ласковый почерк,
смазанная память
и ко всему прочему -
только одна ведь.
вечер загорается
холодным оконным
светом - и его гарью вся
улица успокоена:
затвердевший асфальт,
сбросивший лужи,
снова глядит, оставив
в себе - для лучшего,
в чужие лица, разодранные
удачным падением.
выпаданием из оркестра, из оперы
в злачное заведение
и разбив мазки о холст,
натура, всё чёркая неустанно,
подметит, как долго холост
свет, ведь гроз давно не видала.
ласковым "ничего"
загнёт страничку, чтобы
найти "потом", по чей толк
вернётся, шёпотом штопая
ночей ток
одиночеством.