Из колоды как черви ползут лишь тузы.
В заступ - бито. Игра не на жизнь, но вприсядку.
Я даю оголтелому барину взятку
и сползаю ручьями с поникшей лозы.

Он идёт грубо в ход. Карта к карте - отбой.
Козыри на руках; пальцы зябнут, скулят.
Стушевались за миг, поманив рыб червой.
Градом пот по лицу, дрожь от тела до пят.

Прорезая отход в край обрюзгший и злой,
я мотаю на ус, спотыкаясь с лозы.
И в момент апперкот накрывает вид мглой.
Я всё ближе к концу, я теряю тузы.

Иноземный фрактал в кладезь золото внёс.
Обнажив закрома, в злато тиф смерд занёс.
Изменив план игры, закрутив полосу,
гибнет сердце в тоске, испускает слезу.

Несмышлёную грацию дряхло трясёт.
Я спасаюсь в бега, чтоб спасти ценный плод.
От вальтов всех мастей, взятых с кона сирот
я бегу в тёмный лес через траурный брод.

Только чёрная глушь, из которой я вышел,
тащит шею к узде, всё ведёт на убой.
Я молюсь лишь за то, что сегодня ты дышишь,
что ещё не погиб, что покамест я твой.