|
|
||
Вулкан
...Утренняя свежесть холодными лапками влаги пробуждает меня до восхода солнца, а Оливия спряталась под одеялом и тихо дышит мне в плечо, устроившись на моей руке, прижимаясь ко мне, положив на мои бедра свою легкую ногу и обнимая меня. Оливия теплая, и мне не хочется вылезать из палатки, но нужно разжигать костер, готовить завтрак, и я вылезаю из палатки в предутренней темноте. Удивительно, но внутри палатки намного холоднее, чем извне... и я возвращаюсь в палатку, чтобы теплее укрыть Оливию...
...Пока я разжигаю костер, темнота исчезает, и все вокруг заливает странный зеленый свет, в котором пламя костра становится непривычно желтым. Я поднимаю взгляд от костра, чтобы понять, в чем дело...
...Высокие облака подсвечены из воды зеленым солнцем снизу и нереальны. Но это длится недолго.
Океан не может удержать солнце в себе... пытается скрыть восход солнца падающим туманом, но солнце поднимается высоко и туман исчезает вместе с росой.
Солнце светит жестко, поэтому я плотнее закрываю вход в палатку, чтобы Оливия могла еще поспать...
Я ставлю на костер котелок с водой, и иду умываться... и вообще...
Когда я возвращаюсь, вода в котелке начинает закипать, и это самое время сыпать в закипающую воду рисовую кашу с черной смородиной... Я высыпаю четыре пакета и аромат каши, смешиваясь с дымком костра, неудержимо ползет в палатку будить Оливию...
Оливия просыпается мгновенно, вылезает из палатки на аромат рисовой каши с черной смородиной как загипнотизированная, и только легкая утренняя прохлада заставляет Оливию вспомнить об одежде. Оливия, на корточках, не поднимаясь, поворачивается к палатке и протягивает в палатку тонкие, изящные руки... но палатка не скрывает от меня Оливию...
Оливия видна мне во всем совершенстве сверкающего женского тела и рассыпанной по обнаженным плечам огненной копны распущенных волос. И нагое тело Оливии мягко светится живым теплом Женщины... Завораживая...
...Солнце жестко освещает Оливию, пытаясь найти в Оливии несовершенство.
Глупое солнце... Искать несовершенство в Оливии?!...
Я улыбаюсь...
...На мое удивление Оливия вытягивает из палатки только розовый пакетик, изящно выпрямляется, демонстрируя тончайшую игру своего чудесного тела, и гордо удаляется царственной походкой... и волосы Оливии спешат за хозяйкой, оттеняя живое сияние волшебного тела Оливии...
...Оливия скрывается за насыщенным зеленым цветом высокой травы берегового обрыва, и только тогда мне удается опомниться... вспомнить, что я не одет и несовершенен.
Я быстро ныряю в палатку, чтобы одеться, но в палатке теплый запах Оливии кружит мне голову... и мне очень трудно помнить, что мне нужно быстро одеться...
И все же я успеваю одеться до появления Оливии... но вылезти из палатки не успеваю, за что и получаю выволочку. Разъяренная Оливия выволакивает меня из палатки, совершенно взбешенная... Шторм ярости катит волны слез по лицу Оливии... слезы, двумя сияющими ручейками, льются даже через нос Оливии... дыхание Оливии прерывается... задыхаясь, Оливия говорит почти по слогам... - как я мог ОС_ТА_ВИТЬ Оливию... ОДНУ!!! Я ошалеваю... я молчу... таращась на Оливию... И только потом я понимаю Оливию... ...когда весело возвращаясь Оливия НЕ ВИДИТ меня... И зеленые глазищи Оливии стынут зябким мороком замораживающей громады безжалостного черного вулкана. А спину леденит далекий студено-сверкающий вулкан за бесчувственно-стылой океанской водой! И НИКОГО НЕТ!!! И в этом ужасе Оливии я блаженствую!!!...
...Как я могу оправдаться?... Я не оправдываюсь, я просто крепко-крепко прижимаю к себе похолодевшую от ужаса Оливию и согреваю Оливию всем жаром своего сердца... и Оливия успокаивается... но слезы Оливии не удержать... и Оливия вздрагивает, вспоминая ужас одиночества...
...Я целую глаза Оливии, чтобы вернуть в них себя... и глаза Оливии принимают меня... и Оливия перестает вздрагивать... и холод отступает... Оливия становится жаркой... а я глажу Оливию по согревающейся спине, по еще холодным ягодицам... и ниже... я опускаюсь на колено и зарываюсь лицом в ароматное лоно Оливии... и Оливия гладит мою голову, прижимая напрягающееся нежное лоно к моему лицу... и запах Оливии становится терпким... ноги Оливии начинают дрожать... и Оливия шепчет магические слова - "не сейчас, не сейчас" - чтобы спуститься с небес на землю.
...Я соглашаюсь... я всегда соглашаюсь... я встаю и церемонно подаю Леди Оливии руку, провожая Леди Оливию в апартамент. Леди Оливия закрывает вход в палатку...
...Я глупо остаюсь... и слышу, как Леди Оливия шебуршится в палатке, одеваясь... я краснею, как подглядывающий подросток... и отхожу к костру, чтобы сервировать стол... но уши мои остаются у палатки... и появление царственной Оливии я не упускаю.
И я замираю от восторга, видя появление сияющей короны волос Оливии, высокомерного профиля Оливии... всей гибкой Оливии...
Оливия надменно удостаивает меня взглядом края глаз и шествует к сервированному мной столу.
Прическа Оливии умопомрачительна! Я не могу оторвать глаз от сверкающего огненного нимба волос Леди Оливии... Зеленые, глубокие глаза Леди Оливии завораживают, смотрят строго и требовательно... и я впадаю в оцепенение... с неуместным звоном ложка падает из моих рук в котелок... и это меня отрезвляет... я начинаю слышать шорох шагов Оливии... и все же...
Мой взгляд не может оторваться от затягивающей глубины глаз Оливии... но... я заставляю себя опустить глаза... и мой взгляд встречают груди Оливии... жесткие соски грудей Леди Оливии останавливают мой взгляд.
Оливия полуприкрыла свои груди белой тонкой рубашкой, завязанной под грудями изысканным узлом, и резкие складки белой, тонкой рубашки подчеркивают женственную округлость грудей Леди Оливии, переходящую через выразительные тени ореолов в ясно видимые жесткие соски, упрямо выпирающие сквозь тонкую белую ткань. И я чувствую вкус этих сосков... до того явственно, что судорожно сглатываю... и заставляю себя оторваться от видения сосков Леди Оливии... и опустить глаза ниже...
Но сегодня открытый, пикантно рельефный живот Леди Оливии притягателен как никогда...
Я ощущаю свой язык трепещущим фрикциями в приглашающем, зовущем бутоне обольстительного живота Леди Оливии... и я впадаю в соблазн... я опускаю глаза ниже... но сегодня Оливия в другом белье... я понимаю, что это походный вариант... и меня разбирает смех.
Я представляю острые, как зазубренные бритвы, листья бамбука, хлещущие по нежным ногам Оливии... и я обязан обороть магию Оливии, теперь я неподвластен Оливии, - я защищаю Оливию!
Я прячу от Леди Оливии улыбку, и галантным движением руки приглашаю Леди Оливию присесть рядом... Леди Оливия церемонно присаживается... и не в силах продолжать игру прижимается ко мне, обнимает меня, и роскошные волосы Оливии щекотно играют с моим лицом... а я, ощущая нежные объятия прозрачных рук-лиан Оливии, вспоминаю детскую сказку "Аленький Цветочек"... хотя в этой сказке ничего не говорится о вулкане... наверное, потому, что в реальности Возвращения - не будет... хотя и в реальности Женщина, Самка - Высшая Ценность...
...Мой локоть ощущает тугую упругость груди Оливии... И я, забыв обо всем, тяну свою руку к столу так, чтобы ощутить упругое сопротивление груди Оливии... и Оливия понимает это и чуть поворачивается... чтобы сопротивляться дольше и сильнее... и твердый сосок груди Оливии чиркает по моему предплечью... Заставляя вспыхнуть Оливию... и моя рука хочет продолжить движение совсем в другом направлении... но я мужественно заставляю мою руку мне подчиниться...
Изысканно я достаю ложку из котелка...
...Аристократический завтрак заканчивается возмущением Оливии на мое требование надеть брюки, поэтому приходится применить силу... и даже легко шлепнуть Оливию по ягодицам "для скорости"... только тогда Оливия фурией скрывается в палатке.
Я убираю следы нашего пиршества, оставляя горящим костер... добавляю в костер дров... принимая меры дополнительной безопасности.
...Оливия выныривает из палатки с вызывающим видом и разочарованно удивляется моему одобрению ее экипировки. Но, по коварному взгляду Оливии, я чувствую, что Оливия приготовила какую-то каверзу. И действительно, Оливия начинает тяжело вытягивать из палатки совсем не прогулочного объема рюкзак, а на мои расспросы отвечает, что содержимое ее рюкзака - это ее женская тайна. Приходится ограничиться проверкой веса рюкзака Оливии, и Оливия ликует, видя, как я несоразмерным рывком поднимаю ее легкий рюкзак... и солнечно смеется, закрыв глаза... давая мне возможность незаметно проверить правильно ли Оливия "уложила" рюкзак... и взгромоздить рюкзак на Оливию... пользуясь безвольностью гибких рук Оливии.
..."Ну, тронулись?" - спрашиваю я у Оливии, галантно простирая руку в приглашении...
Оливия соизволяет... шествовать впереди... в направлении вулкана.
Через несколько метров пути я оглядываюсь, с сожалением оставляя в памяти уют нашего ночлега... и еще раз оборачиваюсь, уже взойдя на вулканическое плато подножья... оставляя в памяти легко дымящее теплое пламя костра среди изумрудной зелени травы... и возвращаюсь к черноте вулкана, акцентированной слоями облаков... но вскоре облака скрывают вулкан... и идти приходится "по направлению"... до появления тропы.
...Все чаще встречаются вывороченные от вулкана окаменело высохшие большие деревья... возле них лежат каменно тяжелые, отломившиеся ветки... и я удивляюсь, когда Оливия легко поднимает одну из них - настоящий посох - не хватает только алмаза в навершии... но в этом мире нет достойного посоха Оливии алмаза - этого простейшего учебного минерала... зато у меня есть колокольчик!
С посохом Оливия выглядит царственно. Соответственно виду Оливии тропа становится Тропой... до Черепа.
Череп Единорога... Для всех это видимый Высший Запрещающий Знак... видимый всем даже после памятного действа "Великого" Синедриона 23 века назад, потому что кости магических животных никому не подвластны... Естественно, у Черепа Единорога Тропа кончается... Приходится, как обычно, привязывать колокольчик к посоху Оливии. Я поясняю Оливии, что мелодичный звон колокольчика не соответствует музыкальным нравам медведей, задравшим "эту лошадь". Вопрос о странном поступке медведей, водрузивших сверкающе-белый череп на тщательно ошкуренный столб, не следует... а я вспоминаю такую удобную шляпу... высокий конус значительно увеличивал радиус действия серебряного колокольчика... широкие поля отбивали надоедливый звон, который теперь мне придется слушать... некоторые, те, кто не понимают смысла шляпы, привязывают к полям шляпы колокольчики других видов, демонстрируя непонимание смысла шляпы и колокольчиков... Впрочем, я отвлекся... к моему оправданию не забыв о тяжести револьвера, правда, не сильно надеясь на действенность фианитовой пыли.
...Возвращаясь в этот мир, я вижу, что Оливия прячет в левый нагрудный карман куртки сверкающий серебром цилиндрик контейнера с помадой, а на Черепе Единорога ярко-красно блестит округло-острое символическое изображение Расставания в Любви... и я уже почти высказываю свое возмущение безрассудным поступком Оливии... но меня останавливает предположение - может эта шалость Оливии и есть тайная цель нашего пути? А Оливия невозмутимо раскрывает симэнава-пространство, и я едва успеваю схватить Оливию за локти, жестко выпрямить Оливии руки, управляя посохом - непонимающая ничего Оливия ошарашена внезапной ослепленностью, оглушенностью, немотой... я пальцами ощущаю учащающиеся резкие толчки крови Оливии на сгибах локтей и проникаю в Оливию, чтобы твердо выдержать направление там, где нет ни дорог, ни путей... где все во всем... закрывающееся симэнава-пространство с эскалаторным шелестом мягко выталкивает нас на поляну бамбука у подножия вулкана... точно, как эскалатор...
Потрясенная Оливия неудержимо выворачивается из моих рук и, запаленно глядя мне в глаза, требует ответа: "Что это было?..." "То же, что и у Орфея"... не подумав, отвечаю я эпически... И спохватываюсь: - "Ты вперед иди" - чтобы Оливия не успела осмыслить необдуманно сказанное мной.
...Оливия в растерянности - раскаленные золото-проволочные стебли бамбука окружают нас плотной стеной... и только вверху, сквозь золото-желто-зеленые острокромчатые листья проблескивает глубокая синь неба...
Я вижу, что Оливию нужно успокоить... и говорю не думая: - "Здесь просто иддилия - от насыщенного солнечного запаха сухого желтого жара"...
Оливия, оторопев, кивает... согревшись, Оливия успокаивается... находит тропинку... и колокольчик на посохе Оливии звенит весело и задорно, соревнуясь с шелестом бамбука. Жаль, что поляна быстро заканчивается, обрываясь желтой стеной перед шлаковыми полями...
Резкий переход от сверкающих золотом стеблей к черному шлаку останавливает Оливию... и даже колокольчик перестает звенеть... я забираю посох у Оливии и отвязываю колокольчик.
...Оливии явно не нравятся шлаковые поля на пути к вершине вулкана. Мало того, что крутые обрывы барранкосов глубоки, мало того, что вокруг скелеты деревьев - так еще и шлак предательски проваливается и зловеще скрипит... а лапилли почти визжат под ногами. И Оливия идет в напряженной настороженности...
...Внимание Оливии привлекает конус маара.
Оливия высказывает желание спуститься в кратер маара... и обижается на мой отказ: "Это же только яма в горе шлака!" Я объясняю, что Оливия просто не знает, как трудно выбраться оттуда... Тогда Оливия демонстративно останавливается и мгновенно снимает брюки, заявляя, что невыносимо жарко. Мне действительно становится невыносимо жарко смотреть на стройные ноги Оливии, которыми Оливия покоряет пространства шлаковых полей... и на гребне, перед нижней границей стланника, я предлагаю отдохнуть - перед основным подъемом... Оливия милостиво соглашается, сбрасывает рюкзак на хрипло взвизгнувший шлак, и снимает куртку...
Легкий ветерок быстро освежает... Оливия нетерпеливо требует продолжить путь... и удивляется, когда перед зарослями стланника тропа ныряет в барранкос.
В барранкосе сумрачно... и на удивление так холодно, что Оливия мерзнет... капризно отказывается пить из протекающего по дну барранкоса ручейка, но, распробовав воду, пьет с удовольствием, так много, что мне приходится напомнить Оливии, что холодная вода опасна. Мое напоминание не действует на Оливию, поэтому приходится за шиворот рубашки отрывать Оливию от ручья... и долго слушать возмущенное бормотание идущей впереди Оливии...
...Почти у самой кальдеры вулкана подъем по шлаковым осыпям становится невозможно трудным. Вулканический шлак с хриплым шуршанием осыпается под ногами, увлекая вниз с каждым шагом... поэтому я предлагаю остановиться на отдых. Оливия останавливается, недовольно поворачивается ко мне с намерением возразить, но, глядя на мое взмокшее лицо, соглашается... чуть ли не подпрыгивая... нетерпеливо пытается присесть на посох, держа его обеими руками за спиной... или это "упражнения гимнастики"?... массаж ягодиц? Наконец, посох вырывается из рук Оливии и с недовольным шуршанием исчезает под ветвями стланника, там, где найти его практически невозможно. Оливия приседает на корточки, чтобы заглянуть под ветви, но там не видно даже следа посоха... а я смотрю на круглые колени Оливии... когда Оливия поднимает колени вверх и садится на теплый шлак, я смотрю на точеные голени Оливии... за тонкими лодыжками я вижу соблазнительно широкие белые ягодицы Оливии... на фоне черного шлака, в теплом мареве, белые ягодицы Оливии особенно соблазнительны... но я преодолеваю себя... с усилием я отрываю взгляд от соблазнительных, белых ягодиц Оливии и перевожу взгляд снова на круглые колени Оливии... и проваливаюсь за коленями в зеленую бездну глаз Оливии... а когда я возвращаюсь, я понимаю выражения - "ноги от ушей"... и понимаю, что нужно идти дальше.
Но дальше верхней границы стланника идти явно невозможно. Шлак еле держится на уклоне и при первом же шаге Оливии осыпается локальной лавиной... Оливия в растерянности отступает... Приходится показывать метод движения. Ловкими скачками я добираюсь до ближайшего, торчащего из шлака, камня, цепляюсь за него и взбираюсь выше, наконец-то упираясь ногами в спасительно твердый камень. С высоты мне удобно давать указания Оливии как нужно двигаться. Оливия, испугавшись осыпающегося шлака, не уловила метода и осторожно пытается двигаться мелкими, но быстрыми шажками - естественно, это выглядит просто смешно. Только когда Оливия приходит в бешенство, Оливии удается в несколько красивейших прыжков легко добраться до камня, но дыхание Оливии такое бурное, что груди Оливии почти выскакивают из рубашки, а раскрасневшееся лицо Оливии залито потом.
Я с удовольствием слушаю возбуждающее дыхание Оливии, устраивая себе маленький праздник...
Дальнейший путь для Оливии не представляет сложностей, а я устаю основательно.
К счастью, справа я вижу каменную гряду, удобно выходящую в кальдеру и предлагаю Оливии подниматься по гряде... Гряда кажется совсем близкой... но идти приходится долго...
...Путь в несколько десятков метров меня так выматывает, что я, весь мокрый, валюсь без сил в тени первой же огромной каменной глыбы... А Оливия совершенно не устала... Легко и беззвучно, как призрак, нетерпеливая Оливия скрывается за глыбами камня...
...сидя обессиленным в тени огромной каменной глыбы и привалившись к ней рюкзаком, я решаю отдохнуть, удобно вытянув ноги на горячих камнях. Но, с легким шорохом, Оливия, оставив свой рюкзак в кальдере, возносится надо мной в sm-формате, играя мышцами стройных ног с видом полного превосходства. ...Опрометчиво... Оливия не учла свою досягаемость... И я, не медля, использую ошибку Оливии, хватаю Оливию за бедра и привлекаю к себе. И мои пламенеющие щеки обжигают прохладные бедра Оливии... а руки скользят вверх по прохладным бедрам Оливии... я чуть стягиваю с Оливии белье, и просовываю руки под белье Оливии... приподнимая вверх и чуть раздвигая снизу крутые ягодицы Оливии... и тайный, терпкий запах Оливии заполняет меня всего, заставляет, торопясь, дрожа от нетерпения, вытащить правую руку из-под белья Оливии, расстегнуть брюки и вызволить мое неукротимое, жарко пульсирующее желание, а левой рукой охватить сверху ягодицы Оливии и увлечь Оливию насытить мое желание... длинные ноги Оливии неожиданно для Оливии складываются... но я успеваю выдернуть левую руку из-под белья Оливии и сильно потянуть низ белья Оливии по внутренней стороне правого бедра Оливии... Оливия хватается за мои плечи... но не может сдержать падение... и я, почти грубо, вскальзываю в горячую, желающую меня Оливию... кладу руки на ягодицы Оливии и сильно прижимаю Оливию к себе... и время огненно останавливается в мельчайших движениях Оливии навстречу мне... и я, почти неощущаемыми пульсирующе-жаркими толчками, проникаю снизу в Оливию все глубже и глубже...
...трепетно вздрагивая, Оливия скользко сжимает меня внутри своего тела... сильнее и сильнее... чуть изгибается, стремясь впустить меня в свое тело еще глубже... и рубашка Оливии расстегивается... прекрасные груди Оливии оказываются перед моим лицом так близко, что я не могу удержаться... напряженный до твердости сосок левой груди Оливии оказывается у меня на зубах... я чуть кусаю твердый сосок Оливии... остро царапая зубами я втягиваю твердый сосок груди Оливии глубоко в рот, так, что я чувствую зубами, через мягкость ореола груди Оливии, напряжение связи соска груди Оливии с телом Оливии... и Оливия замирает от сладкого ужаса... ощущая остроту моих зубов... ногтями левой руки я нащупываю связь правого соска груди Оливии с телом Оливии, и мои ногти становятся остро-стальными... и ужас Оливии заставляет Оливию стать мокрой... и внутри и снаружи... а я чуть сжимаю острые ногти и зубы... и Оливия вся сжимается... я сжимаю ногти и зубы сильнее... и Оливия тихо постанывает, не в силах вынести напряжение ужаса... внутренний сок Оливии обжигающе заполняет тайну Оливии и это заставляет меня широко и царапающе лизнуть изнутри рта напряженный сосок груди Оливии, крепко удерживая за мягкий ореол напряженный сосок в острых зубах, ...и Оливия, ахнув, содрогается, напрягая груди, заставляя меня чуть ослабить ловушку моих острых ногтей и зубов... мягким кончиком языка я ласкаю сосок груди Оливии, сжимая ореол груди Оливии в зубах, ощущая напряженную связь соска груди Оливии с телом Оливии, и покусываю мягкий ореол беззащитной Оливии, перекатывая в острых зубах связь соска груди Оливии с телом Оливии, и Оливия задерживает дыхание, вся замирает... и осторожные движения острых ногтей моих пальцев, повторяющие движения моих острых зубов, усиливают ужас Оливии до нетерпимости... и Оливии может только чуть содрогаться внутри... Оливия не решается даже стонать, балансируя на грани обморока...
...Оливия покорно льнет ко мне, и роскошные волосы Оливии, полные запаха раскаленной Оливии, закрывают от меня весь мир... но тайных запах Оливии, поднимаясь под шатер волос Оливии, накрывших меня, оказывается сильнее... и я наслаждаюсь чудесным тайным запахом Оливии... и тайный запах Оливии становится все сильнее... а Оливия становится вся влажной-влажной... почти не двигаясь... но я ощущаю нестерпимое движение шершавого яблока Оливии по венцу плода моего тела... невольно выпускаю Оливию из ловушки моих острых зубов и ногтей... охватываю руками и сильно сжимаю тонкую талию Оливии... чуть двигая Оливию, я сильно прижимаю Оливию к себе... и когда Оливия поднимает руки, чтобы с высокого лба откинуть свои непослушные волосы за спину, острый запах из-под рук Оливии ударяет в меня так невообразимо, что я изливаюсь в Оливию без движения... вздрогнув, тихо ахнув, Оливия чуть глубже погружает свои длинные пальцы в корону своих роскошных волос... пытается, вся сжавшись, сдержаться... но не может сдержаться... резко и сильно сжимает меня в глубине своего тела... внутреннее яблоко Оливии становится твердым до каменности... не управляя собой Оливия пытается, крутнувшись, привстать, выворачивая себя и сильно вытягивая из меня корень плода моего тела... чуть привстает... и, вся содрогаясь, падает на меня, твердо ударяется о низ моего живота... и я ощущаю мощное излияние из содрогающегося внутреннего яблока Оливии обжигающего внутреннего сока Оливии... столь мощное и столь обжигающего, что я выскальзываю из Оливии, и Оливия обжигающе проливается на меня крупными пламенными каплями... смущается... и одним шуршащим прыжком скрывается за огромными глыбами камней...
А я остаюсь распластанным на горячих камнях... но, странное дело, - полным сил. Собранно я "привожу себя в порядок" и совершенно легко преодолеваю оставшийся путь.
...Оливия, стоит на краю кальдеры, на полуторакилометровой высоте, "обозревая окрестности"... естественно, я замечаю, поднимаясь снизу, что Оливия надела брюки... под рубашку.
Видя мой непристойный взгляд снизу, Оливия снова смущается... и с края отходит в глубину кальдеры...
...Когда я выхожу на край кальдеры, Оливия возится с рюкзаком...
...Оливия нагибается поднять рюкзак... и теплый ветер в угоду мне поднимает рубашку Оливии... и мне становится видна нежная, ослепительно белая полоска белья под грубым поясом походных брюк Оливии... и я вижу, что Оливия поменяла белье... и я сожалею, о том, что не сообразил подсмотреть, как Оливия меняет белье... и я не стыжусь своего желания видеть волшебство переодевания белья Оливией!
...Оливия чувствует мой обжигающий взгляд и, поворачиваясь ко мне, охлаждает меня вопросом о леднике... я долго соображаю, зачем Оливии ледник?...
С трудом я вспоминаю, что обещал Оливии заоблачное мороженое... Нет проблем - мы шагаем к леднику...
На мое удивление ледник почти испарен... но я нахожу оставшийся язычок ледника, выползающий из-под гряды лавовых обломков... осторожно снимаю верхний серый слой, и Оливия хлопает в ладошки, удивляясь появляющемуся алмазному сверканию ледяных кристалликов... которые я собираю в чашку и перемешиваю с желтовато-тягучим сгущенным молоком... сочетание непреодолимой мягкой тягучести сгущенного молока и мгновенно исчезающей колющей остроты ледяных кристалликов покоряет Оливию... ощущение острого покалывания растворяющегося в мягкой тягучести заставляет Оливию закрыть глаза... уйти в себя... блаженствующая Оливия становится мне наградой... и я не двигаюсь...
...После "мороженного" Оливии вздумалось "позагорать"... естественно, совершенно обнаженной...
...Сколько раз я говорил Оливии, что "загорать" вредно, особенно ей... что ее тонкая белая кожа просто обжигается солнцем... что она все равно не "загорает"... что глупо следовать насаждаемой "моде"...
Подходящий "камень" перевешивает все мои доводы.
Оливия расстилает на "камне" большое "пляжное" "полотенце" (и я понимаю, что "загорание" "на вулкане" входило в тайные планы Оливии)... расстилает так, что я чувствую себя посторонним и удаляюсь на край кальдеры "осматривать окрестности".
Но все равно я не оставляю Оливию без присмотра, и когда дерзкая Оливия ложится "загорать", бесстыже раздвинув ноги навстречу солнцу... и соски Оливии напрягаются, удлинняясь так, что тени торчащих сосков становятся совершенно явственными на ореолах вздыбившихся грудей Оливии... я "появляюсь" и требую, чтобы бесшабашная Оливия прекратила опасные игры, я напоминаю безрассудной Оливии, что она на вулкане, что на вулкане все экстремально, особенно солнечные лучи, с которыми нельзя фривольно развлекаться... Оливия "делает обиженное лицо с надутыми губами", но подчиняется, гибко приподнимается, хватает полотенце между ногами и превращает вытягиваемое полотенце в фаллос, закрывающий тайну Оливии от солнца... ложится на спину, пряча темные ореолы напряженно торчащих сосков под ладошками... и повернув голову, из-под ресниц торжествующе смотрит на меня. Я смотрю, как загипнотизированный... но Оливии неудобно держать руки на грудях, и Оливия переворачивается на живот... и снова широко раздвигает ноги... но я не могу ничего сказать Оливии, потому что тайна Оливии закрыта от солнца голенью согнутой ноги... Оливия чуть двигает открытой мне розовой подошвой и снова таинственно смотрит на меня из-под ресниц. Я не понимаю намеков Оливии, и тогда Оливия поворачивается ко мне ногами... и я отмечаю, что "камень" действительно уникальный, очень удобный для Оливии... а Оливия широко раздвигает вытянутые струнами ноги... поднимает голени... почти касается розовыми пятками ягодиц... и чарует меня полностью раскрывшимся ярким, красным цветком своего тела... и только нечеловеческим напряжением я удерживаюсь, чтобы не поддаться колдовству Оливии... потому что понимаю - если я поддамся Оливии - нам просто не хватит сил на обратный путь... но Оливия, нетерпеливо взметнув огненную гриву, обрушивает на меня необоримую магию зовущего взгляда желающей женщины... и я не могу сопротивляться... я бессознательно делаю несколько неуверенных шагов... совершенно покоренный Оливией... и, наверное, выгляжу таким нелепым големом, что Оливия не может сдержать смеха... к счастью, когда Оливия смеется - она всегда закрывает глаза... а я стою, окаменев... и меня "морозит".
Внезапно Оливия перестает смеяться и резко поворачивается на бок... внимательно смотрит на меня... под короной волос лицо Оливии кажется мне незнакомо темным... мне приходит в голову сравнение - грозовое лицо... но по сочувственному взгляду Оливии я понимаю, что Оливия сердится на себя... и я, оттаяв, спешу к Оливии, чтобы Оливия смягчилась к себе... и умиротворенная Оливия глубоко вздыхает, откидывается на спину... но, на этот раз, "камня" не хватает для Оливии... и Оливия медленно опускает голову вниз... выгибая длинную беззащитную шею... чуть приоткрывая прекрасный рот... покорно глядя на меня снизу вверх... и мне приходится нежно поднимать голову Оливии, говоря Оливии о недопустимости таких поз на вулкане... и действительно, у Оливии кружится голова... и мне приходится усаживать Оливию... и убаюкивать, закрывая собой Оливию от палящего солнца.
...Оливия почти засыпает...
...В полудреме Оливия кажется большим доверчивым ребенком...
...Волосы Оливии пахнут солнцем... и я начинаю опасаться силы солнца на вулкане... мне приходится будить Оливию.
Оливия капризничает... но я неумолим - я даю Оливии "минуту на сборы!" Оливия нехотя соглашается.
Чтобы Оливия не смущалась, я отхожу рассмотреть рододенроны... но не успеваю сделать трех шагов, как Оливия докладывает, что она выполнила мое приказание!
Я поворачиваюсь к Оливии и вижу, что Оливия "вольно" стоит абсолютно голая... нагруженная развязанным рюкзаком.
Держа лямки рюкзака обеими руками, улыбающаяся Оливия почти соединяет их на тонкой талии, умудряясь одновременно так сдавить груди, что соски грудей остро вылезают... Такого я еще не видел!
А когда живот Оливии начинает двигаться в ритме фрикций, я не выдерживаю... Крылья Мрака холодеющей спины толкают меня к Оливии... беспамятно я хватаю Оливию зубами за шею, грубо всовываю ладонь между ног Оливии, ощущая скользкий жар лепестков цветка Оливии... скользя пальцами под Оливию... и Оливия инстинктивно раздвигает ноги, подчиняясь грубой силе, приседает, перенося весь вес своего легкого тела на мои пальцы... на ладонь... и я отрываю Оливию от земли... приподнимаю Оливию на ладони... и горячий внутренний сок Оливии течет по моим пальцам...
Оливия жарко замирает... тянется достать хотя бы пальцами ног до земли... так сильно сжимает ноги, что, истекая внутренним соком, скользко выталкивает из-под себя мою непристойную ладонь... я успеваю, опомнившись, бережно, на кончиках пальцев, спустить остолбеневшую Оливию на землю... легко хлопаю Оливию скользкой ладонью по жарким ягодицам... и моя ладонь чуть прилипает к ягодицам Оливии... но Оливия по-женски гибко отпрыгивает и опасливо смотрит мне в глаза, выпытывая мои намерения... сдерживая дыхание, я миролюбиво улыбаюсь.
...Приходится полностью контролировать весь процесс... одевать Оливию в белье, наслаждаясь ароматом Оливии... и Оливия непоседливо "вертится"... надевать на Оливию брюки, рубашку... усаживать Оливию на нагретый солнцем "камень" и надевать Оливии носки, расправлять их на каждом пальчике... проверять в ботинках стельки и обувать Оливию... а Оливия "надувает губки" от моих "грубых движений"... и капризно заявляет, что я "слишком сильно затянул шнурки, она никогда их так сильно не затягивает" - приходится перешнуровывать... и рюкзак Оливии я укладываю сам, узнавая "тайны" Оливии...
...Перед спуском с кальдеры я предлагаю Оливии подкрепиться... Оливия с восторгом соглашается. Мы возвращаемся к леднику, и я делаю для Оливии маленькую порцию заоблачного мороженого, смешивая заоблачный снег со сгущенным молоком... приходится следить, чтобы Оливия не увлекалась... поэтому и следующую порцию я делаю маленькой... и следующую тоже... пока не кончается банка сгущенного молока. Оливия не верит, что молока больше нет, и, с явным сожалением, лично убеждается, что я прав...
Пока я укладываю свой рюкзак, Оливия "разминается"... и, наверное, поэтому до края кальдеры Оливия не идет, а почти летит впереди меня, подпрыгивая, как на пружинках... и волосы Оливии тоже непоседливы... но на краю кальдеры только волосы Оливии продолжают неостановимо двигаться, а Оливия застывает, с ужасом заглядывая вниз.
Ясно, мне интересно, что же так пугает Оливию, и я невольно ускоряю шаг, так что мое дыхание становится шумным - но это только успокаивает Оливию, благодарно принимающую мою руку.
Я встаю на край кальдеры рядом с Оливией и обнаруживаю, что земля исчезла... кальдера плавает в облаках... а снизу тянет жаром черного шлака преисподней... я поворачиваюсь к Оливии и говорю: "Вот, в раю всегда так!" Смешливая Оливия не может сдержаться и нервно улыбается... но, посмотрев вниз на падающую черноту шлака, плавно переходящую далеко внизу в синевато-белые облака, бледнеет, и пальцы Оливии холодеют. Я добавляю "страстей" - "Сейчас прыгать будем... Вниз... Главное, ноги не сломать..." Упоминание о ногах приводит Оливию в буйство. Оливия твердо знает, что ее ноги бесценны, и понимает, что я так шучу, но мое посягательство на ее ноги, даже в шутку, возмущает Оливию так, что Оливия пытается вырвать свою руку из моей... и эта яростная, но безрезультатная попытка на краю кальдеры превращает ужасающуюся Оливию в неистовую мятежницу... и Оливия первая прыгает вниз, увлекая меня за собой в жар полукилометровой черной шлаковой пропасти... и ужас превращается в удовольствие вереницы полетов пламенной Оливии... но мне приходится притормозить Оливию перед границей облаков... встать перед Оливией... застегнуть Оливии расстегнувшуюся рубашку.
Оливия сама потрясена своей мятежностью... глаза Оливии шальные, блуждающие... зрачки Оливии огромны... раскрасневшаяся Оливия хватает воздух, высоко поднимая влажные груди, и почти не управляет собой... стоя ниже я придерживаю Оливию за бедра... молча я жду, когда дыхание Оливии станет спокойным...
Наконец, Оливия вытирает слезинки в уголках глаз и говорит: "Жаль, посох потерялся..." Я соглашаюсь... без посоха идти в облаке опасно... поэтому я, не спеша, иду первым.
Незаметно мы проходим весь путь по дну барранкоса в теплом густом тумане... когда мы начинаем выходить из барранкоса по откосу, Оливия обнаруживает, что мы спускались в барранкос по горизонтали и говорит, что "спускаться по горизонтали можно, а подниматься - нет". Я помалкиваю.
...Облака кончаются там, где мы отдыхали на гребне, и я поворачиваюсь к Оливии, чтобы предложить отдохнуть... но обнаруживаю, что брюки Оливии стали почти невидимыми...
...промокшие насквозь и ставшие совершенно прозрачными брюки... где-то я читал о неожиданно становящихся прозрачными купальниках, но о становящихся прозрачным брюках не слышал...
...я представляю Оливию одетую в свободную накидку из прозрачной пленки... только в шелестящую тонко-стеклянно-прозрачную накидку... алмазно хрустящую в острых изломах на жесткости сосков вздыбившихся страстно влажных грудей Оливии... и идти, в смысле шагать, мне становится... неудобно...
К счастью, шлаковое поле, как огромная сковородка, пышет жаром, поэтому я могу сбавить шаг... чтобы брюки Оливии высохли... и я придерживаю Оливию за руку, слушая неостановимые рассуждения Оливии... так щебечут птицы...
Когда брюки Оливии полностью высыхают, я прибавляю шаг, чтобы Оливия не стала мерзнуть между скелетами деревьев, и останавливаюсь только перед началом зарослей, чтобы заставить Оливию надеть куртку... и привязать к рюкзаку Оливии колокольчик, на что Оливия заявляет, что она не овца! Я игнорирую это заявление Оливии и пропускаю Оливию вперед.
Оливия, не переставая говорить, уверенно идет по тропинке, хотя мне давно уже ясно, что мы возвращаемся по совершенно другому пути... но это не имеет значения - меня беспокоят только надвигающаяся темнота и чей-то неотрывный взгляд. Резко обернувшись, я вижу, что треугольный зрачок соммы разорвал облако, окутавшее вулкан... оторвал край разорванного облака от кальдеры... и я понимаю, что именно взгляд треугольного зрачка соммы упирался мне в спину...
Я ощущаю обсыхание клыков... вспоминаю, что люди называют такой оскал открытой улыбкой... и облако смыкается, а я спешу догнать Оливию, уместно остановившуюся возле высокого куста, расцветшего белыми сумеречными цветами. Оливия наслаждается запахом этих цветов... и я не тороплю Оливию... но Оливия сама замечает, как становится темно и "начинает бояться"... а когда мы входим в лес, лесной шум еще сильнее пугает Оливию... но еще интенсивнее Оливия боится таинственной лесной тишины... идя в полной тишине по тропинке, Оливия все время пугливо озирается, и, как заведенная, нервно вздрагивает, заполняя тишину непрерывным звоном колокольчика... Я замечаю Оливии, что "так не трясутся даже овцы"... Оливия не удостаивает меня ответом, но трястись перестает.
...В глубокой тишине таинственно замершего леса, разбавляемой тонким звоном колокольчика, мы осторожно перелезаем через огромный поваленный ствол, и, в лесной темноте, становятся видны две цепочки зеленых огоньков... Оливия видит их первой...
"Как взлетная полоса"... - свистящим шепотом неуместно восхищается Оливия.
Но я различаю в зеленом свечении оттенок пронзительной сини... и он усиливается, когда левый карман куртки Оливии приближается к Тропе поворотом Оливии, удерживаемой моей рукой...
..."Что там?" - спрашиваю я.
"Где?" - делая непонимающий вид, говорит Оливия.
"В левом кармане твоей куртки".
"Ничего... камушек"...
"Где ты его взяла?"
"На "камне"... он мешался"...
"Понятно... доставай его левой рукой и кидай в центр Тропы"...
Оливия безропотно подчиняется... неуклюже бросает камешек левой рукой... но попадает точно в центр Тропы... и оттенок сини исчезает... я не замечаю его исчезновения, завороженный грациозностью движений всего тела Оливии... а Оливию исчезновение сини потрясает... меня же потрясает, как легко и непринужденно Оливия превратила Жертвенный Камень в обыденную жертву.
...Свечение по краям Тропы становится мягко-зеленым... приглашающим... но Оливия не теряет осторожности... по моему изысканному жесту перешагивает через светящуюся зеленым цепь огоньков, высоко поднимая ноги... поворачивается ко мне, стоя на Тропе, и ядовито-иронично спрашивает: "Джентльмен всегда пропустит даму вперед, чтобы определиться с опасностью?"... я парирую: "Ну, мне же не надо определяться, какова ты сзади!"... намекая на то, что Оливия ниже талии на размер больше, чем выше. Оливия, возмущенная моей бестактностью, из бездонной зеленой глубины огромных глаз, сквозь длинные ресницы оскорбленно бросает на меня уничижающий взгляд... поворачивается и величественно удаляется, всем своим видом показывая, что не желает снизойти до ответа... но я вижу, по изысканно-грациозной плавности движений ягодиц Оливии, что Оливия все же восприняла утонченность моего комплимента... и я вижу, по женским впадинкам на напряженных ягодицах Оливии, что Оливия отчаянно боится... и нахально жду, когда Оливия замедлит шаги, милостиво давая мне возможность приблизиться, а потом совсем остановится и, в желании женщиной мужчины, будет ждать меня...
...Темнота густеет... за зелеными огоньками темнота сгущается до непроходимости, до черноты пропасти, но я знаю, что это обман и поэтому легко ориентируюсь по шуму океана... когда шум океана становится явственно направленным, я говорю Оливии, что пора сворачивать с Тропы.
Оливия останавливается и храбро спрашивает, где мы будем сворачивать с Тропы... Но голос Оливии дрожит, и я понимаю, что Оливия ужасно трусит... все же, чтобы перешагнуть цепь ярких зеленых огоньков, Оливия пытается решительным движением поднять ногу... и неожиданно по-женски чуть приседает, пряча руки между сжатыми ногами.
"Немного?" - спрашиваю я, понимая, что Оливия всегда чувствует себя по-женски незащищенной, поднимая ногу... сколько бы одежд ни было...
Сконфуженная Оливия, глядя на меня снизу вверх огромными круглыми глазищами, неловко кивает.
"Мелочи" - успокаиваю я Оливию... недолго думая, ввинчиваюсь под Оливию, хватая правой рукой Оливию за запястья, выдергивая руки Оливии вверх... подставляю свое правое плечо под солнечное сплетение Оливии. Оливия охает, но я уже укладываю Оливию напряженным животом себе на загривок, так, что лоно Оливии оказывается на моем левом плече... Ноги Оливии отрываются от земли, и Оливия начинает возбужденно дышать - успокаивая Оливию, я подхватываю ноги Оливии свободной левой рукой...
...Пересечение границы Тропы происходит успешно. На всякий случай, по-крабьи, я отхожу от Тропы на пару метров в темноту и только тогда позволяю Оливии сползти с моего загривка на землю...
Я не тороплю Оливию, чтобы дать возможность привыкнуть глазам Оливии к свету звезд и огромной луны...
Оливия убеждается, что мы на опушке леса и успокаивается. К удивлению Оливии мы оказывается на той тропе, по которой входили в лес, и Оливия осознает, что до палатки совсем недалеко... но я вижу, что Оливия почти без сил, и предлагаю отдохнуть... мое предложение Оливией не принимается, Оливия вся устремлена к палатке... и поначалу идет бодро... только на последних метрах пути я замечаю, что Оливия движется лишь силой своей воли.
...Ставший неимоверно тяжелым рюкзак оттягивает плечи Оливии назад, и кажется, что Оливию притягивает черная громада вулкана, оставшегося позади. Но Оливия упрямо преодолевает, ставшие неизмеримыми последние метры... и останавливается в удовлетворении своей воли, в изнеможении опираясь тонкими руками о палатку... опустив голову... тяжело дыша.
Я понимаю, что сил у Оливии не остается...
Я подхожу к покачивающейся, держащейся за палатку Оливии, и приподнимаю рюкзак Оливии... Оливия бессильно роняет руки, и я опускаю рюкзак на траву, подхватываю Оливию за тонкую, застывшую талию, и помогаю Оливии дойти до бревнышка возле костровища...
Оливия ничего не понимает, и все тело Оливии дрожит. Поэтому я присаживаюсь рядом с Оливией, не снимая своего рюкзака. Оливия прижимается ко мне, роняет свою голову в копне чудесно пахнущих Оливией волос мне на плечо, и дрожь Оливии затихает... а я глажу Оливию по волосам, по плечам, по спине, разминаю застывшую талию Оливии...
Оливия согревается и вопросительно поднимает на меня огромные глаза, возвращаясь к реальности. Я скидываю свой рюкзак и быстро приношу одеяло, в которое закутываю Оливию, заставляя Оливию встать... ненадолго.
...Оливия с удовольствием греется в одеяле, глядя, как я разжигаю костер, готовлю рисовую кашу с черной смородиной и чай.
Я вижу, что Оливия начинает ощущать, как она голодна! Голодные, огромные глаза Оливии заворожены едой и чаем... И отражают пламя костра...
Я предлагаю Оливии немного каши, Оливия ее мгновенно проглатывает и протягивает мне тарелку для следующей дозы еды, ставшей наркотиком... но я забираю тарелку у возмущенной Оливии, и заставляю Оливию выпить немного чая...
Я понимаю, что сам смогу есть только вместе с Оливией, и жду, когда Оливия допьет чай...
Потом я кладу на тарелки по равному количеству каши и предлагаю Оливии выбрать тарелку... Оливия возмущена "издевательством" и хватает ближайшую тарелку... и ест спеша... но изысканно... а потом мы пьем чай... и разогретая Оливия сбрасывает с себя одеяло... одежду... и все жаркое тело Оливии покрывается мельчайшими капельками пота.
Я переношу разбросанную одежду Оливии в палатку... и расстилаю возле входа палатки одеяло... приглашаю Оливию продолжить пиршество на одеяле... и Оливия соглашается...
Глядя на сверкающую в лунном свете обнаженную Оливию, я тоже раздеваюсь...
Жарко горит костер...
Много раз наполняются чаем маленькие чайные чашечки, и тело Оливии блестит все сильнее... а когда чай кончается, Оливия со вкусом потягивается, удовлетворенно изгибая руки так, как может изгибать чудесные, невесомые руки только женщина... но этого Оливии мало... повернувшись, истомленная Оливия тянет напряженные руки ко входу палатки и этот жест заставляет Оливию сжаться в сверкающую звезду... и начинающееся движение Оливии в палатку приподнимает ослепительно белые ягодицы Оливии, опуская грудь Оливии до одеяла...
...Грудь Оливии достает до одеяла сосками и Оливия раздвигает ягодицы так, что мне становится виден влажно сияющий цветок Оливии... И тайна Оливии раскрывается, издавая приглашающий звук, неожиданно впуская в себя бесцеремонный воздух...
Оливия смущается этим звуком... в смущении замирает... и я тенью вскальзываю в Оливию... ощущаю вздрагивающее напряжение живота Оливии... двигаюсь медленно и осторожно... скользя глубже в тайну Оливии... полную жаркого сока Оливии...
Я ощущаю сжатие влажного воздуха внутри Оливии, но продолжаю движение, и ощущение раздутости тайны Оливии нарастает... и Оливия все сильнее напрягает живот, лоно... застывая, чтобы отдаться внутренним ощущениям... и я увеличиваю давление... медленно... медленно...
...Тайна Оливии сильно сжимается... дрожит... Оливия пытается удержать в себе туго сжимаемый мной воздух... но мое давление сильнее, я вхожу в Оливию все глубже... глубже... и сильно сжатому во влажно-горячей тайне Оливии воздуху не остается места... возмущенно звуча, неимоверно сжатый в напряженной тайне Оливии воздух вытесняется мной, вынося для меня внутренний запах Оливии... И Оливия обвисает на моих руках, падая грудью на одеяло... а когда я начинаю движение из тела Оливии, Оливия не может сдержать в себе сильный глубоко-горловой стон... втягивает живот и выгибается, дрожа... широко раздвигая ягодицы... чуть снизу, сильными пальцами я помогаю Оливии раздвинуть ягодицы шире... и медленно выхожу из напряженной тайны Оливии... но тайна Оливии остается раскрытой... издавая приглашающий звук снова впускает в себя жаждущий тайны Оливии воздух... и я снова вталкиваю впущенный тайной Оливии воздух глубоко в тело Оливии... и снова заставляю вытесняемый мной воздух возмущенно звучать и выносить для меня внутренний запах Оливии... И Оливия снова несдержанно стонет и втягивает живот... и еще... и еще...
...Я сильно сжимаю талию Оливии... я стискиваю талию Оливии сильнее... еще сильнее... я заставляю Оливию раздвигать ягодицы шире... шире... мои движения становятся размашистыми,... я вхожу в Оливию мощными ударами предельно глубоко... с каждым моим дерзким ударом в глубину тела Оливии Оливия сильно выгибает спину, упираясь руками... торжествующий, резко звучащий бесцеремонный воздух властно-исступленно треплет раскрытые лепестки цветка Оливии, заставляя Оливию непрерывно содрогаться всем прекрасным телом и необузданно, дико кричать ничего не осознающей первобытной самкой от непереносимого наслаждения... и неистово-дикий, глубоко-горловой крик Оливии заглушает влажный звук соединения наших тел... И я теряю ощущение реальности, ощущая глубоко внутри тела Оливии лунный огонь...
...Яростно кричащая насыщенным страстью глубоко-горловым голосом Оливия, изнемогающая в наслаждении... торжествующие звуки освобождающегося из напряженной, заполненной внутренним женским соком, глубины женской тайны Оливии упругого, трепещущего воздуха, выносящего потаенный женский запах, заставляющего нестерпимо-изощренно вибрировать лепестки чудесного женского цветка, усмиряемые лишь мощными, глубокими движениями моего тела... гулкие удары волн океана... все времена, все вселенные соединились... чтобы взорваться!... глубоко внутри Женщины... глубоко-глубоко... на пределе крика Оливии!...
...и исчезнуть...
...оставив глубинно содрогающуюся Оливию... сверкающую, в облаке женского запаха... божественного лунного запаха Женщины.
И я окружаю Оливию своей властью... Отстраняю Оливию от настоящего... Я протягиваю свои руки лианами... и успокаиваю резко вздрагивающую спину Оливии... ягодицы Оливии... бедра Оливии... я ложусь на мокрую спину коленопреклоненной Оливии и обнимаю Оливию... я глажу вздрагивающие груди Оливии... нежно... нежно...
...Оливия затихает... Только в глубине тела Оливии продолжается движение... и ягодицы Оливии сжимаются и расжимаются... и это не остановить... я знаю.
...Оливия всхлипывает... плачет... и продолжает сжимать и сжимать внутри себя мое тело... и я понимаю, что Оливия счастлива... и я продолжаю нежно ласкать вздрагивающие груди Оливии...
...Оливия обессиленно ложится грудью, прижимая мои руки к своим грудям... и я ощущаю, как по моим рукам скатываются капельки пота Оливии... я зарываюсь лицом во влажную гриву диких волос Оливии... я целую шею Оливии... и зубы мои требуют участия в моем пиршестве... и я покусываю шею Оливии... ласково... нежно... совсем не больно...
И мое тело освобождается из власти дрожащего тела Оливии... чтобы я мог вырвать Оливию из власти Земли... чтобы я смог объять Оливию своими руками, телом, бедрами... И Оливия сжимается в комочек... в маленький-маленький комочек счастливой Оливии... счастливой, шепчущей Оливии... и счастливый шепот Оливии не может заглушить грохочущий океан...
...sei veramente prezioso per me...
Юрий Меркулов и Оливия Тани.