Полярное сияние
Качнулся луч в глубинах где-то
И кисеей взметнулся в вышине.
Вот яркая волна пурпурового цвета
Взорвалась в звёздной тишине.
Поплыли волнами полотна голубые.
Тончайший шелк всё ярче, всё синей.
В морозной тьме гирлянды огневые -
Мгновенно вспыхнувших миражных фонарей.
Хрустальный свод в причудливом сияньи.
Деревья замерли, как будто смущены,
Что небо и земля в беспечном ликованьи,
Спугнули прочь полуночные сны.
Искрится снег... Кружит, не уставая,
Зовущий томный вальс. И в звёздных небесах,
Свой вечный путь над миром совершая,
Плывёт куда-то ночь в мерцающих лучах.
Плывёт немая ночь и, полная презренья,
Глядит как в глубине, зияющей под ней,
Бессильный человек, ничтожный раб мгновенья,
Пытается затмить лучи её огней.
Сегодня поутру вдруг оттепель упала,
А город размечтался и оттаял.
И вёл себя он как-то несолидно:
Катался на раскатанных дорожках,
Бросал сосульки в утренних прохожих,
Звенел капелью, норовя попасть за ворот,
Дразнил девчонок тенью сказочного принца,
Подслеповато щурясь утреннему солнцу.
Прохожие же шли и ничего не замечали.
Спешили по делам, чему-то улыбаясь...
***
Сгущалась в небе чернота,
Свинцовой синью наливалась.
Вода мне сплющенной казалась,
Давила сердце пустота.
Тревожно Енисей скользил,
Катились с плеском волны прочь,
К нависшим тучам мрачным - в ночь...
Не оставалось больше сил
Смотреть на муть свинцовых вод.
Шторм приближался грозным валом.
И, вдруг, обрушился обвалом.
И точно рухнул небосвод!
Как плеткой небо обожгло,
Змеясь, взорвался в туче шар.
И, с треском, бешеный удар
Взломал небесное стекло!
Злой коброй вздыбилась волна.
Гром, точно камни рассыпая,
Метнулся в горы, затихая.
Дождя низвергнулась стена...
Безумной силы ветра шквал
Промчался, берег очищая,
Весь в пене, камни сокрушая,
Прибой победно грохотал.
Стихией в буйстве восхищаясь,
Стоял я мокрый, возле скал,
И образ в сердце оживал:
Я вдруг увидел камни, вал...
И барс, поверженный, лежал
И Мцири гордо в даль смотрел,
К борьбе возвышенной взывая...
Катилась буря, завывая...
***
Из мерцающей тьмы, вдруг опустится тоненький лучик,
И нахлынет мотив, зазвеневши ответной струной.
Я готов зарычать из-за нескольких выпавших строчек -
Ритм потерян стихов, и они не написаны мной.
От миражной луны колдовская исходит истома.
В серебристой ночи колокольчиком манит звезда.
Я люблю всех друзей, что со мною ещё не знакомы
И любимых моих, что не встретятся мне никогда.
Спит Дудинка вдали, одинокой Полярной звездою,
Продолжается жизнь, даже в этом бескрайном снегу.
Я люблю те стихи, что ещё не написаны мною,
Те стихи, что вообще написать не смогу.
Неправда, что Север унылый и мрачный -
Вода в Енисее хрустально прозрачна.
Я вижу, как краны, по воле людей,
Изящно склонились к бортам кораблей.
Красиво и точно. И вроде беспечно...
Но нет, не беспечна, ведь жизнь - бесконечна.
И город мой, слившись с извечной мечтой,
Столетья считает над гордой рекой.
***
"Таймыр" - не просто слово,
Не ширь снегов, не льдов простор.
Нет, тут всему первооснова -
Тепло души, зиме наперекор.
Потом - полярное сияние.
Рыбалка - в ледяной глуши.
Таймыр - не просто расстояние,
А состояние души.
Зимовка. Дикий посвист вьюги
И вой матёрого в ночи.
Тоска тягучая на юге,
К которой не найти ключи.
А ключ - в восходах на рассвете,
Когда рассвет - на целый день.
И жаль, что мы с тобой в ответе
За мрачную над тундрой тень.
Дымы Норильска, боль утраты.
И деньги выше, чем закон.
А я горжусь, что был когда-то
Седым Таймыром покорён.
***
За сопкой волк всю ночь тревожно выл,
Напуганный огнями на стоянке.
И первый снег призывно - белым был,
Как иней на ресницах нганасанки.
В ночной тиши метался огонёк свечи,
Играя тенями в заброшенной избушке.
Чуть слышен шёпот остывающей печи,
Прощальным вздохом умирающей старушки.
Сквозь пыль оконца лился желтый свет,
В моём балке, казалось, рок томился.
Твой взгляд... надорванный портрет...
И мысль: "Опять, дурак, не извинился".
***
Брошу все и уеду!
Пусть под крыльями стелится Ночь.
Одержу над собою победу...
К черту север, сомнения прочь!
С легким сердцем куплю в Алыкеле
Свой билет - и лети самолет!
Пусть кружат над Таймыром метели,
Пусть другим вьюга песни поет!
Всё уеду!...Но выйдет, что даром
Мерз я здесь за полярной зимой.
Брел в пургу на мелькнувшие фары.
Строил. Жил. Обзавелся семьей.
Бросить все и уехать? Просто
Сдаться в средине пути?
Но как жить без полярного лета?
Как полжизни с собой увезти?...
Дрожало окно сотрясаясь,
Трепало прохожих за ним.
Гудела пурга усмехаясь,
Растрепанным мыслям моим.
***
Брусникой, ивами и звездами,
Гладь озера светилась в сентябре.
И облака морошковыми гроздьями
Ныряли в эти воды на заре.
Но вот листву сухую, с позолотою,
Взвихрил осенний ветер пеленой.
Пришла зима с постылыми щедротами
И все сковала коркой ледяной.
Зажав озера снеговыми стражами,
Ревниво льда прикрыла наготу.
Во что смотреться облакам прикажете?
И небо потеряло красоту.
***
Суета, вертолётные старты
И прощальный приглушенный крик.
Посидеть бы у чума на нартах,
Как долганин - старик.
Неподвижны, суровы морщины,
Величав и бестрастен на вид.
Ветер белые треплет седины,
Складки парки едва шевелит.
Изваянье немое, скульптура.
Рядом - чум, как магический круг.
Здесь писала Огдо жизнь с натуры,
Под оленьих рогов перестук.
В трудный час вспоминаем про совесть...
Мне бы с ним посидеть не спеша,
Не особенно в памяти роясь,
Просто пусть чуть оттает душа.
Но поставлено время на карту:
Вездеход, самолёт, "материк"...
Посидеть бы у чума на нартах,
Как долганин - старик.
***
Растаял день. Подстрелянною птицей
Забился тусклый свет от маяка.
Поплыли в ночь миражной вереницей
Над цепью волн, медузы - облака.
Затихло всё. Лишь Енисей не спит,
Качая над собой таинственный туман.
Отхлынет в тишине, зловеще замолчит,
Накатит, зазвучав, как храмовый орган.
Среди камней вода не серебрится,
А отливает ртутью - тяжела.
Туман всё гуще, стелется, струится
И слышен стук казачьего весла.
Рокочут волны. Чудится из мглы
Раскосое лицо со сжатыми бровями,
И остриё нацеленной стрелы,
Мерцает под нависшими ветвями.
Как нервы в этот час напряжены:
Один неловкий шаг, неверное движенье,
И мне грозит из этой тишины -
Беспамятство минувшего - паденье.
***
Седой Таймыр! Курятся снегом сопки,
Вздымая в небо белое перо.
А здесь внизу, пока неслышно, робко,
Теплится родничок - живое серебро.
Вот так и чувства теплятся незримо,
Наполнив жизнь тоской неясных снов
И я иду, подобно пилигриму, (сл. Ожегова)
В снега, как в храм, на этот странный зов.
В безмолвии, суровом и угрюмом,
Услышать в воздухе аргиша перезвон,
Найти друзей в подслеповатых чумах -
С душою нараспашку испокон.
Спешу, чтоб насладиться синей далью,
Где тундра разметалась, словно шаль,
С такою предрассветною печалью,
С такой зарёй, что прошлого не жаль.
А небо, в чуть сиреневом отсвете,
С Полярною Звездой, мерцающей в потьмах,
И робкое восходов многоцветье,
С весенним перламутром в облаках.
Застыну над заснеженным обрывом,
Где лёд реки сверкает, как алмаз.
Застигнутый восторженным порывом
Я вдруг пойму, что родился сейчас.
Я вдруг пойму, в минуты озаренья,
Того, кто гениально, как Шекспир,
Все эти вот волшебные виденья
Назвал в едином выдохе - Таймыр!
***
Апрель в Дудинке
Апрель так переменчив и капризен:
То солнце светит, то вдруг невпопад
Пурга свирепо застучит в карнизы.
То, вдруг, капели льётся водопад.
На Севере свои законы у природы:
Зима ещё баюкает весну,
И в Енисее сонно бродят воды,
Лишь треснет лед, нарушив тишину.
Но улиц вид какой-то непривычный -
Сосульки на домах, синеют берега.
И шеи нежные, девичьи,
Волнуют взор сквозь мех воротника.
***
Кряхтит Енисей, словно старый,
Дудинка в туманной фате.
Тоскует мой друг под гитару,
Забыв о дневной суете.
А в песне - слова, про разлуку,
Любовь, что сгубил сгоряча,
Разгульную, грешную скуку,
Чужую жену у плеча.
Серёга, о грустном не надо,
Полнее стаканы налей.
Весна, глянь, купается рядом,
Целуя взахлёб Енисей.
И нежно окрашенным ситцем
Накрыла вокруг берега.
Рисует любимые лица
И ту, что тебе дорога.
***
Меж холмами, как в раме,
Льётся вдаль Енисей.
Я иду на свиданье
В город песни моей.
Вновь Дудинка в тумане,
Вновь гудит теплоход,
И спешат горожане -
Дождались. Ледоход.
Засмотревшись на краны,
Как живой человек,
Енисей, голубея,
Льдов замедлил разбег.
Звонко колются льдины.
В иглах - радужный свет.
Робко входит в Дудинку
Лета тихий рассвет.
***
Веточка ольховая
Инеем покрылась.
За пригорком хрупкая,
Наклонясь, укрылась.
В ночь опять завьюжило:
Веточку заносит.
Три последних листика
Снежный вихрь уносит.
Ниже ветка клонится -
Уберечь бы почки,
Чтоб весной пахучие
Распустить листочки.
Стонет ветка стылая,
Экая бедняга,
Я и сам от жизни
Мёрзну, бедолага.
Давит тундра белая,
Енисей торосит.
Буйства вешней зелени
Моё сердце просит.
***
Гонит листья над тундрою ветер
Первый снег грустно ловит рука.
К горизонту ушедшего лета
Вдаль уныло плывут облака.
Покидаю я край, ставший милым.
Взглядом берег реки обвожу.
Постою и у лиственниц хилых
Им прощальное слово скажу.
На воде черной вечера блики,
Катера одиноко стоят.
В небе гаснут печальные крики -
К югу серые гуси летят.
Вот и всё. Отошли от причала,
"Прощанье славянки" плывёт над рекой.
И скорбная скрипка в душе зазвучала,
Словно я бросил кого-то с бедой.
***
Над сопкой отблески огня,
Крадутся, словно, рысь.
Звучит тоска по свету дня
Из горла волка ввысь.
Мерцает робкая звезда
Снег жадно лижет стужа.
Шаманка мглы пришла сюда,
Внушая тундре ужас.
Парит над бездной Дух - мираж,
Туманной вечной Тьмы.
Стоит с шаманкой рядом страж -
Косматый Лик зимы.
Мерцает бубен у костра,
В сиянии луны.
Шаманка - Севера сестра,
Камлает Духу тьмы.
Гортанным голосом поёт,
Глаза горят во мгле,
И волчий хор вожак ведёт -
Всё в трансе, жутком сне...
Лежит, не вырваться из сна,
Чуть выгнув скорбно спину -
Спит, околдована Весна,
в хрустальной глыбе льдины.
***
Белым мамонтом вдаль, миражом бестелесным
Разгребает пургу вездеход в перелеске.
Между мной и пургой, бак спиной подпирая,
Словно бог Саваоф, сварщик наш восседает.
Весь сугубо земной. Седой блин бородёнки.
Вместо нимба на нём вата драной шапчонки.
Дремлет "бог", прикорнув, и его укачало.
В такт ухабин дрожит бородёнка устало.
Скоро сутки без сна в этом грохоте тесном.
Закружила пурга, замотала нас грешных.
"Боже, нам бы поспать! Жизни этой не рады!
Снизошли благодать, на заблудшие чада!".
Снежный шквал напирал, средь кустов завывая.
Лязгал траков металл, тяжко Землю вращая...
***
Возвращение в Дудинку
Во тьме выхватывают фары
Клубки белёсой темноты:
То слабый след дороги старой,
То чуть приметные кусты.
Пурга, мешая ночь и день,
Баюкает и сладко стонет.
Сознанье, погружаясь в тень,
То вынырнет, то снова тонет.
След выползает на пригорок,
И вдруг качнулся впереди
Миражными огнями город...
И что-то дрогнуло в груди...
Минут томительно скольженье:
Всё ближе, ближе окон свет -
Огромна сила притяженья
Далёких маленьких планет.
***
Парку в ночи нганасаночка вышила.
Долго цвета подбирала и выбрала:
Нарты и чум, словно буковки, вывела,
Черные, красные вышиты линии.
Парку чудеснее люди не видели -
Краски сияния, всполохи синие.
Тропы оленей все в искристом инее.
В звездном мерцании - снежные линии.
... Бубна напевы в пургу ветры выдули,
Тундры мелодию звонкую выкрали.
Мчатся олени под гулкие выстрелы.
Красным по белому вышиты линии.
Охотники пришлые духов обидели:
Белых, священных оленей всех выбили.
В сопках безмолвствуют сумрачно идолы... (Сл. Ожегова)
Прошлого с будущим прерваны линии...
***
Северное сияние
В поднебесье огни разметались
Кисеей заполняя простор.
Свой сияющий медленный танец,
Начинает волшебный танцор.
Звёзды кружатся в хороводе,
Разлетясь, как алмазная пыль.
В полыхающем небосводе
То ли не быль всё, то ли быль.
Силится месяц прорваться
В какофонию света и тьмы,
Но зелёным готово взорваться
Небо черное звездной зимы.
Ночь полярная, словно красавица,
Приподняв чуть свою паранджу.
Мне, замёрзшему, хочет понравиться:
Я не то, мол, ещё покажу...
Хоть и колет мороз, точно жало,
И заждался я нынче весны.
Мне теплее и легче вдруг стало,
Подсмотревшему зимние сны.
***
Ностальгия
Солнце светит слепящим потоком,
В снежном блеске апрельская синь.
Где-то Север находит истоки,
Чтобы черпать тоскливую стынь.
Я полярной красой зачарован -
Белым инеем в солнечном дне,
Но милее мне запах черёмух,
Расплескавшийся по весне.
Там в апреле невесты - берёзы,
Серьги сбросив на алой заре,
Опускают в росу свои косы -
Оттого и тоскуется мне.
Слышу юности голос напевный,
Птичий гомон весенних полян.
Снова хочется мне в деревню -
Оттого я весною пьян!
Ночь - тоска! В рыбацкой майне
Тёмную мне душу приоткрой:
Что влечёт на Север твой бескрайний -
Мрачный, полудикий, ледяной?
Ночь - шаманка! В мире грозных духов
Манит вдаль Полярная звезда.
И идут в снега, собравшись с духом,
В белое безмолвье, навсегда...
Ночь - мираж! Ты - вопль мгновений
Льдами вдруг затёртых кораблей.
Сколько их под крик гусей весенних
В вечность уносил твой Енисей.
Ночь - баюн! Зовёшь неудержимо
В белый мрак нехоженных путей,
Знаком тайны спутала незримо
Сонных, но не сдавшихся людей.
Ухнет снег. И словно дух заплачет.
Тундра спит, молчание храня.
Лишь сиянье всполохами скачет
Тайну ночи в красках хороня.
***
Стынет ночь над тундрой белой,
Всполохи колышутся, поют.
Лиственница снежная осела
Спит у Енисея на краю.
Треснет лёд, никто не слышит.
След оленя вьюгой замело.
Енисей во тьме устало дышит
И ему под снегом тяжело.
Чуть бежит позёмки тихий шорох,
Снег искрится, дымки пелена.
Среди звёзд качнётся сонно всполох.
Ночь. Сиянье. Снег. И тишина.