Костыркин Николай Анатольевич. Рифмач

Костыркин Николай Анатольевич : другие произведения.

Рифмач

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Костыркин Николай Анатольевич (anndeemacaustean@mail.ru) Размещен: 22/07/2008, изменен: 22/07/2008. 50k. Статистика. Поэма: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: про Томаса Лермонта

Рифмач

либретто к ненаписанной рок-опере

Вместо эпиграфа

Непокорная вечность швыряет божественной тенью,

Это просто оскал отмеченных жизнию звезд.

Кто не знает себя, тот других узнавать не посмеет

Где рождается пламя, там и рождается лед.

Начало пути

Легким шагом, быстрым шагом

По крутым холмам,

По низинам, по оврагам

Путь моим стопам.

Беззаботен, свеж и весел,

Солнца свет - в лицо.

Сквозь поля несется песня,

Разгоняя сон.

Воздух пряный, воздух чистый,

Облака - гурьбой...

Снова в путь, и в путь неблизкий,

С лютней за спиной.

Я прошел дорог немало -

Весь Низинный край (1).

Молодецкого запала

Ну хоть отбавляй.

Где б я ни остановился

К ночи на постой -

Всюду песней расплатиться

Я готов с лихвой.

Ну, а коль на званый ужин

К знатным господам

Менестрель помпезный нужен -

Я пою и там.

Вот и нынче в графский замок

Направляю путь,

Чтобы к ярмарке деньгами

Запастись чуть-чуть.

Чтоб графиня вновь просила

Про Тристана (2)спеть,

Про его любовь, и силу,

И печальну смерть.

Чтобы граф, не поскупившись,

Как и в прошлый раз,

Щедро златом расплатился

За балладный сказ.

Чтобы гости у камина

Не могли скучать,

Чтоб молва носила имя

Тома-Рифмача (3).

Прервалась моя дорога

В чаще до утра.

Я прошел сегодня много:

Отдохнуть пора.

Меркнет свет, и оживают

Духи здешних мест.

Тайн твоих никто не знает,

Вековечный лес!

Свет Луны играет тенью

Средь густой листвы.

Я застыл. Я гласу внемлю

В тяжести травы...

Жутковато меж деревьев

В чаще одному.

Коль одной легенде верить,

То в такую тьму

Древний Герн (4) свою Охоту

Начал по лесам.

Мнится мне, что он, вот-вот - и,

Явится мне сам...

Рогатый Герн

Я призрак на ветру, я тать в ночи,

Я непокорен.

И, будь спокоен,

Я не дотронусь до тебя - кричи!

Мне некого хвалить и нечем врать,

Меня все знают

И восхваляют,

Едва Охоту я успел начать.

Я будут красться, после буду ждать,

И снова красться.

Вам не удастся

Душевный ужас от себя прогнать.

И песнь цикад на Белую Луну

Сменила землю;

И я приемлю

В свои объятья ночь и тишину...

Сон

Я долго спешил

В свою глубину,

Я видел баньши (5)

Средь деревьев - одну.

Она не желала

Растаять во мгле,

Она рассказала

Все обо мне.

Падали листья

В серую тьму,

И ветер злился...

Жалеть? Кому?!

И небо прошила

Гроза на горе.

Я слушал баньши,

Я в душу смотрел.

Кровью ручья,

Язвой огня,

Порывом ветра,

Почвой согретый

Шепот баньши,

Крик баньши;

Баньши, баньши,

Поет в тиши.

"Ступай за мной,

В седой покой.

Ты будешь один,

Но ты - со мной.

Слезы твои

Утонули в пыли.

Правда и ложь

Прыгнут на нож.

Брешью в стене,

Внутри и вовне

Жалит тебя

Человечья судьба.

Серые корни,

Желтые листья,

Жаркие споры,

Глупые смыслы -

Все это бред,

Искрошенный в пропасть;

Веришь, иль нет -

Он пощады не просит.

Ты, смертный, желаешь

Все знать наперед?!"

И образ растаял,

Растаял, как лед...

Королева фей

Мальчик спит под раскидистым дубом,

Мальчик видит забавные сны.

Мальчик, я поступлю с тобой грубо,

Стану частью твоей тишины.

Стану лезвием острым кинжала,

От которого кровью - туман.

Человеческих сроков так мало,

Чтоб сложить эльфийский курган.

Человеческих сроков не хватит,

Чтобы страстью меня напоить.

Посмотри: я сняла уже платье,

Я сегодня тобой буду жить.

Я сегодня исполню желанье,

Н одно и на целых семь лет.

И, со мной отправляясь в скитанья,

Ты обязан дать мне обет:

Никому ни единого слова

Не имеешь ты права сказать.

Только песней, нечаянно-новой

Суждено тебе отвечать.

Мальчик спит щеками в ладонях (6),

Мальчик спит, умывшись в ручье.

Ты весь мир увидеть способен

На моем прогнившем челе,

На моей старушечьей коже

И в моих потемневших глазах.

Стала я на себя не похожей,

И в душе твоей пенится страх.

Обещаю, едва мы оставим

Человеческий странный покой,

Я в обличье своем вновь предстану,

Снова стану я прежней,

...Собой.

Поцелуй

Впервые с утра выбиваюсь из сил,

Надолго лишаясь покоя...

Хозяин Лесов, ты меня заманил,

Куда и ходить-то не стоит.

Но дело не в том, что я долго бродил,

Иль по морю плавал изрядно,

А в том, что ушел, как всегда уходил,

Уже не вернувшись обратно.

Чего же я ждал, волшебной тропы

В мечту, о которой играю?

Один поцелуй, он просторы судьбы

Так резко и сильно меняет,

Что не продохнуть и не вжаться в траву:

Умение это для трусов.

Хотя, когда эльфы в дорогу зовут,

Со смелостью будет не густо.

Ну, что ж, любопытный и страстный Рифмач,

Теперь ничего не поделать:

Плотней запахнись в подорожный свой плащ,

Давай, испытай свою смелость.

Ты фею сегодня под дубом любил,

Меняя свободу на знанье.

На пылкую страсть не жалел своих сил,

А хватит ли их на скитанья?

Ты верен себе, ты, как дышишь - живешь,

Презрев непотребную ветошь.

Менять свою правду на чью-нибудь ложь -

Какой в этом прок, не ответишь?

Она тебя манит своею тропой,

С негаданно-диким узором.

Она, ведь, пришла в этот день за тобой,

Чтоб показать тебе мир за чертой.

Кто ж знал, что все будет так скоро?..

Кровавая Река

Ты все течешь, Кровавая Река,

Завесою у смертного порога.

Прошу, теки степеннее немного,

Твой стон я услыхал издалека.

Я пред тобой, Кровавая Река.

Я чую кровь, пролитую людьми,

Объятую твоими берегами.

Глядя на годы, скалишься веками

И жаждущим тебя шипишь: "Возьми!"

Они ж, испив, престанут быть людьми.

...Их было трое: фея, бард и конь,

Из них тебя один узрел впервые,

И ты перста холодные и злые

К нему тянула, издавая стон,

Учуяв человеческий огонь.

И он, переживая ужас свой,

Знакомится с Кровавою Рекой...

Три дороги

Три дороги,

Сущность многих

Непроторенных путей.

Средь пустыни

Все едины,

Каждый - по своей.

Первая тропа просторна,

Выжжена, но, все ж, покорна,

В ярды - шириной.

По песку и по разломам,

По родных и близких стонам

Путь придется твой.

Легкий путь, и путь удобный,

Не тернистый и не скорбный,

По нему идут

Те, кто ранят невиновных,

Те, кто предают.

Те, кто жаждут наслаждений,

Ужасаются лишений,

Те, кто чтят

Убой и смрад.

Три дороги,

Сущность многих

Шедших здесь людей,

Символ строгий

Жизней долгих.

Хочешь? Ну, глазей!

Вот тропа бежит другая,

Землю хищно устилает

Здесь чертополох,

Справа жалит бок терновник,

Слева скалится шиповник.

Ни один не смог,

Начав путь по ней здоровым,

Хмуря брови,

Без увечий и без крови,

Скорбью новой

Не скалечить ног.

Милый друг, ты не захочешь

Знать, куда тропа сия

Выведет тебя средь ночи

И средь бела дня.

Но, узнай: по ней ступают

Те, кто взгляд свой направляют

В завершение пути;

Через скорбь и сквозь лишенья

Обрести хотят спасенье,

В праведность прийти.

В праведность - любой ценою,

Как своей, так и чужою,

Мир дать всем

И стать ничем.

К трем дорогам

Больно строго

Старится судьба

Ты взираешь у порога

Прямо на себя...

Видишь, третья посредине

Вьется гладко средь пустыни,

Незатейлива, легка.

Нас манит издалека

Музыка моих собратьев,

Раскрывает нам объятья

На мгновенье? На века?

Навсегда!

Скорей - туда!

Разговор двух кумушек

- Здравствуй, Маргарет, подружка!

- Здравствуй, Лиззи-хохотушка!

- Как живешь?

- Как бог пошлет:

Жизнь то деготь, а то мед.

- Что мне нового расскажешь?

- Да, не знаю, право, даже...

Королевский прокурор

Выгнал женушку на двор.

На неделе я узнала,

Мне свекровь порассказала,

Угнано у графа вновь

Стадо целое коров.

- Неужели, снова горцы?!

- Кто ж еще?! Им все неймется!

- О-хо-хоюшки-хо-хо!..

- Ну, а у тебя чего?

- Все по-старому. Раз в год

Средь скотины есть приплод.

Дэйлы, что в соседнем доме

Вновь разжились на соломе.

А кузнец - ну, тот хорош! -

Взял, заговорил нам нож.

Положили под порогом -

Враз ворье - другой дорогой!

Новость есть еще одна,

Стоит всех других она.

- Не томи! Хочу послушать!

- Ишь, как навострила уши!

Новость эту мне несли,

Да не знаю, верить ли...

- Ну же!..

- Том из Эрсилдуна (7),

Что ходил здесь до зимы,

В дни до Майского Кануна (8)

Сгинул в Полые Холмы (9)!

- Томас-бард?! Да быть не может!

Все на россказни похоже!

- Верь, не верь, но уж как год

Том на праздники нейдет.

Барды новые заходят,

Песни новые заводят.

Некому теперь ко сну

Рассказать про старину.

- Что ж стряслося?.. Вот забота!

Не сгрешить бы на кого-то...

- Хоть греши, хоть не греши -

Тома утащили Ши (10)!

Ши

Беззаботный народ Дуун-Ши,

Осененный древностью знания,

Обреченный на венную жизнь,

Где никто никуда не спешит

И не тешит себя ожиданьем.

Вы глядите, и ваши глаза

Открывают другие дороги,

Где лишь те, кто ни "против", ни "за",

Где так много возможно узнать,

Где слова превращаются в слоги.

Беззаботный народ Дуун-Ши,

Я так много вас знал по легендам,

Где любою строкой дорожить -

Все равно, что спать в зимней тиши,

А проснуться хохочущим летом.

Я не смел и мечтать о таком...

Нет же, вру: я так жаждал всем сердцем

Ранним утром покинуть свой дом

И за третьим, четвертым холмом

Отыскать долгожданную дверцу.

И теперь среди вас я иду

По стеклянным искрящимся залам.

И столы уж накрытыми ждут.

Только пробовать вашу еду

Никогда, никогда я не стану.

Без нее ваша боль - моя боль,

Ваши страхи станут моими.

Мы повенчаны общей судьбой.

Этот жребий поистине мой.

Кто, ведь, знает, что было б с другими.

На пиру

Сидишь, Рифмач, грустишь, Рифмач,

Сломленный грузом неудач.

Ты слишком часто забывал

То, чем ты жил, о чем мечтал.

Как лился твой шальной напев

Сквозь майский шепот юных дев,

Когда, счастливый, у ворот

Ты тихо плакал в небосвод.

Пируй, Рифмач, играй, Рифмач

И самого себя дурачь!

Ты так желал сюда попасть,

Но вместо сказки вдруг - напасть.

Красоты Ши и речи Ши

Цикутой стали для души.

Что головой, Рифмач, поник?

Тебе не быть одним из них.

Увы, Рифмач, прости, Рифмач,

Ты для себя теперь палач.

Ведь, не исправишь ты никак

Свой тусклый свет, их яркий мрак.

Ну, что ж, Рифмач, живи, Рифмач,

Семь лет тяжелым сердцем плачь.

Ты стал из-за любви своей

Игрушкой Королевы фей.

Глубокое сердце

Глубокое сердце, таинственность слова

Увы, или к счастью, уже не нова.

Для нас очень многое было готово,

Но, что выбирать нам придется сперва?

Глубокое сердце, несчастная пара,

Ее не один понесет впопыхах.

А, разве, еще мы не сделались паром,

Который от многих оставил лишь прах?

На сером холсте я рисую словами,

Готовые песни сокроет ларец,

И краски покроются сплошь голосами,

Напомнив о тайне глубоких сердец.

Расставание

Тихий, печальный пруд,

Мудрая вода - гладью.

Многие были тут,

Вовремя и некстати.

Тихий, печальный лик,

Смотрим в глаза друг другу.

Снова рождается стих

В доселе неведомых муках.

Синий, блестящий пар

Над головой моею.

Я принимаю дар

Моей возлюбленной феи.

Слово мое правдивей

Утренней летней зари;

Все я познаю в мире,

Желаешь владеть - бери!

Ши собрались попрощаться,

Машут руками вслед.

Я снова всем телом вжался

В конский упругий хребет.

Все пронеслось во мгновенье,

Поле, дорога, река.

Домой возвращаюсь я тенью

И, к счастью, не навсегда.

Пройдет не один десяток

Унылых и славных годов,

Но я возвращусь обратно,

И Ши меня встретят вновь.

Снова в мире людей

Не знал, поверьте мне, не знал,

Что люди странные такие,

Что добрые бывают злыми,

Что злой добро за раз познал.

Не знал, и, видно, не был должен;

А, ведь, заешь его фомор (11),

Наш мир не так уж больно сложен,

И не был сложен с давних пор.

И взять с него какую плату

За эту пресную судьбу?!

Один раскаялся в гробу,

Другой утешился в утратах,

А третий ждет свой кошелек,

За камнем тихо притаившись.

Здесь нет ни нынешних, ни бывших,

Ни тех кто сдался или смог.

Они выходят за порог,

И возвращаются обратно,

И говорят, что им приятно

Сидеть и ждать у трех дорог.

Я стал другим и не узнал

Тот мир, в котором жил когда-то.

Да вы, ведь, тоже мне не рады,

А мне вас просто очень жаль.

Вам что ни знания, то ересь,

А правда слова - будто нож

Впился в косяк над старой дверью,

Одно носящей имя - ложь.

Увы, я видел ваши лица,

Когда в свой самый первый раз

Грядущим знанием делился.

Я помню это, как сейчас,

Когда неверием и злобой

Насмешки сыпались в меня.

Да я не ожидал другого,

Я ждал намеченного дня,

Когда пророчество сбывалось,

И обходили стороной,

Проклятьем ядовито жаля,

Мой дом, уныло-обветшалый,

Мой сад, разлившийся весной.

...Но, солнце новое вставало

За одинокою горой

И предвещало новый бой...

Взгляд в чужую душу

Я гляжу в глаза,

Я вхожу в предел;

И помочь нельзя,

И быть не у дел.

Средь голодных рук,

Средь немых руин

Я сносил испуг,

Ибо был один.

Из бессильных тел

Скалятся мечи.

Для чего посмел

Я других лечить?!

Для чего даны

Мне мои дары?

Почему они

Остальным видны?

Я смотрю в глаза,

Я в них вижу страх,

Я в них вижу Путь,

Где нельзя свернуть.

И в пустую тишь

Я, безумец лишь,

Как домой вхожу,

И - стеною! - жуть.

Берег, волны скал,

И морской оскал,

И небесный свет

На полсотни лет.

Вот и все, душа,

Я тобой дышал,

И теперь в бреду

От тебя иду.

И закрылась дверь;

Ты во мне теперь

Свой оставишь след;

Спросишь - дам ответ.

Майское Древо

Первая полночь Мая,

Радостна Лунная Тьма.

Люди Низинного края

Свои оставляют дома.

Женщины - в красочных платьях,

В ярких цветах - мужи.

Здесь раскрывают объятья,

Здесь продолжается жизнь.

Лентами венчано Древо,

Пламя костров - до утра.

Майскую Королеву (12)

Каждый прославить рад.

Хохот людей все громче,

И хороводы - быстрей.

Но, что мне все это после

Сказочных праздников фей?!

Что мне это веселье,

Песни о майских лучах?!

Флейты волшебной трели

Я не услышу впотьмах.

Я не сыграю на лютне

И не призову: "Налей!",

И ни одна хохотунья

Не будет сегодня моей.

Так и смотрю на звезды,

Руки ласкают траву.

Или я бодрствую в грезах,

Или же сплю наяву...

Взгляды людей остывших,

Взгляды, забывшие все.

Что им веселие свыше,

Коль потеряли свое?!

Кто сейчас помнит скелы (13),

Кто сейчас помнит Ши,

Из вас, тех, кто сумели

Против себя согрешить?!

Лишь единичными днями,

Презрев христианский стыд,

Усеиваете телами

Полей первозданный вид.

Костры улетают в небо,

Блестит неприкрытая грудь...

А утром в овраге где-то

Твердите себе: "Забудь!".

Смиритесь, глупцы, с вашей долей

Незрячих котят-слепышей,

Если не можете боле

Жизнью владеть своей,

Если боитесь помнить,

Если боитесь знать,

Коль на житье без боли

Души готовы продать!

Хотя, уж давно ими ведает

Надменный христианский бог,

Который дурными заветами

В рабов превратить вас смог

И ныне, как куклами вертит,

Бросает то вверх, то вниз.

Ну что ж, продолжайте верить,

Что этим возможно спастись!..

Сонет невесте

Весенний ветер ловит наугад

Дневную тишь проснувшегося сада.

Ты жаждешь очень многое узнать...

Я тоже жаждал. Где-то и когда-то.

Немало тех, кто наблюдал меня,

И все они казались мне чужими.

На, посмотри: вот я, вот снова я,

И этот, и другой, и тот, кто с ними -

Вот сколько этих сумеречных "я",

И все они живут единой стаей.

Смотри, не потеряй же в них себя,

Хотя, я не скажу, что ты чужая.

Ты хочешь быть женою Рифмача?

А что это на самом деле - знаешь?..

Война

Ножны лежат пусты,

Ужасом полнится сталь, и пламя звонко смеется,

Тени былых тамплиеров встают из глубин.

И небо шотландское с вечера в ночь заметает следы

От эдуардовой конницы, воздухом собственных спин

Множество лет затмевающей проблески солнца,

Чтобы шотландец живым не нашел дорогу домой.

В Тауэре вязко сплетается эхо пыточных камер

С весельем стаканов, наводнивших пустой королевский покой.

Последний крик радости замер -

И расчервертованный Уоллес многие тайны унес на тот свет за собой.

Память безумных пиктов (14)

Дробится о Камень Судьбы (15).

Теперь вместе с ними одною тоскою завиты

И гэл Дал Риады (16), и гордый фламандский купец,

И дикий потомок драккаров (17), глотавших морскую пыль -

И все они здесь

Нестройным отважным потоком

От Стирлинга (18) до Бэннокберна (19) за свободу жертвуют плоть.

Кровь Уоллеса (20) бьет виски - единицам, десяткам, сотням.

И толпы отважных героев за Брюсом (21) уходят в ночь.

После битвы

Я каждый день подсчитываю сроки,

Я каждый день испытываю жизнь.

И, коль решился, не прошу подмоги,

И, если сник, то не пою на бис.

Любой размах кого-то задевает,

Любая страсть съедает на корню;

Но я и то, и то благословляю -

Я открываюсь нынешнему дню.

Стихает битва. Меч травой от крови

Я снова вытер и - пешком в шатер.

Меня заждалась арфа под покровом,

И за музыкой утихает спор.

Над раненными лекари склонились,

Священник прочитал за упокой,

И песня неприкаянно стремилась

Дорогою на следующий бой.

И - просьбы по финальному аккорду

Про море спеть, про горы... про любовь,

Про урожая радостные всходы,

Про сладостный приход волшебных снов.

И снова перед утренним рассветом,

Когда не дремлет только часовой,

Я снова познаю в себе поэта,

Держа свой путь за утренней звездой.

Никто меня не слышит в это время,

И мало кто решится услыхать.

Я в этот час веду беседу с теми,

Кто не устал меня так долго ждать.

Мой голос над равниной льется плавно,

И щебет птиц сливается с зарей.

И в мыслях возвращаюсь я обратно,

Я возвращаюсь к ней, и к ней одной.

Я снова вижу солнечные тени,

Я снова вижу замки из стекла (22).

Моя тропа так далеко вела,

Что я утратил радость жизни бренной...

И брезжит вдалеке стальной рассвет,

И звук волынки к битве призывает.

Я снова здесь, друзья военных лет,

Я снова в бой иду. Я снова с вами!

Разговор

- Товарищ, ты с дороги

Изрядно подустал.

Не стой же у порога,

Печально глядя вдаль!

Я пряным элем кружку

Наполнил уж тебе.

Садись. Мы будем слушать

Друг друга - о себе.

Откуда? Из Данбара (23)?

Граница на замке?

А мы задали жару

В ирландском далеке.

Эх, гнали б англичашек

Аж до морского дна!

Но, участь бойне нашей

Нелепая дана.

Мы брали пядь за пядью,

Меня сталь на кровь,

Но сюзеренов ради

Мы отступаем вновь.

Полсотни договоров

Подпишут короли,

И мы, коней пришпорив, -

Прочь, до своей земли.

Порядки таковые

Царили не всегда,

Бывали и иные,

Правдивые года,

Когда деды ходили

За дальние моря,

Всего роднее были

Им весла корабля,

И был всего правдивей

Их собственный клинок,

И тот слывал счастливым,

Кто свой ускорил срок.

Я - Алистер-с-Равнины,

Врагам вселяю жуть,

В дугласовой дружине

Мечом своим служу.

А ты? Из Эрсилдуна?

Знавал ли Рифмача?

Он самый?! Ты подумай!

Ну, выпьем! За тебя!

Я россказням не верю,

Но правду ль говорят,

Что ты волшебным феям

Товарищ, друг и брат?

Ведь, мало ль что случится

С шотландцем иногда!..

Иль я погорячился,

Вопрос тебе задав?

Молчишь... Ну, что ж, молчаньем

Не будешь больно сыт.

А я довольно пьяный,

И кровь моя кипит!

Мой род восходит корнем

К норвежским берегам,

И много славных воинов

Стяжали славу там.

И говорят недаром

Годов уж восемьсот:

От хищных ульфхеднаров (24)

Идет наш славный род.

Мечи мы обнажали

За истину Богов,

И люди почитали

Нас, воинов-волков.

Но, шли года, и вскоре

Пришли жрецы Христа,

И начались раздоры:

Сын предавал отца.

Пришлось Богов десницам,

Став не у дел с тех пор,

С отчизною проститься.

Но, каждый брал сторицей

За страшный свой позор.

Исчадиями ада

Нас кликали теперь

За то, что были в каждом

И человек, и зверь.

Такой удел мы знаем

Уж множество веков...

Но, взор твой затуманен,

Ты, видно, предсказанье

Изречь сейчас готов!

Пророчество о Волках

Сердце волка,

Страхи волка,

Детство волка,

Боль земли,

Листья падают на полку,

Почерневшие в пыли.

Старый храм, давно забытый,

Много сотен лет назад,

И алтарь, плющом увитый,

И в потемках чей-то взгляд.

Голос волка,

Судьбы волка,

Юность волка,

Тень души,

Ветер, дующий с востока,

Ветер, приказавший жить.

Брак свершается волчицы

С волком между этих стен.

Волчий Бог жрецов десницей

Их венчает насовсем.

Жребий волка,

Битва волка,

Зрелость волка -

На порог.

У желаний наших столько

Непроторенных дорог!..

Новый волк своею властью

Поведет других с собой.

Скалясь острозубой пастью,

Ульфхеднары рвутся в бой!

Мир свою взымает плату

После Сумерек Богов:

В мир придет иная правда -

Правда Царствия Волков!

Супруге

Ты просто смотришь на меня,

Так скромно, тягостно и нежно.

Твоя любовь - увы! - безбрежность,

Моя же выпита до дна.

Нам этот миг дает сполна.

Красивых слов из царства сна

Ведь в каждом сне идешь на бой,

Бессмысленный и бесконечный,

Где голова глядит на вечность,

А тело - в хаотичный зной.

Я здесь не добрый и не злой,

Я просто говорю с тобой...

Менестрелям

Менестрели, менестрели,

Дети дворовой свирели,

Ваши песенки сумели

Изменить покрой.

Вы легенды извращали,

Чтобы спастись норманнской стали,

И запоем торговали

Древней стариной.

По накатанной привычке

Завираетесь и нынче,

Вновь пытаетесь отмычкой

Двери отпирать.

Менестрели, менестрели,

Там подпили, там подъели,

Задавшись великой целью -

Все перевирать.

Я таким же был когда-то,

По указке пел за злато,

Мифы для вельмож богатых

Крыл на нужный лад.

Вот теперь лежат сюжеты,

Перебиты, перепеты,

Необуты и раздеты,

Штабелями в ряд.

Подходите, выбирайте,

Измеряйте и считайте,

На примерку - сотни платьев,

Если в крик - души!

Вот и мне совсем недавно

Кто-то перевод романа

Про Изольду и Тристана

Заказать решил.

Менестрели, менестрели,

Жаль, сказать вам не успели:

У творцов есть много целей,

Вовсе не одна.

Кто ж запомнит судьбы ваши

В мире, где заснули стражи?

Каждый ссуженную чашу

Пьет свою до дна...

Одиночество

И не позвать, и не поговорить,

И некого послушать у камина.

Здесь каждый лишь собою дорожит,

И каждый не дает себе прожить

Единой жизнь, истинно единой.

Низинный край от моря и до гор

Судачит, мол, Рифмач гостил у эльфов

И стал другим вот с этих самых пор.

У сплетников на слухи ум остер,

Но, вот, увы, пошаливают нервы,

И потому неверие в чести;

Мы любим видеть то, к чему привыкли,

Поэтому умеем только мстить,

И часто не хватает сил простить -

Простить себя, и тех, кто есть,

И были...

И пить нельзя, и чудеса творить,

И душу изливать в бреду похмелья.

И разум кто-то превращает в нить...

А ведь, возможно было просто жить!

Но, просто жить я больше не умею.

Когда-то я молчал...

Когда-то я молчал,

Молчал и слушал, и не ждал подвоха,

И не хотел, чтоб кто-то нарушал

Столь громкую, святую тишину.

Я слышал голоса, их было много,

Направленных ко мне лишь одному.

И - лица, лица тех, кого не знать,

Что камнем быть, хоть камни больше помнят.

Они же приходили рассказать,

Не рассказать - беседовать, напомнить.

Беседовать без надобности вопрошать,

Напомнить, но о том, чего не знаю.

Я в Королевстве фей творил обряд,

Обряд потерянных воспоминаний.

Когда-то я молчал,

Молчал и слушал правду об Артуре,

О Мордреде, Тристане и Изольде,

О Мерлине и леди Нимуэ (25).

Я многое узнал,

И от того хотелось просто выползти из шкуры,

Вон ото всех, бегом, ползком, в полете,

Разбиться вдребезги и быть ничем, нигде...

... И песня родилась

Просторною и складною мозаикой,

Как будто семя почва приняла,

Взрастила на заброшенной лужайке...

Я просто пел из глубины своей,

Не думая о будущей награде.

Я песню пел ее самой же ради...

И - снова в Мир людей,

С волшебной арфой за сутулыми плечами.

И, став мостом между двумя Мирами,

Я перестал молчать и быть мудрей.

Теперь они запомнили надолго

Пророчества мои:

Про смерть монарха, алые ручьи,

Про голод и разруху в Эрсилдуне (26).

Еще так много

Кровавыми слезами рассказать,

Перстами теребя святые струны,

Придется мне. Покуда силы ждать

Еще не высохли, еще не растворились.

Покуда лунной ночью не явились

Олень и лань, посланцы Дуун-Ши.

Тогда настанет время поспешить.

И рыцарь Томас, даром прорицанья

Снискавший деньги, титул и почет,

Как много лет назад, уйдет в скитанья,

В прощальный и последний свой поход.

Три гостя

Я в сердце свое впустил долголетье

И долго смотрел на его пустоту.

Которую очень давно заприметил

И, выбрав дорогу, боялся: не ту!

Я в сердце свое впустил равновесье,

Оно моего не узнало лица.

Я многим поверил, измерив и взвесив,

Но, мало кого воспринял до конца.

Я в сердце свое впустил отчужденье,

Сокрывшее память о прожитых снах;

И снова я Ши узнаю песнопенья,

Но, лиц не узреть: на глазах пелена...

Они пришли...

Они пришли в полсотни человек,

От лорда до последнего фигляра.

На редкость густо падал первый снег,

И ветер в спину наносил удары.

Они смотрели сотней алчный глаз,

Один другого краше и наглее.

Они считали, что и в этот раз

Понять мое пророчество сумеют.

Они считают, поняли и те,

О коих разговор велся и раньше,

Но мысли их витали в пустоте,

А страсть к познаньям отдавала фальшью.

Я вышел за расшатанный порог,

Меха не греют немощное тело.

Привыкнуть к вашим просьбам я не смог,

Как и не смог искать чужие цели.

Они кричали: "Прореки, Рифмач,

Да напрямик и не води нас за нос!"

Они кричал, и они... боялись,

И души скорбно разъедала тьма.

А я устал от ваших скучных просьб,

От страха, ото лжи перед собою,

И от желанья, что исходит врозь

С тягучей человеческой тоскою.

Сомненья ваши режут по ушам,

Метелью пробегая по затылку.

Я говорю - и вам трудней дышать!

Где ж гонор ваш, и где же ваша пылкость?!

И правда, этот бесподобный шут,

Схлестнула вас язвительно и тонко.

Вы слышите ее, а я ношу

Под самым сердцем,

Будто бы ребенка.

На ваши дни теперь нисходит ночь,

Насквозь пронзая взглядом ваши судьбы.

Я все сказал, теперь ступайте прочь,

А путь сюда - советую! - забудьте.

Анти-исповедь

Старый Томас, что нам гром войны,

Стон чумы и вздохи старой церкви?!

Нам довольно собственной вины

За случайно взращенные ветви,

За огонь, зажженный сгоряча,

За легенду, созданную всуе.

Молодежь поет "под Рифмача",

Вряд ли понимая, чем рискует.

Ведь, для многих песня - прах и пыль:

С этим не мешало бы смириться.

Мы же снова прикрываем тыл

Тем, кто жаждет многому учиться.

Сами же стремимся лишь вперед

И довольны будем, что упали,

И, рыча на мрачный небосвод,

Рвем от сердца обручи из стали.

Но, сменилась ветхая печать,

И в преддверье долгожданной тризны,

Старый Томас, научись прощать,

Не других - себя, впервые в жизни.

В ожидании Королевы фей

Найди меня по тяжести стопы,

По голове, нагой и проседенной,

И по глазам, печальным и слепым,

И по спине, изящности лишенной.

Найди меня по скрипнувшим вратам,

По стенам, обреченно-обветшалым,

По лестнице, взывающей к шагам,

По комнате, вздыхающей устало.

Найди меня по тишине струны,

По крови, престающей течь по венам,

По мыслям, что в покой погружены,

По страхам, что не возымели цену.

И ночью через тихий Эрсилдон

Олень и лань пройдут неторопливо

И будут звать меня в мой давний сон,

В мой дивный сон, спокойный и красивый,

В мой бурный сон, усладой напоенный,

Что обозначен Лунною Тропой.

... И я, седой тоскою завлеченный,

Один свой сон сменяю на другой:

Дорогой Ши - в обещанный покой...

Вместо эпилога

Одни говорят, что он сгинул в холмах,

Другие - что в водоворотах,

Но каждый уверен: Рифмач навсегда

Остался с Волшебным Народом.

Но, многие и через две сотни лет

Судачат и перевирают:

Мол, Томас-Рифмач выходит на свет

И лошадей похищает.

В Канун всех святых (27) одного скакуна

Уводит он полночью хмурой,

Быть может, для феи своей табуна,

А, может, для воинов Артура,

Которые спят глубоко под землей

В надежде урочного часа.

И новые люди старой молвой

Слагают красивые басни.

Порой появлялись средь них храбрецы,

Изведать желавшие тайну,

И долго бродили с конем под уздцы

В зловещую полночь Самайна.

Но, всех находили в дорожной пыли

С монетой старинной в кармане.

И страшные вещи шептали они,

Почуявши смерти дыханье.

Давно в Эрсилдуне никто не живет,

И ржавчина тешится сталью.

И сделался чуждым шотландский народ

Простой, но насущной морали.

Но, Сумерки Ши уж повернуты вспять

Рукой без еды и без плети.

Но много ли мы захотим вспоминать?

А, вспомнить придется - поверьте!..

Глоссарий

1. Низинный край - равнинная, южная часть Шотландии.

2. Тристан - герой легенд о Тристане и Изольде.

3. Томас Лермонт (Рифмач) - историческая личность, шотландский бард, современник шотландского короля Роберта I Брюса.

4. Рогатый Герн (Кернуннос) - Бог леса и предводитель Дикой Охоты у кельтов.

5. Баньши - мифологическое существо у кельтов, предвещающее скорую смерть.

6. Поза кельтского провидца во время продолжительной медитации.

7. Эрсилдун - малая родина Томаса-Рифмача.

8. Майский Канун - Бельтэйн, кельтский праздник плодородия (1 мая).

9. Полые Холмы - место прохода в кельтские Потусторонние миры.

10. Ши (Дуун-Ши) - гэльское наименование кельтских Богов, которых в Средние века стали считать эльфами.

11. Фоморы - дети кельтского морского Бога Лира, противники Дуун-Ши.

12. Майская Королева - эпитет божественного персонажа праздника Бельтэйн.

13. Скела - эпическое древнекельтское произведение.

14. Пикты - докельтское население Британии, одни из прародителей шотландского народа.

15. Камень Судьбы - т.н. Сконский камень, на котором короновали шотландских королей.

16. Дал Риада - имеется в виду Дал Риада шотландская, форпост ирландских кельтов, переселившихся в Шотландию в 5 веке.

17. Драккар - корабль викингов.

18. Стирлинг - средневековая резиденция шотландских королей, место первой победы Уоллеса над англичанами.

19. Бэннокберн - место окончательной победы шотландцев под руководством Роберта Брюса над англичанами.

20. Уильям Уоллес - шотландский борец за свободу.

21. Роберт Брюс - шотландский король, завоевавший независимость страны.

22. Мифические места пребывания кельтских Богов.

23. Данбар - город на границе Англии и Шотландии.

24. Ульфхеннары - волки-оборотни.

25. Герои легенд Артуровского цикла.

26. Легендарные пророчества Томаса Лермонта.

27. Канун всех святых - Хэллоуин, в языческие времена - Самайн.

Оставить комментарий
Размещен: 22/07/2008, изменен: 22/07/2008. 50k. Статистика.
Поэма: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"