"А! Подозреваемый прибыл, - удовлетворенно хмыкнул допрашивавший Карпова прошлым вечером начальник отдела дознания Петров. На этот раз он уже был в форме майора милиции. - Ну, проходи-проходи. Садись!"
Майор кивнул в сторону стула рядом со своим столом.
"И угораздило тебя связываться с Шакаловым. Тут такое творится!" - Петров нажал на кнопку переговорного устройства на своем столе. - "Захарова? Ты на месте? А там еще кто подошел? Вот что, девочки, собирайте манатки и уеб****те из райотдела! А я почем знаю куда? Куда подальше! И часик чтобы вас не было видно, ясно? Чтобы на вас эту вчерашнюю тухлятину не повесили. Сам пойду с начальником разговаривать! Все!"
Петров продолжал вести себя немного эксцентрично, но с утра был хмур. От чувства превосходства над доставленным "рэкетиром" не осталось и следа.
"Что это такое у тебя?" - спросил он, глядя на папку с бумагами в руках Карпова.
"Документы принес. Свидетельство о регистрации предпринимателя с разрешением заниматься этим видом деятельности и платежные поручения, доказывающие, что я эту карту уже давным-давно продал начальнику городского УВД..."
"Ладно! - Петров энергично махнул рукой в сторону Карпова и громко пробасил хриплым голосом. - Брось ты эти документы! Сейчас пойду к начальнику просить подписать документ об отказе в возбуждении уголовного дела. Он вот-вот должен подойти. Сиди тут!"
Петров ушел, а Карпов не верил собственным ушам. Неужели это правда? Однако вскоре майор вернулся еще злее, чем был.
"Бл*дь! Не получается закрыть! Ну почему мне? Мне осталось три недели до пенсии. На хрена мне твое дерьмо? "Там", - Петров показал пальцем в потолок - требуют расследования. Ладно! Сиди! - Майор вновь нажал на клавишу переговорного устройства. - "Сабирова? Ты вчера вечером составляла протокол допроса подозреваемого в вымогательстве? Иди, принимай дело. Знаю, что уходишь в академический отпуск. Снимешь показания, а там передадим дело кому-нибудь. Возьми подозреваемого и допроси!"
Пока никого не было в кабинете, Петров доверительно произнес:
"Ты "их" достал своей листовкой. Мой тебе совет - позвони домой и скажи, чтобы тираж с листовкой уничтожили. А то сейчас к тебе с обыском поедут. Изымут листовку как отягчающее обстоятельство..."
"Какую листовку?"
"Какую Шакалову в почтовый ящик положил".
"А нет никакого тиража".
"Как нет?"
"Нет и все".
"Ну гляди. Если найдут, пойдет как отягчающее..."
"Правда нету".
В это время к Петрову зашла старший лейтенант Сабирова.
"Иди, проводи его в свой кабинет, а потом возвращайся ко мне, поговорим".
Сабирова отвела Карпова на первый этаж, оставила в комнате с двумя машинками, допотопными компьютерами и сдвинутыми к центру двумя столами, заваленными кипой бумаг. По стенкам теснились шкафы с папками бумаг, сейф, легкая вешалка. Окно в кабинете дознавателя было зарешечено металлическими прутами. Интерьер явно не располагал к поэзии...
Минут двадцать Сабирова отсутствовала, и Карпову было непонятно, почему его не допрашивают. Наконец, дверь кабинета растворилась и вошла дознаватель. Из-за ее спины просунулось заплаканное лицо Розы - жены Карпова.
"Ты чего здесь?" - удивился Николай.
"Вот, передачку собрала", - заревела Роза.
"Можно, что ли, продукты забрать? А то пока вы меня на довольствие поставите..."
Сабирова внимательно посмотрела на Карпова, перевела взгляд на пакет с продуктами и Розу, размазавшую тушь по щекам.
"Можно!"
Из поведения Петрова Николай понял, что выпускать его не собираются. Ощущение было не из приятных и очень хотелось пить. Он с удовольствием достал бутылочку минералки из принесенного Розой набора продуктов, и тут же выпил всю воду.
"Закройте дверь!" - сказала Сабирова Розе и начала свой допрос.
Впечатав в бланк протокола анкетные данные, Сабирова произнесла:
"Вы подозреваетесь в совершении уголовного преступления, предусмотренного статьей сто шестьдесят третьей, часть первая уголовного кодекса Российской Федерации".
Карпов записал на листочке номер статьи, чтобы потом выяснить, о чем конкретно идет речь в этой статье.
"Слушайте, я вообще не понимаю, как я могу оказаться подозреваемым, если меня обворовали, и вор же на меня заявил в милицию!"
"Давайте не будем торопиться с обвинениями, пока не исследуем доказательства. Я ведь вас тоже не назвала преступником. Вы вот считаете, что обокрали вас, а у меня на руках заявление доверенных лиц кандидата в депутаты Шакалова о том, что именно они во время избирательной кампании собрали информацию и нарисовали карту..."
"Они??? Надеюсь, что этот документ вы приобщите к делу, и с них можно будет спросить за лжесвидетельство! А мне, между прочим, очень легко доказать, что эту карту они не рисовали".
"Каким образом?"
"Дело в том, что этот компьютерный рисунок в основе карты имеет десятки уникальных отличий, столь же неповторимых, как и отпечатки пальцев. Это и отношение длины объекта к его ширине, и расположение объектов между собой, и конфигурация фигур, особенно неправильных многоугольников. И даже присутствие или отсутствие отдельных объектов на карте. Почему-то на карте Шакалова, которую, как утверждают свидетели, они нарисовали недавно, присутствуют все уникальные отличия моих карт, которые я распечатывал и продавал в предыдущие годы!"
"А у вас есть документы, подтверждающие ваши права?"
"Кончено! Вот свидетельство о регистрации частного предпринимателя, где вписано, что я имею право изготавливать и продавать компьютерные продукты и бумажные распечатки с компьютерных продуктов".
"А где документ, подтверждающий, что именно эта графика принадлежит вам? У вас есть свидетельство на обладание авторскими правами на эту графику?"
"Документ, подтверждающий мои права на эту интеллектуальную собственность, у меня есть. А вот свидетельства - нет".
"Как так?"
"Очень просто. Дело в том, что два года назад меня уже пытался обокрасть один негодяй, присвоив мою компьютерную графику, которую мы создавали вместе с братом. И по нашему заявлению состоялся гражданский процесс с иском к этому гаду".
"Попрошу без оскорблений".
"Хорошо. Так вот. С иском к программисту Хасанову. И я теперь очень хорошо знаю некоторые особенности гражданского права. По закону, любой гражданин, как только создает интеллектуальную собственность, сразу же и безусловно становится собственником этого интеллектуального продукта. Будь то мелодия, рисунок, стихотворение или компьютерный продукт. И по закону государство берется защищать эту интеллектуальную собственность.
Так вот, еще два года назад эта графика признана решением суда имуществом моим и моего брата. Образцы этой графики находятся в архиве суда. И их можно достать. Это та самая графика, которую, якобы, только что нарисовали лжесвидетели Шакалова".
"У вас есть официальное решение этого суда?"
"Да, вот я вам его принес".
"Хорошо. А почему же тогда у вас нет авторского свидетельства?"
"Так вот в этом и есть наша российская специфика! В России "подтянули" законы об авторском праве на уровень международных требований и оказались в дураках!"
"То есть?"
"Объясняю. Чтобы получить авторское свидетельство на компьютерный продукт - рисунок, программу, текст, создатель обязан представить соответствующему органу, выдающему свидетельства, доказательства законности создания этого интеллектуального продукта. А именно, что компьютер, на котором создан интеллектуальный продукт, куплен на законных основаниях. Что все программы, установленные на компьютерах, приобретены у производителей программ или их представителей".
"Естественно".
"Да. Для Запада, Японии и Штатов это естественно. Только не для нас. Лицензионные компьютерные программы вместе с законно приобретенным компьютером стоят около трех тысяч долларов. Это - месячная зарплата квалифицированного американского рабочего. А наш рабочий и программист в провинции после дефолта получает не более сотни долларов. То есть надо не есть два с половиной года, чтобы выполнить требования закона международных рыночных стандартов. Это для России реально? Нет".
"А как же тогда все обходятся? И компьютер у нас вот работает..."
"Уважаемый гражданин следователь!"
"Дознаватель".
"Ну, хорошо, дознаватель. В этом-то и вся загвоздка! Вы просто не в курсе, поскольку не специалист в данной области. Если я потребую в вашей бухгалтерии лицензии на программы, на которых работают ваши компьютеры, то она не представит ни одной. В соответствии с законом об авторском праве, если бы я был владельцем установленных у вас программ, я по суду имею право ликвидировать нелицензионные программы на ваших компьютерах и взыскать с вас материальный ущерб. И все ваши компьютеры станут непригодными для использования без этих программ. Весь мир знает, что в России живут на ворованном программном обеспечении. Как его у нас мягко называют, "пиратском". И чиновники наши знают, и судьи, и теперь дознаватели.
Поэтому положения законов об авторском праве, созданных на уровне международных стандартов, у нас неприемлемы. В России смотрят сквозь пальцы, вынуждены смотреть сквозь пальцы на эти нарушения. У нас нет денег быть честными на уровне международных стандартов.
И потому практика нас заставляет сначала работать на нелицензионных, "пиратских" программах. Затем продавать нелицензированный и незащищенный авторским свидетельством продукт. И лишь потом, после того как ты накопишь достаточную сумму денег, ты сможешь установить лицензионные программы и соответствовать международным требованиям. Хотя и это в России не защищает, например, самую знаменитую кампанию в мире - "Майкрософт" от конкуренции сворованной у нее же компьютерной продукции".
"А покороче нельзя?"
"Короче это звучит так. Чтобы получить свидетельство об авторском праве, сначала надо начать торговлю незащищенным продуктом. Что я и делал. Однако существует более широкое законодательство об интеллектуальной собственности. Оно включает в себя авторское право и позволяет государству регулировать здесь отношения. Но чем шире область права, тем более размыты ее нормы. Для ее применения нужна воля государства. А вот желания-то у вас и нет!"
"Это почему же?"
"Во-первых, потому что возбуждено уголовное дело не на жулика, пойманного мной за руку, а на того, кто этого жулика поймал..."
"Еще раз предупреждаю вас не разбрасываться выражениями. Вы просто не в курсе, что за подобные бездоказательные обвинения вас также можно привлечь к ответственности".
"Хорошо. Поправляюсь. Не жулика, а "подозреваемого мной в жульничестве". Так пойдет?"
"Пойдет".
"А, во-вторых, я уже имею печальный опыт гражданского процесса. Там произошло примерно то же самое, что и у нас с вами. Было установлено, что программист Хасанов присвоил мою интеллектуальную собственность. И он в этом сознался. Но вот то, что он нам нанес огромный материальный ущерб судья, которая ни хрена не смыслит в компьютерах, признавать отказалась".
"Это за что же вы так судью-то?"
"Объясняю. Чтобы наша компьютерная информация не начала неконтролируемо распространяться, мы потребовали от суда, чтобы судебный исполнитель наложил арест на имущество ответчика до разрешения судом существа дела. Вы знаете, что так делается. Не правда ли?"
"Знаю".
"Так вот судья отказалась везти компьютер от ответчика в здание суда на том основании, что "нет помещения для хранения арестованного имущества". И этот якобы арестованный компьютер до суда простоял у ответчика дома. Сколько он сделал копий за это время и куда их дел - одному Богу известно. Но это еще не все. На суде я объяснил, что вот судебный исполнитель и судья жаловались на отсутствие денег, чтобы вести такие процессы. А откуда они появятся? Я зарегистрирован в налоговой инспекции и плачу налоги с каждой сделки. Если судья защищает мои права, то мой продукт покупают, и есть налоги. Значит и суд и милиция будет с деньгами.
А если вы не защищаете мою дискету с информацией? Ее бесплатно распространяют по городу. Я смогу продать свой труд, если рядом его незаконно распространяют даром? Вы не защищаете меня, я не плачу налоги. Откуда же вам хорошо жить? Вы защищайте собственника и производителя товара и тогда тоже у вас будут деньги и зарплаты.
А вы - государственные служащие - как были в экономике коммунистами, так ими и остаетесь. Поэтому вы, вместе с жуликами, пардон, подозреваемыми мною в жульничестве, и расследуете мою деятельность. А должны расследовать наоборот - и жуликов, и их безграмотных и ленивых прокуроров".
"Знаете что? Давайте на этом прервемся. Я зафиксирую ваши показания, поскольку протокол допроса давно ждет начальник отделения милиции".
"Да??? Очень интересно!"
"Да. А вы пока принесите характеристику на себя".
"Откуда?"
"С места работы"
"Так я же - сам у себя работаю!"
"Ах да! Ну напишите свою автобиографию, что ли. Мне она нужна для приобщения к делу".
"Хорошо. А сейчас куда - в каталажку?"
"Зачем? Идите домой. Через неделю выборы и нас всех мобилизуют на дежурство, потом второй тур голосования, Новый год и я ухожу на сессию, сдавать экзамены на юрфаке. Всего скорей после 1 января вас пригласит к себе на новый допрос уже другой дознаватель. Законом отведено три месяца на расследование. Так что еще успеете наговориться".