По утрам соловьиная трель
Навевает печальные грёзы.
Заблудилась тянь-шаньская ель
В том краю, где дубы и березы
Хороводят в весеннем лесу,
Земляничные пряча поляны,
Где туман, превращаясь в росу,
Даже трезвого делает пьяным,
Где ромашки белеют в полях
И рябина алеет на ветках,
Ель грустит о родных тополях
И таких же колючих соседках.
На прогретых жарой валунах
Там сидят белокрылые птицы,
В Иссык-Куля соленых волнах
Отраженное солнце струится.
Серебрится листвой джигида
И стадами пасутся бараны,
Насыщает простая еда:
Пол-лепешки с кисайкой джейрана.
Жизнь у елей не годы, века!
Их не счесть самой старой кукушке.
Там спускаются вниз облака,
Нежно чмокают ели в макушки.
Воздух чист и прозрачна вода,
Запах трав одуряет сознанье
И струятся неспешно года
В самом чистом углу мирозданья.
      
Ворожит соловьиная трель.
Источая смолистые слезы,
Горько плачет тянь-шаньская ель
На плече белоствольной березы.