* * *

Александр Сергеевич, это судьба!
Мы Вас знаем, простите, еще до зачатья:
Где Вы пили, какие едали хлеба,
И почем покупали штиблеты и платья...

Нам подробно расскажет бульварный листок,
С кем и сколько Вы как-то, и что Вам за это —
А ученый синклит намудрит черт-те что
Про чувствительно-пылкую душу поэта...

На потеху невеждам, на зависть друзьям,
Быть убитым, когда уже все состоялось,
Сбросить тело в полете — и в звезды всиять
Одиночество, гений, мечту и усталость.

Пусть базарят любители мертвых собак,
Чьи достойнее слезы у Вашей постели...
Вы, конечно же, знали: такая судьба, —
Только, вот, подчиняться судьбе не умели.

Вроде, выбился в классики — и на покой,
Мемуарить, подальше от геморроя...
Ну, а Вы? — беспощадность черновиков,
И на каждом шагу — несовместные роли.

Вам бы где-то попроще, без глупых обид...
К черту слухи! На кой оно, чтобы как люди!
Но, увы, Вас никто никогда не любил —
И теперь уже, видимо, и не полюбит.

Разве лишь иногда над обрывком из Вас
Загрустит на панели продрогшая муза —
И Вы будете с ней, на какой-нибудь час,
Как случайный клиент ее, наг и неузнан.

Торжество индустрии, постельной возни —
Не осталось и памяти чудных мгновений.
Пошлость, грязь, суеверия... Это они,
Современных поэтов сутулые тени.

Тот — некстати явился, тот — рано ушел...
Тоже пишут — но с Вами поспорить слабо им.
Да, конечно, судьба... Только круг завершен —
И пора самому становиться судьбою.