Часы песочные иссякли,
с последнею песчинкой канув
в безмолвие пустого дома...

Прильнув к холодному окну, 
он всматривался в хляби марта,
в распластанный гудящий город,
который суетой стремился
преодолеть судьбу песчинки...

И хаос серого застоя
был отражен в закатных окнах, 
парящих в небе над домами - 
так высоко, 
что ангел старый
заглядывал к нему на кофе,
разбрасывая перья всюду:
в потертой временем посуде,
в коробке старого зефира...

... Очнувшись, растворил все окна
он, взял перо и заточил, 
и, окунув в остывший кофе, 
так написал: 

"Дружище Ангел, 
последний долгий мой приятель!
Что ж не заходишь ты давненько? 
Не развлечешь меня под бренди
забытым древним анекдотом?
Чтобы я мог 
свободно сбросить, 
оставив 
как забытый морок, 
как гири тонущей песчинки
немыслимую 
тяжесть
пустоты..."