На нитке слов первые узелки,
На лезвии взгляда зазубрины первые.
Ты просишься к звёздам в ученики -
Они отвечают как-то неприветливо нервно.
Похоже, слишком много народу забрело в эти тупики
Лабиринта, отчеканенного на самой мелкой монете,
Которая оказалась у ангела в кармане от левой руки
Какого-то испаноговорящего ареала какой-то хромой планеты.
Веришь-не веришь - я пишу письмо в перерывах между позывами
Перманентной рвоты улыбками обещаний:
Я хочу усыпать носы твоих ботинок непрерывными
Недозрелыми облаками собственных воспоминаний.
Сбудется этот Армагеддон - в следующем блоке жизней
Мы ещё успеем стать друг другу хрен знает кем.
Не торопись. Не торопись смотреть на меня с укоризной:
Я не работаю в типографии, выдающей опечатки твоих проблем.
Сколько прошло столетий, ещё потребуется сколько?
Сколько вообще живут на свете, я уже сбилась со счёта
И с осмысления себя в этом поле, в этом возрасте, только
И знаю, что повторять про себя: "я есть в этом мире что-то".
Так дай мне выговориться, я, может, вообще перестану писать,
Царапать пальцами лист и точить по старинке их ножиком..
Тебе остаётся только одно - проглотить это и промолчать,
А впрочем, ты который год это и делаешь, можно
Я больше никогда не буду писать?