не детство-юность,
я отдала молодость-старость
и немного трупность
стихам, чтоб не осталось
ни меня уже, ни
о твоих движениях
памяти во внешнем
мире, что загудел шершнем,
расправился
и понёсся стрелять
в то, что мне нравилось,
а было исключительно кляпом
душу не выреветь,
хотя так выверенно
старалась растаять,
быть только словами,
но не поступками,
желая, однако,
все карты спутать
и увидеть себе место знаком.