и, как приобщаясь
к застывшей печали
мраморным сердцем, зла
преисполненным, она ползла.
цепкие пальцы впивались,
питаясь влагой земли,
и тянули подалей
тело совсем без налива
румянцем на бёдра,
на стопы, на грудь, на лицо.
каким снегом оно нарисовано,
таким и упёрлось в рёбра,
скрученный холодом
скелет, отдавший молодость
плоти платой рискованной
за любовь, коей никто не полон был.