Мартовский Александр Юрьевич : другие произведения.

Отвратительная поэзия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник поэм и стихов. Включает в себя наиболее известные и многократно опубликованные работы Александра Мартовского, такие как "Посвящения", "Нищие", "Радикулит". Потрясающее торжество циничного натурализма.

  АЛЕКСАНДР МАРТОВСКИЙ
  ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ПОЭЗИЯ
  
  
  ДАНЬ ВРЕМЕНИ
  Человеческая жизнь не бывает короткой. Один день, один час, одна секунда - это жизнь. Сколько живых существ рождается и умирает за любой ничтожно малый промежуток времени, сколько непредсказуемых и предсказуемых событий наполняет вселенную. Все ничтожное, глупое, бесполезное изменило свой статус, если попало под этот час, этот день и секунду, имя которым жизнь. Не представляю, зачем и какого черта, но именно ничтожно малые промежутки времени не такие как все. Остальные такие, штампик негде поставить, а эти нет. Может, выбор на них получился более правильный, может, удача попала в достойную колею, или судьба. Не разбираюсь, чей выбор, какая удача, откуда судьба. Они особенные, они не такие.
  Долголетие не обязательно жизнь. Проходят годы, но ничего не меняется во вселенной относительно точек входа и выхода. Сто лет в вакууме. Тридцать шесть тысяч шестьсот или чуть более дней беспросыпного мрака. Миллионы секунд растворились и сдохли. Когда-то на первой секунде вошла сюда жизнь, чтобы затем благополучно отсюда убраться и выйти, не оставив после себя ничего. Хотя бы единственный день, или час, или секунда остались. Все как вошло, так и вышло. Скользкое и слабое, микроскопическое и исчезающее. Господи мой, целых сто лет, а кажется и не жил. Этой чертовой жизни не получилось на половину секунды, на треть, на десятую часть... Не набирается, нет ни черта. Вакуум, мрак, скользкая бездна.
  Но не психуйте, товарищи. Жизнь не определяют годами, днями или секундами. Математика здесь не самая точная из наук. Она полегла в формулах, но не дает ответа. Она доусреднялась до тошноты, но частности с ней не стыкуются. Она запала на бесконечное, но бесконечное в математике только значок, некая перевернутая восьмерка, даже не цифра. Нет цифры, нет точности, нет абсолютной величины. Значок есть. Однако он ничего не показывает и ничего не доказывает. Если умный, разберешься в одной плоскости. Если глупый, выпучил глаза, но ничего не пришло в голову. Перевернутая восьмерка для нас слишком много и слишком мало. Человеческий разум против дурацких восьмерок, он не переваривает перевернутую бесконечность, тем более, он защищается от перевернутых, бездоказательных, неабсолютных до тошноты величин. Мы наизобретали богов, чтобы с их помощью оградить себя от бесконечности в виде перевернутой восьмерки.
  Не психуйте и не спорьте, товарищи. Бог всего-навсего изобретение разума, а человек трусливое существо, обладающее этим самым разумом. И как трусливое существо, человек не желает взрывов и потрясений, а желает устраивать жизнь малыми дозами. Малые дозы лучшее лекарство для человека. Между тобой и вселенной лежит бог. Или стоит бог, если не нравится его горизонтальная поза. Или носится он же с выпученным глазами, если не нравится статика. Ты слушаешь, это бог, это нечто такое, что отделило тебя от вселенной. Если перевести на русский язык, наконец-то нашелся посредник. Напрямую не нравится без посредника, как бы чего не случилось или не вышла какая ошибка. Через посредника чуть полегчало. Ты не представляешь, как обращаться с этой вселенной, а он представляет. Он создатель вселенной, он ее папа и мама, он вроде рыбы в межзвездной воде. Короче, хватит морочить мне голову, есть товарищ, который сюда поставлен, и точка.
  Вот мы и успокоились. Длинная жизнь в любом варианте счастливая. Счастье распространяется корпускулами, счастье пришло и ушло сплошной полосой, счастье во всех отношениях есть положительная величина. Опять же длина жизни измеряется счастьем. Странная мера, черт подери. Нематематическая какая-та, неподлежащая логике и анализу. Неужели из наших изобретенных по человеческой тупости величин, из тех, что от нашего изобретенного бога? Можно подумать, человек никогда не останавливается в одной точке. Если толкнули, значит, толкнули его. Если запрыгал, значит, запрыгал по определенной траектории и соответствуя какому-нибудь закону вселенной. Прыжки человеческие такие мелкие, но в некоторой степени показатель. Изобрел бога и сам испугался. Страшный бог, карающий бог, справедливый. С этим не поразговариваешь, не пообщаешься на равных. А вдруг не поймет? Страшно, если совсем не поймет. Другого шанса не дали.
  Здесь не сумасшедший дом, но чертовски похожее положение на планете Земля, если Землю считать нашим общим домом. Человек запугивает себя, человек отклоняется от истины. Сначала нестерпимое величие вселенной, затем нестерпимое величие бога. Нет, чтобы объединить то и другое, бога и вселенную, первое со вторым, или наоборот, вселенную и бога, второе с тем, что осталось. Объединил, поставил на место, теперь законное право на отдых. Не получается, не такой человек. Объединить две похожие или адекватные величины еще страшнее, чем прежде. Сильное в сильном, мощное в мощном, бесконечное там, где всегда бесконечность. Только подумал про бесконечную бесконечность, как понесли тебя вперед ножками. Вселенная усилилась, и поднялся господь. До этого ах какие они! А теперь ох какие! Лучше не усиливать никакую вселенную. Разъединение, разлом и развал. Найден посредник между тобой и вселенной. Нужен новый посредник.
  Впрочем, дурное дело не хитрое. Придумали бога, придумали церковь, опять полегчало. Правда, платить приходится вдвое, и втрое, и впятеро. Церковь за так не работает, она три шкуры сдерет на свою оплату. Но все равно полегчало. Бог далеко, безмолвный и безответный. С ним договариваешься без стопроцентной уверенности, что проскочил договор, потому что он безответный. Услышал и записал в свою черную книжицу не обязательно то же самое, что услышал. На одной страничке твои добродетели, на прочих, сам догадайся чего. Под добродетели отводится только одна страничка, под все остальное прочие. А книжица черная, а книжица пухлая. Больше того, распухает она на глазах. Вчера казалась этикеткой от спичечного коробка, сегодня со спичечный коробок, завтра в два или три дома. Не останавливается, но распухает божественная книжица. Это прочие страницы, это все для тебя. Не бей по балде, не стучи свыше всякой меры. Может, услышал господь, может, нет. А вдруг не услышал? А вдруг занес не на ту страницу или в раздел под названием 'прочие'.
  Я повторяю, без посредника полный отлуп. Вот церковь, вот дверь, вот мирское и глупое. В церковь приносится мирское, которое на тот свет не берется. Опять же у тебя не берется. У посредника очень и очень берется. Вот поэтому он берет, берет и берет. Он ничем не побрезговал. Все для господа твоего, все для страшного, для 'придуманного'. Ты облегчаешься, а 'придуманный' пополняется. То есть не он сам, но посредник его, самое ответственное лицо после господа. Черт подери, пускай пополняется. То ли грехами, то ли страницами. Как говорится, назад в коробок, в этикетку, в ничто, чтобы не занесли, не ударили. Или почувствовал, ласковый мой, насколько игра стоит свеч? Пара серебряников, пятая шкура и что? Ты забыл о вселенной, ты договорился с господом богом.
  Человек живет долго, другое дело, живет ли он счастливо? Первая секунда, вторая, двадцать восьмая счастливой жизни почему-то переходят в жизнь несчастливую. Первый день, пятый, сто девяносто седьмой несут за собой и счастье и горе. Первый год... Дни складываются из секунд, годы из дней, жизнь из того, что осталось. Каждый год вроде секунды, и хуже, и меньше. Не успел подумать про очень хорошую жизнь, а волосы белые. Не успел оглянуться на очень большое и жирное счастье, а зубы искусственные. Не успел возроптать против вселенской несправедливости, а прихлопнули крышкой. Извращение не извращение, позор не позор, добродетель не добродетель в бесконечной игре времени. Все приближается и отклоняется, все наезжает и отъезжает, все суматоха и суета. Раз суета, два суета, три суета. Посчитал и сбился со счета. Математика призывает к логическим вычислениям, а тебе оно по фигу: и гадко, и подло, и очень устал. Каждый счет суть отъезжающая секунда, которой так мало, так дьявольски мало осталось.
  Впрочем, это Россия. Цивилизация не такая, как у других. Развитие не такое, как ожидают не наши товарищи. Счастье... Оно опять не такое. Да собственно ты и сам не такой. Психованный, да. Шизонутый, согласен. Извращенец, ну нет, ни за что не назвать извращенцем природного русского. Правда, всякое было, и есть, и найдется. Только на нашей прекрасной земле, только в нашем любимом отечестве, только в образе милой, изъеденной язвами, обесчещенной, изможденной, но нашей системы. Наконец, от российских и никаких тебе больше харчей голова всегда развивалась на уровне пояса. Это не открытие, это факт. Голова на уровне, и пояс на уровне. Голова нынче там, где ее законное место. Так было, так будет, такое не изменить президентскими указами и кликушеством всяких нерусских товарищей. Пояс и голова, как основные факторы русской системы.
  Я не отвергаю церковников. Они кое-что разузнали, они кое в чем наловчились за пару тысячелетий от рождества Христова. Чтобы подействовать на мозги, надо подействовать на то самое место, где находится пояс. Дураку известно, мозги в голове, а последняя не изменила первоначальное положение, предоставленное ей природой. Чтобы подействовать на желудок (основную часть пояса) необходимо включить голову. Еще одна аксиома. Если пища непереваренная, она опасна для здоровья. Камни, гвозди, бревна, колючая проволока. Через голову быстрей переваривается любая пища. Хлоп да топ, вышел микроб. Топ да хлоп, выскочил бог. Это слова, это фразы, это воздух и колорит самой воздушной и колоритной религии на земле. Ну, вы догадались какой? Которая не опасная, которая все переваривает.
  Религия не философия, а церковь не бог. Но желудок есть основная часть пояса (о чем мы уже говорили) и очень капризная часть. Хочется кушать, хочется булькать, даже рыгать через все тот же желудок. Раз рыгнул, два рыгнул, три рыгнул. Вот освободился желудок, вот готовый для нового заполнения, вот производит новые мысли. Что на уровне пояса, то несет специфическую окраску. Не поддельные хоромы, но поддельный сарай. Не сумасшедшая истина, но сумасшедшая школа. Не полет по вселенной, но копошиловка в сточной канаве. Для церкви и сточная канава опять же вселенная. Если из сточной канавы получается вытащить барыши, более или менее удовлетворяющие желудок посредников между нами и богом, значит здесь та же вселенная. Если вытащить ничего не получится, не время лить слезки, чуть напряги свою голову или свой пояс, теперь оно можно.
  Человек не создание церковного бога, но церковь создание человека. Сие естественный факт, понимаемый русскими. Я тебя создаю, ты меня ублажаешь и успокаиваешь. Русский характер бешеный. Русский характер не из постоянного материала. Он из солнца, из ветра, из моря, из русской земли. Все переменчивое, ни в коей степени постоянное. С таким характером трудно управиться. Да что я вам говорю, с ним не управиться никогда, ни при каких обстоятельствах. Русские измучались, создавая церковь. Церковь не успокаивает, не ублажает. Она погрязла в маленьких повседневных проблемах, она закопалась в быту и личной жизни собственных служащих, она превратилась в иждивенческое звено, ну и так далее. Иждивенческое звено надоело кормить, теперь разрушаем.
  Борьба между посредником и его нанимателем это нормально. Больше того, нормально на русской земле. Каждый год, каждый день, каждый час посредник обязан доказывать необходимость собственного существования своему нанимателю. Существует бог, при чем христианский божок определенной направленности, значит, найдется посредник. А если бога не существует? А если он та же вселенная? Вы представляете, какие страшные 'если'? Для несуществующего бога другие критерии, отрицающие его существующего посредника. А для нанимателя и голова умнее, и денежки целее, и шанс вернуться на прежнее место выше уровня пояса. Но посредник имеет свой шанс. Он против, чтобы кто-то и что-то вернулся. Бог его благополучие, бог его благоденствие. По крайней мере, от бога питье и жратва. Человек не воздухом набивает желудок. Воздух для дураков. Для церкви питье и жратва. Не подсовывай свой омерзительный воздух.
  Я еще ничего не сказал, то есть совсем ничего о предмете исследования данной статьи, который называется 'Отвратительная поэзия'. Что-то понесло меня в другую сторону. Поднимаешься над любимой планетой, отбрасываешь цепи земли, рвешь ее путы, рвешь золотые шаебочки и цепочки, и прочую дрянь. Это только начало. А за началом другое начало. Выбрасываешь в мировое пространство покрытое желчью нутро. А нутро, слыхали оно из каких? Выбрасываешь и обволакиваешь мировое пространство. Пускай обволакивается, чтобы сверкала родная желчь со всеми ее производными, и исходило в корчах пространство. И наплевать, какие у нас производные. Церковные или коммунистические, православные или партийные, из умных или из очень тупых. Что-то такое ты произвел, оно есть. Желчь или золото, боль или счастье родимой земли, вселенная или только посредник вселенной.
  Философия не религия, но коммунизм это церковь. Чтобы овладеть поясом, необходимо начать с головы. Если не овладел головой, твоя часть ниже пояса. Там подстерегают всякие неожиданности, по крайней мере, хорошего мало, а нехорошего в самый раз. Все неожиданное и нехорошее, все отрицающее и беспардонное, все известного образца находится ниже пояса. Значит, ниже желудка. В желудке сливки, а ниже... Ну, сами опять догадались, что там находится. Церковник желает сливки. Партийный товарищ не пешка в посреднической борьбе, он так же желает. Церковь опять-таки партия. Лучшее - наше, худшее - ваше. Девяносто девять процентов всего лучшего существует для партии, так какого черта не девяносто девять для церкви? Будучи наставниками коммунистов и их идеологами религиозные товарищи выполнили свой долг. Они наставили, насколько смогли эту самую победившую партию. Теперь коммунисты вступили в посреднический процесс. Неужели мордой в дерьмо? Неужели они не сумеют наставить?
  Нет, не думайте. Процесс четкий, процесс управляемый. Посреднические институты работают прочим в пример. Которые не посреднические, те почти не работают. Копошатся, возможно, с некоторой бесполезной неторопливостью, пыл науки еще не угас. Хотя бесполезный и старческий пыл. Религия не уважает подобный пыл, исходящий от какой-то там непонятной науки. Религия основана на химерах. А еще кое-какие дешевые фокусы с нетленными мощами и плачущими иконами. Каждый придурок желает знать, откуда взялись нетленные мощи и почему это плачут иконы. Вот именно, что желает. Вот именно, что придурок и каждый. Посредническая операция не наука. Ловкость рук, скорость ног, вранье на устах, идеология пояса или желудка. Если пояс общественный, то операция посредническая. Если он личный, проделали несколько дополнительных пассов, и все возвратилось на круг. Общество легче ограбить, надуть, оболгать, чем единственного человечка на русской земле, даже самого недоразвитого из самых тупых и безумных.
  Нет, я такой же, как все. Выдвигая свою философию, я по сути не выдвигаю вообще никакой философии. На русской земле чужеродные сказки со временем сделались русскими сказками, чужеродные мысли со временем сделались русскими мыслями, чужеродные чувства опять же со временем и опять-таки сделались русскими. Мы молодая цивилизация, мы молодое отечество, мы молодая система. Это нам хочется выглядеть старыми. Засилье старого, то бишь чужого, содержит собственный яд. Если не очень старый, значит никто. Быть никем - сильно сказано. Кто был никем, тот станет всем! Для этого мы создали религию и разрушили. Для этого так же построили коммунизм и сломали. Для этого снова пустили посредничать церковь.
  Я не расстраиваюсь, если моя философия суть заимствованная философия. Молодой учится, разбирается, наполняется кое-какими знаниями и не только одной ерундой. Русский пробует и русифицирует подвернувшийся материал с переменным успехом. Длинный список русифицированных предметов, тенденций, учений пока не переполнил русскую землю. Земля обширная, земля потрясающая, она согласна на все. Пускай будет список длиннее, а русское будет полнее. Чужеродные грани стираются, чужеродная философия отпадает, становится нашей, до боли родной. В данной философии нет ничего, что напоминало бы чужеродные грани. Желчь или боль, может так. Горечь или тоска, снова возможно. Клубника или сиропчик... Оставьте себе. Это не русское, не родное, не наше.
  Русскому человеку посредники не нужны. Он еще молодой и он обманывается, но со временем изгоняет ненужных товарищей. Сначала обман. Дураки любят красное, а русский блестящее. Хотел сказать красное, но предпоследний эпитет ближе к истине. Партия блестит, церковь блестит. На блестящее, как тараканы на сыр, сбегаются русские. При таком золотце, да при такой красотище подавайте тоннами счастье.
  Ишь, какой скоростной! Ишь, еще торопыга с большими ушами! Красотища не для тебя. Золотце очень и очень чужое. Вон те толстобрюхие и толстозадые создания собирали, чтобы попользоваться. Твой похудевший зад это их пожирневший. Твое облезлое брюхо это их переполненное. Они не мальчики и не девочки. Они счетоводы и пастыри. Там считают, тут состыковывают квинтэссенцию твоих и других органов. Иначе кое-кто похудел и переквалифицировался в облезлую обезьяну. Каждый шестак должен знать свое место! Каждый философ должен копаться в навозе! Назвался философом и копайся, авось чего подадут на разбитой тарелочке. Они не философы, они пастыри и оберегатели твоей извращенной души. Без них душа совсем извратилась. Вместе с ними она не совсем извратилась и имеет парочку шансов на положительный результат. А что такое положительный результат в мире материи? А это когда материальное барахло извращает душу, а вышеупомянутые товарищи помогают избавиться от материального барахла. Чувствуешь, подвиг какой? Ты на подвиг пока не способен. Ты чужие грехи на себя не возьмешь никогда. Ты тот самый, который не помогает, а только хапает, и совсем испоганил русскую землю.
  Или вам показалось, что спорный вопрос? Я не спорю. Обворожительная вселенная, обволакивающие небеса, убаюкивающая земля. Как-то обходился без партии все предыдущие годы, как-то проживу и без церкви. Мне осточертели посредники. Сажусь за стол, не желаю посредников. Иду в туалет, опять не желаю. Между мной и книгой тридцать три сантиметра пространства. Между мной и клавиатурой почти тридцать пять. Вот эти два сантиметра, откуда взялись они, из какого такого воздуха? Если слишком устану, то расстояние сокращается до двадцати сантиметров, и становятся неразборчивыми буквы внутри книги, или клавиатура норовит ударить по морде. А если не слишком, а если свеженький, а если кровь с витаминами? Значит все сорок, сорок четыре, почти пятьдесят сантиметров, широкие плечи и никакого посредника.
  Старая идеология порождает новую идеологию. Старая церковная новую коммунистическую, а старая коммунистическая новую церковную. Жизнь и смерть в единой упряжке. Отцы и дети - это конфликт. Деды и внуки - почти идеальное соотношение сил и сторон, насколько оно возможно в нашем несовершенном и конфликтующем государстве. Дети отрицают родителей. Дети детей отрицают детей. Процесс отрицания отрицания поступает в процесс утверждения. Дедушка в большей степени друг, нежели враг для ребенка своего ребенка. Для дедушки внучонок более умный, чем папа и мама.
  Нет, абсолютное сходство исключено. Другое время, другая эпоха, даже другой телевизор. Церковники Льва Толстого не церковники президента палкина. Но нечто такое стыкующееся и перемежающее из каждой щели чертовски заметно торчит. Обжорство, раз. Сребролюбие, два. Нетерпимость, три и четыре. Скудоумие, пять. Спесь и вера не в господа бога, но в некое собственное гипервселенское 'я', это считайте, пока не кончились пальцы. Общего целый вагон. Человечество изменилось, но церковь, она прежняя. Украсть и набить, надуть и обставить. Где отступает наука, там наступают клопы. Думал сказать мракобесы, но остерегся. Церковь отмазывается от бесов и беснования, что на свету, что во мраке. Она якобы чистая, она якобы правая, она якобы славная. Все остальное от дьявола. Только церковь единственно верный посредник между нами и господом.
  Кажется, вы затихли. Душа успокоилась в философских суждениях, сердце облагородилось, едва ли соприкоснувшись с душой. Шуметь не вредно и не полезно. Израсходованные стрелы души иногда восстанавливаются, а иногда не очень. В случае с желчью может и восстанавливаются, в случае с денежкой может не очень. Если бы самое дорогое мы принесли в церковь, тогда не против, тогда руками, ногами, ушами, ну чем угодно согласен с вышеупомянутой теорией. Самое дорогое есть желчь. Читайте, завидуйте и так далее: не жмот, не матюжник, не рыцарь в трухлявых доспехах. Самое никчемное есть денежка. Не могу принести никчемное в церковь, совесть не позволяет. А вдруг озвереет ваш бог. Как ты посмел? Как ты никчемное мне? Самое дорогое, самое стоящее давай! Я бы рад, но здесь озвереют церковники.
  Человек создал бога, человек создал церковь. Страх перед истиной послужил материалом для первого, чтобы чуть-чуть, но перефразировать истину. Страх перед извращением первого послужил материалом для второй. Если перефразируешь бога, где-нибудь да забоишься самой своей борзоты. Там внутри твоего гипервселенского 'я' такие рецепторы, которые чувствуют, что забоишься. Они это твой регулятор. Они это твоя природа, или вселенная, которая воздействует на твое естество из самого-самого сердца.
  Соглашаюсь, сердце не лжет. Разум умеет лгать. Дурацкая штучка, дурацкая гниль, почитай еще, пошлость. Опять же не нулевая величина. Это в лучшем случае регулятор человеческих страстей, человеческого взлета и человеческого бегства от настоящей вселенной. Ой, ничего не знаю! Ой, не лезьте ко мне! Ой, и так хорошо в моей крохотной ямке! Разум спасает человека от жизни. Подлый, предательский, сволочной человек все равно имеет право на жизнь. Пропустили через разум подобного представителя человеческой расы. Он не подлый, он не предательский, не сволочной. Почти ангелочек, баранчик почти. Ты думал, что грязный козел? Сам ты козел. Он баранчик и ангелочек по полной программе.
  Сердце не лжет. У такого баранчика бывают секунды прозрения. Товарищ их называет затмением. Ладно, пускай называет, не в словах истина. Однако товарищу тяжело. Кажется, за все заплатил, кажется, свечку поставил, кажется, церковь отбросила и отпустила грехи и навела чистоту потрясающую. С так-кой денежкой можно отбросить и отпустить любую поганку. Но сердце не отпускает. В некоторой мере коммунистическое сердце, в некоторой мере церковное. Раньше партия, нынче церковь. Вроде чистый, вроде кристальный, вроде вообще не подлец. А от психолога не вылезаешь, бабки за стенкой костями гремят, экстрасексы свили гнездо в твоем туалете. Плюс еще партия, плюс еще церковь.
  Дурак человек. Не возражаю, точно дурак. Мелкий подражатель всяческой лабуды из особо ничтожных. Скособоченный нуль из более чем кособоких по определению. Стареющий и молодящийся микрокосм, отвергающий собственную природу в тот самый момент, когда умнее не стариться и не молодиться, не корчить папу и маму вселенной. Дурак он дурак. Нуль тот же нуль. Хотя бы очень хотелось к известной величине прибавить несколько палок и елок, а сверху парочку дохлых венцов, несколько кренделечков, если не для собственного успокоения, то для собственной выгоды. Ты такой, а я не такой. Я одолевший, я выпутавшийся, я гениальный. Кто сказал, гениальный? Ах, это самое 'я'! Слышали, чувствовали и надоело. Земля скучная, жизнь дурацкая. Черное не только кажется, но является черным. Белое ослепляет глазницы изысканной белизной, даже если давно опустели глазницы. Хорошее никогда не попутаешь с мерзостью. И соответственно, божья благодать не снизойдет на преступные головы.
  Впрочем, кое-кто говорит, снизойдет. Сколько людей, столько мнений. Сколько обманывающих, столько обманывающихся. Маленькая философия все равно философия. Преобладание мысли над верой опять-таки нечто достойное человеческого внимания. Ты глупый, но ты мыслишь. Ты дурачок, но ты в поисках. Ты вычерпал все чужие колодцы. Я не обвиняю тебя за подобное действие. При нехватке собственного колодца всегда пригодятся чужие. Если чужая вода утоляет жажду, грех не напиться. От чужого на этот раз не убудет. Ты скромный, ты малотребовательный, таких у чужого колодца и не найти по большому счету. Свои, ну которые не чужие товарищи, совсем отупели и скурвились. Они давно не черпают даже из собственного колодца. Денежка, да. Философия, нет. Тропы нехоженые, дебри невылазные. Зачем куда-то ходить и черпать никому ненужную мерзость? Мир чужого старый и умирающий. Его последняя капля для нашей России.
  ***
  Я желаю с судьбой породниться,
  Чтобы крови горячей напиться.
  Первое время.
  ***
  Чтобы кровь разливалась по зобу
  И текла в дорогую утробу.
  С признаком страсти.
  ***
  И в утробе сией клокотала,
  Превращая помои в металлы.
  В чистое сердце.
  ***
  А металлы не знали покоя
  На воде, над водой, под водою.
  Чертово семя.
  ***
  Выходили наружу без меры,
  С новой силой и новою верой.
  Жирным огузком.
  ***
  И искали, искали удачи
  В этом мире гнилом и собачьем.
  Старая тупость.
  ***
  В этом мире кривом и гундосом,
  Прежде чем превращались в отбросы.
  Вечная память.
  ***
  В какие-то времена хорошо было родиться греком, в какие-то римлянином, в какие-то русским. Я не утверждаю, что философия носит национальный характер, скорее наоборот. Но существуют нации совершенно ничтожные и дебилизированные, совершенно неприспособленные и не владеющие разумом, а существуют гиганты на нашей земле, такие как греки, римляне, русские.
  Я не сказал о прочих товарищах ни в коем случае из религиозных или политических соображений. Для меня эти прочие все равно, что энциклопедия или компьютер. Энциклопедия в определенный момент производит чертовски удобную философию. Обожаю листать страницы в период застолья. Налил чаек, закусил пирожок, дальше пятно и какое жирное! Пятно успокаивает, а энциклопедическая философия вдохновляет. Не захотелось быть успокоенным, разрешается вдохновленным. Не пожелал думать, действовать, развиваться как надо, можно попробовать как-то иначе. Проторенные пути предназначаются для пятна, непроторенные идут по другому ведомству. Я ошибаюсь, но это моя ошибка. Я на пороге безумия, но это мое безумие. Я взбесился, но неужели все я? А разве не так, а разве вы не узнали?
  Человек придумал энциклопедию, человек изобрел компьютер. Первое оказалось вершиной человеческого гения, второе его компиляция. Первое подтолкнуло чуть ли не весь человеческий мир на интеллектуальные подвиги, второе не подтолкнуло, а затолкнуло в обыкновенный мусорный ящик. На компьютере видна деградация человека, каждый придурок имеет право нажать кнопку. Ты нажал - и перед тобой мировая мудрость. Я нажал - передо мной мировая мудрость. Что-то не верится в интеллектуальное воздействие компьютера на человеческий мозг. Всего Платона не засунешь в компьютер. Толстого опять же туда не засунешь, ну и Пушкина с Достоевским в придачу. Нет, бумажные тексты засовываются в компьютер. Может не за один день и не так чтобы усилиями одного человека, но они туда точно засовываются. Только вот незадача какая, очень въедливый этот компьютер. Открыл, читаю, такое ощущение, что некто стоит за спиной и буравит мой мозг. Нет эффекта присутствия автора, что наблюдается в книгах. Есть эффект присутствия некто, который забрался в мой мозг через вышеупомянутый компьютер. Глаза слипаются, мозги сворачиваются, текст становится неразборчивым. Короче, только открыл текст, и уже потянуло в кроватку. Это тебе не энциклопедия с ее короткими рублеными статьями. Это полный авторский текст, от которого полный кошмар в голове. Только не подумайте, что я ругаю компьютер.
  Компьютерная цивилизация из наиболее аморальных. Компьютерные государства из наиболее деградирующих и бесполезных. Главное в человеке его мысль. Я повторяю, только его и его мысль. Человек не животное жующее и блюющее, хотя жует много больше других, и блюет много больше других настоящих животных. Человек не машина, которая для чего-то там предназначена. При всей своей автоматизированности, заштампованности, при всем раболепии он часто вываливается из колеи. Этот проблеск и тот, настоящая звездочка и другая. Человек не господь или бог, но в некоей степени создавая богов, он приобрел право стоять с ними рядом. Ибо мысль человека сделала из такого ничтожного существа не то чтобы существо и совсем не ничтожное.
  Мысль необходимо беречь. Если мыслить, значит, чего-нибудь после тебя останется. Слово 'мыслить' от корня 'мысль'. Однокоренные слова поддерживают и проталкивают друг друга. Слово 'компьютер' не представляю какого корня. По крайней мере, это не мысль. Кнопочки, экранчик, мельтешение в голове. За четыре минуты так накомпьютеризировался, что похож на животное. За четыре часа ты настоящий робот или машина. За четыре дня... Нет, не господь и не бог. Крохотное такое существо на буковку 'а', обезличенное такое на 'бе', чему не подберется названия в нашем родном языке, пускай наш язык самый объемный из прочих и самый богатый.
  Компьютеризация враг цивилизации. Для стариков оно хорошо. Обленился энциклопедию полистать, нажал кнопку, за тебя полистает компьютер. Говорят, он умеет все больше и больше. Сегодня на нем печатают денежки, завтра кофе в постель, послезавтра дети не от тебя, а от этого электронного гада. Ты не обижайся, мой ласковый, человек есть тупеющая система, компьютер наоборот. Если предполагается развитие по нарастающей и может быть по экспоненте, то всегда окажется в деле компьютер. Человек ни на что не годится, рылом не вышел или кишка у него тонкая, а компьютер он не такой, даже очень годится. Варить и жарить, стирать и листать, но самое главное, подменил человеческую душу компьютер.
  Компьютерные мальчики, компьютерные девочки. Это совершенно деградирующие особи. Их занятие нажимать кнопки. На другое дело не нанимались товарищи. Кончил институт, теперь нажимаю на кнопки. Правда, немного обидно, пять с половиной лет псу под хвост из-за каких-то там кнопок. Но на обидчивых сами знаете, какие прелести возят. Если решил обижаться, не для тебя кнопки. Вот лопата, вот грабли, вот кое-что из дерьма. Или компьютерный век, или под хвост кое-что. В данном случае владелец хвоста далеко. Цветочки, лепесточки, свежий загазованный воздух, такая пахучая пирамидка в траве, плюс еще не одна пирамидка. Ты не мальчик, не девочка, ты лопата и грабли.
  Чертова неразбериха, в России разумное отношение к порядку пока не привилось. Компьютер и церковь - два удара по человечеству. Компьютер ударил лопатой, церковь ударила граблями. С каждой стороны одуряющее и дебилизирующее воздействие вошло в жизнь. Чем более полюбил церковь, тем более становишься дураком. Чем интенсивнее запал на компьютер, тем интенсивнее этим же самым становишься. Если церковь посредник между тобой и твоим сотворением бога, а в конечном итоге между тобой и вселенной, то компьютер посредник между тобой и твоей мыслью.
  Человек устал, человек ослабел, жалко напрягать одно место между ушами. Глупый деточка, эта жалость напрягается, чтобы не мучиться, но развиваться. Если ты сопротивленец, если не возжелал развиваться, если дебилизированный вариант для тебя... Впрочем, а кто мешает твоему развитию? Книга такая универсальная, разрешается открыть, разрешается закрыть. На работе, даже на самой толковой и бестолковой только мыльные пузыри и дурацкие глюки. Что полезно для общества, то сводится к двум или трем операциям. Взял, перенес, положил. Большее количество операций удорожает конечный продукт. Это уже не полезно для общества. Продукт должен быть дешевым, операции простыми, как говорят, обезьяна справится. Не то что в нижних слоях, но и в кресле академика справится. Ей богу при таком подходе мы медленно и неумолимо движемся к обезьяне. А тут еще нас ускорили. А тут еще этот чертов компьютер.
  Несчастный вообще человек. Мыслящих не осталось только придатки каких-то машин, агрегатов и механизмов. В случае с метлой мы могли еще поспорить, что есть придаток. Товарищ метет, товарищ мурлычет какую-то песенку. Песенка замысловатая, а работа творческая. Разрешается справа налево работать метлой или слева направо ей не работать, или еще извращаться каким-нибудь мозаично-метелочным способом. Материал всегда разный, то есть такой материал, который попал под метлу. Сегодня бумага, завтра подметка, послезавтра собачье добро, а еще через день и сама среди прочих собака. За такую работу грех заплатить, а тебе еще платят, и ты изругался. Глупость всегда несчастная. Человеку нравятся игрушки. Скажем, церковь. Добавим, компьютер. Метла не игрушка, она инструмент. Грабли опять не игрушка. Здесь работают, здесь производят материальные ценности. После метлы легче дышится, после граблей лучше растет хилая мускулатура современного любителя поработать. Другое дело церковь или компьютер. Оттуда выходишь с больной головой. В церкви тебя задурили, компьютер тебя забодал. Кажется, совершенно разные элементы системы, но система одна, то есть эксплуататорская, задуряющая, извращающая, а значит, вы не глядите, что элементы здесь разные.
  Церковь большая, компьютер маленький. Церковь давит со всех сторон. Полумрак, раз. Нерусский язык, два. Торгующие, три. Реклама, четыре. Компьютер давит узконаправленно и прямолинейно. Мельтешение, три. Адаптированный язык, два. Масса лишнего, раз. Даже нормальная психика не выдерживает. А что рассуждать о сегодняшнем человеке, суетливом и беспокойном, дергающемся и заведенном до крайности? Его необходимо лечить, лучше успокоительными лекарствам. Никакого Антихриста, ничего мельтешащего. Человек и вселенная, если не нравится, человек или бог. Если не понимаете, то, по крайней мере, человек и метла. А простому и непредвзятому смертному незачем так бесноваться.
  Я ничего не ругаю, я ничего не отбрасываю. Жизнь бывает скучная и тягомутная, а бывает бешеная и бесполезная. В том или другом варианте она больше годится для старых большевиков, давно отупевших от информационного хулиганства. Старые большевики потеряли свой собственный мир. Внутри пустота, абсолютнейшее ничто, кость и камень. Им не обойтись без внешнего раздражителя. Одного, двадцати пяти, тридцати трех миллионов. С большим количеством раздражителей как-то надежнее. Взорвется один раздражитель, останутся тридцать два миллиона девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять. А это вроде бы подходящий запас. Внутренняя энергия ушла в никуда, вот энергия внешняя никуда не ушла и осталась. Убивают время большевики и бездельники.
  Я еще недостаточно старый, а главное недостаточно отупел, чтобы отказаться от собственной мысли в угоду всего остального. Внешний мир пока существует постольку поскольку. Он производная моего внутреннего мира. Он замкнутое пространство, в котором мой внутренний мир развивается и которое иногда размыкает. Я люблю этот мир, как частицу своей, а не чей-то вселенной. Мне не нужны наставники, воспитатели, развлекатели. Меня по большому счету не интересует энциклопедия с ее отрывочными и аляповатыми сведениями, а если интересует, то только за пирожком или чаем. Чужая мудрость бывает такая навязчивая. Я не собираюсь читать комментаторов Пушкина, Толстого, Тургенева. Мне не нужны посредники между мной и моими любимыми книгами.
  Внутренний мир нуждается в кое-какой пищи, внешний его пополняет за счет своих необъятных ресурсов. Внутренний мир ничуть не менее целой вселенной. Просто содержится он в таком ничтожном объеме, что удивляешься, как еще там его держат, как не прогнали. Но вселенная бесконечная, но ее не ограничить объемом. Каждая макро и микросистема представляет свой собственный мир. Для молодого, для нуждающегося, для пытливого. Это вам не клубничка или малинка. Это не церковь, тем более не компьютер. Это нечто находящееся внутри. Внутренний мир идет дальше всех остальных миров вместе взятых, он совершеннее все тех же миров, снимает любые запреты и размыкает границы. Какие границы? Какие запреты? Если товарищ в летах, то и внутренний мир у тебя не такой, как у молодого товарища, но более ограниченный во времени и пространстве. Твое лекарство не наше лекарство. Твои идеи не наши идеи. Да и сама жизнь ограничивается внутриутробным твоим существом. Не надо мчаться за триллиарды парсеков, чтобы почувствовать всю безграничность вселенной.
  Впрочем, я не люблю ограниченных товарищей. Компьютер из этих из ограниченных, церковь опять же оттуда. Цель компьютера систематизировать и ограничить развивающие качества человека. Цель религии - ограничить духовные качества. Вы не думайте, что подобное ограничение происходит где-то в неведомой нам стороне. Нет, сторона опять наша, области очень близкие, они присутствуют, они с нами. Быт, работа, культура. В рабочее время - компьютер, в свободное - церковь. А достала церковь, снова компьютер. Даже поэзия сегодня какая-та не такая. Она церковная, она компьютерная, она церковно-компьютерная, но не такая, как раньше. Не наш этот русский язык, что появился сегодня. Я повторяю, не наш. На церковный манер еще кое-что получается, и с компьютером существует определенная связь. Но ограниченное, окастрированное, ублюдочное убожество, во что превратился современный язык, не может быть нашим.
  Ах, простите, сегодня на русской земле повылазили кучи поэтов. Сложный симбиоз поэта и поэзии, сформированный на современном языке, почему-то дал трещину. И получилось нечто без имени и без лица. Очень хотелось, чтобы получилась поэзия. Но почему-то получилось то самое нечто, которое без лица. Религиозные поэты не есть поэзия. И компьютерные поэты никак не относятся к высшей культуре русской земли. Да и к низшей они не относятся. Пушкин сегодня совсем безнадежный. Тем более Лермонтов или Некрасов. Они устарели. А сегодняшние старики и те не желают стареть. Вечно юные, вечно поэтизирующие, вечно пачкающие бумагу.
  Куча пачкает, на то она куча. Вляпался и испачкался по самые уши. Куча такая огромная, бесконечная, беспринципная. Она всегда рядом, она всегда под ногами. Испачкаться не мудрено, если вляпался в кучу. Вот обойти или избежать процесс вляпывания это большая проблема. Хотя с другой стороны, поэзии нет. Чего нет, того нет. Сложный симбиоз поэзии и поэта почему-то свел к минимуму поэзию, раскрутив до максимума человеческий фактор. Не важно, чего ты там напридумывал. Важно, какая у тебя квартира, машина, девчонка и кто твои папа и мама. А напридумывать все мы обучены. Небось, обучались в университетах у самых навороченных преподавателей, и даже кое-кто получил диплом с положительными оценками. А вы нам устроили всякую хрень про поэзию.
  Вот и я говорю, человеческий фактор. Церковная цивилизация привела за собой компьютерную цивилизацию. Компьютерная цивилизация, предназначенная окончательно убить веру в бога, на самом деле такую веру усилила. Но почему? Любой человек, хоть немного разбирающийся в компьютерах, может рассказать любому неразбирающемуся человеку, что такое душа, на примере ноликов и единичек. И любой неразбирающийся человек после этого перестанет ходить в церковь.
  Или я ошибаюсь, товарищи? Или компьютерная цивилизация не объяснила всевозможным мракобесам и любителям постучаться балдой об асфальт элементарные истины? Душа человеческая не более чем набор неких ноликов и единичек. Никто не говорит, что простая душа. По своему набору она на несколько порядков превосходит компьютер. Но при сегодняшних темпах развития компьютерной техники, можно предположить, что когда-нибудь приоритеты поменяются, и душа уступит компьютеру.
  Тогда ничего не понимаю. Компьютерные технологии должны были раздавить церковь. А вместо этого получилась некая прогрессивная зависимость: чем больше у нас компьютеров, тем лучше себя чувствует церковь. Количество храмов увеличивается с потрясающей быстротой, точно так же, как увеличивается количество компьютеров. И не могу поверить, что один и тот же человек молится в храме, а затем включает компьютер.
  Впрочем, такова энергетика нашей эпохи. Вроде бы собрались нормальные, воспитанные товарищи. Вроде бы изучали физику, астрономию, математику и другие естественные науки. Вроде бы кое-чего изучили и правильные отметки за то получили. А результат какой-то неправильный. Зачем мы идем в церковь? Задаю самый обыкновенный вопрос, зачем мы туда идем? За каким таким утешением, если ежу понятно, что человеческая душа только набор ноликов и единичек? Если бы в церковь ходили тупые, недоразвитые бабки в платочках, родившиеся в шестидесятые-семидесятые годы. Но там есть и другие товарищи. Те самые, у которых есть Интернет и компьютер.
  Так до чего мы договорились? Наша эпоха более чем странная на уровне предыдущей эпохи образца восьмидесятых годов двадцатого века. У нас какая-та поэтическая эпоха. Нам не нравятся извращенные нолики и единички, а прекрасный ангел нам нравится. Потому что прекрасный ангел есть ангел, а нолик не больше, чем извращенная величина, даже если к нему прилепился вагон единичек.
  Ну что получается, черт подери? А то получается, что прекрасное время Достоевских, Державиных и Лесковых не стыкуется с тем самым компьютером. Компьютерная цивилизация не есть поэтическая цивилизация, а только необъяснимый аппендикс, по необъяснимым причинам воспалившийся в наше время. Компьютерная цивилизация принесла ответы на все вопросы, что волновали пытливое человечество последние пять-шесть тысяч лет, но не ответила на главный вопрос, а как нам жить дальше? Отсюда вся слабость компьютерной цивилизации, и ее отношение к церкви.
  Нет, не думайте, что компьютерная цивилизация пропустила вперед церковь. Посредники это такие товарищи, что за копейку удавятся. Поэтому никого не пропускала компьютерная цивилизация. Просто ее обошли прекрасные ангелы. Ну и любовь исконной русской души ко всяким необычным хреновинам. Очень уж нравятся русскому волхвы, ведуны, кликуши, баба-яга, кикимора подколодная, ну и прочая нечисть. Не может спокойно сидеть за компьютером русский. А мне наплевать, что сегодня такая цивилизация. А я желаю жить и любить по полной программе.
  Так мы дошли до любви. Не люблю тараканов, но и не давлю тараканов. Пускай разговляются, пускай существует в какой-нибудь параллельной вселенной. Они здесь, а я там. Они в этой вселенной, а я совершенно в иной. Поэты и тараканы. Повылезали, припудрились, лапками бьют по щекам. Каждый известный поэт. Две строки срифмовал - и поэт. А если не две? Если три, или, какое счастье, четыре? Не люблю тараканов, ставших поэтами. Рифма, идущая из головы, ни черта не означает для сердца. Голов чаще тупая, чем умная. Голова чаще испорченная, чем подготовленная. Голова всего-навсего голова, может она инструмент, но только испорченный. На голове не играют. Неаккуратное обращение с головой, как правило, заканчивается в сумасшедшем доме. Головные рифмы ни в коей степени мысли. Просто сломался какой-то винтик, или отлетела какая-та шестереночка, и вместо мыслей потекли из головы рифмы. В том числе очень красивые рифмы, связанные с той самой церковной религией. Ну и соответственно, стало другим счастье.
  Я повторяю урок. Быть поэтом не значит уметь рифмовать. Зловонное дыхание, косые глаза, пьяная морда. Это не признак поэта. Пена на хилых устах, парша и блевотина, незаконченный институт и дурная болезнь. Это не признак поэзии. Жирное брюхо, цепкие лапы, голос, что камень или труба. Это не есть нечто общее, нечто соединяющее горизонты между поэтом и между поэзией. Мы за общее, мы за соединяющее. Голодный поэт интереснее, чем сытый. Страдающая поэзия увлекательнее, чем развращающая. Критическое слово больше притягивает, чем вызывает отрыжку. Почему-то сама технология рифмования больше связана с отрицательными эмоциями, чем с положительными, и испытание голодом дает тебе шанс. Из голодных поэтов в поэты, из страдающей поэзии в поэзию, критическое слово переросло в интеллект. Шанс используется или не используется в зависимости от того самого интеллекта. Только он есть. Все-таки легче, когда начинаешь не на острых камнях, когда вместе с шансом.
  В нашем обществе повторение пройденного материала вроде манны небесной. Поэтический товарищ не повторяет, он на такое не нанимался, да и вообще в данный момент не при чем. Слишком часто приходится биться за свое превосходство над Пушкиным, Гоголем, Куприным. Я нажал кнопку, у меня получились слова, а из слов поползли рифмы. Пушкин не нажимал, Гоголь не нажимал, Куприн не из той породы. Вот эта дурацкая кнопка, вот этот компьютер они как начало начал современной поэзии. Больше того, я посредством компьютера нахожусь возле господа бога. Даже церковь не отрицает компьютер. По современной церковной терминологии компьютер не есть орудие дьявола.
  Представляете, какая фишка пошла? Единственное отрицание господа бога происходит посредством ноликов и единичек через компьютер. Я имею в виду серьезное отрицание. Бог вложил в смертного человека бессмертную душу, а компьютер показал природу бессмертной души, расчленив ее на нолики и единички. Больше того, компьютер доказал посредством тех же ноликов и единичек, как просто рифмуются строки и создается поэзия. И где теперь все эти поэты от бога? Я повторяю вопрос, они где? Оказывается, для поэзии не нужна твоя бесконечная страсть. И музыка сфер, и буйство стихий, и внеземное происхождение, и запредельный путь по вселенной, и даже сама жизнь на грани жизни и смерти. Достаточно парочки чокнутых программистов, не только не разбирающихся в поэзии, а ненавидящих к черту поэзию. И нужен компьютер.
  Господи, да что оно получается? Чокнутый программист с воспаленными глазами выше бога, и может быть выше целой вселенной. Сел, выжрал пиво, запустил червяка, началась новая эра в развитии человечества. То есть та самая эра, в которой нет никакой поэзии. А есть бесконечные математические величины, по которым мы устанавливаем прочие и не математические величины. Есть где сравнивать, как сравнивать, с чем сравнивать. Сорок копеек не восемь, не пять. Строка за сорок копеек не то же самое, что за четыре копейки. Если ты получаешь четыре копейки за эту строку, ты крохотный и ничтожный придурок по сравнению с тем потрясающим гением, что получает сорок копеек. Ограничений практически не существует. Миллион рублей не ограничение для компьютерного поэта. Нуль опять не предел. Нулевые поэты заполнили русскую землю. Ничего не тратят, ничего не получают, ни коим образом не обломились в своей компьютеризированной действительности. А нам остается надеяться, что это не отрицательные поэты.
  Вот мы и подошли к пониманию 'Отвратительной поэзии'. Любая поэзия, созданная с помощью божественного компьютера есть положительная поэзия. Ибо компьютер работает с базами данных, а в базах данных одна положительная поэзия. Отсюда выводы. Любые перетасовки внутри положительной поэзии приведут к положительной поэзии, не вызывающей отвращения. Ты можешь не являться поклонником господа бога, и даже не ходить в церковь, но твоя положительная поэзия все равно оттуда, из той среды, где тысячу лет безраздельно правила церковь.
  Нет, я не наезжаю на Тютчева, Блока и Маяковского. Все выше сказанное не имеет значения в тот самый момент, когда эпоха церковников состыковалась с компьютерной цивилизацией. Церковники очень умело используют компьютер для своей церкви, а хакеры иногда ходят в церковь, чтобы замаливать кое-какие грехи, которых у них как грязи. Ну и что в который раз получается? А то самое, что никому не нужна 'Отвратительная поэзия', что на самом деле есть отрицательная поэзия. Ибо такая поэзия не рождается в недрах компьютера, сочиняется за счет автора и не несет с собой деньги.
  Вот мы и попали на общий корень проблемы. А общий корень есть деньги. Все положительное несет с собой деньги, а отрицательное не несет с собой деньги и даже наоборот. Симбиоз церковной цивилизации с компьютерщиками несет с собой не просто деньги, но очень хорошие деньги. И не надо прикалываться, что батюшки изгоняют дьявола в компьютерных играх. Просто компьютер помогает батюшкам зарабатывать деньги. А дьявол это уже побочная величина. Мы давно догадались, что нет дьявола. Ибо если нет бога, не может быть дьявола. А если есть бог, опять же не может быть дьявола. Но компьютерные игры, они есть. И там разрешается и даже поощряется изгонять дьявола.
  А что не разрешается, черт подери? Вот это самое и не разрешается. Во-первых, не стоит упоминать лукавого всуе. Во-вторых, не стоит раскручивать какую-то свою некомпьютерную поэзию. Времена единственного и неповторимого Пушкина превратились в легенду. Сегодня у нас миллионы компьютерных Пушкиных, клепающих свое 'чудное мгновение' почем зря, и как выражается современная критика, куда свежее и интереснее, чем это сделал тот самый единственный Пушкин.
  Отсюда еще большая любовь церкви к компьютеру. Ибо компьютер не просто обучающая система, но политическая система, несущая в жизнь волю правящей партии и идеологию тех же самых церковников. Нет, не думайте, что при помощи компьютера можно обучиться поэзии или хотя бы грамотному владению родным языком. Современные редакторы, втиснутые в компьютер, опять-таки отличаются удивительной бедностью и не воспроизводят русский язык во всем его безграничном величии. Так же программа 'Молодой Пушкин' не воспроизводит интеллектуальные возможности Пушкина даже на десять процентов.
  А наплевать. Кого интересует недоделанность компьютерного языка и ограниченность компьютерной поэзии? Все обязано приносить пользу. Бесполезное в какой-то мере антинародное. Отвлеченное опять же в какой-то мере куски дерьма на помойке. Умные люди не отвлекаются, но улавливают суть своего времени. Во-первых, денежки. Во-вторых, души. В-третьих, и то и другое. Души дают денежки, а денежки дают души. И никого не интересует, насколько у нас примитивные души, состоящие из ноликов и единичек. Русское движение обязано улавливать души. Церковь возвысили не абы как и куда, за алтарем в разгаре ловитва. Был нормальный вполне предсказуемый человек, теперь уловленный, теперь наш, потому что попался. Шлюхи и педики окружили, всякая сволочь прижала за самые яйца. Ан погляди, потрошат. Солнце пас, небо пас, звезды как можно дальше и дальше.
  Не трогайте, я не поэт. Каждый раз отпинываюсь от столь позорного звания в нашу религиозно-компьютерную эпоху. Никто не слушает, трогают. Ты поэт, значит обязан. Ты обязан, значит поэт. Перестань заниматься порнухой своей, перестань городить ахинею на обновленной земле русской. Народ требовательный, народ чертовски устал, ему не хватает пресловутых поэтов на телеэкране. Мало дергаются, мало паясничают. Тексты старые, мысли заезженные. Необходимо новые мысли, свежатинка очень нужна. Чтобы дорвалась до самого пояса, чтобы искрой зажгла, чтобы заставила каждого задымиться и заплясать в потрясающих бликах обновленной России. Если дымишься, для государства ты не опасный. Если попал в плясуны, ты из наших ребят и девчонок. Это думающие, это окопавшиеся, это с головой на плечах... Они самый враг современной эпохи.
  Сегодня много врагов. Сегодня тяжелая жизнь. Вы слыхали, опасная и тяжелая. Враги наседают, враги подбивают ломать и разбазаривать, что настроило новоцерковное компьютерное государство. Ах, ничего не настроило! Ах, оно разломало! Все равно не лезьте со своими позорными рожами, ломать так ломать, враги подбивают. А мы остановим руку врага. Всем миром, всей нашей системой, если не догадались, идеологией нашей, как наиболее грозным оружием все той же эпохи. Церковь который год останавливает. Но церковь пока молодая, авторитет ее не на таком уровне, как бы хотелось всем новым русским товарищам. Есть неверующие, есть отрицающие, есть сектанты. Короче, один не боец, не справляется церковь. А поэт? Неужели он справится? Кто сказал, это справится? Ах, никто не сказал! Мелковатый поэт перед такой грандиозной задачей. Однако в критическом состоянии все лекарства, что животворящий бальзам. Может вот этой капельки, может вот этого градуса не хватает, чтобы болезнь отступила, и стало резвым коньком государство.
  Кажется, полный порядок. Извращенцы, да. Идиоты, да. Маромои, нет. Принимаем каждого встречного и поперечного в нашу команду. Желток в голове и белок голова. Теоретизируйте, поэтизируйте, взрывайтесь. Ловитва в разгаре. Каждый уловленный может занять основополагающее место в общей системе. Он вылечивает, он поддерживает, он за наших товарищей. Каждый оставшийся на свободе пока неизвестно в каком лагере: то ли нейтральный, то ли сторонник врага. Если сторонник, дальше расстрел и уничтожение целой системы. А если нейтральный? Все понимаем, существуют товарищи и нетоварищи. Одни работают, другие теоретизируют. Одни за Россию, другие убрались в подполье и ждут неизвестно чего. Они не то чтобы умные, эти другие. Умный возле сильного. Умный возле богатого. Умный пользуется чужой силой, не распаляя своей. Умный омылся в богатстве, хотя начинал с трех дырявых носков. Эти другие все еще ждут неизвестно чего, они из другой категории. Жизнь длинная, но доживешь до конца и ничего не получишь, потому что заждался.
  А теперь о душе. Мой совет, береги свою душу. В любой момент придет пользователь под названием 'смерть' и отформатирует твой компьютер. Или не понимаете, этот пользователь не просто произведет отключение от сети или какую-нибудь плановую перезагрузку, или переброс данных с некондиционного диска на другой диск, все еще пригодный к эксплуатации. Эх, если бы было так. Изношенное, потерявшее функциональные качества железо заменяется на другое железо, а изношенная программа остается, как прежде.
  Весьма поэтический вариант. Нечто похожее на бессмертную или долгоживущую душу. Та самая индивидуальная комбинация ноликов и единичек, что составляет тебя, человек, по мере ненадобности не выбрасывается в помойку. Твоя комбинация устарела давно, она проскочила через все мыслимые и немыслимые варианты развития, она деградировала практически до никакой величины, но она существует. То есть она существует по той самой причине, что ее переносят на новый компьютер. И кому опять интересно, что новый компьютер с твоей комбинацией испускает предсмертные хрипы и глюки, и вообще непригодный к работе? Тебя интересует только твоя комбинация.
  Чувствуете, какой удар по религии? Человек рождается, развивается, деградирует, умирает. Душа человеческая проходит точно такие же этапы, что бренное человеческое тело. После деградирующего этапа у человека практически никакая душа. А с поэтической колокольни она такой мусор, о котором думать позорно, а трогать противно. И вдруг этот мусор засовывают в новое тело, то есть в новый компьютер.
  Вот и я говорю, потрясающий вариант для поэтизирования. Куда интереснее, чем предложение церкви. Ну, вы догадались о чем разговор. Душа, состоящая из неисчислимого множества ноликов и единичек, покидает бренное тело и поселяется в некоем нематериальном пространстве, чтобы лицезреть некого нематериального бога. Вы еще не припухли, родные мои? А у меня крыша поехала. Как представлю все эти нолики и единички, единички и нолики, что вываливаются из ничего в никуда, так и хочется выжрать стакан водки.
  Впрочем, оно не больно. Кто-то придумал про душу и ее отношение к раю и аду. Якобы в одном месте душа наполняется счастьем высочайшей пробы, а в другом поджаривается на медленном огне и прочие гадости. Ну, как можно поджаривать единички, тем более нолики? Прошу вас ответить на элементарный вопрос, как можно поджаривать то, что не поджаривается по определению? Ответ отрицательный. Что не поджаривается по определению, оно не поджаривается никогда, потому что оно не поджаривается. Тоже самое верно для счастья.
  А вот смерть души, такое реально. Или забыли, с какой простотой форматируется компьютер? Чувствую, вас передернуло. Чувствую, не забыли. Душа конкретного человека несет в себе конкретную информацию точно так же, как самый захудалый винчестер в самом захудалом компьютере. Если стереть информацию с самого захудалого винчестера, а затем попробовать все уничтоженное восстановить путем переустановки программ, ранее находившихся на данном винчестере, все равно ничего не получится. Кое-какие вирусы безнадежно пропали. А кто сказал, что не эти вирусы есть твоя неповторимая индивидуальность. А программы только лишь общий фон, на котором раскрывается индивидуальность.
  Легкие порывы
  Принесу с собою.
  Вывалю отливу
  Черной чередою.
  Вывалю шершавой
  Кучей от навоза.
  Вырастут на славу
  На бумаге розы.
  С другой стороны, а что такое поэзия, как не сбой подсистемы и загрузка вирусной бесполезной программы в компьютер. Конечно, попадается правильная поэзия. Такой поэзией с большим скрипом назвали поэзию Пушкина. А выдающиеся русские хакеры наклепали по Пушкину массу полезных программок. Собственно, загрузившись программкой 'а-ля Пушкин' ты получаешь некоторые более или менее полезные навыки, которые только последний подлец назовет 'вирус'. Тем более что церковь признала Пушкина.
  Нет, не надо бесноваться, товарищи. Я всегда любил, люблю, буду любить Пушкина. Поэтому мне так невыносимо горько и больно, что величайший русский поэт стал предметом хакерской атаки. Вся ваша религиозная компьютерная цивилизация покусилась на святыни русской земли, и растоптала ту самую пресловутую русскую душу. И кончайте мне втюхивать, что душа только набор пресловутых ноликов и единичек. Нефиг перефразировать мои собственные мысли. Русская душа это уникальный набор, не имеющий ничего общего со всеми остальными наборами. Какие-то квадратные нолики внутри русской души, ну и повернутые вниз головой единички.
  Стало еще легче. Как доморощенный русский товарищ я совмещаю любовь к Пушкину с его абсолютной противоположностью под названием 'Отвратительная поэзия'. Ибо 'Отвратительная поэзия' могла родиться только на русской земле, только в компьютерную цивилизацию, только в период подъема религии и засилья церкви. Потому что сама по себе 'Отвратительная поэзия' суть протест против государственной поэзии. Ибо государственная поэзия не имеет вообще никакого отношения к поэзии, а представляет собой государство. Ну, и вы понимаете, какая поэзия захватила командные вершины в компьютерную цивилизацию, в прогнившем насквозь от религии государстве.
  Нет, я не хочу называть соратников по перу клоунами. У меня нет соратников по перу, нет последователей и почитателей, вообще никого нет. Современная государственная поэзия бьется за денежки. Современные компьютерные стишки сочиняются с прямым контекстом, что за это дадут денежки. Современная религиозная тематика сочиняется по той же причине, опять же за денежки. И не думайте, что вся вышеперечисленная лабуда, где в стихах и прозе превозносится лубочный боженька, суть прямое подношение господу. Нет, ничего подобного. Многочисленная армия рифмоплетов и 'молодых Пушкиных' рвется подобным путем (через церковь) все к тому же своему настоящему господу - к денежке.
  Других вариантов нет, и не может быть. Обожествление денежки приняло массовый характер. Православная церковь впечатляет богатством и красотой внутренней отделки. Человек, попавший внутрь православного храма, теряется. Все там такое прекрасное и стоит оно сумасшедшие денежки. Нет, это не жилище бога, это какой-то музей драгоценностей или ярмарка тщеславия, выставившая свои прелести напоказ. В таком жилище жить невозможно. Сюда разрешается ходить с величайшим благоговением, поражаться, духовиться, пускать слюни и понимать всю тщету твоих крохотных ноликов и единичек перед величием именно такой церкви.
  И не надо мне впаривать, что богатство церкви соответствует чаяниям господа. На самом деле богатство есть мусор и тлен. Да какого черта тебе богатство, если такой великий и бесконечный господь? Повторяю, мусор и тлен. Любое богатство стушевывается перед бесконечностью и растворяется в вечности. А что остается? А остается в конечном итоге двоичный набор из ноликов и единичек, который мы называем 'душа'. Хотя вся человеческая история против того, что набор остается.
  Стоп, наотдыхались, товарищи. Кажется, мы подсели на краеугольный камень. С одной стороны, двоичный набор не переписывается на новый компьютер. То есть полностью не переписывается. Человек откинул копыта, даже если это был Пушкин. Человека снесли на кладбище и предали земле. Его мозг (или жесткий диск) превратился в жилейную гниющую массу. И не осталось вообще ничего. Или я ошибаюсь, что-то осталось. А это что-то и есть та самая поэзия человека по имени Пушкин.
  Теплее, теплее, совсем горячо. Сегодняшние методы сохранения информации находятся на зачаточном уровне. Невозможно сохранить конкретную душу во всей ее красоте и со всеми привычными глюками. Но кое-какие детали сохранить можно. И это признанный факт. Я открываю поэзию Пушкина, читаю, наслаждаюсь, передо мной живой Пушкин.
  Черт возьми, вот где настоящее чудо! Вот волшебство! Жил когда-то не совсем нормальный товарищ, создавший поэзию русской земли. Впрочем, и до не совсем нормального товарища существовала поэзия. Но была какая-та неправильная поэзия. Лубочная, религиозная, с церковным душком. И русского в ней содержалось процентов на пять или шесть, а может и меньше. И вдруг пришел Пушкин. Нет, не думайте, что свалился чертовски гениальный арап на головы русских придурков, чтобы обучать этих придурков русскому языку, а заодно русской поэзии. Просто время такое на русской земле. Чистое, светлое, можно сказать, золотое время. Просто нужен был Пушкин. А часть его ноликов и единичек сохранилась посредством письма по бумаге.
  Хорошая новость. Если не можешь себя сохранить полностью, сохрани свою часть, самую сильную, самую лучшую. Все твои глюки и прибамбасы не имеют вообще никакого значения. Как ты там пил, развлекался, ходил на горшок, старился, покрывался дерьмом и терял бонусы. Честно скажу, я не очень помню историю Пушкина. Кучерявый мальчик, лицей, женился, поссорился, пристрелили. Но во мне звучат его потрясающие стихи, его душевная боль, его душевная мощь, его абсолютное единение с землей русской и моей душой обыкновенного русского человека. Не знаю почему, но ни при каких обстоятельствах не могу изжить из себя Пушкина.
  А вы говорите, господь? А вот это можно изжить. Пушкин не является посредником между мной и великой вселенной. Для меня Пушкин и есть вселенная во всех бесконечных ее проявлениях. Через Пушкина я окунаюсь в такие глубины вселенной, в которые невозможно попасть никаким иным образом. И меня не интересует чисто риторический вопрос, а почему Пушкин? А почему не Иван Иванов, или иной непонятный набор ноликов и единичек, единичек и ноликов?
  Ответ все тот же. А почему бы и нет? Русской земле нужен был Пушкин, и пришел Пушкин. Примерно так же обстоят дела с 'Отвратительной поэзией'. Русской земле нужна была 'Отвратительная поэзия', и появилась 'Отвратительная поэзия'. И не следует смешивать божий дар с яичницей. Ибо 'Отвратительная поэзия' не имеет никакого отношения к Пушкину. Но ее присутствие на русской земле станет более ясным, если абстрагироваться не только от Пушкина.
  Лев Толстой. Великий русский писатель, оплеванный церковью. Компьютерная цивилизация во главе с юродствующими церковниками объявили крестовый поход на эту бессмертную душу. Пора уничтожить Толстого! Пора его поставить на место! И что у нас получается, самый максимально приближенный к богу товарищ превратился во врага номер один для божественной церкви. Или Толстой или церковь, третьего не дано - так решили церковники.
  Непростые отношения между великим носителем русской души и многочисленной армией самых заурядных посредников еще сильнее показывают величие первого и заурядность всех остальных. Я понимаю, невозможно клонировать Толстого, как невозможно клонировать Пушкина, что в очередной раз отрицает всемогущество, а в конечном итоге и самого господа. Если бы существовал всемогущий господь, то клонирование могло иметь место. Я господь, я всемогущий, я захотел клонировать Пушкина. Тяп, ляп, и вот перед нами живой Пушкин. Теперь настало время клонировать Льва Толстого. Тяп, ляп, и перед нами Толстой. Ну, и их бессмертные души.
  Нет, дорогие мои, все не так просто. Современные религиозные теоретики, называющие себя истинными учеными, отрицают вечность и бесконечность вселенной. Якобы процесс создания произошел вне вечной и бесконечной вселенной, а неизвестно где, скажем, в таких местах, о которых нам знать не полагается, и о которых мы никогда не узнаем. На все подкожные вопросы, а почему не узнаем, следует вполне достойный ответ, типа 'заткни пасть придурок и занимайся своим делом'. Религиозные товарищи фиктивным процессом создания переделали простую вселенную в некого непростого и вообще нереального бога. И на предательские выпады со стороны самых обыкновенных нерелигиозных ученых есть только единственный ответ про 'заткнутую пасть' и 'свое дело'.
  Теперь понимаете, что уникальный набор под кодовым названием 'Лев Толстой' или 'Пушкин' имеет уникальное место внутри вечной и бесконечной вселенной. Подобной комбинации больше не получится никогда. То есть никогда не родится на русской земле новый Толстой, и никогда не убьют на дуэли нового Пушкина. Зато часть от Толстого и часть Пушкина остались на русской земле для вящего удовольствия русских людей и вопреки чаяниям церковников.
  И это хорошая новость. Мы не научились передавать полный комплект ноликов и единичек из умершего человеческого компьютера в еще существующий человеческий компьютер. Идея клонирования провалилась, как лженаучная и не имеющая вообще будущего. Но кое-какая информация не исчезла бесследно. Для лучших представителей человеческой расы идет передача частями, а следовательно, останутся их следы на русской земле, чтобы и дальше радовать именно русскую землю.
  Ну, а всякое чмо, оно не останется. И деньги здесь не помогут. Ты можешь плодить компьютеризированные стихи тысячами. Ты можешь замусорить своей бездуховной продукцией весь книжный рынок и поставить себе на службу рекламу. Ой, какой гениальный поэт! Ах, какая возвышенная душа! Ух, сколько здесь всякого доброго, одухотворенного и хорошего! А на самом деле пустые фразы, тупые слова, грязь на бумаге. Деньги кончились, и тебя забыли товарищи. А вот Пушкина не забыли, черт подери! И Толстой живее всех живых, тем более он претендует еще не раз пережить церковь.
  Я не фантазирую. Мне скучно, мне не смешно. Поэзия стала работой. Поэты стали работниками. Долг превыше вселенной, природы, всего человеческого в человеке, даже нечеловеческого, что умудрился спустить человек по своей тупости. Должники ценятся, остальные есть шваль. Я никому не должен, ты никому не должен, он никому не должен. Мы шваль. Мы не приходим домой надуховившиеся и нализавшиеся божественной заразы. Мы не терроризируем дорогую жену, чтобы неодухотворенной мордахой своей не мешала нашему единению с богом. Мы не расшвыриваем шумных детенышей, чтобы не доставали, не лапали, не опошляли наше божественное 'я', наше вселенское, гипервселенское, гипергипервселенское вдохновение.
  Стоп, родимые, какое еще вдохновение? Дома теплые тапочки, дома отдых, дома мечта. Сплетничаешь с женой, кувыркаешься между детенышей. Дома дом, а не кузница чего-то или кого-то, чего не понять своими тупыми мозгами. Дома есть мысль. Строки ложатся в обратном порядке. Никакого самоконтроля, никакого контроля, тем более наполнения собственной духовной организацией из ноликов и единичек. Кто наполняется, этот опорожняется. И так под завязки, и так полный, не опорожниться теперь никогда. Совсем задолбали дурацкие нолики и жопа вся в единичках.
  Я не доморощенный продукт современной компьютерной цивилизации и посреднической церкви. Эти вопли, эти приписки, этака мельтишиловка над единственной строчкой, единственным словом ко мне не имеет вообще отношения. Слишком долго боролся человек с обезьяной, которая находится внутри его ноликов и единичек. На определенных этапах главенствовала обезьяна, кое-где побеждал человек, чтобы в дальнейшем опять упустить первенство. Хотя с другой стороны, на любом отрезке человеческой истории находились определенные личности, которые никак не походили на обезьяну, и даже не ввязывались в борьбу, настолько их интеллект отличался от обезьяньих повадок.
  Теперь про другую часть человечества. Которая очевидно произошла от нашего вонючего, развратного, дебильного предка. Дарвин не ошибался, выдвинув в предки ту самую обезьяну. Слишком много общего при незначительных различиях в самых незначительных мелочах. Я бы хотел уличить в некомпетентности Дарвина, но постоянно уличаю в некомпетентности церковь. И не надо мне втюхивать, что обезьяна только животное с мерзким характером. Само слово 'характер' подразумевает наличие у обезьяны души с индивидуальным набором ноликов и единичек. Вот только набор ограниченный, как в очень скверном (можно сказать, допотопном) компьютере. А если задаться целью несколько подправить обезьяний набор, кто докажет, что через сто миллионов лет мы не получим нового человека новой формации.
  Птичка запела
  Над колыбелью,
  Словно поела
  Свежего хмеля:
  'Сытое брюхо
  Долгие годы
  Лучше старухи
  С ликом свободы'.
  Вы так не считаете? Ваше религиозное сознание против эволюционного процесса за некое совершенно тупое и кособокое творчество. Господи, и до чего может дойти человек? Если в который раз опереться на творчество, то в конечном итоге тупик, связанный с несовершенством всего человеческого рода, а не какой-то там обезьяны. Творец, создающий творение, стремится опять-таки к совершенству. Ибо степень совершенства творения доказывает насколько совершенен творец. Чем совершеннее творение, тем больше бонусов у творца, и наоборот, всякая мелочь отрицательного порядка может свести в никуда творчество.
  Отсюда вполне законный вопрос, а совершенен ли бог? Судя по творению, каковым является человек, здесь никакого нет совершенства. И вообще, бог только слабенькое, позорное, закомплексованное существо, создающее себе на пробу придурков, от которых гораздо умнее избавиться. Следовательно, повторный вопрос, что это за ублюдочное совершенство? И куча повторных ответов, где несуществование бога наименьшее зло по сравнению с его ублюдочным существованием.
  Короче, так мы пришли к обезьяне, к маленькому несовершенному компьютеру. Обезьяна реагирует на свет, на удар электротоком, на пряник и может кататься на мотоцикле не хуже профессионального байкера. Даже рисует обезьяна весьма занимательные художества, перед которыми авангардисты стоят с широко раскрытыми ртами и матерятся от зависти. Вот только стихи не умеет писать обезьяна.
  Ага, мы попали в самую точку. Умение написать стишок есть отличительная черта человека. Все остальное, на что сподобился человек, в той или иной степени пародируют животные. Музыка, игра на компьютере, кино, футбол и хоккей пародируют чертовски похоже животные. А со стихами полный облом. Почему-то не пародируются стихи. Вот не пародируются и точка. Какой-нибудь попка-дурак может заучить Пушкина, например 'Я помню чудное мгновенье'. Но сочинить про свое 'мгновенье' попка не может.
  Неплохо, черт подери! Неужели уровень развития цивилизации опирается не на уровень развития науки и техники, а на какой-то бузовый стишок? Похоже, что именно туда он и опирается. До Пушкина стишки были у нас не так чтобы очень развитые, ну и соответственная цивилизация. Зато после Пушкина...
  Стоп, дорогие мои. Это что, у вас потекли слюни по мордочке? Очень понравилось относиться к высокоразвитой цивилизации? Сегодня разве что ленивый не сочиняет стишки. Культура у нас такая, мать твою, творческая. То есть наша культура - сплошные стишки. Дворники сочиняют, уборщицы сочиняют, инженерно-технический состав сочиняет чуть ли не стопудовыми пачками, буржуи совсем подружились с рифмой, естественно, и президент сочиняет. Если исходить из критерия стихослагательства, все у нас сочиняют стишки. А цивилизация сделала такой потрясающий рывок к вершинам божественного интеллекта, что смотреть на нее больно и страшно.
  Э, ребята, немножко назад. Ваше умение стихослагательства может количественно и превосходит товарища Пушкина, но никуда не годится против компьютера. Вот кто умеет шлепать стишки не пудами, а тоннами. Одна маленькая и незаметненькая программка на литературном поприще, как разродится нескончаемыми руладами компьютер. Его стоит только открыть, а закрыть уже не получится никогда. Потому что из скромного наследия Пушкина можно наделать бесконечное множество всевозможных стишков, и никакой бумаги не хватит.
  Так что у нас получается? Если хотите, один вход и два выхода. Первый выход наиболее правильный, поощряемый религией, капиталом и государством. Это выход, когда в дремучих лесах ловится более или менее дремучая обезьяна и обучается нажимать кнопки. Остальное все выполняет компьютер. Ну, и группа поддержки не на последнем месте. Кто-то прислал обезьяне костюм, чтобы прикрыть ее задницу. Кто-то подкинул автомобиль, чтобы меньше работала ножками. Кто-то подкинул девчонку, чтобы не зацикливалась на звериных инстинктах своих. Кто-то привел команду киношников. Вроде ничего особенного, но получилась экипированной для цивилизованной поэзии обезьяна. Отсюда ее стишки, подходящие для первого выхода.
  Теперь выход номер два. Здесь и догадываться нечего, это 'Отвратительная поэзия'. Сам Пушкин, чертовски умный мужик, не отрицал альтернативную поэзию и даже очень ей баловался. На то он и Пушкин. С таким мужиком я бы выпил сколько угодно стаканов и пошел на штыки, вооруженный одним перочинным ножичком. Только вот какая беда, не все у нас Пушкины. Точнее, компьютерная поэзия у нас пушкинская, а вот Пушкин один. Тот самый единственный, что закончил свой праведный путь по земле от неправедной пули одной обезьяны. И закончил, какой парадокс, чтобы земля задохнулась от маленьких Пушкиных.
  А чего вы хотите, ситуация более чем знакомая. Религия и компьютер поставили во главу угла мертвую или умершую материю. И то и другое яростно борется против всего живого за все мертвое. Мертвечина она не кусается. Или в фильмах кусается мертвечина, а на деле, что мертвое, то и есть мертвое. Чертовски просто работать с мертвыми ноликами и единичками. Когда захотел - включил, когда захотел - вычеркнул. Мертвые нолики и единички развиваются под твоим руководством и по твоим правилам. Ты нажал кнопочку, произошло руководство, на входе запланированный результат. И не важно, какой результат. То ли религиозные товарищи с разбитыми лбами, то ли якобы пушкинские стихи из компьютера.
  Блин, и все это называется поэзией! Ну, почему это называется поэзией? Или поэзия не происходит от пресловутой души? Или она не есть уникальная комбинация ноликов и единичек? Правильно угадали, здесь уникальная комбинация. Немного пошел налево, немного повернул направо, вот и получилась твоя комбинация. А наплевать, что твою комбинацию где-то планировали и запланировали. По закону случайных чисел она все равно уникальная комбинация. И такая не получится более никогда, даже если родится на русской земле еще один некомпьютерный Пушкин.
  Нет, не нужно нам некомпьютерных. От них развивается геморрой и сплошные проблемы. Для них придется подыскивать обезьяну с большим пистолетом и соблюдать технические формальности во время отстрела. Все-таки не просто вот так пристрелить Пушкина. То есть вот так покуситься на славу, величие, мощь и неповторимость русской земли может только нерусская обезьяна. Потому что русская обезьяна не станет стрелять в Пушкина. Даже если она церковных кровей и весь лоб в шрамах.
  Впрочем, не будем ругаться, товарищи. Компьютерная цивилизация имеет одно преимущество, она стругает пачками компьютерных Буратино, которые строят из себя Пушкиных. А среди такой неуничтожимой гвардии легко затеряется истинный Пушкин. Вы говорите, не затеряется? А я говорю, затеряется. Компьютерные Буратино держат моду на Пушкина. Это их идеал, это их бог, это такая дремучая догма, на которую наезжать запрещается, можно схлопотать в морду.
  Значит, еще выводы. Истинный Пушкин потому и является Пушкиным, что, родившись сегодня на русской земле, он бы не имел ничего общего с Пушкиным образца девятнадцатого века. А такие ребята нам не нужны. Ибо в компьютерную цивилизацию нужен тот самый Пушкин, которого мы лишились благодаря одной пакостной обезьяне.
  Но сегодня не девятнадцатый век. Или еще не дошло, дорогие товарищи, что религиозно-компьютерная цивилизация, которая существует сегодня, требует религиозно компьютерную поэзию. А Пушкинская поэзия образца девятнадцатого века не так чтобы религиозная и уж точно она не компьютерная. Если взять за основу Пушкинскую базу данных, то есть набор рифм, и на данной основе создать поэзию конца двадцатого века, то получится черт знает что. А вот поэзия в истинном смысле слова, она не получится.
  И что мы имеем с наших маленьких кроликов? А имеем мы кучу дерьма, в которой придется еще много лет разгребаться. Все сочиняют стишки, кроме животных, но стишки какие-то непоэтические. То есть рифма в них есть, а 'чудного мгновения' нет. И эта долбанная непоэтичность столь низкого геморроидального уровня, что порой кажется, пишут стишки животные.
  Ну, и за что мы бьемся с таким багажом? Мертвый компьютер, создающий мертвые образы, не то чтобы потеснил мертвого бога, но разделил с малопривлекательным мертвецом современную Россию на сферы влияния. Одна группа товарищей, которая владеет компьютером, просто слетела с катушек от возможностей своего мертвеца и не знает, чего бы еще напридумывать, чего не может, но должен делать компьютер. Другая группа товарищей, что не компьютеризировалась по причине непереносимой тупости, протоптала дорожку в церковь. А там свои новые единички, а там разбитые лбы, небо в перьях, земля в яйцах, и грядущий когда-нибудь мессия.
  Очень распространенная ошибка. Никакого нового мессии кроме тебя, мой маленький, больше не будет. Каждый новорожденный товарищ впадает в подобную ересь. Самое, самое, самое. Какого черта впадает товарищ? Ты выше всех, ты доказал свою профессиональную пригодность, ты заработал бонусы, ты официально добился признания. Никаких но. Это ты, это новый, это пришедший с небес мессия. Остальные просто рожденные. У них молоко на губах не обсохло, а по кретинизму мелочной и беспутной души лезут на горние веси и склоны. Но тебе-то понятно, у них отстой кретинизма. Только у одного мессии, который есть ты, взлет души от основ преисподней к началам божественной истины. А затем потрясающий спуск в преисподнюю, то есть обратно.
  И еще. Взлетающие и опускающиеся Буратино куда злее прочих товарищей. Никого не читаем, никого не воспринимаем, всех презираем. Наши долги это ваши долги. Мы не желали родиться на свет, вы нас заставили, вы нас родили без нашего на то высочайшего соизволения. Теперь расплачивайтесь, теперь в полном объеме и чтобы прорвало до самых кишок. Ах, кишки и так переполненные? Снова ваша проблема. Меньше следовало жрать и больше рыгать на природу. Рыгающие не из самых поганых товарищей. Они от природы. Природа заставила, они рыгают. Природа могла повернуться каким-то иным образом, чтобы за ней повернулись товарищи. У любой природы отыщется множество оголтелых последователей. Природа приставучая, и это большой плюс. Природа не то чтобы любит всякую шушеру, но и не открещивается от нее. Живите, любите, страдайте и наслаждайтесь. В природе господь, в природе вселенная, в природе жизнь и талант человека.
  Ну, против жизни я ничего не имею. Боль, микробы, простуда. Другое дело талант. Неужели и этот талант такой подотчетный, такой мелкотравчатый, такой разтакой во всех отношениях. Никуда не денешься, факты все за талант, других соображений пока не нашлось, значит и этот оттуда. Или не догадались еще, из каких составляющих складывается пресловутый талант. То есть какие нолики и единички занимают здесь первостатейное место, а какие являются только балластом, не больше. Следовало, черт подери, догадаться. Не от геморроя происходит талант. Хотя у некоторых шибко одаренных товарищей он точно от геморроя. Но мы хотим нечто большее, чем геморроидальный талант. Мы хотим абсолютное единение с абсолютным космосом плюс кусочек нашего времени и пространства.
  Хотя еще одна ляпа. Современные компьютерные Пушкины отрицают современную действительность. Их компьютерная поэзия не просто убогая, она не имеет ничего общего с нашим двадцатым веком и цепляется за какие-то непонятные фетиши. Хотя с другой стороны, так и должно быть. Если поэзия выросла из непонятной для нас среды, из того необычного и поэтического девятнадцатого века, здесь ей не место. Чтобы создавать поэзию девятнадцатого века надо жить в девятнадцатом веке, а не просто копировать Пушкина. Следовательно, живущие в двадцатом веке запрограммированы на поэзию двадцатого века. А остальное не больше, чем бред сивой кобылы и маромойские сказки.
  Так чего мы получили с гуся? А ничего новенького. Сами мы русские, земля вокруг нас русская, законы на нашей земле русские, душа у нас русская. Любое отступление от русских традиций на русской земле преследуется по закону. И не важно, что любят приходить на русскую землю всякие нерусские гномики и, пользуясь благодушием и неторопливостью русского народа, здесь гадят. Важно, что наше русское благодушие со временем выливается в общерусскую революцию, а неторопливость придает революции особую силу и мощь. И остановить все это дело становится невозможным.
  ***
  Течет вода:
  Гниет, мелеет, киснет речка.
  Кому нужна такая течка?
  ***
  Рычит щенок:
  Гроза играет в теле хилом,
  Но телу не хватает мыла.
  ***
  Живой подлец:
  Забравшийся в дерьмо по уши,
  Немногим лучше мертвой туши.
  ***
  Поток огня:
  Бывает сладостным потоком
  И бьет по задницам жестоко.
  ***
  Полет мечты:
  Иных доводит до зевоты
  Большой амбицией полета.
  ***
  Удар в живот:
  Пятном ложится на плебея,
  Что бьет пониже и вернее.
  ***
  Отец козлов:
  Бежавши своего народа,
  Не ототрет клейма породы.
  ***
  Борьба за власть:
  Под обветшалым в стельку кровом
  Присуща мелюзге хреновой.
  ***
  Гремучий гад:
  Виляя шелудивым задом
  Является, однако, гадом.
  ***
  Сухая ветвь:
  Верхушку родового древа
  Берет от собственного чрева.
  ***
  Ушедший день:
  Ложится в пролежни колодца,
  Откуда больше не вернется.
  ***
  Здоровый зуб:
  Приятнее гнилого вдвое,
  Хотя бы меньше беспокоит.
  ***
  Поборник зла:
  В потоках мерзости и смрада
  На труп себе готовит яды.
  ***
  Больной поэт:
  Распятый, сирый и раздетый
  Не хуже жирного поэта.
  ***
  Играет кровь:
  Такая к черту разтакая.
  Ну, и пускай себе играет.
  ***
  Кошачий бог:
  По принципам и по основам
  Подобен идолу людскому.
  ***
  Душа в аду:
  Не признает плоды мученья,
  Пока не поддается тленью.
  ***
  Вокруг козлы:
  Плетущие труху на чувства,
  И это до печенок грустно.
  ***
  Любовь пришла:
  Из-под седалища наседки,
  Как вожделенье на объедки.
  ***
  Конец любви:
  Без мяса, колбасы и сала
  Стал аппетитнее начала.
  ***
  Уютный гроб:
  В компании весьма неброской
  Уплыл на дорогие доски.
  ***
  Склеп мертвецов:
  Отринул постулаты неба
  И стал отчизны нашей склепом.
  ***
  Нет, я не философствую абы как и, конечно, я не читаю нотации. Упаси господь от такого позорища, освободи от такой тошноты и такой бедноты осоловевшего, озверевшего духа. Пускай другие читают. Они умные, это для них подходящая работенка. Они умствующие, это из ихней копилки вполне приличные бонусы. Кто умствующий, тот не обязательно умный, но в последнее время множество слов соединили в одно. Время у нас такое, времени нет разбираться в словах, поэтому и соединили всякую хрень. Ум, святость и интеллект. Помни, мой крохотный, копилка одна, и другой сегодня не будет.
  Сегодня на первом месте работа. Много обезьянки намусорили на русской земле. Нет никого, кто способен убрать мусор. Уборка есть дело плебеев. Но кто посчитает себя за плебея? Все из высшего эшелона, все честь и совесть русской земли, все миссионеры и наше светлое будущее. Близко не подходите, товарищи. Вот совок, вот швабра, вот твое комсомольское ведрышко. Ах, не комсомольское! Ах, отринул тебя комсомол! Ах, его самого придавили! Ну, ладно, ведрышко может быть просто ведрышком. Оно инструмент, оно для такого придурка, который никто и ничто, который обязан вопить от восторга, что разрешили убраться.
  Мусора много. Умные мусорят, святоши мусорят, доморощенные обезьянки стараются не меньше, чем те или эти. Они не плебеи. Посмотрел на их потрясающий труд, плати за просмотр. Покушал их потрясающий жрач, снова плати. Подышал с ними одним воздухом... А что ты думаешь, у нас на халяву не смотрят, не кушают и не дышат. Халявщик не человек, это враг, это наследие прошлого. Неужели не стушевался от праведного гнева твоих нанимателей? Неужели ты снова за прошлое? Странный товарищ, так неизвестно куда заберешься в конечном итоге, так окажешься гнидой и гадом.
  Впрочем, все умные гадят. Для них гадость это нирвана. Нагадил на лысый череп, выросли цветы и плоды. Нагадил на тухлое сердце, оттуда потоки любовной истомы. Нагадил на горбоносенький носик, выйдет чих и апчих. Или не выйдет? Или нечто вселенское, гиперпространственное, непредсказуемое? Из плебея не выйдет. Он на лопате, он с тряпкой и заржавелым ведром. Здесь его инструменты. Я не спорю, нужные инструменты, важные, недаром кое-когда кое-кем занесенные в красную книгу. Но это плебейская сфера влияния. И в такой сфере наш подопечный не есть доморощенная обезьянка, он не вылизывающее ничто, тем более с головой возникают проблемы. А когда возникают проблемы, самое время взяться за тряпку.
  Впрочем, все умствующие любители тряпки очень странные товарищи по определению. Крики, визги, буря в стакане воды. Тихо товарищи не умеют. Чтобы вот так один на один развлекаться с листочком бумаги. Им необходима буря. Нечто огромное, даже чертовски огромное, даже такое и разтакое, чуть ли не вселенских масштабов. Товарищи не научились воспринимать обыкновенный размер. Обыкновенный размер попахивает плебисцитом и недостоин наследников Пушкина. Точно так же попахивает плебисцитом современная действительность. Как-то мелковато растрачивать свой гениальный талант на повседневные радости и проблемы. Кусок хлеба, миска картошки, ветчина с перчиком и даже русское национальное блюдо, такое как гречневая каша, выглядят весьма поэтично, но рейтинг у них не высокий. И если попробуешь описать подобную приземленную ерунду, то получается 'Отвратительная поэзия'.
  А нам не нужна 'Отвратительная поэзия'. Как я уже говорил, сегодняшняя компьютеризированная Россия поэтизирует только на горних высотах. Именно отсюда такой интерес к компьютерной версии Пушкина. И полнейшее отсутствие интереса к компьютерной версии Льва Толстого. Если бы сегодняшняя Россия не имела никакого отношения к религии, то могла оказаться весьма популярной компьютерная версия Льва Толстого. Но религия, разрешивши компьютер, потребовала и для себя бонусы. А эти бонусы суть стопроцентное отрицание Льва Толстого и любой его версии.
  Вы спросите, а как же 'прощать врага своего'? А никак. Наша религия никогда никого не прощала, даже сто лет спустя. Льва Толстого могли бы простить, исходя из его заслуги перед русской землей, ну и по той причине, что никто не сумел переплюнуть Толстого прозаика. Все-таки благодаря Льву Толстому русская литература до сих пор литература номер один среди мировых литератур. А еще приятно испытывать гордость за русский язык, и что ты не какой-то там маромой, но настоящий природный русский.
  Стоп, товарищи. А много ли настоящих природных русских в нашей религии? Я не отвечаю на данный вопрос. И ежу понятно, настоящих природных русских там не хватает. Отсюда ненависть религии ко всему русскому, и в первую очередь к русской литературе, зеркалом которой является не абы кто, а все тот же Толстой. Повторяю в сто тысячный раз, русская литература мертва без Толстого. Следовательно, любые происки против Толстого есть прямой удар по русской земле в целом и по русской литературе в отдельности. И что мы имеем в конечном итоге? Человек предполагает, а вселенная располагает. Человек корчится, а вселенная продолжает свой путь. Все движущееся, все безостановочное, все бесконечное есть вселенная. И чтобы это понять и постичь, необходима тебе остановка. Именно тебе. Созрел, поглупел, охренел человек. Умного сбросили с конвейера, чтобы не путался под ногами. А остальные религиозные, компьютеризированные, обезьяноподобные товарищи они не остановятся никогда. Только вперед, только вверх или вниз, к собственному кретинизму, к собственной спеси, в мир искусственного и фальшивого интеллекта. Плюс искусственная природа, фальшивая вселенная, дерево, камень, металл, полные дряни и фальши.
  Теперь представляешь, работы хватает на всех. Может так или иначе, может на теневой стороне, может на солнечной. Ты почти человек, ты почти гражданин вселенной. Отказался от другого звания. Что значат православные, подкованные, русские? Вселенная единственная и в едином числе. Она не делится на православный угол и прочие. Она не различает демократов и прочих. Она не устраивает спор среди нерусского контингента. Ты почти гражданин, ты имеешь право распоряжаться вечной и бесконечной вселенной.
  Даже дух захватило. Церковник имеет право на паству, президент на народ, русский на русское. Это крохи и это капельки в бесконечной вселенной. Паства разбегается, народ бунтует, русское, как добыча инородцев и маромоев. Не желаю быть инородцем, не прикипел к маромоям. Только вечное и бесконечное в моем сердце. Только безвременное и бескрайнее из-под моего пера. Только непредсказуемое среди подавляющей пустоты относится к моим фетишам. Идея, да. Материя, да. Абсолютный баланс материального и духовного мира не какая-нибудь мелочь. Сие не охватить, не понять, не прочувствовать. Это существует и это во мне. С этим я существую и это останется после меня, как ты его не назвал: природа, вселенная, бог, материя или идея.
  Нет, до вас не дошло. Религиозно компьютерная цивилизация в конечном итоге основывается на деньгах. Наличие денег определяет наличие поэзии, а отсутствие денег определяет отсутствие поэзии. Сегодня поэзия есть и будет такая, как пожелают ее деньги. Любое отклонение в сторону кончится чертовски печально, как для поэзии, так и для того придурка, что задумал перепоэтизировать деньги. И не надо мне вешать лапшу, что поэтической глупостью можно завоевать сердце девушки, а деньгами нельзя. Глупость на то и глупость, чтобы от нее тошнило и очень хотелось с ней распрощаться за самые малые деньги.
  Душа ничего не стоит. Природа опять ничего. Вселенная только миф. Так же обходимся с господом, с идеалами или гипервселенской идеей. Хотя идея чего-то да стоит, если она делает деньги. А если наоборот? Ну, не задавайте дурные вопросы. Если наоборот, то крохотный еж разберется. Какой еще крохотный? Да этот, который всегда разберется на несчастной земле с дурацкими глюками. Вспомнил еж твою мать, и стало легко на душе, и поэзия получилась какая-та правильная, и потекли в твой карман деньги. А для всяких убогих, уродующих и переделывающих по своему образу и подобию наш уютный русский бардак, всегда найдется пропорциональный ответ - что-то такое про деньги.
  Вот те на. Много дряни повылазило на любимой земле. Первая, пятая, миллион двадцать пятая дрянь. Солнце не светит, солнце не греет, вокруг иголки да елки. Земля под иголками закопалась, так что не видно никакой проплешины. Солнечное небо сделалось пасмурным, а светлое темным, а еж засел в своей норке. Не такой и понятливый он, этот еж, только зря возводилась напраслина. И вообще, хватит привязываться к бедным животным, которые и так настрадались от человеческой тупости и беспредела. Я даже соглашусь, что животные могут писать стихи, только бы к ним не привязывались.
  Мир безумный. Россия несчастная. Дураки на каждом углу. Если бы только одни дураки? А то ведь у нас обезьяна сидит за компьютером и нажимает на разные кнопки. Кто-то сказал, развлекается обезьян. Может, она и развлекается, но компьютер такая приятная штучка, которая должным образом реагирует на нажатые кнопки. Отсюда те самые животные псевдостихи, что со временем превратятся в шедевр мировой культуры. И исчезнет чертовски тонкая грань между нами и нашими бессловесными братьями.
  Да, согласен, не очень-то разговорчивая обезьяна. Но разве это минус? Зачем нести искусственную чушь посредством содрогания воздуха, когда у тебя есть компьютер? И вообще всякие трепачи надоели. Особенно те, что артистически поставленным голосом читают классическую литературу. Мы и сами с глазами, умеем читать. И вообще, здесь особенность нашей свободы.
  Ах, свобода, черт подери! Почему человеку так хочется погулять на свободе? Я соглашаюсь, человек несвободное существо. Его зависимость от государственных формирований просто потрясающая. Его любовь к рабству не имеет границ. Пара минут на свободе обычно приводит к страшным болезням, потере ориентации, разброду и шатанию, поломке всего человеческого организма. И как следствии - смерть, или чего-то похуже. Поэтому у современного человека выработанный иммунитет ко всякой свободе. А религиозно-компьютерные манцы они как лекарство.
  И все-таки нечто такое осталось. Я думаю, оно на подсознательном и даже на генетическом уровне. Тот самый отвратительный пережиток прошлого, когда человек был свободным. Но это настолько древний период, что вспоминать о нем сегодня смешно и даже кошмарный грех перед церковью. Ибо по церковным меркам не было такого периода. Господь создал человека рабом. Так было и отмечено в свидетельстве о рождении 'раб божий'. Тогда последний вопрос, откуда это потрясающее чувство свободы?
  Ответа нет, и не будет. Наука запуталась. Сегодняшние животные они несвободные. Сегодняшние животные так или иначе пресмыкаются перед своим богом, имя которому человек. Все животные, которые не сумели подладиться под человека, давно уничтожены. Человек решает, кому жить, а кому умереть. И это уже функция господа бога. А когда над тобой бог, ни о какой свободе не может быть речи.
  Ну, просто сказка в зеленых листочках! Внутри человека осталось удивительное сознание свободы. Сознание само по себе отрицает религиозное чувство и прочие компьютерные штучки. Ибо созданное существо не может быть свободным по определению. Созданному существу изначально делается прививка от свободы, и воспитывается оно в духе рабства. Созданное существо обязано быть просчитываемым и программируемым. В противном случае акт создания теряет какой-либо смысл, либо указывает на вопиющую некомпетентность создателя. Следовательно, придется признать, что создатель у нас лох и придурок, потому что создавал нечто не поддающееся описанию вместо правильных зомбиков или роботов. А церковь в этом никогда не признается, о чем мы уже говорили.
  Отсюда еще выводы, нет никакого бога и нет никакого созданного существа. И компьютерной поэзии нет. Если хотите, компьютерная поэзия опять же набор символов, тщетно используемый в доказательствах против свободы.
  А вот тут я с вами совершенно согласен. Поэзия существует там, где присутствует, пускай в незначительных дозах, свобода. И поэзия отсутствует там, где свобода отсутствует. На сегодняшний день Пушкинская поэзия является несвободной поэзией. Ее окастрировали, ее обожествили, ее приватизировали. Свободной является только поэзия Пушкина образца девятнадцатого века. А все остальные подделки под Пушкина образца двадцатого и двадцать первого века есть просто чушь собачья или набор слов, не взирая на огульное утверждение, что это поэзия 'Пушкинская'.
  Я не спорю, время новое, только методы у нас прежние, то есть рабские. А время оно всегда новое. Просто мы не заметили, что оно так. Человек не желает вообще ничего замечать. Пускай будет старое, недочеловеческое, очень правильное время, но будет всегда. Такое всегда есть конечный отрезок пути, и не надо впутывать сюда бесконечный отрезок. Жизнь конечная и очень короткая. Для тех, кто не представляет, кто уперся рогами, кто математик в секундах и прочей трухе. Считаются годы, считаются дни, считаются на определенном этапе секунды, тем более прочее. Человечеству просто необходима точка отсчета, или точка создания, или та самая точка, от которой все началось. И почему-то не было такой точки. То есть не было ее никогда. И вообще ничего не было, кроме вечной и бесконечной вселенной. И ничего не появлялось по щучьему велению, по моему хотению. То есть не появлялось вообще ничего, потому что не было никакого хотения, и вообще не было щуки.
  А то, что есть, оно есть. Церковь, компьютер, маленькая обезьянка, готовая сочинять компьютерные стихи согласно программе 'молодой Пушкин'. Плюс любители и почитатели всей этой дребедени. Те самые с вываливающимися языками и вылупленными рабскими глазками:
  - Боже мой, как хорошо!
  - Подскажите, кому подлизать?
  - Спасибо тебе, господи, за наше счастливое детство!
  Все оно есть, все это будет всегда, как будет всегда тот же рокот в неисправном бачке унитаза. От этого не избавиться никакими антигрипозными средствами. Вирус, черт подери, нормальная человеческая болезнь, нормальный итог потрясающей цивилизации технарей и нормальная реакция на любую вспышку свободы.
  Но не отчаивайтесь, дорогие мои. Кроме всей перечисленной лабуды у нас есть еще 'Отвратительная поэзия'.
  
  
  ПОСВЯЩЕНИЯ
  Трудный путь к звездам начинается из ничего. Мелочи, пустячки, капли и крохи. Это еще не путь. Только начало, только приятное напоминание неким самовлюбленным товарищам, да и себе самому о бессмысленности всего человеческого.
  ***
  Я не маленький мальчишка,
  Не больной дегенерат.
  Из коротеньких штанишек
  Вырос много лет назад.
  Я не рыжий и не серый,
  Я не красный, не рябой.
  Не споласкиваю нервы
  Непристойной шелухой.
  Мне сегодня не до шуток,
  Не до мелочных обид.
  Перекормленный желудок
  Отвратительно свербит.
  В нем не держатся помои,
  И елейная стряпня
  Аппетитною струею
  Не доходит до меня.
  А спускается обратно
  Извратившимся лгунам,
  Отражаясь многократно
  По протухшим головам.
  Моменту:
  Постой, погоди,
  Судьбою не правь,
  На пылкой груди
  Клейма не оставь.
  Когда в неглиже
  Орудует жизнь,
  В циничной душе
  Постой, задержись.
  Кумиру:
  Саша, как тебя купили?
  За кусочек колбасы,
  За пятнадцать грамм ванили
  И семейные трусы.
  Был ковбой - и нет ковбоя,
  Было имя, а теперь
  Ядовитою слюною
  На экране дрищет зверь.
  И всем видом подтверждает
  Древней мудрости печать:
  Кто особенно воняет,
  Тот умеет и лизать.
  А лизать, такое дело:
  У хозяев мощный зад.
  В мозолях одревенелых
  Сей рабочий агрегат.
  Видно он тебе по нраву,
  До самих кишок пронял,
  Раз на этаку отраву
  Ты Россию променял.
  Опозорился, заврался,
  По макушку влип в дерьмо.
  Саша, лучше бы продался
  Потаскухам на вино.
  Сапогу:
  Что молчишь, зеленый?
  Проморгал кормушку.
  От жратвы ядреной
  Получил полушку.
  Думал, по столицам
  Будешь прохлаждаться.
  Дали похмелиться -
  И пора смываться.
  К бабушке Разрухе,
  К дедушке Морозу,
  Разгребать клетухи
  Полные навозу.
  Сомневающимся:
  Так устроено в природе:
  Каждый занимает место
  И разнится по породе
  И величине насеста.
  Сверху начинать движенье
  Нам повелевал всевышний,
  И любые испражненья
  Оправлять всегда на нижних.
  А обратными путями
  Возносить одни осанны
  Тем, кто поделился с нами
  Вонью от небесной манны.
  Таракашке:
  Что усами шевелишь,
  Старый бедолага,
  И пронзительно скрипишь,
  Как скрипит бумага?
  Думаешь, на склоне лет
  Ты ужасно важный,
  Твой большой авторитет
  Не комок бумажный?
  Если прежний господин
  Был к тебе лоялен,
  Не трепал твоих седин,
  Не тревожил спален,
  Значит, думаешь и впредь
  В славе и почете
  Преспокойно умереть
  На своем комоде.
  Где построил ловкий плут
  Из объедков дачу.
  Погоди, комод снесут -
  И тебя впридачу.
  Стакану:
  Брось ломаться, ты не ваза,
  Не пузатый самовар,
  Не пикантная зараза
  И не импортный товар.
  Ты, посудина простая,
  Прекрати спесивый звон,
  Как безмерно уважает
  Стеклотару гегемон.
  Коли оказался в моде,
  Так, пожалуй, потому,
  Что цена тебя выводит
  По карману моему.
  Наставнику:
  Человек, такая штука:
  В грязной луже иль пруду
  Дай ему спокойно хрюкать
  И не дергай за узду.
  Если бешено взнуздаешь
  Человеческую стать,
  Никогда не угадаешь,
  Что придется расхлебать.
  Клопу:
  Изловчился, прикипел
  Посильней холеры.
  Присоседиться успел
  И сосешь без меры.
  Я ишачу, я кую
  Новые устои.
  А, по сути, создаю
  Для тебя покои.
  Разоряю капитал,
  Жертвую деньгам,
  Чтоб соратников позвал,
  Погостил с друзьями.
  Или заманил родню
  До последней швали
  На дотацию мою
  Хорошо пошарить.
  Наглость сытая твоя
  Стерпит ли отказа?
  Но могу озлиться я
  И примерно вмазать.
  Рэкетирам:
  Мужики, кончай работу,
  От нее смердит рука,
  И взывает на блевоту
  Привкус жирного куска.
  Нынче дедова дубина
  Снесена в металлолом,
  И любая образина
  С электронным топором.
  Смотришь, сосунок плюгавый,
  А попробуй пощипать,
  Так уделает на славу,
  Не признает даже мать.
  И попорченную шкуру,
  Чтобы притащить домой,
  И сберечь мускулатуру -
  Сам заплатишь отступной.
  Колбасе:
  Милая, зеленая,
  Жирная, вареная,
  В струпьях недоношенных
  Я тебя люблю.
  И хотя не прежняя,
  Ты такая нежная,
  Что ночами господа
  О тебе молю.
  Возвращайся сказкою,
  Возвращайся ласково,
  Вожделенья полная
  На закате дня.
  Только будь внимательной,
  Будь очаровательной
  И любовью пламенной
  Не добей меня.
  Оратору:
  Слово дали, слава богу!
  Сколько мучался, терпел,
  Корчил злого недотрогу
  И в отдушину сопел.
  В голове роились мысли,
  Глухо нарастала страсть,
  И идеи желчно кисли,
  Грозную ощеря пасть.
  Если выпала удача,
  Глупо жаться и молчать.
  Посылай к чертям собачьим,
  Если можешь посылать.
  Окрыли тяжелым словом
  Души страждущих людей,
  Да не мямли бестолково,
  Не мусоль чужих идей.
  Видишь, очередь большая,
  Не один ты тут такой.
  Так что, сопли растирая,
  С постной мордою не стой.
  
  ПРОСТО СТИХИ
  ***
  С высоты своего положения
  Человек корчит рожу:
  Я разумный,
  Я избранный,
  Я старший в обойме.
  Не время спорить
  Или ругаться.
  Забудем, проехали.
  Этот не ведает,
  Что творит.
  Этот корчится,
  Не понимая,
  Откуда чего нахватался,
  И не догадываясь,
  Какая пустая
  Обойма.
  ***
  Есть безобразные лица,
  Есть безобразные мысли.
  К первому привыкаешь,
  Второе отталкиваешь.
  С первым сживаешься,
  От второго скрываешься.
  Первое
  Все равно,
  Что разбег
  Для дальнейшего совершенства.
  Разбежался,
  Взлетел,
  Синева над землей,
  Пока
  Не достало
  Второе.
  ***
  Попутный поток подхватывает,
  Встречный поток освежает.
  У каждого
  Свои плюсы
  И минусы.
  Попутный из ускоряющих величин,
  Встречный из тормозных.
  Против встречного
  Надорвался,
  Плюсы истратил,
  Забуксовал.
  Отрицательный все же поток.
  Вот обломает,
  Вот повернет,
  Вот из встречного
  Станет попутным.
  ***
  Серый рассвет человечества
  Как печальный рассвет.
  Печаль на деревьях,
  Печаль на дорогах,
  Печаль на земле.
  Лучше черное.
  Беспросыпное,
  Непроницаемое,
  Чем такая печаль.
  Среди черного не ориентируешься,
  Среди беспросыпного не просыпаешься,
  В непроницаемом утонул.
  Деревья, дорога, земля.
  Этого нет.
  Это придумали
  Серые люди.
  ***
  Откуда такое непостоянство?
  Переменчивые идеи,
  Переменчивые взгляды,
  Переменчивые чувства.
  Зло замещает добро
  И становится
  Центром вселенной.
  Глупость наследует разум
  И добивается
  Высших похвал.
  Человек раболепствует
  Больше кого бы то ни было
  И деградирует.
  А вопли такие,
  Словно он
  На вершине вершин,
  Словно нет никого
  Благороднее
  Чище,
  Возвышенней человека.
  ***
  Упала звездочка.
  Я ее не заметил,
  Ты ее не заметил,
  Он ее не заметил.
  Она резвилась,
  Резвилась,
  Резвилась...
  И вдруг упала.
  Чужая звездочка,
  Чужая судьба,
  Чужая надежда.
  Самая
  Неинтересная
  Из чужих.
  Ее
  Никто не заметил.
  ***
  Верующий верует.
  Он обязан,
  Он должен,
  Он не имеет права
  Не верить.
  Прочь сомнение
  В правильной вере.
  Это кто-то
  Решил до тебя.
  Это существовало
  Тысячи лет.
  В этом
  Единственный раз
  Усомнишься,
  И какой же ты
  Верующий?
  ***
  Солнце,
  Солнечный луч,
  Солнечная поляна,
  Солнечные закаты.
  Небо,
  Небесный восторг,
  Небесная чистота,
  Небесные капли судьбы.
  Ветер,
  Ветреный день,
  Ветреная накидка
  На солнце,
  На небо.
  Все меняется.
  Не останавливай
  Бесконечный процесс.
  В нем прошлое,
  Настоящее,
  Будущее.
  Он не имеет начала
  И никогда
  Не узнает
  Конца
  Во вселенной.
  
  НИЩИЕ
  Картинки народной жизни облагораживают человечество. Особенно, если такие картинки написаны прямо с натуры, а не являются копией чей-то безликой стряпни, не подражают давно завонявшему эталону и форме.
  ***
  Вьется флаг кровавый,
  Колошматит молот,
  Коммунизму славу
  Возвещает голод.
  Загнивают раны,
  Застывают лица.
  Прячется в туманы
  Древняя столица.
  Тянет пьянь из лужи
  Желчные помои,
  Изрыгая души
  В замогильном вое.
  И тоска лихая
  По сердцу собачит:
  Кто еще не знает,
  Как Россия плачет?
  Не слезами злыми,
  Не животной болью,
  Как кипит Россия,
  Истекает кровью.
  ***
  Помнишь, Ваня, ты гулял
  С полною утробою,
  Горько пил и сладко жрал
  Со своей зазнобою.
  Морду кривил от тоски
  По народным праздникам,
  Разминая кулаки
  Стервецам лабазникам.
  Для просмоленных мозгов
  Была ли политика:
  'Это дело для жидов
  И сопливых нытиков'.
  Отчего же ты полез
  Не по слову божьему
  В политический процесс
  Со свиною рожею?
  Или мессия сманил
  Бреднями речистыми
  И головушку склонил
  Перед коммунистами.
  Чтоб российское нутро
  Сказочкой картавою
  Слил в помойное ведро
  Под шарманку ржавую.
  ***
  Грабь, руби,
  Круши богатых.
  Все греби
  Своей лопатой.
  Хочешь - сей,
  А хочешь - плюйся.
  Не жалей
  И не торгуйся.
  От дерьма
  Не жди спасенья.
  Вся страна
  Твои владенья.
  ***
  И владели понемногу,
  Поднимая в облака
  По обгаженному богу
  Испеченного божка.
  Разворачивали тыщи
  Ослепительных картин...
  Почему же Ваня нищий,
  Почему собачий сын?
  Почему ровесник века
  Не заслуженный герой,
  А ублюдок и калека,
  Обездоленный изгой?
  ***
  Невский, прости,
  Я тебя не люблю.
  Трудно снести
  Суматоху твою.
  Море людей,
  Бездуховности ад,
  Вечных страстей
  Парадиз-маскарад.
  Камерный блеск,
  Копошенье в бреду,
  Роскоши всплеск
  И твою нищету.
  ***
  Мертвыми глазницами:
  Пустыми-пустыми
  На меня рядится
  С Невского Россия.
  Не под юбкой красною
  Ляжкой загорелой -
  Скорбною гримасою
  В роже осовелой.
  Фразою заученной
  Призывает кротко
  Закупорить рубчиком
  Пропитую глотку.
  Орденские планочки
  Брякают устало:
  'Ты ли это, Ванечка?
  Что с тобою стало?'
  Где же изобилие,
  Коммунизма грезы?
  Лишь глаза повыело -
  А в глазницах слезы.
  ***
  Шашкой махал,
  Матом крушил,
  Рай созидал -
  Мрак сотворил.
  Дал по судьбе
  Идолом тьмы,
  Выбил себе
  Место тюрьмы.
  ***
  На коленях крошечка
  В платьице суконном.
  Милая как кошечка,
  А глаза бездонные.
  И тоска глубокая
  В тех глазах застыла,
  Словно черноокая
  Сердце обломила.
  Без ножа отведала
  Половину жизни,
  Растворилась бедами
  В проклятой отчизне.
  Губы мелкой сеткою
  Вздрагивают горько:
  'Одари монеткою
  На сухую корку'.
  Следом слезы катятся,
  Крупные, густые.
  И рыдает в платьице
  Матушка Россия.
  ***
  Жирная морда
  С сотней охраны
  Тащится гордо
  Невский тираня.
  Потное сало
  Грязно лоснится.
  Все ему мало,
  Не гомонится:
  'Я для народа
  Собственной властью
  Вывел свободу,
  Выковал счастье.
  Хочешь - залейся,
  Хочешь - оглохни,
  Хочешь - разбейся,
  Хочешь - подохни.
  Радуйся быдло
  Эху регалий...'
  Нищий не видно -
  Всех разогнали.
  ***
  Вьется флаг кровавый,
  Полыхают звезды.
  Черною отравой
  Мир советский создан.
  Прошлое забыто,
  Выгнила культура
  В лапах паразитов,
  В капище халтуры.
  Только злые рожи
  Корчатся дебело:
  'Помоги нам боже
  править без предела.
  Места дай под солнцем,
  Да побольше силы.
  А народ упрется -
  Так народу в рыло'.
  ***
  Медленно падает
  Облако пыли.
  Сердце не радует
  Гибель России.
  Рвет ее клочьями
  Волчая стая,
  Бреднями потчует,
  Грязью пихает.
  Злые ничтожества,
  Нищие духом,
  Сытыми рожами
  Славят разруху.
  Пляшут проклятые
  В пышных хоромах.
  За автоматами,
  Бомбой ядреной.
  Пляшут неистово,
  Выпятив темя.
  Чуют нечистые
  Мщения время.
  Чуют взывающий
  Из преисподней
  Голос крепчающий,
  Голос господний:
  'Скоро оплатите
  Вдвое и втрое
  Рваное платьице,
  Взрослое горе!'
  
  УГОЛОК АТЕИСТА
  ***
  Голова на паперти
  Вместо скатерти.
  ***
  Уши под алтарем
  Испохаблены враньем.
  ***
  Сердцем упрямый,
  И задница в шрамах.
  ***
  Наконец, пролезли
  Ангелы и бесы.
  ***
  Язык в занозах
  У настоящего росса.
  ***
  Это не когти,
  А духовников локти.
  ***
  С душой открытой
  Не становись на молитву.
  ***
  До пупа застегнись,
  И молись.
  ***
  Все что ниже пупа -
  Религиозная скорлупа.
  ***
  Религиозный дух
  Стоит нехристей двух.
  ***
  Вчера в партком,
  Сегодня в молитвенный дом.
  ***
  Красное знамя
  Обставил крестами.
  ***
  Бывший палач
  Проповедует 'отче наш'.
  ***
  Опыт партийного прошлого
  Чертовски хороший.
  ***
  Если не поверил,
  Не велика потеря.
  ***
  С чужого голоса вой,
  И ты свой.
  ***
  Существуют умные идиоты
  Для которых это работа.
  ***
  Прочие - дураки.
  Повесить их на крюки.
  ***
  Крюк поперечный или продольный,
  Но все равно очень больно.
  ***
  Партия в храм,
  А тебе по зубам.
  ***
  Прощаются двоедушные
  И законопослушные.
  ***
  Прощаются обезличенные
  И со стажем приличным.
  ***
  Прощаются старики и старухи,
  И прочие шлюхи.
  ***
  Не прощается мыслитель,
  Как разрушитель.
  ***
  Не прощается философ.
  Это отбросы.
  ***
  Не прощается молодой.
  Это ноль.
  ***
  Негодяи
  Подходят для рая.
  ***
  Сомневающиеся ребята
  Подходят для ада.
  ***
  Для того придумали бога,
  Чтобы умников было немного.
  ***
  Сволочь за кошелек,
  Улыбнулся божок.
  ***
  Раз монета, два монета.
  Ну-ка в ангелы за это.
  ***
  А за сорок пять монеток
  Будешь властвовать над светом.
  ***
  Раз бумага, два бумага.
  Ты не жлоб, и не деляга.
  ***
  А за сорок пять бумажек
  Будешь выше всех дворняжек.
  ***
  Место теплое в аду
  Покупается за мзду.
  ***
  Место светлое в раю
  Не за глазки отдаю.
  ***
  Царствует блат.
  Ты и рад.
  ***
  За свои гроши
  Сковороду поищи.
  ***
  Судьба была яркая,
  А теперь будет жарко.
  ***
  За так за дармак
  Сам тюфяк.
  ***
  Церковь порадовала:
  Там исключаются гады.
  ***
  Достойный прием:
  С парком, с кипятком.
  ***
  Зато на одного партийного
  Двадцать три рожи дебильные.
  ***
  Душно и гадко.
  Это чертенок с лампадкой.
  ***
  Жар не жар.
  Шестерит комиссар.
  ***
  Это брынза,
  А это религиозная грымза.
  ***
  Это клозет,
  А это религиозный билет.
  ***
  Бывшие комиссары
  Еще не такие коварные.
  ***
  У полипа
  Челюсть выпала.
  ***
  Или это не полип,
  Но страны предсмертный хрип.
  ***
  Представители комсомола
  Еще не такие камолые.
  ***
  Ваши батюшки и матушки
  Собирают в храмах катышки.
  ***
  Ты комсомолец
  И богомолец.
  ***
  Секретарь та же версия.
  Потому и весело.
  ***
  Секретарь и клопы -
  Все равно, что попы.
  ***
  Кусь да кусь -
  Поповский вкус.
  ***
  Состоишь из иголок -
  Не наедет теолог.
  ***
  Опять же теология
  Вещичка убогая.
  ***
  Если в фундаменте ложь,
  Крепости не возведешь.
  ***
  Бабочка полетала,
  Крепость упала.
  ***
  Все такое скучное,
  Нас попы отдрючили.
  ***
  Русское средство -
  Напиться, наесться.
  ***
  После выпивки пустяшной
  Никакой Христос не страшный.
  ***
  После легонькой закуски
  Все теологи моллюски.
  ***
  Бог в твоем храме
  Оклеен рублями.
  ***
  Бог в моей шкуре
  Из небесной глазури.
  ***
  Хорошо и просто
  Таскать с собой господа.
  ***
  Церковная наука,
  Что круговая порука.
  ***
  Из храма убежим.
  Это тоталитарный режим.
  ***
  Цветочки наши,
  А гробики ваши.
  ***
  Ваше зачатие беспорочное,
  И всякое прочее.
  ***
  Мы грешные и греховные,
  Зато не сосуды церковные.
  ***
  Коммунисты в церкви вась-вась.
  Мы забыли про эту мразь.
  ***
  Это хряк,
  А дальше враг.
  ***
  Если религия перестраивается,
  Значит, коммунистам нравится.
  ***
  Не надо плесень,
  Исход известен.
  ***
  Одного распинали,
  А остальных расстреляли.
  ***
  Расстреляли не только со зла.
  Жирная морду, ну подвела.
  ***
  В России худые грешники
  За яйца жирного вешают.
  ***
  Сегодня жирок,
  А завтра надрезан пупок.
  ***
  Не прикрывайся волей господней,
  Оно не проходит.
  ***
  Легче верблюду,
  Понеже церковному лизоблюду.
  ***
  Я тебе подарю
  В мыльной пене петлю.
  ***
  Истины знать не дано.
  Впрочем, опять все равно.
  
  ЭЛЕГИЯ
  ***
  Солнце вышло из-за кущей,
  Разметало дрянь и хлам.
  Где пожестче, где погуще
  Настучало по мозгам.
  И мозги затрепетали
  Под ударами тепла.
  Где ужались, где подвяли,
  Где набухли как свекла.
  И своим свекольным соком
  Затопили бренный свет,
  Что безудержным потоком
  Из цепей и из монет.
  ***
  Месяц выполз из оврага
  На покрытый пылью день,
  Почесал рога корягой,
  Почесал кишку о пень.
  А затем заехал рылом
  От рожна и без рожна
  В кучи пошлости унылой,
  В кучи разного дерьма.
  Так заехал, что на дряни
  Сделал пару дупелей,
  Заломил мешок желаний
  Из монет и из цепей.
  ***
  Я на солнце золотое,
  Я на месяц золотой
  Вынес собственное горе,
  Вынес собственную боль.
  Просто вынес, не иначе,
  Без дешевой суеты
  Все надежды, все удачи,
  Все порывы и мечты.
  Приподнял свои идеи
  Над обрывками листов,
  И пустил без всякой цели
  В мир подонков и скотов.
  ***
  Хорошо иметь монету,
  Но спокойнее куда
  Не иметь монеты этой
  И не видеть никогда.
  Не ломать нутро гнилое
  И не пакостить лицо
  За ничтожество такое,
  За подобное дрянцо.
  Не валяться швалью малой,
  Не лизать собачий прах,
  Не алкать солому с калом
  По печенки в кандалах.
  ***
  Хорошо быть господином,
  Если честный господин.
  Не собака, не скотина,
  Не подлец и не кретин.
  Если капельку свободы
  Ценишь больше чепухи
  Из брильянтовых отходов,
  Из брильянтовой трухи.
  Если в обществе зловонном
  Среди разного тряпья
  Не пупырышек картонный,
  А хозяин для себя.
  ***
  Хорошо на толстой шкуре
  Строить замки королей,
  Поклоняться каждой дуре
  И скоплению костей.
  Если мило пахнут миски
  От подпорченной бурды,
  Если разные очистки
  Лучший пряник за труды.
  И труды подобны чуду,
  Что стремится перепить,
  Морду выплюнуть на блюдо
  И кишками подкрутить.
  ***
  Хорошо ползти убого
  За сумой и без сумы,
  Упиваться ролью бога,
  Пачкать свежие умы.
  Быть советником из рая,
  Да по денежным делам.
  Подстилать под негодяев,
  Быть приятелем рабам.
  То ли быть, а то ли киснуть
  В самом логове интриг.
  Упиваться подлой жизнью
  От цепей и от вериг.
  ***
  Солнце вышло из-за дола,
  Распороло ковыли.
  Месяц выплюнул крамолу
  Отголосками любви.
  У крамолы, у шершавой
  Брюхо выпало в штаны.
  Стало менее халявы,
  Стало больше тишины.
  У крамолы, у поганой
  Отлетела пачкотня.
  Залегли в печенках раны,
  Стало более огня.
  ***
  Кровь холодная согрелась,
  Потеплел холодный стих,
  Отошло тупое тело
  От болячек от своих.
  Отошло в прощальном стоне,
  Отоварило струну,
  Как в прощальном перезвоне
  За протухшую страну.
  Я вздохнул огонь глубоко,
  Я наполнился огнем,
  Выпил солнечное око...
  И пошел своим путем.
  
  ЧАСТУШКИ
  ***
  Ножки синие,
  Мордахи красные.
  Вокруг Россия:
  Страна ужасная.
  ***
  На старой елке
  Сидит уродина:
  Жует иголки.
  Вот это родина!
  ***
  Солнышко пригрело
  Ласковое тело.
  Кашка прохрипела
  В брюхе тарантеллу.
  ***
  Спасибо тети,
  Спасибо дяди,
  Что вы плюете
  В сортир не глядя.
  ***
  От пинков крепчает рыло
  И становятся мозги
  Такового перелива,
  Что не вышибут враги.
  ***
  Нам несет чужая шкура
  Всю заразу, всю труху.
  Мы прикончим эту дуру
  И повесим на суку.
  ***
  Сук нелепый
  И колючий.
  Это жребий,
  Это случай.
  ***
  На случайное
  Никогда не тявкай,
  Если правильный,
  Если козявка.
  ***
  Враг облущит
  Жирным задом
  Наши мощи
  И снаряды.
  ***
  Если где-то неудача
  Подбирается во тьме.
  Значит негодяй собачит
  Табуреткой по стране.
  ***
  Не ломайте табуретки.
  Все со временем сгниет.
  А из щепок наши детки
  Сварят кашу и компот.
  ***
  Заведу я кошечку
  С хвостиком трубою.
  Задымится в плошечке
  К празднику жаркое.
  ***
  Господин хороший,
  Хватит изгаляться,
  Коль не вышел рожей
  Лучше обожраться.
  ***
  Литератор не визжи
  Над корявым словом.
  Лучше брюхо почеши
  Да налей хмельного.
  ***
  У поэзии кормушка
  Велика и широка,
  Что хорошая заглушка
  В заднем месте дурака.
  ***
  Сочинил сонетов пару
  Или пламенный стишок.
  Отправляйся с пылу-жару
  Поскорее на горшок.
  ***
  Кошечка мяукает,
  Шавочка хрипит,
  Поросенок хрюкает,
  Литератор бдит.
  ***
  Нищета поэта
  Ни его стихия.
  Это лишь примета
  Дорогой России.
  ***
  Если выдался кастратом
  От духовной кабалы,
  То сгодишься в депутаты:
  Там такие же орлы.
  ***
  Вылезу в советы
  Или прямо в думу:
  Отвалю клозету
  Кругленькую сумму.
  ***
  Начинается работа.
  Нынче олухи нужны
  Всем лелеющим блевоту
  Комсомольской старины.
  ***
  Милая политика,
  Твой зловонный сок
  Для дурашки нытика
  Лакомый кусок.
  ***
  Раз - команда.
  Два - завет.
  Раз - баланда.
  Миски нет.
  ***
  Ты на крик богатый,
  Я кричать умею.
  Каждому лопату -
  И копать траншею.
  ***
  Над великим славянином
  Поработал брадобрей:
  Под широкою штаниной
  Все обрезал до ушей.
  ***
  Если предки неизвестны,
  Можно выдумать таких,
  Что окажутся на месте
  Для бездарностей любых.
  ***
  А историю по уху,
  Или в плесневелый скит.
  Для чего такая шлюха,
  Если плохо верещит?
  ***
  Крикнем гордо славу
  Собственному роду.
  Этака забава
  Благосклонна сброду.
  ***
  Я не слишком гордый,
  Чтобы отрыгнуть
  За татарской мордой
  Славянина грудь.
  ***
  Я не выброс грязи,
  Не стручок молвы,
  Чтобы перекрасить
  Морду татарвы.
  ***
  Хороша до гроба
  Школьная учеба.
  ***
  Если хочешь утопиться
  Или врезать дубака,
  Отправляйся поучиться,
  Там отведаешь блага.
  ***
  Тараканы черные
  Разорвали тельники.
  Вроде бы ученые,
  Вроде бы бездельники.
  ***
  Каждая соплюшка
  От блатных родителей
  Лезет как лягушка
  В главные вредители.
  ***
  Создадим контору,
  Разберем портфели:
  Каждый будет вором,
  Каждый - пустомелей.
  ***
  Если задница большая,
  То свои лихие чресла
  Посади не рассуждая
  На начальственное кресло.
  ***
  Пуля в морду гада -
  Лучшая награда.
  ***
  Не желаю песен
  Из утробы сброда.
  Я парнишка честный
  И люблю свободу.
  ***
  Вольному поэту
  Не нужны обмотки.
  За парашу эту
  Он не лижет плетку.
  ***
  Трава зеленая,
  Небо ясное,
  Житье ядреное,
  Судьба прекрасная.
  ***
  Лейся песня удалая
  Про родимые рая,
  Что пока еще сияют
  От Невы и до Кремля.
  ***
  Мы на мелочи меняем
  Мысли пламенной полет,
  А потом еще рыдаем,
  Что чертовски не везет.
  ***
  На руках моих мозоли
  Да от праведных трудов.
  Я желаю лучшей доли,
  А не только тумаков.
  ***
  Дождик льется ловко
  На мою головку.
  Дырку пробивает -
  Ум не прибавляет.
  ***
  Отцветает лето
  В слякоти дождливой,
  Будучи при этом
  Милым и счастливым.
  ***
  О своем позоре
  Только дурни пишут.
  Лучше на заборе
  Наглотаться жижи.
  ***
  Дорогой отчизне
  Я отдал здоровье.
  Пусть отчизна скиснет
  Со своей любовью.
  ***
  Пока спина
  Не перегнила,
  Моя страна
  Со мной дружила.
  ***
  В зареве пожарищ,
  В боевом огне
  Подойдет товарищ,
  Даст по голове.
  ***
  Армия, армия:
  В логове веков
  Скопище бездарных
  Разных мозгляков.
  ***
  Пристегни солдата
  Цепью к автомату.
  Выйдет из солдата
  Верный гражданин.
  ***
  Я на танке,
  Ты под нем.
  А останки
  Уберем.
  ***
  Шагаем строем.
  Легко шагаем.
  Страну героев
  В очко вбиваем.
  ***
  Хлеб военный не клубника,
  Не в томате караси.
  Закусил кровавой фигой?
  Так кишками закуси.
  ***
  В этом мире
  Быть хорошим,
  Что в сортире
  Чистить рожу.
  ***
  Недобитая коряга
  И подруга злого хряка,
  Перестань вопить о долге.
  Долг давно сожрали волки.
  ***
  Пожевал кого-то
  В тайниках комода.
  Чертова икота
  Мучает до рвоты.
  ***
  Шмель прокрался на балкон.
  Очень был гнусавым он.
  Я такому вот шмелю
  Бомбу ядерную шлю.
  ***
  Маромои виноваты
  В наших бедах и печалях.
  Потому что эти гады
  За границу умотали.
  ***
  Я начальника люблю,
  Аки плетку с крючьями.
  Я его терплю, терплю
  До лихого случая.
  ***
  Жизнь изгаженная шутка
  Для ужравшихся свиней.
  С несварением желудка
  Лучше сдохнуть поскорей.
  ***
  В карманах ветры
  Поют, играют.
  Потоки света
  В душе сияют.
  ***
  Девушка милая
  В розовых портах.
  Лучше бы отмыла
  Корку на ушах.
  ***
  Талия - тростиночка,
  Задница горой.
  Истая скотиночка
  Партии родной.
  ***
  Бабка выла про порядок,
  Обожрав картофель с грядок.
  Выла, выла, не довыла,
  Только в морду получила.
  ***
  Совесть гордая молчала
  У ворюги-ухаря.
  Это задница трещала,
  Посинев на шухере.
  ***
  Гноем лить - хорошо.
  Быть скотом - сладко.
  Предавать - ничего.
  Честь хранить - гадко.
  ***
  Впрочем, лучше помолчать
  С пирогом в утробе,
  Чем ругаться и ворчать
  На уютный гробик.
  ***
  И любая болтовня,
  Даже пионера,
  Не вонючая стряпня,
  Если знает меру.
  
  РАДИКУЛИТ
  Черт возьми, неужели все мрачно в нашей несчастной России? Неужели драгоценнейший коммунизм породил только черные краски? Были, утверждаю со всей ответственностью, радостные просветы, да еще какие просветы на коммунистическом горизонте.
  ***
  Жил на свете замполит,
  Обалденный малый:
  Морда вылитый гранит,
  Как у генерала.
  Он не сеял, не пахал,
  А на мягком стуле
  Языком своим клепал
  Коммунизму пули.
  Чтобы озверелый враг
  Со своею кодлой
  Наш пленительный бардак
  Не разрушил подло.
  Чтобы души не сманил
  В логово разврата
  И солдат не охмурил
  Закордонным адом.
  Чтобы пламенная цель
  Медленно коптила,
  Он ишачил как еврей,
  Не жалея силы.
  ***
  Пост тяжелый, меньше слов.
  Кто еще способен
  На таком долбать врагов,
  Осовелых в злобе?
  И здоровье уберечь
  В логове бандитов,
  И костями не полечь
  Под радикулитом?
  Бедный, бедный мой герой,
  Как тебя свернуло,
  Словно коврик расписной
  Разнесло по стулу.
  Не согнуться и не встать
  Каждому навстречу,
  И культяпку не пожать:
  Как ты изувечен.
  'Гордый, - говорил народ, -
  И суров донельзя'.
  Разве ведал этот сброд
  О твоей болезни.
  Как народное добро
  Ты берег, лелеял,
  Не за злато-серебро,
  За одну идею.
  ***
  После работы
  Люди другие.
  Чуют свободу
  Псы заводные.
  Гложут стаканы,
  Требуют счастье.
  Им истуканы
  Больше не власти.
  Тают личины
  В логове ночи,
  И из пучины
  Чувства клокочут.
  Чувства вскипают
  Мощно, сердито,
  Не замечая
  Сан замполита.
  ***
  Звездочки горели
  Словно карамели.
  Девочки с панели
  Весело балдели.
  И герой идейный,
  Закрутив усища,
  Впитывал елейно
  Томные глазища.
  Конопатил рогом
  Внеземные дали,
  И косился строго,
  Чтобы наливали.
  Чтобы вся контора
  Бешено плясала,
  Насадивши шоры
  Совесть зашибала.
  И любая роза
  За кусок отрыжки
  Становилась в позу
  Серенькою мышкой.
  ***
  В мраке за кустами
  Шебуршится кто-то,
  Шевелит усами,
  Истекает потом.
  Может враг отпетый,
  Негодяй вонючий,
  На страну советов
  Замышляет путчи?
  Тощею мошною
  Пистолеты кроет,
  Чтобы нас с тобою
  Окунуть в помои?
  Сказочное братство
  Превратить в колоду,
  Испохабить рабством
  Царствие народов?
  ***
  Не готовьте динамит
  Против вражьей пены.
  За кустами замполит,
  Малый обалденный.
  Не скрывает автомат
  Офицерский китель.
  Вы на этакий разврат
  Лучше не глядите.
  Уведите дочерей
  С ласковой фигурой.
  Продавец чужих идей
  Получил натурой.
  А в глазах такая боль
  Молотками впилась.
  Что с тобою, дорогой?
  Что еще случилось?
  ***
  Вечер. Сумрак. Пустота.
  На навозной куче
  Два ободранных кота
  Жалобно мяучат.
  Налакались вдрыбодан
  Тухленькой водицы
  И сандалят по мозгам
  Чертовы тупицы.
  А в ответ пивной угар
  Из кустов несется.
  Это бедный комиссар
  Над ширинкой бьется.
  Отвратительно хрипит,
  Злобу изрыгая:
  'Покарай радикулит,
  Партия родная'.
  Но щенячая тоска
  Раздирает жиры.
  Свергнуть этого врага
  Партия не в силах.
  
  ШИБКО УМНАЯ ПОЭЗИЯ
  ***
  На ногах цепи,
  На руках цепи.
  Голова почти каземат,
  Сердце похоже на крепость,
  Душа никакая.
  Она не находится в сердце,
  Она не находится в голове,
  Она нигде не находится.
  Цепи сдавили,
  Крепость изгадила,
  Каземат растоптал.
  Все сырое,
  Все слякотное,
  Все надоело.
  Бежишь,
  Отступаешь,
  Скрываешься.
  Неужели это возможно?
  Неужели отпустит душа,
  Даже если она никакая?
  ***
  Раб,
  Раболепие,
  Рабское существо.
  Рабовладелец,
  Рабская шкура,
  Повадки раба.
  Если не раболепный,
  Значит, вообще обнаглел.
  Страна раболепствует,
  Отечество из рабов,
  Наша система
  Ничуть не лучше,
  Чем остальные системы.
  Мы думали - лучше,
  А оказалось - ничуть.
  Мы просто обманывались,
  Чтобы не видеть,
  Не замечать
  И не чувствовать
  Рабство.
  ***
  Пространство и время.
  Это реальность:
  Близкая или далекая,
  Крохотная или великая,
  Существующая или не очень.
  Кое-что
  Кое-где
  Кое-как.
  Мы пока не решили,
  Какая реальность.
  Может со временем,
  Может решим.
  Но сегодня,
  Но в данный момент
  Мы бойцы
  За пространство.
  ***
  Не хвалитесь и не хвалите,
  Не ругайтесь и не ругайте.
  Суета бесконечная,
  Только конечный покой.
  Дорожите конечным.
  Бесконечное
  И так
  С вами.
  Оно не исчезает
  И не исчезнет.
  Оно визитная карточка
  Бога.
  ***
  Сомневающийся человек
  Похож на философа:
  Ничего определенного,
  Ничего доказанного,
  Ничего абсолютного.
  Новые идеалы,
  Новая позиция,
  Новый подход.
  Каждая мысль новая.
  Даже
  Старая
  Мысль.
  Даже чужая.
  Впрочем,
  Разрешается это оспорить,
  Если философ.
  ***
  Человек обожествил бога.
  Это услуга.
  Я обожествляю,
  Я поклоняюсь,
  Я признаю.
  Это как взятка.
  Ты понимаешь,
  Ты слушаешь,
  Ты не забудешь.
  Это почти договор.
  Мы одинаковые,
  Мы подходящие,
  Мы из одной команды.
  Вот только
  Бог
  Ничего не ответил.
  Его
  Поглотила
  Вселенная.
  ***
  Изолгавшиеся наставники
  Утопают в словах.
  Материя или душа,
  Капище или храм,
  Истинная вера,
  И все остальное.
  Всюду слова.
  Счет идет
  На тысячи,
  Миллионы
  И миллиарды.
  Единица
  Здесь не котируется.
  Так
  Ничего
  Не докажешь.
  Даже если
  Великий господь
  Снизойдет
  На материальную землю.
  ***
  Космос
  И гипервселенская пустота.
  Я всего-навсего
  Микрокосм.
  Я частичка
  Более чем
  Необъятного мира.
  Или
  Сгусток энергии
  Между
  Потухшими
  Звездами.
  
  ПЕРЕКУР
  ***
  В офицерском гальюне
  Пацаны курили,
  О политику в стране
  Языки точили.
  'Распрекрасный наш премьер
  Со своею кралей
  За кордоном пуловер
  В маркете украли'.
  'И еще бы пол беды,
  Если сам зашился.
  С нас последние порты
  Снял, не подавился'.
  'Да зачем порты тебе?
  Армия родная
  От покойников хэбэ
  В хлорке постирает'.
  'Загуляем голышом,
  Мы народ двужильный,
  Если раньше не помрем
  На жратве обильной'.
  'От икры внутри свербит,
  Надоели крабы.
  Разжигает аппетит
  Половинка жабы'.
  'А подтянешь поясок,
  Худоба зачтется.
  И на хлебушка кусок
  Денюшка найдется'.
  ***
  Разговор спокойно плыл
  В переливах мата.
  Если кто в гальюн входил,
  Не мешал ребятам.
  Будь то старший офицер
  Или спец зануда,
  Делай то, что захотел,
  Да мотай отсюда.
  Только скучно стало мне,
  Засвербила рожа:
  В офицерском гальюне
  Все одно и то же.
  Перестройка, коммунизм,
  Вопли депутатов,
  И духовный онанизм
  Партии кастратов.
  То ли пару лет назад:
  Было веселее.
  Мы трепались про девчат,
  Водку и евреев.
  ***
  Сара, прекрати бедлам,
  Выгляни в окошко,
  Или я тебя отдам
  Скобарю Тимошке.
  Поскорее отворяй
  Брату иудею,
  А не то придет скобарь
  И взломает двери.
  Папа у него стакан
  И бутылка мама,
  А в душе сплошной обман
  И в желудке яма.
  Коль засунет канифас,
  Не успеешь ахнуть -
  Подавай ему фугас
  И полбанки трахнуть.
  Я хотя и лысоват,
  И усыпан вшами,
  Недоношен и горбат,
  Но зато с деньгами.
  С ними, Сарочка моя,
  Загребешь пол мира
  И, как сытая свинья,
  Нагуляешь жира.
  Если хочешь в жемчугах,
  В золоте купаться -
  Не останься в дураках,
  Перестань ломаться.
  ***
  Про еврея тюфяка,
  Про его невесту
  Эта пошлая строка
  Подоспела к месту.
  По душе прошло тепло,
  Отвалилась гиря.
  Много счастья принесло
  Ветром ностальгии.
  'Ну, а ты чего притих?'
  Я уже собрался
  Счастьем одарить других,
  Да засомневался.
  Паша бешено хрипит,
  Как козел сипатый.
  По фамилии не жид,
  По лицу пархатый.
  Коля странно прыщеват,
  Что твоя дворняжка,
  И обильно волосат,
  И лицо в кудряшках.
  Ну, а Леха дуралей,
  Видели пижона,
  Настоящий нееврей -
  Взял в отцы Семена.
  И, прикрыв ладонью рот,
  Сел я тихо в лужу.
  Черт вас парни разберет,
  Не было бы хуже.
  И партийного рванья
  Закусил удила,
  И навозная струя
  Заиграла в жилу.
  'Коммунисты, аппарат,
  Грязные делишки...
  Этот гад, и этот гад!'
  Все, ребята, крышка.
  
  БРЕД
  ***
  Начинаю разбег:
  Выхожу на прямую,
  И не сачкую.
  ***
  Под углом
  Прямая кажется кособокой.
  Лучше не трогай.
  ***
  Иногда подумаешь,
  Зачем разбегался вообще?
  И застрянешь на вираже.
  ***
  Опытный не думает.
  Ямы, надолбы и повороты
  Достают до кровавого пота.
  ***
  Меньше шума
  И меньше дурацких сомнений.
  Значит, больше других достижений.
  ***
  Эта колдобина
  Пройдена в три дыхания.
  Значит, растет отставание.
  ***
  Нет критериев,
  Где и какого черта отстало.
  В общем, непрезентабельное начало.
  ***
  Не дурак поворачивать.
  Но прямая какая-та угловая:
  Вытворяет, чего не желаю.
  ***
  Первый этап:
  Государство тупых сумасшедших.
  И добавить более нечего.
  ***
  Умный думает,
  А тупой за учебниками.
  Ему бы лучше в лечебницу.
  ***
  В лечебнице
  Без дурацких сюрпризов
  Превращают в роботов и механизмы.
  ***
  Это приказ
  Тех, которые правят
  Или действуют кулаками.
  ***
  У правящих
  Кулаки бывают из стали
  И такие, что вы не встречали.
  ***
  Есть вопросы?
  Они отразятся на морде твоей
  В три потока кровавых соплей.
  ***
  Власть не гладкая,
  А чертовски занозистая.
  Не становись перед ней в позу.
  ***
  Наименование
  Этой заматеревшейся клячи
  Ничего в нашем мире не значит.
  ***
  Этап номер два:
  Государство для подлой скотины.
  Это знают козлы и кретины.
  ***
  Круговерть
  Подобного класса не для меня.
  Это знает любая свинья.
  ***
  Запросы мыслителя
  Не самые из откровенных.
  Ну, что-нибудь вроде вселенной.
  ***
  Вселенную
  Сунул в дырявый карман.
  И, кажется, пьян.
  ***
  Звездами
  От головы до пяток прикрыт.
  И, кажется, сыт.
  ***
  Млечный путь,
  Он такой не считаю какой.
  И, кажется, вечный покой.
  ***
  Запросы скотины
  Решаются много труднее.
  Здесь недостаточно звездного апогея.
  ***
  Скотина не то,
  Чтобы звезды баюкает.
  Ее раздирают корчи и муки.
  ***
  Она же не так,
  Чтобы о вселенском хлопочет.
  Ее сокрушают муки и корчи.
  ***
  Третий этап:
  Государство правящих смердов.
  Ненавижу его за это.
  ***
  На вершине
  Смерд номер первый
  С мордой садистского милиционера.
  ***
  Чуть ниже
  Парочка более мелких щенят
  Очень и очень смердят.
  ***
  Еще опускаюсь:
  Система вращает колеса,
  Которые больше других смердоносят.
  ***
  Новый вираж
  Выносит со спущенными портами
  Тех, кого называли людями.
  ***
  Я удивленный,
  Какой тебе людь?
  Это вообще отвратительный путь.
  ***
  Нет,
  Пора возвращаться и хрен.
  Не желаю таких перемен.
  ***
  Четвертая точка:
  Государство обабившегося патриархата.
  Тормознуть в данной области надо.
  ***
  Патриархат
  Отчего такой бабский?
  Заигрался маленький с цацками.
  ***
  Женская половина,
  Можете мне поверить,
  Выросла до двух третий.
  ***
  Часть мужская,
  Больно на это смотреть,
  Сократилась в одну треть.
  ***
  На всех местах
  С матюгами, без матюга
  Не отыщешь нормального мужика.
  ***
  Юбки шуршат.
  От шуршания сохнешь и глохнешь.
  И вообще, какой-то ты рохля.
  ***
  Мужик,
  От которого перегаром разит,
  Теперь вымирающий вид.
  ***
  Но не согласен.
  Пускай перегар не лосьон,
  Зато не обабит товарища он.
  ***
  Поворот номер пять:
  Государство церковной прислуги.
  Вот куды мы заехали, други.
  ***
  Прислуживаться
  Избегали от материнской груди.
  А теперь не зуди.
  ***
  Армию
  Всегда и во всем филонили.
  Только собакам погоны.
  ***
  Форму
  Считали халдейской ливреей.
  Это пускай надевают халдеи.
  ***
  Каждый
  Изгалялся во что горазд.
  Мы не мразь.
  ***
  И вот,
  Какая к черту непруха.
  Подловила религиозная сука.
  ***
  Мало тебе,
  Армию больше не отпинать.
  За это тюрьма.
  ***
  Мало еще,
  В школе детишки во всем одинаковом
  И поставлены раком.
  ***
  Наконец,
  Спортивный костюмчик на нет.
  Это буржуйский запрет.
  ***
  Православные
  Вы чисты перед господом.
  Остальных смешаем с компостом.
  ***
  Прочие секты,
  Ну, понимаешь, все от лукавого.
  А богу вечная слава.
  ***
  В церковь
  У нас беспрепятственный вход.
  Вот если бы наоборот.
  ***
  Химера шестая:
  Государство от края до края
  Все мельчает и загнивает.
  ***
  Здесь
  Я сложный вираж атакую,
  И выхожу на финишную прямую.
  ***
  Когда-нибудь,
  Может быть через три поколения,
  Мы разберемся в гниющих явлениях.
  ***
  Мы великие,
  А не дьявольски мелкие.
  И еще не утратили целкость.
  ***
  Правда,
  Отрезанные члены не съешь.
  Это не ломоть, не крыса, не плешь.
  ***
  Что отрезали,
  То за собой не держи.
  Нынче больничный режим.
  ***
  Доктор
  С мордахой суровой
  Даст рецепт, и здоровы.
  ***
  Здоровье,
  Которое мы завязали,
  Окажется праведными слезами.
  ***
  Слезы
  Окажутся чем-то пристойным,
  Чтобы подохнуть спокойно
  
  ПИСЬМО
  Человеку приходится поскальзываться на самой беспочвенной и ничтожной основе. Ничтожное не порождает великое, беспочвенное не разгребает вселенское. И все-таки есть надежда, чтобы вышло что-то не так и не то, если не для всего человечества, то хотя бы для этого поскользнувшегося человека.
  ***
  Милая газета,
  Дорогая пресса,
  Ждет от вас совета
  Комсомолец честный.
  Дело разберите
  Вы своею властью.
  Срочно накажите
  Паразита Васю.
  Втюхайте шальному
  За позорный случай,
  Чтобы по пустому
  Он меня не дрючил.
  Из себя не строил
  Честного партийца.
  Поприжмите вволю
  Васю кровопийца.
  ***
  На меня напал,
  Изрыгая смрад:
  'Оборзел нахал,
  Оклемался гад.
  Вылез негодяй
  На партийный склон.
  Для такого рай
  В темени патрон.
  Дам тебе совет:
  С паперти долой,
  Чтоб не гадить свет,
  Булькай под водой'.
  ***
  Я стоял и жался:
  'Что еще за штука?'
  Вася изгалялся,
  Хрюкал, хрюкал, хрюкал.
  И в мозгу отчаянном
  Разгорался страшно,
  Пакостно, печально
  Променад вчерашний.
  ***
  Красная повязка,
  Строгие глаза.
  Не лицо, а маска
  Старого козла.
  По алее топал,
  Гордо шаг чеканя.
  И глазами лопал
  Выцветшее знамя.
  Не мимоза с фуксией
  На газоне плакали,
  Грозные инструкции
  В черепушке брякали.
  ***
  Если пьяный трется,
  Ты его не трогай,
  Пусть переблюется,
  Сдохнет ради бога.
  Если хулиганы
  Начали броженье,
  Шарят по карманам
  Пусть до одуренья.
  Охранять народы,
  Дать подонкам сдачи
  Не твоя забота,
  Не твоя задача.
  Правдою и верой
  Послужи отчизне,
  Сбереги от скверны
  Знамя коммунизма.
  ***
  Так и ходил
  Медленно, гордо.
  Взглядом гвоздил
  Робкие орды.
  Время текло,
  Время бежало,
  Солнце пекло,
  Сущность пылала.
  Вынул бутыль
  Чистой лазури,
  Ножки смочил
  Милой статуи.
  Хряпнул стакан,
  Не заедая.
  Дальше туман,
  Дальше не знаю.
  ***
  Парень я не хилый,
  Мускулы железные,
  И имею силы
  Партии полезные.
  Партию родную
  Никогда не брошу.
  За нее любую
  Отметелю рожу.
  Ренегат вонючий,
  Подползи к святыне,
  Так тебя ужучу,
  Позабудешь имя.
  Ильича попробуй
  Помусолить пальцем,
  Из тебя до гроба
  Сделаю китайца.
  Так зачем же, Вася,
  Ты меня позоришь?
  Ну, немного сквасил
  Я вчера в дозоре.
  Так на то причина,
  Что немного сквасил,
  Сохранил святыню
  От нечистой мрази.
  Сохранил идею
  От развратной чуши.
  Не клеймил евреев
  И не делал лужи.
  ***
  Милая газета,
  Пресса дорогая,
  Посылай советы,
  Время не теряя.
  Заглуши словами
  Горькую обиду,
  Затопи слезами
  Души паразитов.
  Чтобы эта свора
  Отреклась от дури,
  В лоно комсомола
  Чтоб меня вернули.
  Чтоб в веках сияло
  Ленинское сердце,
  Измочаль сусала
  Васи иноверца!
  
  ПЕРЕМЕНКИ
  ***
  Встало стране в назидание
  Серое-серое здание.
  Пол, что карщетка,
  Окна в решетках.
  Ругань, безбожие, шмон.
  До зубов вооруженный омон.
  Наша школа.
  ***
  Тупые и подлые рожи
  На бутылку чем-то похожие.
  Не улыбка, но краска.
  Не чувства, но маска.
  Поступки микробов,
  Куча сплетен и злобы.
  Администрация.
  ***
  Трепещущие кролики,
  А еще параноики.
  Влево каюк, вправо нельзя,
  Копируем дорогого вождя.
  Он такой сладенький
  И не то чтобы гаденький.
  Гуманитарный класс.
  ***
  В сутках часов сорок,
  Не распаляемся на разговоры.
  Только формулы, только знаки
  И самая капелька враки.
  Голова футы-нуты,
  Вышедший из-под контроля компьютер.
  Математический класс.
  ***
  Курим, пьем и воруем.
  Не люди - холуи.
  Нас воспитывают для торговли
  И прочей хреновины.
  Но это пустая работа.
  Не золото - рвота.
  Класс для дебилов.
  ***
  Успокойся и стой:
  Кто рукой, кто ногой.
  Очень старается новая братия:
  Порвали трусы и платья.
  Для нашей родины мы
  Кожу порвем на ремни.
  Это общественность.
  ***
  Не хочу ничего хорошего.
  Я сегодня такой заброшенный.
  Я сегодня такой загаженный
  Всякой сволочью, всякой падалью.
  Я сегодня один разврат,
  Мерзость, глупость, позор и мат.
  Это русский язык.
  ***
  Никакие ни папы, ни мамы,
  Но чертовски они упрямые.
  Гонят палкой, они лебезят
  И похожи на жирных ягнят.
  Жир по рясам елейным струится,
  Через годы тебе пригодится.
  Духовные отцы.
  ***
  Больше других старайся,
  Пляши и кривляйся.
  Чтобы не было скучно,
  Чтобы каждый был вздрючен.
  Да не каким-нибудь глупым учением,
  А комсомольским твоим поручением.
  Классный руководитель.
  ***
  Заткнись и не тявкай.
  О тебя вытирают лапы.
  Коллеги и даже детишки
  Тебя надевают на шишку.
  Это особая статья:
  Девочка для битья.
  И молодой специалист.
  ***
  Самые умные, самые знающие,
  Самые-самые подвывающие.
  Что не слово - жемчужина.
  А еще такие вы нужные.
  А еще из таких и сяких,
  Что не вмещает мой стих.
  Учителя из учителей.
  ***
  Вас используют на раздаче,
  Хорошо бы как-то иначе.
  На вас спускают собак,
  Хорошо бы не так.
  Вам затыкают рот,
  Хорошо бы наоборот.
  Учителя из инженеров.
  ***
  Всюду старые призраки
  Накормились и вызрели.
  Всюду намеки на старое,
  А другое не жалуют.
  Всюду гибель и тлен,
  И никаких перемен.
  Школьная программа.
  ***
  К вашему раю
  Подводим бомбу и все взрываем.
  Чтобы ни штукатурки,
  Мела или окурка.
  А еще не осталось мельчайшего
  Намека на настоящее.
  Первый совет.
  ***
  Учителей в лечебницы,
  А детям бесплатные учебники.
  Одних лечить от психоза,
  Других не мучить опросами.
  Умный поймет,
  Дурачина и так сойдет.
  Совет номер два.
  ***
  Со своим коммунизмом
  Вы отстали от жизни.
  После лечения не хотите ли
  Пойти в репетиторы.
  Не знаю, когда или где,
  Но поймаете рыбку в мутной воде.
  Третий совет.
  ***
  И вообще конец шутке.
  У каждого собственные ублюдки.
  Возвращайся в семью и воспитывай
  Этих маленьких паразитов.
  Дома так-кой паразит,
  А учитель в школе трендит.
  Никуда не годится.
  ***
  Странная вонища.
  Общественный туалет чище.
  Там воняют фекалии,
  Тут воняем мы с вами.
  Да так, что не продохнуть.
  И прочая муть.
  Запах школы.
  ***
  Подальше отсюда:
  От этого общественного чуда,
  От этой сточной канавы
  И маромойской расправы.
  Для государства рабов
  Будь готов.
  А я не хочу.
  
  ВОЗЛЮБЛЕННОЙ
  Есть некая отвратительность в неумеренной медоточивости. Кажется, я написал сверхинтеллектуальное и интеллектуальнейшее послание. Но, черт возьми, найдется ли хоть один грамотей, способный постигнуть его интеллектом.
  ***
  Весны дыханье льется по вселенной,
  Мир наполняя нежными ростками
  И мелодичной музыкою жизни.
  Все дышит упоительной отрадой,
  Все светится искрящимся волненьем,
  Склоняется к единству душ и сердца,
  Стремится к расцветающему счастью.
  Как устоять перед такой волною?
  Как оказаться в забытье и мраке?
  Запрятать чувства в ледяном колодце,
  Забиться в угол и молчать упрямо,
  Скрывая устремления и грезы...
  Такое разве в силах человечьих?
  Цветы цветут, бутоны распуская.
  И не смотря на лютые морозы
  Набухли почки и готовы лопнуть.
  И не найти такой безумной силы,
  Что растоптать и изувечить счастье
  Смогла бы при одном прикосновенье,
  Природы презирая все законы.
  Все в нашем мире так непостоянно
  И так недолговечно, что оставив
  Для разума глупейшие раздумья,
  Мы жизнями рискуем для мгновений.
  И чаще одному лишь поцелую
  Предпочитаем все блага земные.
  Однажды пусть придут покой и нега,
  И внеземное вечное блаженство.
  А остальное пусть во мраке канет
  И превратится в добрую легенду.
  ***
  Я понимаю, чувства не подвластны
  Словам и мыслям. Выразить их сложно,
  А рассказать - безумная попытка.
  Как красоту твою поэты мира,
  Собравшись вместе, даже отдаленно
  Воспеть бы не сумели и в поэмах.
  Так песни эти медленно угаснут
  И будут недостойны, неспособны
  Для человека заменить однажды
  Кратчайшее мгновенье созерцанья.
  Когда тебя окинуть можно взглядом,
  Запечатлеть твои черты как сердцем,
  Так и душою, трепетной и нежной.
  Слова теряют поэтичность сразу
  Перед лицом твоим, лицом богини,
  Перед глазами, что терзают душу,
  И словно неизведанные дали,
  И шум прибоя, и морские тайны
  Уносят в бездну все воспоминанья.
  Они один источник наслаждений.
  В них смотришь, растворяешься и тонешь,
  В них забываешь муки и печали.
  Вся жизнь отходит в сторону, и только
  Перед тобой одни глаза сияют,
  Как две звезды на чистом небосводе,
  Как две мечты в туманном ореоле.
  А мягкость линий, что лицу приносит
  Сокрытую веками миловидность.
  Что делает его почти воздушным
  И сердце так тоскою разрывает,
  Когда оно находится далеко,
  И от тебя отделено пространством,
  Условностей забито частоколом,
  И времени поставлены преграды...
  Твое лицо - одно на свете солнце,
  Одна мечта, одна надежда в счастье.
  Его не видеть - хуже увяданья,
  И жизнь в разлуке - гибели ужасней.
  ***
  Для человека быть красивым значит
  Непостижимо многое, и счастье
  От красоты обычно происходит.
  С нарушенной гармонией пропорций
  Нарушено сознание бывает.
  Приводит что к последствиям ужасным,
  То злобным вспышкам, то порывам горя,
  То придури особо непонятной.
  Но если телом человек прекрасен,
  Он совершенство и в духовном мире,
  Отчаянью не станет подвергаться,
  И не предастся амальгаме страсти,
  Когда гордится собственной красою...
  И может, я счастливейший из смертных?
  И может, я удачливый из тварей?
  К тебе свои притягиваю взоры,
  И незаслуженно срываю грозди
  Божественно волшебного желанья.
  
  В ГОЛОВЕ МОЕЙ ПОМОЙКА
  ***
  Натянул костюм спортивный
  И не выгляжу дебилом.
  ***
  Без разминки и раскачки
  Пожелайте мне удачи.
  ***
  Без раскачки и согрева
  Пожелайте номер первый.
  ***
  А еще немного злости,
  Чтобы затрещали кости.
  ***
  Злость хорошая
  Обнадеживает.
  ***
  Злость размашистая
  Не обескураживает.
  ***
  Тройной подбородок спрячь:
  Ты не силач.
  ***
  Убери горбатый скелет:
  Ты не атлет.
  ***
  Не страшись перемен:
  Ты не спортсмен.
  ***
  Голова седая
  Бегать не мешает.
  ***
  Подагрические колени
  Помеха для упражнений.
  ***
  Принадлежность к власти
  Охлаждает спортивные страсти.
  ***
  Молодой правитель,
  Что покровитель.
  ***
  Старый и грузный
  Для спорта обуза.
  ***
  Старый болеет
  Только в постели.
  ***
  Его рекорд по таблеткам
  И медицинским объектам.
  ***
  Все здоровое и яркое
  Для него вроде палки.
  ***
  Все вселенское и бунтующее
  Со старостью нестыкующееся.
  ***
  На презентациях да.
  Старому дорога туда.
  ***
  На соревнованиях нет.
  Это не кабинет.
  ***
  Вот со шлюхами соревноваться.
  Тут, пожалуй, не удержаться.
  ***
  Шлюхи фору дают,
  Как экологически чистый продукт.
  ***
  Против экологического
  Не протестуй лично.
  ***
  Вот других не люблю перекосов
  И идиотских расспросов.
  ***
  Спортивный азарт
  Для старости мат.
  ***
  Азартного не удержали:
  Отхватил все медали.
  ***
  Взял бы три или две,
  А ему захотелось все.
  ***
  Не усердствуй, мой маленький.
  Существуют другие правила.
  ***
  Тише едешь,
  Кого-нибудь встретишь.
  ***
  Медленней бьешься,
  Где-нибудь приживешься.
  ***
  Без победы
  Ты вредный.
  ***
  Уступил один раз,
  Отправляйся в запас.
  ***
  Скамейка длинная
  Для уступающих выверена.
  ***
  Сегодня поднялся за облака.
  Завтра вообще в дураках.
  ***
  Приходят герои
  Не обязательно строем.
  ***
  Отпадают холуи
  Не обязательно врассыпную.
  ***
  На побежденного не гавкай.
  Это тебе не козявка.
  ***
  На побежденного не рычи.
  Это тебе не кирпич.
  ***
  И вообще хорошенько усвой:
  Ты и сам не особый какой.
  ***
  Борьба равная -
  Оно главное.
  ***
  Борьба подкожная -
  Симптом тревожный.
  ***
  А проскочил махинатор -
  Дальше без кваков.
  ***
  Ставят препоны
  Не только зеленым.
  ***
  До беговой дорожки
  Функционеры меряются возможностями.
  ***
  Деньги изгадили спорт.
  Вот тебе первый рекорд.
  ***
  Деньги купили спорт с головой.
  Вот тебе номер второй.
  ***
  Деньги снаружи и деньги внутри.
  Мы не добрались до номера три.
  ***
  Газетные отчеты
  Подводят рекорды.
  ***
  Деньги, как тормоз прогресса.
  И это честно.
  ***
  Деньги, как гибель всего настоящего.
  И это важно.
  ***
  Не обманывайся на деньгах.
  Дальше мрак.
  ***
  Правитель не платит.
  Спорт в нокауте.
  ***
  Опять же шлюхи и шкуры
  Нокаутируют физкультуру.
  ***
  Никакого физкультпривета.
  Только голая задница эта.
  ***
  Правитель уважает массаж.
  Особенно ляжек.
  ***
  Не стоит массировать
  Которого не реанимировать.
  ***
  Подвох не подвох,
  Но этот орган подох.
  ***
  Всяческие репрессии
  Здесь неуместны.
  ***
  Даже заслуженный врач
  Здесь шарлатан и ловкач.
  ***
  Вопрос скользкий:
  Власть или польза?
  ***
  Избаловал себя дяденька.
  Теперь рябенький.
  ***
  Экономил на спорте.
  Теперь в морге.
  ***
  И не только эта безличность одна.
  В морге страна.
  ***
  Когда-нибудь выживем,
  Если гадиков вышвырнем.
  ***
  Но до подобного 'если'
  Челюсти треснут.
  ***
  Сломается самый убогий.
  А дальше не трогай.
  ***
  Испортится самый бескрылый.
  А дальше по рылу.
  ***
  Спортивная мода
  Не для народа.
  ***
  Мода дьявольски дорогая.
  А народ голодает.
  ***
  В дырявых обносках
  Соревноваться не просто.
  ***
  Заработаешь на инвентарь,
  Вот и жарь.
  ***
  Если не заработаешь,
  Катись на свое болото.
  ***
  Время оборвышей истекло.
  Спорт не их ремесло.
  ***
  Христа ради
  Не добудешь на фантики.
  ***
  Для собственного удовольствия
  Бегают тетеньки толстые.
  ***
  А дяденьки заменяют колядки
  Зарядкой.
  ***
  Все не так и не то.
  Это не спортлото.
  ***
  Жизнь не шахматы и не шашки.
  Скорее параша.
  ***
  Спорт отрицает зло,
  Здесь тебе повезло.
  ***
  Попробуй и ты побороться.
  А вдруг не сорвется.
  
  ДОРОГУ ОСИЛИТ ПРИДУРОК
  ***
  Ты сражаешься за медали.
  Какого черта сражаешься?
  Какого черта медали?
  Время расставит
  Все по местам.
  Придут
  Более молодые,
  Более яростные,
  Более непримиримые.
  Они вытеснят тебя
  С беговой дорожки.
  Они докажут тебе
  С удовольствием,
  Что ничего
  Не стоят
  Медали.
  ***
  Никогда не сходи с дистанции.
  Если попробовал
  Бросить вызов
  Этой вселенной,
  Этим звездам,
  Собственному ничто,
  Не возвращайся
  Обратно
  В ничто.
  Возвратная колея
  Самая тяжелая,
  Самая отвратительная,
  Самая подлая
  Из всех,
  Которые существуют
  В природе.
  ***
  Умалишенные бегут за здоровьем.
  Развивающиеся за истиной.
  Здоровье не догоняется,
  Истина не на нашей помойке.
  Гораздо приятнее
  Сделать
  Гиперпространственный выбор
  Вместо ничтожного выбора.
  По пути на вершины
  Отрываешься
  От ничтожных проблем,
  Заглатываешь
  Этот багаж
  Или мусор,
  И превосходишь
  В развитии
  Самые фантастические,
  Самые сумасшедшие
  Мечты
  И надежды.
  ***
  В погоне за результатом
  Утрачено все остальное.
  Секунды,
  Метры
  И килограммы
  Превратились в боженьку,
  В идолище,
  В талисман.
  Они привлекают и опустошают.
  Они восхищают и обдирают.
  Они из тех,
  Что сожгли,
  Измельчили,
  Распяли
  Безумный разбег
  Человечества.
  ***
  Философ на беговой дорожке
  Не выглядит одиноко.
  Бегающий, что познающий.
  В мягком кресле,
  За книгами
  И тетрадями
  Раскрывается
  Только одна сторона
  Вселенной.
  А другая
  На беговой дорожке.
  ***
  Ты гораздо слабее
  Выдающихся гладиаторов
  Спорта.
  Только они гладиаторы,
  Только они подневольные,
  Ну, почти что рабы.
  Или еще машины:
  Механические,
  Химические,
  Биологические.
  Ими управляют,
  Их накачивают,
  Их программируют.
  Ты подумай,
  Какого удела
  Сумел избежать.
  И тогда
  Перестань гнушаться
  Простой человеческой
  Слабостью.
  
  НА РАСПУТЬЕ
  В старых тетрадях мне удалось отыскать одну увесистую вещицу, сильно отличную от остальной требухи, наполняющей эти тетради. Она не имела в прошлые годы никакого успеха, единственно по причине своей отвратительности. Но сегодня такая причина чуть ли не лучшая рекомендация для нашего серого и тоскливого детства.
  ***
  Прыгнул в окошко
  Встревоженный кот.
  Скрипнули ставни
  Уныло и гадко.
  Словно обрили
  Корзину забот
  Вместе с забытой
  Веками повадкой.
  Скрипнули плиты
  Под гулом шагов
  И в нетерпенье
  Слегка задрожали.
  Тени, срывая
  Дремотный покров,
  Из преисподней
  Поднялись и ждали.
  Ждали с тяжелым
  Упрямством скота,
  Задом сшибавшим
  Тяжелые двери.
  Мрак подчинила
  Сердец пустота:
  Люди не люди -
  Позорные звери.
  Словно друг друга
  Не знали они,
  И не учились
  На общих игрушках.
  Ненависть съела
  Прошедшие дни,
  Ненависть выжгла
  Загнившие души.
  И не забыла
  В пылу ничего,
  Что подгоняло
  Собачью ораву
  В бешенстве диком
  Топтать одного,
  Рваться из шкуры
  За рабское право.
  ***
  С крыши прокапал
  Протухший навоз,
  Слилось по балкам
  Вонючее быдло,
  Верхом вселенной
  Вздымая вопрос:
  'Все надоело,
  Обрыдло, обрыдло?'
  Лучше сорваться,
  В болото упасть,
  Где недоноски
  Рукою позорной
  Переправляют
  Ударную власть
  Мерзостно, глупо,
  Безудержно, вздорно.
  Лучше сорваться,
  Холерой пройтись
  По головешкам
  Зажравшейся массы,
  С корнем порвать
  Эту мерзкую слизь,
  Груду мыслишек
  Прогнивших и мяса.
  ***
  Взгляды скрестились,
  И наглый отвел
  Грязное око
  От лютого взгляда.
  Наглый захныкал,
  Как раненый вол:
  'Хватит волынить,
  Разъехаться надо'.
  Нервные нити
  Оборванный вздох
  Плюнул комками
  По вехам и сводам.
  Плюнул остатком
  Раздавленных блох
  Пару понятий:
  'Позор и свобода'.
  Пусть к отступленью
  Закрыты пути:
  Слово-обида
  Сломало оковы.
  Ненависть всюду:
  'От плоти плати
  Каждою каплей
  Кровавого плова'.
  Не разорвется
  Подвальная гладь
  Диким фонтаном
  Площадного воя.
  Лучше подохнуть,
  Чем лихо лизать
  Крохи позора
  В скоплениях гноя.
  ***
  К черту отъехал
  Собачий удар,
  Был перемолот
  С чудовищной силой,
  Рухнул и выдал
  Раздувшийся пар
  Из кровеносной
  Раздувшейся жилы.
  Снова атака,
  И вновь тишина.
  Нет неудачи,
  Но нет и удачи.
  Пусть опустела
  На сердце струна -
  Сердце ликует,
  Смеется, не плачет.
  И попадают
  Опять кулаки
  В мягкое нечто
  И липкое что-то.
  И отступают,
  Как крысы, враги,
  Словно лягушки
  Ныряют в болото.
  Боли не слышно,
  Пускай и тебе
  Здесь достается,
  Не выверить болью
  Каплю победы
  В суровой борьбе,
  Каплю великой
  Несогнутой воли.
  Каждый удар здесь
  Не зря нанесен.
  Каждый за раны,
  За промахи слабых,
  Кто не умеет
  С далеких времен
  Вырвать у труса
  Жестокую лапу.
  Кто не умеет
  Разрушить кагал
  Вражеских козней,
  И бомбой крылатой
  Вырвать у злобы
  Кровавый оскал,
  Каждый с ударом
  Получит расплату.
  Пусть остаешься
  С врагами один,
  Но в поединок
  Вступаешь недаром,
  Если напомнил
  Безжалостно им
  Жизни законы
  Достойным ударом.
  ***
  Кончилась битва,
  Придурки стоят.
  Их разрывают
  Душевные муки.
  Злобой жестокой
  Мордахи горят,
  Только безвольно
  Опущены руки.
  Что остается
  Представить теперь?
  Чем накормились
  Ничтожные звери?
  Битва скончалась
  Без всяких потерь.
  Только в душонках
  Засели потери.
  Видишь, коряво
  Воркуют они.
  Видишь, боятся,
  Уходят, уходят...
  Словно уходят
  Осенние дни,
  Тая в холодных
  Ветров хороводе.
  В шепоте умер
  Торжественный крик,
  И отшатнулись
  В небытие беды.
  Как у победы
  Величествен миг!
  Как благодатна
  Щепотка победы!
  ***
  Рано литаврам
  Играть торжество,
  Рано удачей
  Еще наслаждаться.
  Лопнет удача,
  Как лопнет стекло,
  Если противник
  Не жаждет сдаваться.
  Выигран раунд.
  Окончился он,
  Но не затухло
  На этом сраженье.
  Враг отступивший
  Еще не сражен -
  Он отыграет
  Свое пораженье.
  Наглый не страшен.
  Пока не побит,
  Он не постигнет
  Земную науку.
  Только разбившись
  О твердый гранит
  Наглый способен
  На подлую штуку.
  Подлость в натуре -
  Отравленный мед,
  Сладкая сказка
  Под сталью кинжала.
  Трудно отметить,
  Откуда придет,
  Дабы засунуть
  Смертельное жало.
  Подлость безлика,
  Спокойна, пуста
  И до предела
  Улыбкою светлой
  Может скрываться:
  Наивна, чиста,
  В облике дружбы,
  Любви беззаветной.
  Подлую шутку
  Не сразу поймешь.
  Чаще с ударом,
  Полученным в спину,
  Ляжешь под подлый
  Отточенный нож,
  Трупом холодным
  В дерьмо и трясину.
  ***
  Разум суровый
  Не струсил тогда,
  Не оступился,
  Еще понимая:
  Счастья оковы -
  Простая звезда,
  Что в атмосфере
  Горит умирая.
  Счастья оковы -
  Бесцветный шлепок
  В отзвуке каждом
  И каждом запое,
  Если бесстрашный
  И так одинок
  Пред озверелой,
  Ревущей толпою.
  Ты ли не верил
  В поддержку друзей,
  Что унижений
  С тобою не знали,
  Что из ничтожеств,
  Из царства теней
  Переродились
  На досках скрижалей.
  Зря доверял им,
  Наивный глупец.
  Трус перед битвой
  Пощады попросит.
  Двинется в тину
  Под самый конец,
  Спрячет к собакам
  Обдристанный носик.
  Пусть даже это
  Ему принесет
  Вновь униженье.
  Любого исхода
  Он за чужою
  Спиной подождет:
  Тем знаменита
  Трусливых порода.
  ***
  Вот и развязка.
  Открытой борьбы
  Не было больше
  В корявых потугах.
  Не было схватки.
  На кочках судьбы
  Подлость взопрела
  Заманчивой вьюгой.
  Словно кувалда
  Легла по лицу,
  Так эта подлость
  В клокочущем вое
  Дала удары
  Нанесть подлецу
  В спину героя,
  В затылок героя.
  Кровью отлила
  Разбитой щеке,
  Кровью набухла
  Натуженной шее,
  Кровью осталась
  На подлой руке,
  Кровью похожей
  На капли елея.
  Следом по следу
  Свинцовый туман
  Все засобачил
  Своей пеленою.
  Годы и люди,
  И страшный буран
  Подлых ударов
  Окутались тьмою.
  Рык был звериный,
  Безжалостный рык.
  Думали звери,
  Герой уничтожен,
  Что за единый,
  За крохотный миг
  Гордый противник
  Задавлен, низложен.
  Думали звери,
  Не стало тебя
  Больше над ними -
  Раздавлен, раздавлен.
  Думали смята
  Отвага твоя
  Страшным ударом
  Трепещущей стали.
  Рано играли
  Победу они.
  Рано смеялись,
  Ее торжествуя.
  Ты доказал им
  Ударом своим,
  Что существуешь,
  Еще существуешь.
  Пусть в перепадах
  Шальной пустоты
  В слякоть расплылись
  Собачии лица,
  Ты распадался
  И действовал ты,
  Не отливая
  Соплей в половицы.
  ***
  Крепости тают,
  Пускай даже год
  Выстоять могут
  На грани могилы,
  В страшной темнице
  Стенаний, невзгод,
  Перед началом
  Взбесившейся силы.
  Крепости тают,
  Как будто вода,
  Падают тихо,
  В помои стекают.
  Не остается
  От них и следа:
  Крепости тают,
  Безудержно тают.
  Пусть бастионы
  Орудий полны,
  Есть еще порох
  И держатся люди,
  Дни их свободы
  Давно сочтены -
  Крепости подлость
  Коварная губит.
  И не обставить
  Коварных врагов,
  Если жируют
  Примерзкие твари,
  Что ради спеси
  И пышных пиров
  Крепость предали,
  Продали, продали.
  Что позабыли
  Отвагу и честь,
  Спрятались робко
  От битвы и света.
  Если такие
  Ничтожества есть -
  Значит все ясно
  Для крепости этой.
  ***
  Ты перемолот -
  Не сломлен пока.
  Ты передавлен -
  Они торжествуют:
  Страшного больше
  Не видно врага,
  К черту героя,
  Но нет и холуя.
  Гордо вознесся,
  Как прежде один,
  В дымке кровавой
  Не чувствуя боли,
  И отвечаешь
  Всем видом своим:
  'Бой не окончен!
  Я жаждую боя!'
  Да распустилось
  Дрянцо по душе.
  Слишком чужими
  Отхлынули люди,
  И понимаешь
  В своем неглиже:
  'Бой не окончен!
  Но боя не будет!'
  ***
  Плещется разум,
  Уходят мечты.
  Время их давит
  Своей колесницей,
  И остаются
  Среди пустоты
  Старых мечтаний
  Пустые страницы.
  Их не заполнят
  Ни проза, ни стих.
  Горечь шальная
  Расхлябанной дверцей
  Вечно играет
  В отметинах их,
  В каждом ударе
  Разбитого сердца.
  Вот отлетела
  У жизни игра.
  Вот за хорошей
  Посудиной горя
  Вывел, что детства
  Исчезла пора,
  Жизнь перестала
  Дурачить игрою.
  Ты в одночасье
  И ты без друзей.
  Перезабыл их,
  Их просто оставил,
  Чтобы трусливой
  Натурой своей
  Каждый ошибки
  Испил и исправил.
  Было чертовски
  Непросто уйти,
  В холод жестокий
  И мусор одеться.
  Только сорвалась
  Струна на груди.
  Детство пропало,
  Окончилось детство.
  ***
  Смелый товарищ,
  С тобою вдвоем
  Поздно столкнулись -
  Минуло семнадцать,
  Поздно у дружбы
  Подняли копье,
  Чтоб не расстаться,
  Уже не расстаться.
  Поздно сломали
  Холодный остов
  У беспощадной
  Минувшего тени.
  И утопили
  Остатки следов,
  Что полыхали
  Остатками тленья.
  Вышло лекарство
  В суровом бою
  Лучшим лекарством
  От всяких недугов:
  Отдал ты сердце
  И душу свою,
  И протянул мне
  Тяжелую руку.
  Помню, впервые
  За несколько лет
  Ты улыбнулся,
  Как доблестный воин,
  Ты улыбнулся:
  'Ничтожный поэт
  Быть человеком
  Достоин, достоин!'
  И в полумраке
  Заснувших огней
  Мы наблюдали
  С тобою кометы.
  Ты улыбался
  Все чаще, смелей,
  И рассказал мне
  Историю эту.
  
  БЛИН КОМПОТ
  ***
  Мне хорошо.
  Я познал удовольствие,
  Я претерпел наслаждение,
  Я обуздал радость.
  Это во мне,
  Это опять для меня,
  Это мое личное,
  Не чужое,
  Не ваше.
  Вы даже не представляете,
  Как хорошо.
  Никого не спрашивал,
  Никого не выслушивал,
  Ни с кем не советовался.
  Это
  Великое средство.
  Это есть
  Величайшая
  И вселенская
  Польза.
  ***
  Ты отступил,
  Ты позарился
  На чужой интеллект.
  Что-то не то с головой.
  Не поверил
  Собственным ощущениям.
  Они недоразвитые,
  Они глупые,
  Они ошибающиеся.
  Зачем не поверил?
  Разве приятнее
  Мучаться и страдать,
  В тех местах,
  Где тебя ожидало
  Чистое,
  Светлое
  И настоящее
  Счастье.
  ***
  Сам вредитель,
  Сам себе враг.
  Чужие радости
  Не есть твои радости.
  Чужие удачи
  Ни в коей мере
  Твои удачи.
  Этот пьет,
  Этот вкушает пищу,
  Этот вылез из ванны.
  Ты с такими пустыми глазами.
  Не пьешь,
  Не вкушаешь,
  Не вылез.
  Ты попал в западню,
  Ты принес
  Величайший вред
  Своей крохотной
  Личности
  И природе.
  ***
  Совершая поступки,
  Не ожидай похвалы
  Или
  Самой ничтожной награды
  За это.
  Ожидающий покупается
  И продается.
  Ничего личностного,
  Ничего индивидуального
  И настоящего.
  Все определяет цена.
  Дело
  Только в деталях:
  Кто назначит
  Большую
  Цену.
  ***
  Если мерзкий правитель,
  Не слишком надейтесь,
  Что будет покорным
  Народ.
  Мерзкое есть преддверие
  Непокорного,
  Анархического,
  Дебильного.
  Мы не слушаем,
  Не подчиняемся,
  Не желаем.
  Мы разрываем на части
  И тащим
  В карманы свои
  Это мерзкое
  Государство.
  ***
  Путь справедливости
  Из самых тяжелых
  И самых легких.
  Только справедливость
  Рассчитана
  На долгоживущие
  Результаты.
  Будь справедливым правителем,
  И когда-нибудь
  Все твои
  Замыслы
  Сбудутся.
  ***
  Красивая одежда,
  Богатая рухлядь,
  Всеохватывающие апартаменты
  Или дородное тело
  Не есть признак
  Человеческого достоинства,
  А тем более
  Достоинства
  Главы государства.
  Все внешнее
  В лучшем случае внешнее.
  Несколько дней,
  Или месяцев,
  Или лет
  Не оставят и крохи
  От этакой рухляди.
  ***
  Если ты управляешь народом,
  Не зазнавайся.
  Дворник,
  Сантехник,
  Посудомойка -
  Они такие как ты.
  Две руки,
  Две ноги,
  Одна голова.
  Неужели
  Ты более головастый?
  Или с большим
  Количеством ног?
  Или пришили
  Еще посторонние руки?
  И существующее
  Не из лучшего материала.
  Оно распадается,
  Оно, между прочим, гниет.
  Еще немного,
  И выпишем противогаз,
  Чтобы не чувствовать
  Сей отвратительный
  Запах.
  
  ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ГНУСУШКИ
  ***
  Сладкое это сладкое,
  Кислое это кислое.
  С этакими повадками
  Жди рокового выстрела.
  ***
  Стреляют из пистолета,
  Стреляют из автомата.
  Не только друзья поэты,
  Не только козлы и гады.
  ***
  Если не стреляющий,
  Прячься под кровать.
  Много здесь желающих
  Лапы почесать.
  ***
  Взгляд на курок,
  Нюх по углам.
  Каждый плевок
  В сердце врага.
  ***
  Президент с винтовой,
  Секретарь с ракетой.
  Ну, ребята ловкие,
  Что им дать за это?
  ***
  Не копай другим окопы,
  Можешь выкопать не так,
  И получишь пулю в хобот
  Или двадцать пуль в пята.
  ***
  Тихая погода,
  Черная земля.
  На ботинках рвота,
  И она твоя.
  ***
  Неужели обложился?
  Неужели страшно стало?
  Как стрелял в чужие лица
  Никогда еще не рвало.
  ***
  Армия трусливая
  Жмуриков и гномиков
  Сматывайся живо
  Из чужого дома.
  ***
  Вот придут хозяева,
  Вот ударят палкой.
  Что ты рот раззявила
  Проститутка жалкая.
  ***
  Стреляют демократы,
  Стреляют коммунисты.
  И не одних пархатых,
  И не одних садистов.
  ***
  В своего постреливай
  Танком или пушкой.
  Он такой растерянный,
  Он такой послушный.
  ***
  Снова пушка,
  Снова бред.
  Был парнишка,
  Вышел дед.
  ***
  Большая вражда
  Или малая -
  Такая нужда
  Генералов.
  ***
  Генерал в атаке
  На чужие попки.
  Он не прет под танки,
  Не такой он ловкий.
  ***
  Примостился сзади -
  Лучшая позиция.
  Если враг нагадит,
  То успеешь смыться.
  ***
  Мамы с папами бунтуют,
  Не хотим детей на мясо.
  То не люди, а холуи,
  С ними можно разобраться.
  ***
  Генералы и газеты -
  Это все одна команда.
  Кто не слушает советов,
  Для того черпак с баландой.
  ***
  Правят рожи,
  Правит блуд.
  А не ежик
  И верблюд.
  ***
  Чему научишь,
  То и получишь.
  ***
  Не старайтесь, дорогие,
  Не уродуйтесь зазря.
  Вы не главный пуп России,
  Вы рабов учителя.
  ***
  Чем несдержанней свобода,
  Чем упрямей лезет в рот,
  Тем важнее для народа
  Поучающий подход.
  ***
  Математика и физика
  От учительских трудов
  Порождают только шизиков
  Или только дураков.
  ***
  Биология и химия
  Переводят только мел.
  Есть у них такая линия,
  Чтобы каждый одурел.
  ***
  Языковые отличия
  Это вовсе лабуда.
  Будем щебетать по-птичьему,
  А по-русски никогда.
  ***
  Бейте колбы,
  Срывайте шоры.
  Это учеба,
  Это школа.
  ***
  Ты школярка,
  Я школяр.
  Жизнь в помарках,
  Жизнь кошмар.
  ***
  Детство проскользнуло
  В куче корифеев.
  Не упал со стула,
  Но не стал умнее.
  ***
  Голова пустая,
  Так оно и ладно.
  Все что пролетает,
  Не бери обратно.
  ***
  Все что не из стали
  Не таскай в карманах.
  Это изучали,
  Это у баранов.
  ***
  Сумасшедшая больница
  Для придурков, а для вора
  Наша милая столица
  И парламентские сборы.
  ***
  Получаю от игры
  Теплое местечко.
  Покатай-ка мне шары
  Девичье сердечко.
  ***
  Только сердце из пеленок,
  Стариков собралась тьма.
  Что для наших для девчонок
  Ты надумала, страна?
  ***
  Пенсы приставучие
  Не то чтобы пердят,
  А по любому случаю
  Лапают девчат.
  ***
  Неужели хрен железный?
  Или в три аршина твой?
  Знаю я, какая бездна
  Между жизнью и тобой.
  ***
  Умирающий воитель
  Разучился воевать.
  Он теперь слюнтяй и нытик,
  Он теперь такая мать.
  ***
  Эти ноги
  От плечей.
  Но не трогай,
  Ты ничей.
  ***
  Старичок, равняй ряды
  Яростные, бравые.
  Может быть получишь ты
  Нечто на халяву.
  ***
  Нехалявное не наше,
  Молодежь пускай берет.
  Ей понравится и каша,
  Лишь бы двигала вперед.
  ***
  Молодых на амбразуры,
  Молодых в канавах гнить.
  Вот тогда найдутся дуры,
  Чтобы старого любить.
  ***
  Сыпется песочек,
  Так его и так.
  Старикашку корчит
  Стариковский прах.
  ***
  Чем старее,
  Тем нуднее.
  ***
  Не пускайте стареньких
  Управлять страной.
  У них умишко маленький,
  А аппетит двойной.
  ***
  Двух девчонок каждый день
  Или ночку каждую
  Старичок себе в постель
  Между тем подлаживает.
  ***
  Это не коварство.
  Это в самом деле
  Лучшее лекарство:
  Лапочка в постели.
  ***
  Двойная доза
  Спасет от гроба.
  Такую занозу
  Чего не испробовать?
  ***
  Хотя не очень верю я
  В подобные куверты.
  Бывшая пионерия
  И без того бессмертная.
  ***
  Как посмотришь на старушек,
  Сразу чувствуешь, ну да,
  Не видал страшнее шлюшек
  В нашем мире никогда.
  ***
  Как посмотришь на дедунек,
  Сразу думаешь, ну вот,
  Этот плюнет и не плюнет,
  Но соплей перешибет.
  ***
  Государство старых
  Вроде червоточины.
  Божеская кара
  Здесь видна воочию.
  ***
  Вы, родимые, поверьте
  На совсем простое слово:
  Не боится старый смерти,
  Если это смерть другого.
  ***
  Детей посылаем
  На бойню.
  И там убиваем
  Довольные.
  ***
  Лучшие стрелки
  В нашем отечестве старики.
  ***
  Был не тощим и не тучным,
  Не тупым и не богатым.
  Все равно под белы ручки
  И отправили в солдаты.
  ***
  Строевая подготовка
  Для солдата не порок.
  Вот сапог, а вот винтовка.
  Это вниз, а это в бок.
  ***
  Два года шагаешь
  Как механизм.
  Судьба такая,
  И ты не злись.
  ***
  Для злых трибунал,
  Для послушных штык.
  Сегодня не ожидал,
  Завтра привык.
  ***
  Человеческое теряется,
  Туда ему и дорога.
  Ты пока не красавица,
  Сколько себя не трогай.
  ***
  Растут в лесу разные
  Поганки и мухоморы.
  Солдаты не все намазанные,
  Хотя и разного пола.
  ***
  Первый год на тебе,
  Год второй под тобой.
  Что еще за отребье?
  Что еще за герой?
  ***
  Горбатые спины,
  Покатые плечи.
  Армия и мужчина -
  Неадекватные вещи.
  ***
  Душок армейский,
  Душок позора.
  Ты растерзан,
  А здравствуют воры.
  ***
  Отвратительное суть отвратительное,
  Много фальши и много лести.
  Где колдобины, там же рытвины:
  Дезертируешь, значит честный.
  ***
  Над приказами не раздумывай,
  Этой пакости ты не делай.
  Все безумное суть безумное:
  Дезертируешь, значит смелый.
  ***
  Не поддайся насилью малому,
  Быть послушным себе дороже.
  Все продажное суть от дьявола:
  Дезертируешь, значит можешь.
  ***
  Меняются задачи,
  Они сложнее прежних.
  Держись, несчастный мальчик,
  С тобой мои надежды.
  ***
  Мы все умрем когда-то
  И всех нас закопают.
  Держись, несчастный братик,
  Судьба твоя такая.
  ***
  Ты крохотный и дохлый,
  Почти что Христа ради.
  Запомни эти крохи,
  Не уступай ни пяди.
  ***
  Стрелки сорвали приз,
  Огонь ведут прицельный.
  Я говорю, держись!
  Иначе ты в мишенях.
  
  О СЛОВЕ
  Хочется поговорить немножечко о политике, на которую очень и очень падок великий русский народ. Только хочется это сделать своим собственным языком, без подсказок и понуканий.
  ***
  Мальчики и девочки,
  Дяденьки и тетеньки,
  Кисоньки и белочки
  Закрывайте ротики.
  Болтовней тяжелою
  Не мутите воздуха,
  Организму квелому
  Дайте каплю роздыха.
  Пачкотню газетную
  Не лакайте хрюшами,
  Сказочку заветную
  С потрохами скушайте.
  ***
  Росла трава
  Возле забор.
  Ушли дела
  В лоно позор.
  Были скучны
  Жизни советы.
  Стали нужны
  Апологеты.
  ***
  Господин пархатенький
  Отфигачил пейсики,
  Отрастил лопатою
  Бороду на фейсике.
  Под ухмылкой нудною
  Скрыл глаза незрячие,
  Душеньку паскудную
  И мозги собачии.
  Малых деток с бабою
  Другу вбил в теорию,
  Почесался шваброю
  И залез в историю.
  ***
  Всем дебилам
  Дал толково
  Прямо в рыло
  Плюху и слово.
  Впрыснул гноем
  Эту гадость,
  С перепою
  Вызвал радость.
  ***
  Заорали стар и мал:
  'Если не иуда,
  Почитай-ка 'Капитал',
  Истинное чудо!
  Закордонный полиглот
  Засандалил лихо
  Про загнившихся господ
  Знатную шутиху.
  Пусть от золота блюют
  Злые негодяи.
  Все равно они гниют,
  Все равно воняют!'
  ***
  Буквы
  Падали
  Тухлой
  Падалью.
  Тупо
  Стукали
  Злобной
  Сукою.
  ***
  Я, конечно, попотел
  До страницы пятой,
  Но настолько одурел -
  Чуть не стал пархатым.
  'Видно дохлый мужичек,
  В голове броженье', -
  И запрятал в бардачок
  Чудное творенье.
  По листочку вырывал
  Как-то между делом,
  И без трепета спускал
  С кое-чем незрелым.
  ***
  Одиночество
  Страшно очень!
  Мерзость точится
  Прямо в очи.
  Сколько выстрадал,
  Не признаться.
  Не с кем мыслями
  Поменяться.
  Вмазать по уху
  Злой иронией,
  Растоптать в труху
  Гегемонию.
  ***
  Возмутились стар и млад:
  'В обществе постылом
  Мы теперь пролетарьят,
  То бишь, значит сила!'
  Словно не какая вошь,
  Не шнурок до пупа.
  Загоняет прямо в дрожь:
  'Голодранцы в купу!'
  Это вам не балаган.
  Это не помои.
  Пролетарии всех стран
  Занялись разбоем.
  ***
  Партия, Ленин,
  Еще коммунизм.
  Гните колени
  Мордасами вниз.
  Пробуйте далее
  Чухаться гордо,
  Брякать медалью
  При согнутой морде.
  ***
  Ну а я, такой подлец,
  Хуже оборванца,
  На партийный на конец
  Не муторил глянца.
  Начитался вредных книг,
  Да еще базарю:
  'Не запутаешь на фиг,
  Гиблый пролетарий!'
  Ты у римлянов, дружок,
  Был плебей безродный,
  Недоношенный сморчок,
  Никуда не годный.
  Только зрелищ, только есть,
  Да по бабам рыскать.
  Не по мне такая честь,
  Не по мне очистки!
  ***
  Яркий свет
  Всесильный
  В туалет
  Партийный
  Из окон
  Пролился.
  Гегемон
  Взбесился.
  Унесло
  Навеки
  Торжество
  Калеки.
  ***
  Девочки и мальчики,
  Тетеньки и дяденьки,
  Не кусайте пальчики,
  Не чешите задики.
  Слово - вещь могучая,
  Слово - вещь ничтожная.
  По такому случаю
  Будьте осторожнее.
  Штампиков не вешайте
  Под пятой газетчиков.
  Посылайте к лешему
  Чертовых советчиков.
  Не цепляйте вздорные
  На себя регалии,
  Как волки позорные
  Имя пролетария.
  Не поможет водочка
  В назиданье истине.
  Загрязните мордочку -
  Больше не очистите.
  
  О ЛЮБВИ
  ***
  Любовь бывает духовная,
  Но не бывает греховная.
  Это факт.
  ***
  Влюбляются даже храмовники
  И прочие уголовники.
  Я не шучу.
  ***
  Относительно растений:
  Они в любви не последние.
  И не стесняются.
  ***
  Относительно скотов:
  Эти бегают без портов.
  И не убегают.
  ***
  Человек дурнее прочих
  Или шибко озабочен.
  Пора отдохнуть.
  ***
  Озабоченного не задеваю.
  Пускай себе прозябает.
  Может, прозябнет.
  ***
  Не путайте физиологию
  С патологией.
  Оно от природы.
  ***
  Дурное дело не хитрое:
  Пригодится крыса и выдра.
  А еще таракан.
  ***
  Как бы дело обставить,
  Чтобы людей позабавить
  Две тысячи раз.
  ***
  На забаву более упираешь,
  Сам себя потеряешь.
  В конце концов, надоест.
  ***
  Приедается все,
  Даже шелковое тряпье.
  Тем более дерюжное.
  ***
  А теперь для влюбленных
  Государство клепает законы.
  Его привилегия.
  ***
  Вот кровать.
  Без закона не смей залезать.
  Будет плохо.
  ***
  Прикоснулся к любовной чаше.
  Дальше не спрашивай.
  Наш клиент.
  ***
  Сегодня чаша до дна,
  А завтра тюрьма.
  Доигрался.
  ***
  Природа здесь не причем:
  Советуйся с Ильичем.
  Признанный авторитет.
  ***
  Если страна советов,
  Природа не вытерпит это.
  Где-нибудь да прокол.
  ***
  Если страна демократов,
  Природе и это не надо.
  Кажется, проехали.
  ***
  Все что чешется узлами
  Завяжи под образами.
  Полегчает.
  ***
  От любовной лихорадки
  Облатка.
  Признанное лекарство.
  ***
  Тараканы сидят по домам.
  Извращенцы таскаются в храм.
  Любовь к богу.
  ***
  Не претендуй на недостижимое.
  Все равно мимо.
  Богу богове.
  ***
  Ты изможденный и старый,
  А в храме профессионалы.
  Их научили.
  ***
  Природа из лучших учителей:
  Не потягаешься с ней.
  И не пробуй.
  ***
  Храмовники злющие
  Себя выдвигают в лучшие.
  Смех да и только.
  ***
  Религиозные вопросы
  Не для умственных недоносков.
  Следи за природой.
  ***
  На смертном одре
  Перестань копаться в себе.
  И возбуждаться.
  ***
  Не будь холодным.
  Богу сие неугодно.
  Снова факт.
  ***
  Не будь перегревшимся.
  Все такое вокруг надоевшее.
  Кажется, предупреждал.
  ***
  Не просовывай рыло,
  Куда просунули мыло.
  Опять пожалеешь.
  ***
  Не надевай базарное
  На корявое и бездарное.
  Это наряд королей.
  ***
  Не надевай засаленное
  На отъевшееся и в регалиях.
  Это поповский наряд.
  ***
  Платьем Адама
  Заманишь не густо мадамов.
  Кое-что изменилось.
  ***
  Девки влюбляются в эполеты
  И другие монеты.
  Ты не девка.
  ***
  Старый, но с деньгами,
  Лучше чем молодой с матюгами.
  Запомни.
  ***
  Не разглядывай старого в лупу.
  Он не любит, но щупает.
  Очередной закон.
  ***
  По философии мягкое
  Побеждает жестких козявок.
  И нищету.
  ***
  На жесткое
  Трудно не напороться,
  Если слепой.
  ***
  Холуй не холуй,
  А с мягким не очень балуй.
  Бывают неожиданности.
  ***
  Старикам не подражаю
  И вовсе не уважаю.
  Пользуйся молодостью.
  ***
  Для старости теплые подштанники,
  А для любви другое название.
  Сам догадайся.
  ***
  Побочные процедуры
  Вредитель мускулатуры.
  Сами знаете где.
  ***
  Политические инсинуации
  Только для иностранцев.
  Им можно.
  ***
  Если ты русский,
  Не щелкай гузкой.
  Нарвешься.
  ***
  Иностранцы пускай себе щелкают,
  Это волки.
  И другие животные.
  ***
  У попа под рясой
  Непрезентабельная масса
  Той же любви.
  ***
  Ряса не швабра.
  А все равно баба.
  Если хорошенько приглядеться.
  ***
  Не лезь и не спорь,
  Любимая не маромой.
  Воистину так.
  ***
  Национальные элементы
  Только для импотентов.
  И стариков.
  ***
  Черный или курчавенький
  Для любви не главное.
  Любят и тех и этих.
  ***
  Старческий возраст
  Повесьте на гвоздик.
  Меньше позора.
  ***
  Увяли цветы,
  А дальше кранты.
  Такова жизнь.
  ***
  Любовь теоретическая
  Не для личности.
  Не прибедняйся.
  ***
  В теории бог,
  А на практике изнемог.
  Много теоретизировал.
  ***
  Любовь на словах
  Это роза в шипах.
  И таких колючих.
  ***
  Равное с равным:
  Оно и славно.
  Иначе что-то не то.
  ***
  Пробуй осторожнее
  Всякие противоположности.
  Снова ошибка.
  ***
  И береги свои зубы.
  Беззубых не любят.
  Я кончил.
  
  ИСПРАЖНЕНИЯ ДУШИ
  Народная мудрость гласит: пока у власти останется хотя бы один перекрасившийся коммунист, будет катиться в пропасть Россия.
  ***
  С наступлением рассвета
  Сумрак бухнул в камыши.
  Превратилась Власть Советов
  В испражнения души.
  Наконец такая милость
  Нам на откуп отдана:
  Мерзость дикая свалилась
  Потаскухой из окна.
  Наваляла по панелям
  Отвратительных следов,
  Затопив углы и щели
  Гноем брызнувших мозгов.
  ***
  Помнишь, Россия,
  Маленьких мальчиков?
  Плечи худые,
  Тонкие пальчики.
  Речи достойные,
  Сплющено темечко.
  Помнишь, спокойное,
  Доброе времечко?
  Клятвы горячие,
  Дикие, страстные,
  Лица собачие,
  Галстуки красные.
  Мальчики выросли
  Квашеным семенем.
  Что они вынесли
  С дедушкой Лениным?
  ***
  Нет коммунистов,
  Нет аппарата.
  Есть реваншисты,
  Есть депутаты.
  Мало им бойни,
  Скотского путча.
  Мальчиков гнойных
  Что же научит?
  Иль соскучали
  По бутельброду,
  Что получали
  В юные годы.
  Что сосунками
  Жадно ловили
  Вместе с пинками
  В потное рыло.
  И целовали
  До одуренья
  Партии сало
  И испражненья.
  ***
  Хватит, дебилы,
  Нести ахинею,
  Чухать уныло
  Народную шею.
  Раз постыдитесь
  Тупости сброда
  И обратитесь
  К лику народа.
  Чей обездоленной
  Трепетной плотью
  Вы недозволенно
  Сыто живете.
  Чьими слезами
  И чьими сердцами
  Сорвано знамя,
  Кровавое знамя.
  ***
  Вставая Россия ото сна!
  Отбрось приклеившихся гадов!
  Не будь, дурашка, смущена
  Сопливой ложью депутатов.
  Ты не получишь ни шиша
  От их синюшности бредовой.
  Им не нужна твоя душа,
  Нужна им дойная корова.
  Резвятся лихо бугаи,
  Садя в прокуренную репу
  Мыслишки пошлые свои
  Еще с позорного Совдепа.
  Поблажку этаким давать:
  Себе противнее, дороже.
  Они умеют испражнять -
  Пусть испражнения погложут!
  
  НЕДОБИТКИ
  Человечество делится на безграмотных и ученых, эксплуататоров и эксплуатируемых, богатых и бедных, а еще на человеков и сволочь. Каждая категория несет на себе определенную смысловую нагрузку, выполняет определенные функции и задачи, без которых вполне могло бы обойтись человечество. Но не обходится. Разделительный процесс суть всего мирового процесса, если хотите, главный толкатель или сподвижник нашей вселенной. Не существует этого главного - тормозится вселенная, сбивается с ритма, допускает нелепые, даже нелепейшие проколы, скажем точнее, тот пресловутый застой, который не самый почетный во всех своих проявлениях.
  Если бы ничего никогда не менялось. Безграмотные в любом варианте безграмотные, богатые во все эпохи богатые, а сволочь опять-таки сволочь. Где начинаешь, тем и кончаешь свой путь. Если раб, значит раб. Если рабовладелец или начальник, значит начальник. Ничего никогда. Этот застой не то чтобы пресловутый, но абсолютный. Власть передается по наследству, и цепи передаются не более сложным путем. Вот тебе власть, а вот тебе цепи. Не юродствуй, не сопротивляйся, не устраивай лишний галдеж, иначе у нас не бывает, иначе не будет.
  Но не спешите, товарищи. Сегодня застой, завтра взрыв. Сегодня жирное, завтра постное. Сегодня эксплуататор, завтра... Нет, тот же самый эксплуататор, но не совсем, чтобы тот. Надоело торчать на месте, надоело топтаться или застаиваться. Много чего надоело. Все-таки я еще человек. Совершеннейшее существо во вселенной, почти господин природы, почти господь бог. Вы не подмазывайтесь, якобы это не так. Не согласен, не верю. Ваши примеры суть не мои. Ваши идеи не из этой торбы или кармана. Вы сами, не представляю, какие придурки и раздолбаи, но находитесь где-то дьявольски далеко от правильной истины. То есть находитесь, как некие выпадающие, отвратительные, фальшивые элементы некоей бесполезной игры. Хотелось, чтобы другой оказалась игра, может быть с элементами пользы. Однако она оказалась такой, какой оказалась. А фальшь под любым соусом не похожа на правду.
  Все сегодня не то и не так. Человечество, как делимое или делитель. Но это пройденный путь. Безграмотные товарищи не отвергают ученых, а бедные не отрицают богатых. Все смешалось, если желаете, скурвилось в одной большой купе. Те категории, которые подходящие, нынче вовсе неподходящие. Они неизвестно зачем существуют на русской земле. Рассматриваешь каким-то туманным зраком, отбрасываешь чуть ли не скользкими пальцами. Опять же не для тебя, не для него, и тем более не для нас. Перевернувшийся мир, перетасовавшееся человечество, беззаконные среди прочих законы и прочая мерзость. Ну, не понимаю, какого черта законы у нас беззаконные? А понимать придется. Каждый шаг приближает к истине или отодвигает ее. Никто не довел до ума, где приятнее: с приближением истины или на самых дальних концах. В определенной ситуации лучше сидеть тихо и не высовывать жирное тельце свое из норы. Не всегда понравится истина.
  Нет, товарищи, девяносто первый год нечто иное, чем прочие годы. За год до этого был девяностый год. Ну, и девяносто второй был через год после этого. Годы такие правильные, предсказуемые, по большому счету соответствующие переменчивой натуре русского человека и гражданина со всеми вытекающими отсюда последствиями. И наплевать, если в девяностом году не предсказывался с той или иной степенью точности девяносто второй год, он тогда вообще не предсказывался. Птички пели, рыбки играли, жирные и самодовольные товарищи получили красный билет. По логике вещей с красным билетом должны были нянчиться тощие и неуспокоенные. Это чтобы нам жилось еще лучше, а отрицательных проявлений в обществе было еще меньше. Но почему-то жирные и самодовольные получили красный билет. Вы догадались, тот самый, открывающий двери в коммунистический рай определенной касте товарищей. И виднелся на горизонте коммунистический рай с такой притягательной бирочкой 'девяносто'. И вдруг совсем непонятный застой. И вдруг другая цифра и остановка.
  Это Россия, я повторяю в который раз. Даже застойное явление случается гиперпространственной вспышкой и в самый неподходящий момент. Не ожидаешь, не подготовился, то есть дурак. Тебя повернуло в некую сторону, к некоей заводи, и вообще неизвестно куда. Вот здесь не вспыхнет, вот здесь не ударит, вот здесь никакого космоса или гиперпространства. А кто решил, что не вспыхнет? Все человеческие категории почти ложные. Все человеческие ощущения почти бесполезные. Только дурак уверен, что отгадал и решил главную задачу человеческого бытия и вытекающей отсюда пользы. На самом деле не отгадал, тем более ничего не решил, потому что задача на дурачка не решается. Эпицентр взрыва в заводи, в гавани, в центре и точке, куда тебя повернуло.
  Я не злорадствую. Бывают застойные годы, бывает наоборот. Только задним умом можешь определить, какие такие годы, а какие сякие. Задний ум крепкий, почти из одних репок. Ты думаешь, что тебя осенила божественная благодать, но ты допустил ошибку. Повторяю, никогда не определиться с реальной действительностью и ее производными. Вот подбросили один камешек, вот растрясли одну будочку, вот глаза отрастут на ушах... Тогда быть может приблизишься к истине. Но скорее опять же козел и дурак. Больно, хлопотно, гадко действовать задним умом, а истина далеко. Только она неприятная истина, что находится далеко в тот судьбоносный момент, когда ее не хватает, и когда она, ну просто обязана быть рядом.
  Девяносто первый год не девяностый и, конечно же, не девяносто второй. До этого года правил жирные коммунисты, после этого правит жирная сволочь. До этого бездуховность была в цене, после этого не менее бездуховная бездуховность. До этого всякому нерусскому были почет и предпочтение, после опять маромои. Только девяносто первый - взрыв и рывок. Раньше никакого взрыва, позднее никакого рывка. Ровная линия развития и деградации русской земли не смущала народные массы. И вообще было все чинно и благородно до отвращения. Потрясло, поурчало и успокоилось. А мы подпрыгивали, а мы страдали, а мы завывали на полную катушку. Зачем подпрыгивали? Какого черта страдали? Ради каких козлов завывали? Если ничего не изменилось на русской земле в лучшую сторону. А девяносто первый он совершенно особенный год, он нестыкующийся с иными годами, иными эпохами. Если хотите, он одинокий странник, изгой или истинно русский.
  Вот и нащупан один болевой узел. Для настоящих, для интеллектуальных, для человеков. Человеки, да. Сволочь, нет. Девяносто первый год не для сволочи. Остальные годы еще можно загнать в сволочной список. Богатая сволочь, жирная сволочь, партийная сволочь. Эти засели и окопались. Опять повторяю, богатая, жирная и партийная сволочь. Слова синонимы. Кто богатый, тот обязательно жирный. Кто жирный, тот есть махровый приверженец партии. Дальше не интересует, какой еще партии. Он махровый, он есть, он приверженец. Жир по губам - как лучший билет и не обязательно красного цвета.
  В некий период сволочь скрывается, в некий наоборот раскрывается. В девяносто первом не она раскрылась, а ее раскрыли. Разные там увертки, всякие там приемы, всевозможная белиберда были на вооружение сволочи. Не помогло. До девяносто первого помогало. В девяносто втором случились обычные флуктуации, и в массе стало опять помогать. Вот между двумя рубежами, или между двумя сволочными линиями нет никаких компромиссов, потому что их нет и не надо. Плюс еще много праздничных пряников. Деньги дрянь, связи бред, ордена и медали с портретом вождя в мусоропроводе. Ты мерзавец, ты сволочь, ты просто дерьмо. Это так ясно, это яснее ясного, это без допущений и крохотных, но чертовски спасительных 'но', и не нужны доказательства. Два полюса, две градации, две нормы жизни. И никакой связующей полосы. Только полоса разделительная. Я повторяю снова и снова, если сволочь, то не отмыться хоть в золоченой воде. Ибо исчезла вода, а осталось дерьмо, что и так имело все шансы остаться.
  Господи, как оно здорово! После девяносто первого года жирные, подлые, маромойствующие на вершине и песни поют. Однако паршивые песни, глупые песни. Мы то знаем, кто эти жирные, какое у них лицо, какой маромойский характер. Им захотелось, чтобы другой характер, чтобы не маромойский, чтобы их называли 'новые русские'. Но мы то знаем. Пелена спала с глаз. Что спало, того не вернуть обратно. У маромоев своя пелена. Они за право придуриваться, лгать и показывать боже какое елейное личико при чертовски грязной игре. Если находишься с ними в одной упряжке, то, возможно, не самая грязная получилась игра и, может, вообще не чертовская. Но мы не в упряжке. Мы пережили неповторимый, непредсказуемый, гиперпространственный год. Мы знаем.
  Черт подери, здесь комедия, или что? Единожды облажавшись, уже не отмоешься никогда. Придут дети, сволочь наврет, что отмылась. Эти жирные, эти богатые, эти партийные имеют возможность наврать с двадцать три короба. Все равно ничего не получится. Истина не такая пронырливая, как маромойская ложь. Однако ложь от нее отскакивает. Как не заделывайте, не замазывайте истину, где-нибудь да прорвется со своими отскоками. Дети придут, дети прочувствуют, дети узнают. Девяносто первый год не похож на другие годы. Если такой особенный год, значит прорвется. Притягательная аура девяносто первого года, его героическая окраска, его лирика, наконец. Ну, вы понимаете, какая может быть лирика? Она рядом, она здесь, она еще никуда не исчезла. Не встречал ничего лиричнее этого взрыва русской земли и, пожалуй, другого такого взрыва не будет.
  И дело не в том, что кто-то старается извратить нашу историю и оболгать русскую землю. Сегодня в почете вранина, в почете самообман. Раз оболгался, другой оболгался, стотысячный раз выйдет то же самое. Думаешь все замазал и дыры закрыл. Думаешь, можно спокойно пить водку. Никто не оспорит, никто не попробует возразить против твоей исторической версии? И почему кто-то должен с тобой бодаться. У кого деньги, кто заплатил, тот и заказывает икорку, и балычок, и конфеты в томатном соусе. Снова не возражаю. Другое дело, какой вернется заказ. Твой раболепный, или наш прорывающийся. Твой беспардонный, или наш настоящий. Нет, не все так ужасно на русской земле. В какое-то время твой, в какой-то степени наш. Ты показал свои опусы, а мы посмеялись. С далекого расстояния истина кажется ярче. И догадайся, мой праведный, неужели она твоя, а не чья-та иная истина?
  Нет, деньги в работе. Что можно купить, то закупят практически с потрохами. Официальная пресса, официальные деятели культуры, официальные поэты, писатели и философы. Они существуют на деньги заказчиков, и другой сволочи иначе не получается. Нет денег, следовательно, отменили официальный заказ. Все настоящее, все вселенское, оно ни в коей степени официальное. Взлет души не подчиняется президентской концепции. Взрывы сердца отбрасывают и отвергают парламент. Вдохновение, или талант, или еще там чего, против церковной трясины и глупости. Это можно не понимать, но где-то покалывает, где-то поскрипывает внутри подковырная мысль, как пролетела жирная, маромойская и партийная шантрапа перед душой, талантом и сердцем.
  Ладно, не обижайтесь, товарищи. Вы не ожидали девяносто первого года. Парламент не ожидал, церковь не ожидала, президент... Лапочка президент тем более был далек от реальной действительности. Да и был он тогда не совсем, чтобы президент, а всего лишь пропойный мужик с сумасшедшинкой, который корчил вроде бы русского. Я не спорю. На каждого ожидающего товарища сотни и тысячи неожидающих товарищей. Русский чего-то там ожидает, не разберешься чего. Водка или селедка, хлебушек или конфеты, шарик воздушный или пирожное. Может у него впереди новая, а может старая жизнь. Русский в любителях новой жизни, он ожидает. Еще не придумал предмет своей страсти, еще все в тумане, ну вроде той же селедки, пока не растаял туман. Впрочем, туман никогда не пройдет. Он нормальная, он обусловленная принадлежность характера русого.
  Повторяю, жирный не русский. По мере повышения физиологической массы стираются национальные особенности. Если отсутствие жира есть положительный фактор, то его присутствие это ложь, это мерзость, это самый что ни на есть минус и прочие глюки. Была Россия, ее извратили. Была отчизна, опять извратили. Существовало любимое человечество, не существует, не суйся на нашу помойку. Я за любимое человечество, я за Россию, я за отчизну для всех русских. Кто-то боролся, а кто-то дрожал. Кто-то взрывался, а кого-то прижали за жирное брюхо. Год девяносто первый просто невозможно предвидеть с жирным куском мяса в зубах. Сегодня нет, завтра есть, послезавтра опять нет. В который раз взрыв и восторг. В который раз туман из вселенной или магическое число. Не понимаю, откуда здесь магия? Не двухтысячный, не шестьсот шестьдесят шестой год. Всего-навсего девяносто первый.
  Так вышло, так получилось, так должно было получиться, черт подери! Сволочь квакает, а человеки живут. Никто не ожидал, но человеки нам доказали, они человеки. Без предупреждения, без подсказки, без управляющего и направляющего звена. Пускай направляется сволочь. Она не человеческая, она законопослушная. Ее бы на выставку, да грамоткой наградить за любовь ко всему жирному, партийному и богатому. Мы не жирные, не богатые, не партийные. Мы только слезы русской земли, мы только боль и надежда нашей бедной, но непокорной России. Мы не желаем за грамотки или за выставки продавать нашу бедную землю. Мы вообще ничего не желаем.
  Вот сказал, и полегчало. Раз такой нежелающий, значит еще человек, не 'новый русский' из маромоев, но человек и не важно с какой еще буквы. Для сволочи 'человек' звучит подло. Смерд, холоп и холуй. Это для них, это для сволочи. Смерди, холопствуй, холуйствуй. Чем больше, тем интереснее. Чем интереснее, тем законопослушнее. Чем законопослушнее, тем вернее, что будешь из жирных и наших. Нет, не получается как-то из жирных. Нет, не нравятся мне непонятные наши, которые на самом деле не наши. Какая-та не наша свобода, не наша тусовка, и в конечном итоге вранье. Что здесь делать нормальному человеку? Вы завираетесь, вы героические, для вас целый мир все равно, что кусочек глины и маленький камешек. И вообще, в целом мире живут только крысы и жабы.
  Полегчало, в который раз полегчало. Годы меняются: девяносто первый, девяносто второй, девяносто девятый. Истина остается. Та самая истина, которая до девяносто первого ничего не стоила и вообще не просматривалась, а в дальнейшем и вовсе исчезла. Но даже она остается. Истина про партийных и лживых. Истина про богатых и трусов. Истина про верховную власть из подонков, ублюдков, воров, ну и прочих товарищей. Она на месте, она остается. Все наносное, враническое, бездарное, извращенное, только слои. Много слоев, сбился со счета, практически одурел от вышеупомянутой рухляди. Отсюда моя ошибка. Никакими действиями здесь ничего не изменишь. Наносное уходит, враническое скатывается, бездарное истлевает и посылает прочую хрень по ваши души, мои дорогие товарищи.
  И это прекрасно. Всплеск он такой народный, и взрыв, и потоки опять же народного гнева. В августовские дни девяносто первого года всего хватало с избытком. По чаше капало и накапало. По сусекам текло и натекло. Из дыры выливалось, но не оскудела дыра ни на крошечку. Август самый лучший, самый взрывной, самый запоминающийся, больше того, самый фантастичный из месяцев того незабвенного года. Он август. Одним наименованием все сказано. А внутри три ослепительных дня, каждый из которых и выше, и чище, и взлетнее целой вселенной.
  Согласен, настоящих пацанов и девчонок куда меньше, чем подлых. Не возражаю, безграмотные Митрофанушки покрывают ученых Буратино три тысячи раз. Не отнекиваюсь, сволочь на десять порядков многочисленнее и могущественнее человека. Но девяносто первый, но август, но три гиперпространственных дня... Все не так, все иначе, все получилось в обход самых жестких законов и правил. А точнее, получилось такое неправильное, такое крамольное все. Нас мало, нас дьявольски мало, не то чтобы группа, но кучка бойцов, но мы победили. Сволочи много, дьявольски много, не то чтобы царствие божие, но мировой океан, а они проиграли. Прочие мелочи и подробности не имеют значения. Мы победили, они в пораженцах. Какая хлипкая, какая ничтожная, ну смехотворная сволочь. Наши детские выкрики взяли ее на измор. Наши игрушечные баррикады прижали ее под ребро. Наш скороспелый и скоротечный пафос подвесил ее за подтяжки. Это из ненаучной фантастики. Научная фантастика здесь не дает ответа. А ненаучная то ли дает, то ли нет. Короче, обделалась сволочь.
  Такое бывает, я повторяю в который раз. Маленькое, разрозненное, но разозлившееся и по-настоящему русское 'я' стоит любого большого огрызка помоев. У вас танки, у вас самолеты, у вас ракеты и бомбы. У нас совсем ничего, вы знаете, вы чувствуете, что ничего. Даже бутылок с горючим и тех практически нет. А что бутылка? А что она против пули, гранаты, опять-таки бомбы? Вы соглашаетесь, она ничего и ничто в белых перышках. Но есть другая бутылка, есть другое горючее, которого самолетом не выкачать, которого пушкой не исчерпать из народных баков. И вы снова знаете, это наш, это русский характер.
  Неужели опять поплохело? Неужели напомнил простые и очень приятные истины? Ваш президент забыл этот день. Ваш парламент практически вырвал его из анналов истории. Ваши завиральные средства вашей массовой информации наложили под себя очень красивые, очень ровные кучки. Якобы ничего похожего не было. Якобы все игрушечное, или смешное, в квадрате и кубе ненастоящее. Вот если бы настоящее, ну кто поверит тогда, что танки, ракеты и пушки слабее, чем русский характер?
  Страшно, товарищи. Понимаю, вам страшно. Что получилось в девяносто первом, то обязательно повторится через многие годы. Не обязательно завтра, но может сегодня, может сейчас. Оно такое прилипчивое, оно истина, оно не терпит вашей вранины и ваших трусливых наскоков. Сегодня мы много молчали, завтра будет иначе. Это вы кричите, это ваша трусость пролезла сквозь щели. Мы молчаливые, мы упорные, мы без криков войдем в наше завтра. В девяносто первом без предупреждения просто ударили. В следующий раз никакой подготовки.
  Не прогнозирую, сколько в следующий раз. Пять, двадцать пять, двести пять дней. В девяносто первом году целых три дня находилась Россия на той высоте, на которую стремилась веками и не могла до которой подняться. Целых три дня упивалась Россия свободой. Настоящей, неиспохабленной, необесчещенной и недобитой до рабского состояния, до цепей и тюремных решеток. Нет цепей, нет решеток. У вас они есть, а у нас они нет. Россия сбросила, Россия исторгла, Россия испепелила свое рабство. А еще она добилась свободы на целых три дня и получила вечность на целых три ночи. Эта вечность и эта свобода мелькали на робких устах, светились в робких глазах, сжимали такие же робкие, однако не раболепствующие сердца и сжимали чертовски робкой надеждой на солнце, на небо, на звезды. Будущее солнце, будущее небо, будущие звезды.
  Дальше более чем ожидаемый результат. Надоело корячиться в прошлом и беспросветном дерьме. Осточертело раболепствовать в старческих и бестолковых помоях. Надоело и осточертело быть маленьким винтиком никому не нужного механизма. Три ночи, три дня. Больше не выдержать самой свободолюбивой душе, больше не вынести самому спокойному сердцу. Хотя бы столько, хотя бы вот так, не больше, не меньше. Я повторяю, нет, я смакую и наслаждаюсь тем упоительным временем. Первая ночь, первый день. Вторая ночь, день номер два. Третья ночь, и прощальный вздох нашей прекрасной, нашей вселенской вселенной. Какого черта прощальный? А может он первый? А может отсюда начинается все та же Россия? Старая и новая. Злая и добрая. Приземленная и фантастическая. Она не кончилась, она начинается. Только жирным желательно, чтобы кончилась. Или партийным с их маленьким корпоративным умишком. Или иной шушере, которая лажанулась в тот памятный год, в тот памятный август, в те самые дни и, конечно же, ночи.
  Нас было мало, на баррикадах, на демонстрациях, рядом с нашей любимой, именно с нашей Россией. Тех товарищей было много, даже более чем достаточно. Но что они такое, опять черт? Что за мелочь пузатая, и с чем едят подобную мелочь? Ах, они набоялись на тысячу лет! Ах, они натерпелись за чокнутый август! Ах, такого страха им более не видать никогда! Еще один день, или страшная ночь, так можно сделаться тощим, бедным и беспартийным. Впрочем, многие сделались беспартийными, но это другой разговор. Сегодня туда, завтра сюда. Сволочь умеет делаться. Она, что маятник, куда запустили, туда и пошла. Лишь бы пошла, а иначе дьявольски страшно.
  Я не доктор, не собираюсь лечить от страха. Подлецы испускают зловоние, от которого лопнет металл, скуксится дерево и станут пластмассой алмазы. Жирные в таковых гнойниках, которых больше не встретишь нигде, не найдешь на планетах и звездах. Гнойник величиной с машину. Гнойник размерами с дом. Гнойник во весь полигон, как шахта для ядерной бомбы. Хочешь скрыться, не скроешься. Хочешь замазать гнойную гадость, все равно проступают и чертовски смердят экскременты. Время такое, это болезнь. Тайное сегодня, что явное. Ничего не попало под категорию тайны, все проступает и все задыхается в запахах. Черт подери, ну и открытый смердеж! Жирные привыкли скрытничать, жирные обожают спрятаться. Теперь не то и не так. Даже выброшенные на паперти деньги не дают стопроцентный эффект, и вообще ничего не дают. Ты во весь рост, ты каков есть! Жирный, партийный, смердящий.
  А дальше послушаем, кто победил? Жирные опять-таки у руля. Но разве они победил, если вот так гуляют в обгаженных штанишках и чертовски боятся? Победитель и страх несовместимые вещи. Победитель и ложь снова несовместимые. Пускай побежденный боится, а победитель обязан с открытым забралом, с распущенными волосами, гордой походкой и рыцарственной повадкой вступать в завоеванный город. Если скуксился, скособочился, закостенел, если ложь выше крыши, то какого хрена такой победитель? Победа она в любых ипостасях победа. В первую очередь она открытая. Во вторую очередь она триумфальная. Дальше она наплевала на всяких мелких, дохленьких, кособоких товарищей. Ты там чего не делаешь, а я победа. Или вы не согласны? Или опять пронесло? Или ваша победа в штанах? Жидкая что ли победа?
  Нет, не спорьте, родные мои. Прошлое не вернуть, будущее не исправить, по крайней мере, в ближайшие два или три года. Сто миллионов лгунов суть мусор против единственной истины. Смешно задирать носик, если боишься. Еще смешнее вешать награды, если воняют штаны. И куда смешнее быть жирным, безумным, влюбленным в дурацкие денежки. Вот если бы полюбил счастье, тогда ничего. Вот если бы обожествлял звезды, тогда разобрались с заразой. Вот если бы стало твоим навсегда солнышко... А впрочем, не слишком ли много настырных, прилипчивых 'если бы'? Человек существует, как человек. Сволочь опять-таки существует как сволочь. Не путайте одно и другое, оно не поможет. Все мы великие, все мы заслуженные, всех нас сравняли три дня. Готовых и неготовых, безграмотных и ученых, настоящих и тех, кто всего лишь мираж в нашей бедной, но непокорной России.
  ***
  Позади переворот.
  Коммунистов сучья стая
  Получила фигу в рот
  И скончалась завывая.
  Самый главный партократ
  Слил накопленную воду,
  Отвалив своих щенят
  На съедение народу:
  'Я подумывал давно
  О развитии реформы,
  Чтоб позорное пятно
  Не взошло корягой сорной.
  И на дорогой Союз
  Не свалилось оголтело'.
  Поздно, старый боягуз,
  Без тебя решили дело.
  Брось пустую трепатню,
  Запевать фистулы эти.
  По хорошенькому пню
  Отхватили сучьи дети.
  Полетели кувырком,
  Измышляя пируэты,
  Под народным сапогом
  Схоронив свои билеты.
  Сами строили князей,
  Морды кисло воротили...
  Мы нажали посильней -
  И шавченок раздавили.
  ***
  Кто скатился из окна,
  Кто под галстуком пеньковым
  Заметался как копна
  Канифасом трехпудовым.
  Кто затарился свинцом
  Под раскормленную выю,
  Думая таким концом
  Слезы вымолить людские.
  Чтобы пакости свои
  Скрыть от пламенного взгляда.
  Не надейтесь, холуи,
  На народную пощаду!
  Ваше время истекло,
  На горшок пропали силы.
  Вы могли творить добро,
  А посеяли могилы.
  Омерзительных идей
  Наплодили желчно, подло
  На крови чужих детей
  И на горестях народных.
  Вечно думали царить,
  Нажирать огузок пышный.
  Вечно думали дурить -
  Да, как видите, не вышло!
  Ни веревка, ни фугас,
  Ни пилюля от запора
  Не спасут сегодня вас
  От законного позора.
  ***
  С телеэкрана
  Некто речистый
  Делит на кланы
  Стан коммунистов:
  'В верхней бригаде
  С мордою сытой,
  Как на параде,
  Сплошь паразиты.
  Их расстреляешь
  Из автомата,
  Не прогадаешь -
  Все виноваты!
  Если не рыжий,
  Значит безбожный...
  Спустишься ниже -
  Будь осторожней.
  Не ошибайся,
  Славя паскудой
  Помесь из зайца,
  Вши и Иуды...
  Дальше и дальше
  К самому низу
  Места нет фальши
  И карьеризму.
  Меньше отбросов
  В этих покоях.
  Нет недоносков -
  Только герои!'
  ***
  Пусть изливают
  Телехимеру,
  И предлагают
  Бредни на веру.
  Я не смешаюсь,
  Не перетрушу,
  Не постесняюсь
  Плюнуть им в душу.
  Этим ублюдкам,
  Маленьким, хлипким,
  С дохлым желудком,
  С кислой улыбкой.
  Что за подачки
  Честь продавали,
  Благостно, смачно
  Раком стояли.
  И в ожиданье
  Счастья от сброда
  Пили страданье
  С кровью народа.
  Их не прикончат,
  Не расстреляют.
  Муки и корчи
  Их не познают.
  Спрячутся в норы,
  Словно улитки,
  Подлые воры,
  Псы-недобитки.
  Чтобы надрючить
  В новых скрижалях:
  'Вражьему путчу
  Как помешали!'
  ***
  Маркса с Лениным в клозет!
  Коммунизма дохлой кляче
  Натолкали за косеет
  Пару палок от раздачи.
  Вроде отошла беда,
  И дышать свободней стало,
  Но партийная узда
  Все еще не обмельчала.
  Рожи прежние сидят
  В исполкомах, райсоветах
  И с дерьмом едят, едят
  Тех, кто не имел билетов.
  Как ты их не назови:
  Анархистом, демократом,
  Привилегии свои
  Не упустят эти гады.
  Так с трибуны наблюют,
  Что в помоях захлебнешься,
  Так по шее надают,
  Что заснешь и не проснешься.
  'Мы ложили на страну.
  И без красненькой бумажки
  Вас размажем по сукну,
  Осмелевшие букашки.
  Не прошел переворот,
  Ну и черта с ним возиться?
  Все равно заставим скот
  Нашей воле подчиниться'.
  ***
  Нет, не выйдет, мы не те.
  Коль снесли такую гору,
  Не пойдем теперь в узде
  За подонками из своры.
  Кончилась подонков власть.
  Недобитки-самодуры
  Наигрались раньше всласть,
  А теперь спасайте шкуры!
  
  ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ МЫСЛИ
  ***
  Добро и зло такие похожие,
  Что часто путаются
  Между собой.
  Тихого,
  Скромного,
  Бедного интеллигента
  Посчитали
  Исчадием зла.
  Злобного,
  Подлого,
  Лживого богатея
  Ставим
  За образец добродетели.
  Сколько не доказываешь,
  Что это не так,
  Доказательства
  Ушли в пустоту.
  Никто не слушает,
  Никто
  Не поверил.
  ***
  Два лика у счастья.
  Один расточительный,
  Другой в собирателях.
  Один разбрасывается,
  Другой жадюга и жлоб.
  Этот счастье
  И тот
  Счастье.
  Горнее или низменное,
  Лучшее или проклятое,
  Умное или гнусное...
  Сегодня
  Оно существует,
  Завтра
  Его нет.
  Без гроша в кармане
  Или
  С целой вселенной грошей
  Человек
  Одинаково счастлив.
  ***
  Любители абсолютных величин
  Каждый раз попадают
  В позорную
  Ситуацию.
  Их идолы
  Не выдержали
  Критики.
  Не было никакой надежды
  Чего-либо
  Выдержать.
  Любая соринка,
  Любое ничтожество,
  Любой микрокосм
  Смущают
  Спокойствие
  Идолов.
  ***
  Если человеческая глупость
  Беспредельная,
  То каких пределов
  Способен достичь
  Человеческий разум?
  Мы не нашли начало
  Всего этого.
  Мы ничего
  Не нашли.
  Наши поиски
  Никогда
  Не увенчаются успехом.
  Мы никогда не ответим
  На самый
  Элементарный вопрос.
  Мы никогда
  Не дознаемся,
  Где конец
  Нашего
  Разума.
  ***
  Успокойся, мой ласковый,
  Смерть на пороге.
  Смерть подведет черту
  Под всеми подлостями,
  Что ты совершил.
  После этой черты
  Ты будешь
  Чистый
  И голый,
  Ты потеряешь возможность
  Гадить и подличать
  На русской земле,
  Ты может впервые
  Станешь
  Чем-то
  Великим.
  ***
  В нашей вселенной
  Каждая мелочь
  Наполнена смыслом.
  Уши,
  Глаза,
  Рот.
  Каждая мелочь
  В работе.
  Каждая
  На своем месте.
  Песчинка,
  Ракушка,
  Жучок.
  Они обходятся
  Без помощников.
  Они возникли
  Вне храмов.
  Они
  Обойдутся
  Без церкви.
  ***
  Церковь необходима,
  Если на микрометр
  Приближает она
  Человеческое существо
  К господу богу.
  А если не приближает?
  А если запутывает?
  А если,
  Еще интереснее того,
  Она позорище,
  Вечный обман
  И исчадие смерти?
  ***
  Человек создает
  И программирует машины.
  Кажется,
  Он на пороге
  Великих открытий.
  Кажется,
  Он создает
  Самого себя.
  Только
  Более положительного,
  Более беспорочного,
  Более человечного.
  А на самом деле
  Это очередная
  Из несостоявшихся
  Фантазий
  Крохотного,
  Заблуждающегося
  И чертовски настырного
  Разума.
  ***
  Сегодняшний день,
  Сегодняшнее мгновение,
  Потрясающее сегодня.
  Завтра
  Будет нечто из ряда,
  Нечто иное.
  Возможно
  Ты это почувствуешь,
  А может
  Не попадешь никогда
  В свое
  Обалденное завтра.
  
  ПРО ВОВОЧКУ
  Вовочка - самый популярный герой анекдотов. Я еще под стол пешком ходил, когда любовь к этому веселому пацану была общенародной. Да и сейчас она на том же уровне, если не выше. Штирлиц, Петька и Василий Иванович отдыхают.
  ***
  Хорошо быть первым
  Из пламенных революционеров.
  А вторым еще лучше,
  Или из русских новых.
  Но это не для Вовы,
  И вообще не наш случай.
  ***
  Слово 'русский' - гадкое слово,
  Его запретил Вова.
  Нынче слово 'россиянин'
  Над помойками сияет.
  Хочешь с Вовочкой дружить,
  Быть здоровым и богатым,
  Это слово повторить
  Должен ты тысячекратно.
  ***
  Как-то в народе спросили,
  Кто популярен в России?
  Очень вопрос бестолковый,
  Всех популярнее Вова.
  ***
  Вовочка грозит Америке,
  Но ему не очень верьте.
  Есть в Америке кокосы,
  Есть в Америке мангусты.
  А еще америкосы
  Сторожат твою капусту.
  ***
  Вова выкопал из носа
  Много всякой ерунды.
  Жрачку, выпивку, барбоса,
  Ну и плату за труды.
  А эта плата такая,
  Ну, просто смешная.
  ***
  Посадили Вову на галеры,
  Он там вкалывал без меры.
  Голос стал хриплым,
  Глазки козлиными.
  И никакой пользы,
  Но кое-что прилипло.
  ***
  Сколько не вьется веревочка,
  На одной стороне ее Вовочка.
  А на другой большая страна.
  И ни хрена.
  ***
  Жена готовит жирные щи,
  На огороде жируют клещи.
  Девчонки прячут в сундук миллиарды.
  Так жить не просто, но надо.
  Или придут уроды
  И растрясут огороды.
  ***
  Золотник, конечно, малый.
  Но и Вова не дурак.
  Он в косоворотке алой
  Стережет трехцветный флаг.
  Чтобы никто не подкрался
  И флагом не подтирался.
  ***
  Лет через двадцать
  Все мы станем миллиардерам.
  И не надо кривляться,
  Потому что так Вова сказал.
  Вова у нас праведный,
  Вовино слово верное.
  А не желаешь пряничек,
  Так оставайся рабом.
  ***
  И у стен бывают уши:
  Вова армию порушил.
  Так зачем тебе армия?
  Не такая она и правильная.
  А еще она устаревшая.
  Да пошла она к лешему.
  ***
  Ракеты не летают,
  Самолеты не бомбят,
  Танки не стреляют.
  Рай это или ад?
  Спрашиваем компетентных товарищей,
  Кто у нас компетентный?
  И все указали
  На Вову.
  ***
  Леня был рабочий,
  Леня был солдат.
  И хотя работал не очень,
  Но настругал города.
  Появился Володька
  И все испортил.
  ***
  Ах, твою мать!
  Хватит к Вовочке приставать.
  Вовочка ночами не спал,
  Когда ты отсыпался.
  Вовочка пахал и пахал,
  И даже любовью не занимался.
  ***
  Вручает ордена
  Счастливая страна.
  Кому она вручает?
  А Вова его знает.
  Каким-то певичкам
  С протокольными личиками.
  ***
  Кто на свете всех милее,
  Всех умнее, здоровее,
  Держит злато в сундуках?
  Не скупитесь на примеры,
  Отвечайте поскорее,
  Или ваше дело швах.
  ***
  Встречаются куклы,
  А еще кукловоды.
  Вова надутый и пухлый,
  Но не из той породы,
  Которые хороводят
  Подставными плюхами.
  ***
  Большому кораблю
  Вода такая мягкая.
  Платите по рублю,
  И Вовочка погавкает.
  Он может рот открыть
  И вовсе без дотации.
  Но тонут корабли
  В подобной ситуации.
  ***
  Не все так плохо,
  Как кажется с первого взгляда.
  Началась эпоха,
  Ее нам и надо.
  Тем, кто топтал ногами
  Советское чудище,
  Вовочка сотворил обрезание
  И подарил будущее.
  ***
  Солнце не сияет,
  Птицы не поют.
  Мы Вову не выбираем.
  Короче, капут.
  ***
  Есть такая примет,
  Примета чертовски хорошая:
  Не возвращайся в прошлое
  Ко всяким говенным Советам.
  Вова у нас лапочка,
  Выдаст белые тапочки.
  ***
  Что-то нация заелась,
  И вообще она разжирела.
  Осталось теперь разобраться,
  Какая к чертям нация.
  ***
  Вова крест положил налево,
  Вова крест положил направо.
  Поднимается против врагов оголтелых
  Величайшая на планете держава.
  Остался мелкий вопросик:
  Подняться с колен не просто.
  ***
  Вовочка наш утонченный
  Любит шутку смешную.
  Поймает кого-нибудь из холуев
  И отработает пару приемчиков.
  А ты притворяйся,
  Словно со страху укакался.
  ***
  Что такое родина
  Знает первоклассница.
  Особенно, если нашкодила
  И перед школой накрасилась.
  А Вова не знает,
  Не объясняли.
  ***
  Деньги души калечили,
  Это отрава и яд.
  Вас, отвратительных гадов,
  Вова от денег излечивал.
  А вы, дебилы,
  Неужто не излечились?
  ***
  Люблю водку русскую
  И хлебушек вместо закуски.
  А Вовины речи не очень люблю.
  Блюю.
  ***
  Мордочка Вовина
  Напоминает гоблина.
  Но разве такие ребята
  Жили на наших окраинах?
  Может, и жили когда-то?
  Что странно.
  ***
  Вова ловит рыбку
  Где-то в Сибири.
  Его в самолет посадили
  И попросили с улыбкой
  В камеру поглядеть.
  Дальше можно и не лететь.
  
  НОСТАЛЬГИЯ
  Не знаю, какого черта наехало детство. Чего-то покинул, чего-то оставил, где-то совсем одурел. Мало ли таких: покинувших, оставивших и одуревших? Покопайтесь, и вы откопаете это самое 'мало'. Может оно понравится, может нет. Не всякую пищу выдерживает желудок, как не всякий напиток выплескивается после приема обратно. Детство из той же обоймы, по крайней мере, почти из сплошных напитков. Худшее забывается, а хорошее припоминается. Наконец, это хорошее временами прекраснее, чем прочая жизнь. Солнце, волны, улочки в гроздьях каштанов. Ну, чего, мой крохотный, здесь тяжело задышал. Оно безвозвратное детство.
  ***
  Не такой я одинокий,
  Не придурок, не тюфяк,
  Не калека, не убогий,
  Не зачумленный босяк.
  Не козел самодовольный,
  Не строптивый элемент,
  Не слезливый и безвольный
  Молодой интеллигент.
  Но нутро мое стальное
  И циничное нутро
  Иногда сжимает болью
  И выкручивает зло.
  Я бреду в потоках гнили,
  Всколыхнув пустую спесь.
  Ностальгия, ностальгия -
  Это русская болезнь.
  ***
  Что бабули загуляли,
  Языки переплели?
  Не вернется больше Сталин,
  Очумевший на крови.
  И больной стране в затылок
  Не зачухает конец.
  Не наделает опилок
  Из пылающих сердец.
  Словно сучкам распроклятым
  Без сознанья и души,
  Сквозь протухшие заплаты
  Не навешает лапши.
  Не запакостит Россию
  Под кровавые поля.
  Ностальгия, ностальгия -
  Запоздалая стряпня.
  ***
  Понимаю, парень милый,
  Ты работать не привык.
  И твоей хватало силы
  Отоваривать язык.
  А теперь поносом дрищет
  Оголтелый коммунизм,
  И партийных бугаищев
  Отоваривает жизнь.
  Так бери, подлец, лопату,
  Отправляйся на село,
  Не трещи козлом пархатым
  Про партийное добро.
  Приложи клочок усилий
  На спасенье живота.
  Ностальгия, ностальгия -
  Не игрушка для скота.
  ***
  Что засучил ножкой пылко
  Недобитый гегемон?
  Опустевшая бутылка
  Издает печальный звон?
  Не залил свои глазенки,
  Не зажрался блевотней?
  Или весело - подонком?
  Или сладостно - свиньей?
  Или нет другого дела
  И на все тебе чихать?
  Неужель не надоело
  Под забором ночевать?
  Только помнишь как кутили,
  Пропивали честь и срам.
  Ностальгия, ностальгия -
  Отвратительный бедлам.
  ***
  Эй, писатель, обороты
  Языка попридержи,
  Коли врать тебе охота,
  Не очухался от лжи.
  От задуренного рая
  На минуту отвлекись.
  Жизнь другая наступает,
  Недобитый жополиз.
  Скинь на миг свои оковы.
  В них не много серебра.
  Стань поборником суровым
  Счастья, правды и добра.
  Разверни скорее крылья,
  Вынь призвания копье.
  Ностальгия, ностальгия -
  Неумелое вранье.
  ***
  Ты по-прежнему предатель
  И по-прежнему изгой,
  Дорогой преподаватель,
  Воспитатель дорогой.
  Брось давнишние повадки,
  Завонявшийся елей.
  Это подло, мерзко, гадко
  Опоганивать детей.
  С чисто русскою душою
  Спрячь амбиции свои,
  Будь нам торною тропою
  Человеческой любви.
  Не пугайся изобилья
  И тяжелого труда.
  Ностальгия, ностальгия -
  Опустевшая страда.
  ***
  На сегодня шишек хватит.
  Сковырнувши пьедестал
  Неких полоумных братий,
  Я, естественно, устал.
  Вспомнил ласковое море,
  Вспомнил золотистый луг,
  То ли счастье, то ли горе,
  И расчувствовался вдруг.
  Отчего я, дурень старый,
  Нахватался разных блох,
  Средь Одесского кагала
  В милом детстве не подох.
  А теперь гляжу уныло
  На загаженную Русь
  Ностальгия, ностальгия -
  До тебя я доберусь.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"