56-я газель из "Дивана Авни", официального собрания стихов Мехмеда
Перевод по книге "Диван Фатиха..." 2014 года
Газель без начала1
...О Джеме2 и великом Искандере3 мне рассказы больше не милы.
Лишь Чаша, в глубине которой отражён весь мир, меня прельстит.
Не надо людям сказок о садах Ирама4 и о пламени Нимрода5.
Несите чашу с огненным питьём - она весь мир в розарий превратит.
Героев славных повергает в прах судьба и что ни день - всё новых.
Забудь же чашу, что судьбой дана! Лишь в полной чаше жизнь кипит!
Напрасно ценим время мы, за жизнь цепляемся и за блага земные.
Прекрасно, коль вино нам путь укажет, ну а чаша - знаньем наградит.
Когда ты в этом мире обращаешься к кому-нибудь: "Эй, друг", -
То будь уверен: ты врага себе готовишь, день грядущий это подтвердит.
В сём мире все цветистые луга - ничто в сравненьи с садом жизни.
И потому приходит к нам пора, чтоб плакать, выть, всех в траур погрузит.
Когда же перестанешь ты стремиться руки-ноги в дорогую дрянь одеть?
Ведь нужен лишь рукав руке, а пола прикрывает ногу. Кто-то возразит?
Авни, все дни, что жить тебе осталось в этом мире, бытие земное
В таверне лучше проведи, где будешь под надёжным кровом от всего укрыт.
_______________
1 Начало этой газели не найдено исследователями ни в одном сборнике. Либо оно пропущено, либо Мехмед (Авни) нарочно пренебрёг правилами, согласно которым, первое двустишие газели должно состоять из рифмованных между собой строк. В двустишии, где говорится о Джеме и Искандере, первая строка со второй не рифмуется, поэтому исследователи считают, что в начале этой газели отсутствует как минимум одно двустишие.
2 Джем - легендарный персидский правитель. Ему приписывают изобретение вина. У Джема была Чаша, наполненная эликсиром бессмертия. Заглянув в чашу, можно было увидеть, что делается в той или иной стране.
3 Александр Македонский. На Востоке о нём сложена легенда, согласно которой у Александра был брат Дараб. Когда умер отец Александра и Дараба, то Александру досталась лишь половина отцовских земель, потому что другая досталась Дарабу. Александр собрал войско, чтобы отвоевать земли у брата, но Дарабу отец оставил не только земли, но и древнюю реликвию - Чашу Джема, поэтому планы Александра оказались раскрыты: Дараб посмотрел в Чашу и увидел, что брат собирает войско. При этом "Шахнаме" (древнеперсидский эпос) утверждает, что Дараб жил до Александра, а Александр воевал с его сыном Дарой (Дара - персидский царь Дарий III). В легенде Александр и Дараб - братья, а Дара - их отец.
4 Ирам - легендарный город в Аравийской пустыне, разрушенный песчаной бурей. Упоминается в Коране. В городе были красивые сады, на высоких колоннах поднятые к небу и потому уподобившиеся райскому саду. По воле Аллаха эти сады были разрушены, как и сам город, поскольку являлись вызовом Ему.
5 Нимрод - один из древних царей Вавилона. Нимрод хотел наказать пророка Ибрахима (Авраама) за то, что Ибрахим разнёс на куски местных идолов. Ибрахима бросили в огонь, но пламя превратилось в сад из роз. Об этом говорится в Коране, в суре 21-й, которая называется "Пророки": "О, огонь! Стань для Ибрахима (Авраама) прохладой и спасением!" В восточной традиции слово о прохладе в этой фразе часто понимают как указание на то, что пламя стало тенистым садом.
Толкование:
Ещё одно суфийское стихотворение Мехмеда (Авни). Здесь он решил блеснуть эрудицией и собрать в одном стихе знаменитые образы, связанные с понятием "чаша". Как уже говорилось ранее, в суфийской поэзии чаша (кубок) символизирует возлюбленного, поэтому, говоря о чаше, Мехмед (Авни) говорит о возлюбленном.
В данном случае возлюбленный - это явно Аллах, поскольку человек не может обладать такими свойствами, которыми обладает чаша в этом стихотворении. Далее я по большей части перескажу то, что пишет профессор Мухаммет Нур Доган в комментариях к этому стиху.
В двустишии, где упоминаются Джем и Искандер чаша является символом истины. В ней можно увидеть весь мир, то есть получить ответы на все вопросы о сущности земного бытия. Мехмед (Авни) иносказательно говорит: "Довольно рассуждать об Аллахе. Желаю узнать истину, видеть Бога".
В следующем двустишии чаша - символ могущества. Примеры с уничтоженными садами Ирама и "пламенем Нимрода", которое превратилось в цветущий сад, показывают, что Аллах способен и уничтожать, и создавать. И вот теперь чаша (то есть возлюбленный) превращает мир, который отнюдь не идеален, в райский уголок: сад из роз. Огненное питьё - это вино, которое схоже с пламенем по цвету и по действию, так как вино горячит кровь. Эта метафора тематически связана с историей о "пламени Нимрода", но также важно помнить, что в суфийской поэзии вино - символ любви как чувства. Получается, что в этом двустишии Мехмед (Авни) говорит: "Аллах уничтожает и создаёт сады, он может создать их даже из пламени, а для того, кто пламенно любит Аллаха, весь мир кажется цветущим садом".
Далее чаша становится символом человеческой судьбы - жребия (как в Библии "да минует меня чаша сия"). Мехмед (Авни) говорит, что ощутить полноту жизни можно только в любви к Аллаху. Та чаша, которую предлагает судьба, всегда неполная. Полная чаша - Аллах, который является источником любви (источником вина в чаше), и этой любовью ты напьёшься, никогда у тебя не будет ощущения, что в чаше недостаточно напитка.
В оригинале сказано, что "в полной чаше жизнь горит", именно "горит", а не "кипит", что связано с предыдущим двустишием, но я перевела как "кипит", потому что в русском языке это выражение лучше отражает мысль Авни. Слова "горящая жизнь" заставляют нас вспомнить о "прожигании жизни", то есть появляется негативный подтекст, которого в стихотворении нет. По смыслу стиха "горящая жизнь" - это хорошо и правильно.
Далее чаша опять становится символом истины и мудрости. Лишь любовь к Аллаху указывает верную дорогу в земной жизни.
Следующие два двустишия - это рассуждения о несовершенстве этого мира. Говоря о несовершенствах, Мехмед (Авни) тем самым утверждает, что надо больше думать о жизни вечной. В земной жизни ты не найдёшь настоящих друзей, а красота этого мира бренна, потому что цветы рано или поздно вянут. Пора, которая плачет и воет, это осень с её проливными дождями и завывающими ветрами. Это грустное время, когда всё как будто погружается в траур.
Далее говорится о презрении к земным благам. Стремление одеться понаряднее и побогаче - это суета и амбиции. Руке и ноге всё равно, насколько дорого ценится одежда, которая их прикрывает. Профессор Мухаммет Нур Доган считает, что здесь перефразировано одно из базовых правил для дервиша-суфия: "Чтобы наесться, достаточно одного куска. Чтобы одеться, достаточно одного плаща".
Наконец, в последнем двустишии мы видим уже знакомый суфийский образ - таверну, которая символизирует место, где можно пить вино любви, то есть поклоняться Аллаху. Именно в такой таверне лучше всего проводить дни земного бытия.
Кстати, переводчик Майкл Шеридан считает, что в этом двустишии нам встречается понятие о "феноменальном мире", то есть мире, который мы видим вокруг, и который у Платона противопоставляется иному миру, миру идей. Не знаю, прав ли Шеридан, но Мехмед (Авни) просто не мог не читать Платона, так что появление "феноменального мира" в этом стихе не выглядит странным.