослушавшись, назад обернулась,

И в столб соляной навеки замкнулась.



И хлынул огонь с небес, словно лава,

Испепеляя все, что когда-то блистало.

Содом и Гоморра, в мгновение ока,

Превратились в руины, в дымящиеся крохи.



Лишь пепел и соль остались стоять,

На месте, где грех посмел воссиять.

И море Мертвое, горькое и злое,

Хранит эту память, как вечное горе.



Так помните, люди, о гневе небес,

И в сердце храните моральный свой вес.

Иначе и вас постигнет та участь,

Когда грех и разврат погубят вас в муках.



Ибо Бог справедлив, и кара его,

Настигнет тех, кто забыл про добро.

Пусть пепел Содома вам будет уроком,

И путь ваш осветит лишь праведный током.

***

Одиссея: Песнь о Море и Судьбе.



Ветра Эгейского в косах запутались,

Солнце палит, как гнев Посейдона.

Одиссей, царь Итаки, в странствиях мучится,

Дом позабыт, лишь память о троне.



Десять лет бился под стенами Трои,

Хитростью взял неприступную крепость.

Но гнев богов, как буря, нахлынул,

И путь домой стал полон свирепости.



Циклоп одноглазый, сын морского владыки,

В пещере темной держал он героя.

Ослеплен колом, пылающим жарко,

Бежал Одиссей, проклятье усвоив.



Сирены пели, маня в бездну смерти,

Корабль прошел, заткнув уши воском.

Сцилла и Харибда, чудовища моря,

Ждали добычу в проливе жестоком.



На острове нимфы, прекрасной Калипсо,

Семь долгих лет он томился в неволе.

Но Зевс повелел, и богиня отпустила,

Вновь в путь отправился, к родимой земле.



Буря разбила плот на волнах яростных,

Выброшен на берег, измучен и слаб.

Навсикая, принцесса, нашла его спящим,

И дала приют, избавив от бед.



Фэаки гостеприимные слушали сказы,

О битвах и чудищах, о горе и боли.

И дали корабль, чтоб домой он вернулся,

К жене Пенелопе, что ждет его в доме.



В обличье нищего, старого, грязного,

Вошел Одиссей в свой родной дворец.

Женихи наглые пируют бесстыдно,

Разоряют его дом, забыв про отца.



Стрелу натянул, что никто не осилил,

И метко пронзил гордого жениха.

Сразил всех врагов, вернул себе царство,

И вновь обрел любовь Пенелопы.



Так кончились странствия, полные горя,

Одиссея вернулся, домой, на Итаку.

И песнь о герое, о мудрости, силе,

Навеки останется в памяти века.

***

Громовержец и Царица Небес.



На Олимпе, в чертогах из мрамора белых,

Где вечно пируют боги, беспечны и смелы,

Сидит Зевс, громовержец, владыка вселенной,

Взирает на мир, что ему покоренный.



Рядом Гера, царица, с глазами как море,

В них буря и штиль, и вечное горе.

Она - покровительница брака и дома,

Но в сердце её - ревности темная кома.



Зевс, славный любовник, не знает удержу,

Влеком красотой, он к смертным спешит.

То лебедем белым, то золотым дождем,

Повсюду он сеет раздор, обо всём забывая.



Что Гера страдает, ревнует, скорбит,

И гнев её страшен, как горный обрыв.

Она мстит неверным, преследует их,

И в ярости слепой забывает о них.



Но Зевс, громовержец, лишь плечами пожмет,

И молнию в гневе на землю пошлет.

Он знает, что Гера вернется к нему,

Ведь связаны они судьбою одной.



И снова пируют боги на Олимпе,

Вино льется рекой, и смех звонкий слышен.

Но в глазах у Геры - печаль и тоска,

Ведь вечная битва их - так велика.



Любовь и ревность, власть и обман,

Вплетены в их судьбу, как в древний талисман.

И пока существует мир под луной,

Будут Зевс и Гера вести вечный свой бой.

***

Зимняя Песнь о Звезде Вифлеема.



В ночи, когда мир утонул в забытьи,

Когда древние боги дремали в тени,

В пещере, где скот находил свой приют,

Родился младенец, предсказанный тут.



Не в злате дворцов, не в шелках дорогих,

А в яслях простых, средь животных немых,

Явился на землю Спаситель людей,

Разрушив оковы греховных идей.



Мария, как лилия, чиста и светла,

В объятьях держала Божественного Сына.

И Иосиф, хранитель, с любовью в глазах,

Молился за чудо, что в этих местах.



В небесной выси, как огненный знак,

Взошла Вифлеемская Звезда, ярче всех.

Волхвы, мудрецы, из далеких земель,

По звездам пришли, поклониться Ему.



Несли они дары, как знамение власти,

Как символ любви, что не знает напасти:

Злато - царю, ладан - молитве святой,

Смирну - для тела, что примет покой.



И ангелов хор, в небесах зазвучал,

О мире и счастье для всех возвещал.

Пастухи простые, оставив стада,

Пришли поклониться Младенцу тогда.



Так в зимнюю ночь, под сиянием звезд,

Родился Спаситель, избавитель от бед.

И мир, затаив дыхание в тиши,

Увидел надежду, что вечно жива.



И пусть эта песнь, сквозь века пронесется,

О чуде рожденья, что в сердце останется.

О вере, надежде, о вечной любви,

Что в яслях простых, в Вифлееме нашли.
******