Дни.
Бронированной поступью.
Идут.
Мнут неоперившуюся душу сапогами.
Мысли мнут. Эмоции мнут.
Жернова
секунд и минут
перемалывают
металл — и камень.
Душа не камень.
Раздавленная вдрызг —
не дышит, —
и вдруг
с неба ночь падает вниз,
мгновением передышки.
И зверски хочется упасть
и уснуть.
Небо — бездна, — и то не тянет.
А тут
в эту почти черную голубизну
кто-то
звезды
бросает горстями.
Это — конец. Сон — к чертям.
Отдых — туда же. Небо глазами
пробуравливаю —
и слушаю,
как звезды шелестят
разноцветными, мерцающими голосами.
А если задуматься — ну что там
такого?
Ведь не деньги, хоть и светятся.
Просто
ночь выметает всякий хлам
рябым, обшарпанным
месяцем.
А когда вычистит добела —
рассвет всплывет
болезненно розовый...
Вот, еще одна ночь
прошла.
Проза.
И незачем понапрасну сходить с ума.
Звезды — это же
с тоски сдохнуть можно:
если не дождь или туман —
так каждую ночь
одно и то же.
Разнообразия —
ни хрена.
... А сны — такие разные!
Приятного сна.
Но
с чистого неба
в сотый, тысячный раз,
взрывая безмолвие,
остатки покоя руша, —
гордая мудрость сомнения
вливается в душу
искренним взглядом таких
человеческих
глаз.
Критики! Не стройте мрачную мину.
Пусть я бог знает которым это сказал,
но —
вчувствуйтесь: смотрят в нас
глаза любивших —
но не любимых,
смотрят — врагов
пронзительные
глаза;
смотрят с насмешкой,
с тихим укором,
смотрят, злорадствуя — и скорбя,
видят так,
как нескоро
люди
научатся
видеть себя.
А где-то — день.
И бездна дел.
Другие — живут.
А мы спим...
В нашей
спасительной
темноте
звезды
глаза заменяют им.
И под этими взглядами я —
ничто.
Мне страшно
хотя бы мгновение
не быть,
когда мое бездействие видят те, кто
творит
время
в неуловимости событий.
Ночь — это почти тишина.
Как многоточие в конце фразы.
Я — один. И ночь
тоже
одна.
Но мы слишком разные...
Пусть!
В одиночестве слов и мыслей,
я все-таки знаю,
что — это:
звезды
становятся самым
близким,
когда на Земле
близких нет.
И если я бешенством дня
изранен,
в себе не уверен,
в других — тоже,
звездное небо —
не обманет,
подняться
и стать собой
поможет.
Спасибо
вам,
звезды!
За мудрость вечности, вашим светом
подаренную тем, кому еще не поздно
стать — хотя бы в душе — поэтом.
За светлое — и земное.
За предчувствие неизвестного.
За вечную жажду
нового.
За нелицемерную
честность.
За все,
что должно быть —
и будет.
За мою неустроенность,
и невезучесть.
За то,
что вокруг меня — все же
люди,
хотя и не всегда самые лучшие.
И что бы со мной ни случилось, я знаю: так надо, —
и должен держать,
пусть не хватает сил, —
но, пока не сломлен,
я еще имею
право
спросить:
А вы
когда-нибудь
видели
звезды?
Вспомните — может, в далеком детстве
смотрели на них
с восторгом
и немым вопросом —
и ждали сказочных чудес.
А нынче все это — где?
Вместе со старыми игрушками
брошено, забыто,
в один
прекрасный
день
ставшее чем-то мешающим,
ненужным.
Да, взрослому звезды не на что —
у них дела поважнее.
А эти блестки в вышине —
так на то
есть всякие там поэты,
да пенсионеры.
Попробуй, заикнись, что не в этом суть,
что звезды — это только самое
внешнее,
а главное — что они нам несут, —
ведь именно
это
людей очеловечивает...
Куда там! Скорей дойдет до могил.
А живые плюют — как на нечисть:
Какого х... е...шь мозги?!
Делать больше нечего?..
О да, дел по горло,
и даже более —
времени
ритм
сроки
режет.
Лучше,
привыкнув к обыденной роли,
не ощущать притупившейся
боли —
и в небо
смотреть как можно реже.
Что ж, ваше право — забыть, забыться
в праведном сне;
пусть дуракам по ночам не спится —
вы умней!
Незачем душу будить напрасно.
Прочее — муть.
Вам-то, конечно, давно ясно,
что к чему.
Я умолкаю.
Я — это прочее.
Будем считать, случайно с пера сорвалось.
Спите, люди. Спокойной ночи!
Спите,
чтобы не видеть
звезд.