• Аннотация:
  Первая черная тетрадь. Изменения и перемены. Свободная воля. Время — это причинно-следственная связь. Демографический взрыв. Иерархия и воспитание детей. Агрессивная мужественность и короткие юбки. Комментарий к отрывкам из книги Валентина Турчина "Инерция страха": иерархия, тоталитаризм, демократия и оптимальное строение общества. Метасистемный переход. Творение — это разделение. "Первые три дня". Выписка из книги Клайва Льюиса о шести видах любви.

Незаметные изменения приводят к заметным переменам — так говорят древние китайцы (они уже давно древние, но все еще говорят). Их главная книга, которой уже четыре с лишним тысячи лет, называется "Книгой изменений". Наверно, Китай существует без перемен уже четыре с лишним тысячи лет именно потому, что его жители давно смирились с мыслью о нескончаемой изменчивости мира. Нам это трудно понять, ведь мы даже не смогли правильно перевести название книги. На обложке русского перевода мы читаем "Книга перемен", и вы можете оценить, в чем разница.

Человек строит дом, чтоб защититься от дождя. Это большая перемена в его жизни. Но что реально изменилось в мире? Появилась правильная мысль — вот в чем изменение. Все остальное — это лишь материальные воплощения этой мысли, то есть перемены.

Все камни и доски, из которых построен дом, существовали уже давно. Они не появились и не исчезли. Перетаскивать с места на место и скреплять друг с другом их можно сколько угодно, и большая часть этих перетаскиваний и скреплений оставит нас равнодушными. Только если перетаскать камни в соответствии с правильной мыслью, то мы заметим, что что-то в мире переменилось. Начальное изменение, существенное событие — это борьба мысли с идеей падения чего-то на голову, не обязательно дождя. Изменение нематериально, перемены материальны.

О том, что маленькие незаметные обратимые изменения в нашем мире приводят к большим заметным необратимым переменам, говорят не только древние китайцы, но и самая современная теоретическая физика. О неравновесных состояниях и разбегании траекторий можно прочитать у нобелевского лауреата по физике Ильи Пригожина.

Потому-то мне и хочется верить в потусторонние силы: если все перемены внешних вещей происходят от мельчайших изменений внутренней мысли, то наверно, мысль эта — не просто фитюлька материалистического мозга. Наверно, там есть целый мир этих самых мыслей.

2.

Верить в мистику и загробную жизнь — сплошная выгода. А именно: вот два человека: один верит в Бога, другой нет. Жизнь — штука трудная, но если веришь в Бога, то жить легче, при прочих равных. Так что, от рождения до смерти лучше верить. После смерти: если выясняется, что Бога и загробного мира нет, то оба, и верующий, и атеист, оказываются в одинаковом положении — умерли и все, конец. Если загробный мир есть, то опять есть две возможности — или там судят по вере, или всем достается одно и то же. Если одно и то же, то опять они равны, и атеист ничем не выиграл, но если судят по вере, то верующий в выигрыше.

Скажут — жить легче без религиозных ограничений. Ну а вот это каждому и остается решить самому.

3.

Но как же тогда быть со свободной волей? Ведь мы хотим сделать сами что-то в этом мире. Есть моя воля иметь дом или моя воля постичь высшую алгебру. И я могу, преодолевая препятствия, эту волю реализовать. Пусть препятствия предписаны судьбой, но моя воля-то все равно свободна. Я решаю, преодолевать мне их или нет.

В подобных рассуждениях на первое место ставится не слово "свободная", а слово "воля". Воля — это сила, способность осуществить задуманное. Свободная — значит, что на выбор направления движения не влияют никакие внешние силы. Частично, конечно, могут влиять, на разных этапах принятия решения, но должен быть хотя бы один самый малый этап принятия решения, в котором на тебя ничто не влияет. Это и будет момент проявления свободной воли.

Возможна ли такая ситуация в реальном мире? Нет. Потому что в реальном мире всегда приходится выбирать из конечного количества возможностей, которые заданы извне. Только Иван-царевич, перед которым стояли три добрых молодца с обещанием сделать все, что они ни пожелает, мог проявить истинно свободную волю. Обычно Иван-царевич просил принести ему китайскую принцессу, но мог потребовать и чертежи фотонного двигателя для звездолета.

Но даже наш ограниченный мир достаточно разнообразен, поэтому мы называем нашу возможность выбирать из имеющегося набора свободной волей. В практической жизни это вполне допустимо и полезно. Но философское понятие абсолютно свободной воли — это химера.

Скажут, что хоть человек и не может реализовать любую свою волю, но уж подумать-то он волен все, что ни пожелает. Тоже неверно. Вы можете ответственно подумать о цвете белья китайской принцессы или о системе подачи топлива в фотонный звездолетный двигатель? Конечно, вы можете нафантазировать бог весть чего, реализовав таким образом свою свободу, но воля подразумевает хоть какую-то ответственность. Вряд ли найдется человек, который честно подписался бы под своими фантазиями насчет звездолета, уж не говоря о китайской принцессе.

Так что полная свобода есть в мыслях, в потенциальном, нереализованном мире. Слово "воля" подразумевает процесс реализации мыслей в нашем мире.

4.

Вальтер Биньямин. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости: "Становление искусств и их практическая фиксация происходили в эпоху, существенно отличавшуюся от нашей, и производилась людьми, чья власть над вещами была незначительной в сравнении с той, которой обладаем мы".

5.

Вот еще один ряд: письмо, рисунок, музыка. Он имеет отношение к идее расщепления информационно-физического объекта, о которой написано в "Эквивалентности".

Письмо: содержание и ценность вещи не зависят от того, как она написана, и каков был процесс ее написания. Автор перечеркивал, стирал, прерывался на год, переписывал куски — это все не важно для конечного результата.

Рисунок: Важнее. Маслом можно переписать части картины, можно отвлекаться, но все равно нужно рукой аккуратно вывести каждую точку. А акварель нужно сразу рисовать правильно. Но можно не торопиться.

Музыка: Сам процесс "письма" — и есть результат. То есть человек привязан ко времени и должен каждый раз безошибочно все играть.

Чем абстрактнее искусство, чем образ свободнее от реального мира, тем более зависим от реального мира исполнитель. Кроме таланта музыканту нужно долго учиться, художнику поменьше, а писателю нужен только опыт.

6.

Жизнь — задачник, священные книги — список ответов. Все ответы верны и в точности подходят ко всем задачам. Но их смысл невозможно понять, не прорешав все самостоятельно.

7.

Человек очень талантливый, разносторонне развитый, но неспособный принимать решения, поступает в школу современного театра в Иерусалиме. В школе царит свобода мысли и дела. Можно делать все, что захочется, и если ничего не захочется, можно ничего не делать. Твой художественный стиль тогда будет называться "ничего не делать".

Эта школа предназначена для гиперактивных израильтян, которые всегда чего-то хотят, но не могут остановиться и подумать спокойно, того ли они хотят. А хотят они обычно вещи довольно банальные. Их головы запрограммированы на какие-то желания, и свобода в театре помогает им немного распрограммироваться и посмотреть шире.

Но наш человек и так распрограммирован. Ему надо, наоборот, научиться программировать себя на поставленную цель. Внутренней свободы у него и так достаточно. Так что в школе современного театра он автоматически оказывается отличником, но на самом деле ничему не учится. Он думает, что его свобода — это результат учения, как и у всех, но это не так. Вместо того, чтоб вылезать из своей проблемы, он залезает в нее еще глубже.

Это все равно, что в школу по распряганию коней пришел бы человек с распряженной повозкой. Ему нужно в соседнюю школу, где учат запрягать.

7.

Прошлое — это то, на что мы не можем влиять. Да, оно предшествует настоящему по времени, но это не важно, это лишь результат. Важно, что оно предшествует по причинно-следственной связи. Если что-то происходит сейчас или произойдет завтра, но мы не можем на это никак повлиять, то это уже прошлое, и мы смотрим старую хронику. Как будто это документы, которые лежат в архиве, и нам позволено смотреть только по папке в день. Когда НАТО бомбили Сербию, мы не могли никак на это повлиять. В этом смысле, живые трансляции были фактически для нас архивной хроникой. Какой давности? Ей было столько лет, сколько нам понадобилось бы времени, чтоб повлиять на НАТО и не допустить бомбежек. Тогда мы были бы современниками происходящего. Довольно старые кадры.

Если б они бомбили нас, то это все равно не стало бы современностью. Это была бы лишь несчастная посылка из прошлого.

8.

Средний человек в утверждении своей индивидуальности опирается на ее повторяемость в других. "Да, вот такой я, со всеми своими заморочками, будьте добры уважать мои индивидуальные заморочки". Почему? Потому что у всех такие заморочки. Такие заморочки иметь позволено.

Эта мысль еще будет продолжена дальше.

9.

"Прогресс не ведет к суммарному увеличению смысла. Тысячу лет назад десять человек умели писать, сейчас миллион человек умеет писать. Но, скажем, количество умных мыслей, которые может написать этот миллион и те десять, примерно одинаково". Это ход мыслей тех, кто утверждает, что в прогрессе нет смысла. В целом мне эта идея кажется все более правдоподобной, но вера в осмысленность вселенной заставляет искать выход. Прогресс — это часть вселенной. Эта часть может и не иметь самостоятельного смысла. Но, значит, должен быть смысл в том, частью чего является прогресс.

Можно сказать, что в прогрессе нет того смысла, который, по нашему мнению, в нем должен быть. Мы думаем, что смысл прогресса — в генерации все большего количества умных мыслей, мы видим, что это не работает и приходим к выводу, что смысла нет. Но, может быть, смысл не в количестве умных мыслей? Тогда в чем?

Например, в том, чтоб научиться миллионом голов генерировать то же самое, что раньше генерировали десять. Зачем? Это уже другой вопрос, но прошу заметить, что я только что выдвинул нетавталогическую гипотезу о смысле прогресса.

А вот и вариант ответа: чтоб выделить механизм генерации умных идей. Воплотить его (механизм, а не идеи) в физическом плане. Когда один человеческий мозг решает задачу, то разные его части взаимодействуют, разделяют задачу на части, подбрасывают друг другу куски, соперничают, соединяют и в конце концов получают результат. Суть результата нам сейчас не важна, она универсальна для всей вселенной, это калька с матрицы вселенской гармонии, задачка из сборника.

Когда ставится задача достичь того же результата усилиями всего человечества, то все те информационные связи, которые раньше были скрыты в черепушке одного человека, становятся явно выражены в действиях и словах людей. И их уже можно изучать.

Процесс этот — болезненный. Никто по доброй воле не станет втолковывать окружающим свои уникальные мысли. Поэтому художественный или мыслительный дар давит на человека. "Я не могу не писать", — говорит писатель. Неиссякаемая энергия харизматических личностей — это внешняя сила, рука Вселенной, направляющая воплощение идей в материю. Сила, которая хочет, чтобы мы обменивались идеями. Наш мир сам по себе не получает выгод от вмешательства этой силы. Благодаря медицине перестали умирать младенцы, но ровно столько же их перестало рождаться из-за презервативов. И наоборот — уменьшение детской смертности в странах третьего мира привело к увеличению численности населения и к голоду и эпидемиям. Но Господу, видно, есть от этого какая-то выгода.

10.

Тысячелетиями человечество не ценило человеческую жизнь и не мучилось по этому поводу угрызениями совести. В таком положении вещей есть практическая необходимость — естественный отбор, — и отработанные механизмы реализации: рожать побольше детей, дефективных отсеивать, какую-то часть повзрослевших губить на продуктивной работе и до репродуктивного возраста допускать лишь немногих. Никаких демографических взрывов.

Ведь можно сформулировать два вполне уже очевидных утверждения:

1) демографический взрыв опасен для жизни на Земле,
2) человечество всегда справлялось с этой угрозой (через войны, болезни, эпидемии). И существовало стабильно многие десятки тысяч лет.

И вдруг, за какие-то пятьсот лет человечество вдруг начинает развиваться так, что сейчас мы имеем на руках вполне оформившийся демографический взрыв. Материалист скажет: человечество развивалось десятки тысяч лет, и вот, наконец, развилось до такой степени, что вышло на новый уровень... Но такое утверждение — чистый подлог. Я спрашиваю: произошло ли что-то особенное за последние 500 лет? Материалист отвечает: нет, все идет по законам. Мы росли и доросли. Я спрошу: что это за законы? Материалист отвечает: нормальные законы, те, с которыми мы умеем оперировать — законы экспоненциального развития. Можно спокойно сидеть и за ними наблюдать. Я скажу: если ваши законы предсказывают перелом, то мне важно не то, что этот перелом законен, а то, что это перелом. Раньше такого не было, в историческом времени. Значит, даже если этот перелом укладывается в теоретическую модель, практически его нужно воспринимать как откровение, как результат какой-то надмирной логики. Нам придется иметь дело с последствиями этого перелома, и никакие доказательства его законности нам не помогут.

Предполагая, что мир разумен, что вещи не случаются просто так, я ищу вселенский смысл демографического взрыва.

1. Человечество достигло определенных параметров, при которых оно может существовать в огромном количестве (без угрозы для остальной Земли, без угрозы собственной мгновенной Катастрофы). Каких параметров? Видимо, моральных и социальных, потому что технология развивается очень быстро при соответствующей идеологии и строении общества. Но зачем и кому они нужны, эти параметры?

2. Вселенная или Земля вдруг оказались способны содержать огромное население. В рамках видимого мира это утверждение неверно, потому что еды на Земле было достаточно всегда. Может быть "в сферах" что-то перещелкнуло, но мы этого не можем знать.

3. Зачем-то вселенной понадобилось иметь планету с огромным человеческим населением.

11.

Люди веками и тысячелетиями жили и не знали горя в смерти. Смерть была частым явлением. Ее не считали чем-то исключительным. Смерть была нормой.

Нам же смерть кажется ужасной, сверхъестественной и таинственной. Многие философы строят свои рассуждения на страхе перед смертью и стремлении к бессмертию, как на фундаментальные свойства человека.

Во многом, это происходит из-за ее отдаленности. Люди, видевшие ее часто (на войне, в больнице), гораздо спокойней относятся к смерти и не склонны навешивать на нее слишком много высоких слов. То есть, наша боязнь смерти имеет положительную обратную связь. Чем больше мы ее боимся, тем сильнее мы развиваем медицину, которая удаляет от нас смерть, и мы ее боимся еще больше. (Впрочем, так работает любой страх, любая фобия).

Процесс с положительной обратной связью всегда имеет начало. Не может раскачиваться то, что не толкнули. Отрицательная обратная связь может существовать вечно, в динамическом равновесии. Положительная должна иметь начало. Поэтому я и говорю, что гуманизм, возвышение человеческой жизни и унижение смерти не могут быть высшими этическими ценностями, к которым стремится человеческая история. Наоборот, это догмат, однажды возникший из ничего. В том виде, в котором мы его сейчас знаем, его родили, видимо, Просветители. Но сама идея идет от Христа. После того, как возникла идея ценности человеческой жизни, под нее начала развиваться технология — медицина, право, и т.д..

Любой процесс с положительной обратной связью имеет не только начало, но и конец — либо взрыв с возвратом в начальную точку, либо выход на постоянное значение. То есть, если мы не хотим, чтоб нас покорили какие-нибудь варвары (первый вариант), медицина должна в какой-то момент остановить свой рост (второй вариант), оставляя неизученным болезням делать свое дело. Или — исчезнуть совсем. Речь идет о физической медицине для массового пользования, о нынешнем варианте медицины. Исчезновение физической медицины может иметь вид перехода медицины в другое измерение: появлением энергетической или духовной медицины, расщеплением человечества и так далее.

Я не анти-прогрессист, но я против понимания прогресса в его современном западном смысле. Я анти-прогрессист в этом измерении. Я ищу прогресса в других измерениях.

12.

Вместе с идеями о демографическом взрыве напрашивается вывод, что вселенский смысл всей вообще идеологии и технологии нового времени — это всего лишь испытание стабильности многомиллиардного населения. Всего лишь. Чем это население занимается — неважно. Просто существование. Проба демографического взрыва как такового.

Наука считает демографический взрыв побочным следствием своего развития. Но ведь демографический взрыв — это единственный не сводимый ни к чему процесс, он не имеет себе никаких контр-процессов. Мы можем сказать, что человек стал умнее, но потерял целостность; что стал культурнее, но потерял веру; что в Европе младенцев меньше умирает, но меньше рождается; что в Азии меньше умирает, но больше рождается голодных ртов. Для всего, что происходит на Земле можно найти свое "но". Только для численности населения нельзя найти никакого "но". Это цифра, и она увеличивается.

Народонаселение Земли — это единственный параметр, торчащий наружу, если на нее посмотреть из космоса. (На самом деле есть еще один — повышенное излучение в УКВ-диапазоне.)

Все остальные явления имеют внутренние человеческие причины: дальше ездить — чтоб больше видеть; меньше болеть — чтоб меньше страдать; быть вежливей — чтоб удобнее жить; больше знать — чтоб больше есть, и так далее.

Но увеличение численности населения — этот параметр не находит себе объяснения в современном западном мировоззрении. Тем не менее, десятки тысяч лет это был главный стимул жизни людей — "чтоб нас было больше". Теперь нас слишком много, мы не хотим быть "больше", но вся наша психика, физиология и социология построена на этом принципе "чем больше людей, тем лучше". Даже сама идея ценности человеческой жизни, при всем своем возвышенном звучаниии, на прагматическом уровне сводится к этому принципу.

Значит Иисус Христос нас обманул! Он дал нам ключ к решению нашей главной задачи: любите друг друга, и вас станет больше. Но он не предупредил нас о демографическом взрыве. Он не рассказал нам, чем нам придется пожертвовать, чтоб совладать с решенной задачей. Обман это или испытание?

Кстати, Клайв Льюс, пытаясь донести христианство до эволюционно настроенных масс, говорит, что нравственный закон противоречит эволюции, что он мешает выживанию человека. И не прав, потому что он помогает выживанию вида: Иисус учил нравственному закону, и вот, христиане преуспели выжить и еще как. На самом деле, Иисус никого не обманывал, мы сами обманулись. Иисус говорил: "Любите друг друга, и вам станет лучше жить на том свете". Мы не верим в тот свет, но заметили, что и на этом свете нам стало лучше жить. И решили, что технология работает и без упоминания того света. Да, работает, но с побочным эффектом — демографическим взрывом. По-видимому, все-таки это было испытание.

Во всех этих рассуждениях я не учитывал еще одно важнейшее свойство нынешнего демографического взрыва: население цивилизованного Запада выросло до небывалого размера и остановилось, в то время как население вовсе не цивилизованного остального мира продолжает бешено расти.