Он был предмет по всем приметам,
но сам считал, что он — поэт.
И чтобы утвердиться в этом,
завел себе любви предмет.

Но подошел не беспредметно
к предмету собственной любви:
все ждал предметом стать ответно.
И вот дождался. "Се ля ви".

Одна вульгарная газета
пикантный выдала секрет:
что у любви его предмета
завелся собственный предмет.

Герой воспрянул. Честь задета!
Я — Пушкин в гневе, я — Вольтер!
Сейчас. Стреляться. Смерть предмету!
Раздавим подлый адюльтер!

И о предметы спотыкаясь,
роняя в спешке пистолет,
он понял, в спальню к ним врываясь,
что он законченный предмет.

Итак, мой друг, в поэты метя,
не рифмы бойкие зови.
Суть вдохновения в предмете,
в священном органе любви.*

Его ни за какие деньги,
а с ним — все девять Муз — твои!
Живи с любой, на лире тенькай.
И только "нобеля" дои.