Я не слышал его голоса лет десять. И вдруг звонок. В час ночи.
- Да... - сонно дыхнул я в трубку.
- Извини, не учёл разницу во времени, - понял свою оплошность мой телефонный визави. - Вижу, не узнаешь меня. Это Макс.
Я рывком сел на кровати... Опаньки!.. Ощупью стал искать на стене кнопку ночника. Голос в трубке не стал ждать, пока я оправлюсь от неожиданности:
- Завтра прилетаю. Есть новости для тебя.
Расспрашивать я не стал: у нас с Максом могли быть одни новости, - о том, что случилось пятнадцать лет назад, в октябре две тысячи восьмого.
- Встретить тебя в аэропорту?
- Нет. Встретимся на кладбище, у Антона.
Я, наконец, нащупал на стене кнопку. В тусклом свете ночника жена сонно подняла от подушки голову.
- Что случилось?
- Всё нормально, спи, - ответил я, уходя на кухню.
В ту ночь я больше не уснул. К утру забил пепельницу окурками, выскреб из банки всё кофе. Ушёл на работу раньше обычного. В одиннадцать отпросился у шефа и, неустроено вздыхая, поехал на встречу с Максом. Понимал, - не будет радостных возгласов и сбивчивых расспросов, как это случается между друзьями, которые не виделись много лет: "Ну, как ты?.. Где?.. А жена?.. Дети?.."
Смерть Антона сделала нас не разговорчивыми. Мы почти не общались, но я знал, - у меня нет друга надёжнее, чем Макс. Если мне понадобиться помощь, достаточно позвонить ему и он прилетит через океан первым же рейсом.
Я свернул с заваленной осенними листьями центральной кладбищенской аллеи и ошарашено замер, - за оградкой Антоновой могилы стояли трое мужчин средних лет: Пашка Левандовский по кличке Лаванда; Максим Галин, или просто Макс; Генка Нилин, которого в школе дразнили Крокодилом Геной, а потом для простоты сократили, и получился Крок. Не хватало только меня, - Валерия Ивановича Ремизова, более известного в молодости, как Рэм.
Я вошёл в оградку, молча обнял друзей. Теперь вся наша четвёрка, оставшаяся после гибели Антона, была в сборе. Признаюсь, это был сюрприз. В горле бутылки забулькала водка. Четыре пластиковых стакана попали в объятия крепких мужских ладоней, пятый остался на могильной плите, под ломтем хлеба.
Помянули Антона. Макс не стал закусывать, скромно отщипнул кусочек хлебной горбушки.
- Боюсь, те новости, которые я привёз, не обрадуют вас, парни.
- Давай, без предисловий, - попросил я, зная его пристрастие к театральным паузам.
Макс пронзительным взглядом упёрся мне в переносицу.
- Предатель был среди нас.
- Сообщил новость, - невесело усмехнулся Крок. - Я об этом давно говорил.
- Ты не понял, - взгляд Макса тяжело перекочевал к переносице Крока. - Предатель был не в верхах, а среди нас четверых.
Несколько секунд только шорох падающих листьев нарушал тишину. Три пристальных взгляда буквально жгли Макса.
- Ну, знаешь, - первым не выдержал я. - Все мы друг другу жизнями обязаны. Под пулями проверены.
- Я за свои слова отвечаю, ты знаешь меня, Рэм.
Я полез в карман за сигаретами...
Пятнадцать лет назад мы служили в спецназе ГРУ. В тот раз нашу пятёрку прикомандировали к оперативному штабу по ликвидации террористической группы, в планах которой был взрыв атомной электростанции. От своего внедрённого агента фээсбэшники знали всю подноготную террористов. На подступах к АЭС им была расставлена ловушка, но в последний момент бандиты что-то почувствовали, и вместо того, чтобы ехать к станции, свернули в город. Понимая, что пути к отходу перекрыты, они захватили школу, удерживая в актовом зале около сотни учеников и учителей. Мы в составе основной группы готовились к штурму.
Даже спустя пятнадцать лет, я легко могу восстановить тот день по минутам.
12-25 по московскому времени. Антон выходит на площадку перед школой. Под его ногами белая размётка для построения на торжественные линейки. Антон кладёт на асфальт автомат, показывает окнам школы пустые руки, медленно идёт к входной двери. Его задача - вступить в переговоры с террористами, а за одно и оглядеться... Почему именно Антон? Потому что он когда-то учился в этой школе и ему легче чем кому бы то ни было сориентироваться в обстановке.
12-26 - Антона впускают в школу.
Пять минут напряжённой тишины. Рука потеет на рукоятке автомата, указательный палец нервно поглаживает спусковой крючок, щека прижата к ствольной коробке. Дверь на прицеле.
12-31 - в школе раздаётся выстрел. Приказа о начале штурма нет, но в школе - Антон, и я не собираюсь ждать, пока наши высокопоставленные перестраховщики будут согласовывать вопрос и упускать драгоценное время.
- Макс! Я пошёл, - кричу, выбегая из укрытия.
Несусь так, будто на мне не тяжёлая амуниция, а невесомая майка олимпийского стайера. Жду выстрелов, но окна школы подозрительно молчат.
Перепрыгиваю узкий цветник под стеной. Обогнавший меня Макс падает перед окном на колено. С ходу вскакиваю ему на спину, вместе с осколками стёкол падаю в класс, перекатываюсь спиной через парту. На стене, - длинный литературный "иконостас". За бликами глянца мелькнуло лицо Пушкина. Тетради разбросаны в проходах между партами. Стулья перевёрнуты, мел раздавлен на полу в крошево. Всё свидетельствует о том, что учеников из класса выводили грубо и поспешно. Дёргаю стволом автомата в сторону куртки, забытой кем-то на спинке стула. Никого.
Выскакиваю в коридор, - чисто. Бегу в вестибюль. Тишина пугает. Мне до жути не хватает звука выстрелов. Только гулкий топот и сопение наполняют подозрительную тишину.
В две секунды вылетаю в вестибюль. Антон лежит на полу. Во лбу, меж глаз синеватое пулевое отверстие. Прочь от Антона почти бесшумно убегает человек в лёгких спортивных кедах, чёрном батнике с крупной белой надписью "Nike" и джинсах с большими накладными карманами.
Бросаюсь вслед. Не целясь, одиночным стреляю ему в спину, - мимо. Впереди закрытая стеклянная дверь. Всё, - он мой. Падаю на колено, вскидываю автомат. Человек взвивается в прыжке, головой пробивает дверь, "глок" в его руке видимо случайно стреляет. Бандит вместе с осколками битого стекла и щепками сломанных деревянных реек, кувыркается через плечо. Моя пуля снова проходит мимо.
Мать, твою!.. Прыгаю за ним в изувеченную дверь, выхожу из кувырка, с колена тычу дулом "калаша" вправо-влево. Никого. Ботинком пинаю дверь ближайшего класса. Врываюсь, - пусто. Соседний класс, - пусто... Ушёл, как сквозь землю провалился, только на полу коридора среди осколков стекла и деревянных щепок остались "глок" и дистанционный взрыватель.
С подоспевшим Максом бежим к актовому залу. Заложники сидят на полу, жмутся друг к другу. Над головой хитроумное сплетение проводов. Всё заминировано. Террористов не видно. Бежим дальше, оставив подоспевших фээсбэшников разбираться с взрывчаткой.
Этаж за этажом, класс за классом обходим здание. Террористов нет. Исчезли, как в классическом голливудском боевике.
- Подвал! - кричит Лаванда.
Мы сразу понимаем, что он имеет ввиду. Школа размещалась в старом графском особняке, к которому в хрущёвские времена пристроили новый трёхэтажный корпус. Слухи о подземном ходе, ведущем из графского дома в городские катакомбы, ходили с довоенных лет. Ещё наши отцы и деды, будучи пацанами, искали этот ход, но повезло нашему поколению. Лаванда, который учился в этой школе вместе с Антоном, лично обнаружил тайный лаз за обрушившейся кирпичной стеной. Вход, конечно, замуровали, но память о нём осталась.
Сломя голову несёмся вслед за Лавандой в подвал. Едва спускаемся в темноту, - взрыв. В косом, хаотичном свете ручных фонарей - клубы строительной пыли, горы битого кирпича. Террористы ушли, взорвав за собой ход. Ловить их бесполезно, - они уже в катакомбах, а выходы из этого подземного лабиринта - над речными обрывами. Где они и сколько их, никто точно не знает. Выходы замурованы, но взорвать их, хорошо экипированным террористам не составит труда.
Мысль о предательстве появилась сразу после завершения операции. Откуда террористы узнали о засаде? Как нашли подземный ход, если все они были либо иностранцы, либо иногородние?
Списать это на обострённое бандитское чутьё? На обычное везение?..
Версия о предательстве звучала убедительнее. Все эти годы мы были уверены, что предатель был среди наших генералов. И вдруг появляется Макс с ошеломительной новостью, - предатель в ближнем кругу! Среди нас четверых! Среди друзей проверенных огнём и кровью!..
Бред!.. Но с другой стороны - Макс не тот человек, который станет бросать слова на ветер.
Я прикурил сигарету, остальные тоже защёлкали зажигалками. Ветер потянул голубые нити сигаретного дыма за пределы оградки.
- Серьёзное обвинение, - наконец нарушил молчание Лаванда. - Надеюсь, ты припас что-то более существенное, чем слова?
Макс молча вытащил из висящей на ограде сумки ноутбук. Раскрыл его на могильной плите. Спустя несколько секунд мы уже присели вокруг могилы, не сводя заинтригованных взглядов с монитора.
На экране - испуганное лицо лежащего на земле мужчины средних лет. Вероятно, снимали где-то на морском побережье, по крайней мере, под головой у мужчины был сероватый песок. Слышался шум набегающих волн. Камера дрогнула, сбоку от неё появилась рука с пистолетом. Судя по голосу, съёмку вёл Макс, он же держал пистолет.
- У меня очень лёгкий вопрос, - голос Макса звучал за кадром тихо, но весьма угрожающе. - Как вы узнали о засаде?
Человек на земле тяжело задышал. Несмотря на длинные волосы и седую бородку в нём легко можно было узнать Саида, правую руку того самого Сулеймана, который возглавлял группу террористов, намеревавшихся взорвать АЭС. Оба они были иностранцами, - то ли из Иордании, толи ещё откуда-то, - запамятовал.
- Говори! - приказал за кадром Макс.
- Мы купили вашего человека, - неохотно ответил Саид, опасливо закатывая глаза к упёртому в лоб стволу.
- Кого?
- Не знаю. Вашего человека знал только Сулейман. Они были знакомы ещё по Сомали. Человек был не в верхах, а непосредственно в вашей группе. Кто-то из вас пятерых.
- Врёшь, - голос Макса дрогнул.
- Зачем? Никого из тех, кого мне надо бояться не осталось в живых.
Макс некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями, потом жёстко произнёс:
- Ты прав, - никого.
Камера порывисто отвернулась от Саида, мелькнули небо и море, раздался звук выстрела...
Макс закрыл ноутбук.
- Я отыскал всех десятерых, - сказал он. - Первого ликвидировал четырнадцать лет назад в Москве. Сулейман был девятым. Я выследил его в прошлом году на Гавайях. О его убийстве передавали по всем телеканалам. Саид был десятым, и как я думал, - последним, но вы сами слышали, я ошибался, - есть ещё одиннадцатый. А это значит, что работа моя не окончена.
Все молчали, искоса поглядывая друг на друга.
- Зачем ты это затеял? - наконец, спросил Крок. - Хочешь, чтобы мы перегрызли друг другу глотки?
- Друг другу не надо, а той гниде, которая нас предала, - следовало не только глотку перегрызть, - Макс хищно сузил глаза, разглядывая Крока. - А ты чего всполошился? Может, хочешь рассказать, откуда на тебя свалилось твоё неожиданное богатство?
Крок зло сощурился в ответ.
- Да, пошёл ты!
- Зря ты, Макс, - встал между ними Лаванда.
- Может те пятнадцать лет, которые я посвятил поискам этой мрази, тоже прожиты зря? Извини, Лаванда, я мыслю по-другому, и не успокоюсь, пока труп предателя не будет лежать поверх Антоновой могилы. Пока кровь гада не просочиться до самого гроба. Только тогда я буду считать, что Антон отомщён. Кстати, к тебе, Лаванда, у меня тоже будут вопросы.
Лаванда агрессивно сдвинул брови:
- Ты хочешь тупо перессорить нас, или у тебя есть конкретные факты?
- Факты будут, можешь не сомневаться, - зло дыхнул в него сигаретным дымом Макс. - Истина где-то рядом, и я докопаюсь до неё. Хочу, чтобы вы знали, - я выхожу на охоту. Десятерых бандитов я не предупреждал. А того из вас, кто в этом деле руки запачкал, - предупреждаю. Двух недель не пройдёт, как он будет лежать на этой могильной плите с дырой в затылке.
Думаю, не только мне, но и всем остальным, в ту минуту стало не по себе. Макс был страшен и напоминал маньяка, который выполнит своё обещание, не взирая ни на что.
Мы разошлись молча.
На следующий день работа валилась у меня из рук, а пора была ответственная, - наш закрытый научно-исследовательский институт готовился к испытанию установки, на создание которой было потрачено десять лет.
Скажу коротко о том, как ваш покорный слуга оказался в науке. После известной вам истории с террористами нашу группу обвинили в самовольстве и неподчинении приказу. Несмотря на то, что заложники не пострадали, вины с нас никто не снимал. Мы все четверо уволились со службы, разбежались, кто куда.
У меня к тому времени за плечами были три курса физмата. Теперь представилось возможность закончить образование. После окончания института я попал в один из тех НИИ, которые раньше называли почтовыми ящиками. Поначалу казалось, что мы просто проедаем государственные деньги, настолько фантастической была тема нашего проекта. Шутка ли, - перемещение во времени.
Два года назад случился прорыв, - созданная нами установка заработала. Мы пытались не только прорваться в прошлое, но и использовать свойства временной "норы" для одновременного перемещения в пространстве. Теоретически, попадая в прошлое, можно было не только выбирать время, в которое вы перемещаетесь, но и географические координаты. Правда, передвижение в пространстве даже в теории выглядело весьма скромно, - не дальше десяти километров от установки.
Сама установка представляла собой закольцованный подземный тоннель,- бублик типа пресловутого коллайдера, только более скромный по размерам. В тоннеле создавалась среда, в которой капсула с путешественниками во времени могла разгоняться до скорости не мыслимой в обычной воздушной среде.
Было проведено более сотни испытаний на животных. Лабораторные крысы исчезали в установке и возвращались ровно через двадцать минут, независимо от того был ли активирован механизм возврата, или нет. Самый спорный вопрос проекта, - как возвращаться из прошлого, природа решила сама. Закон сохранения энергии действовал исправно. Прошлое вышвыривало инородные тела, как пробки от шампанского. Животные возвращались с признаками сильного стресса, но живыми. Это придавало нам решимость провести эксперимент с человеком.
И вот в самый ответственный момент, вместо того, чтобы тестировать главный процессор установки, я курю сигарету за сигаретой. Передо мной белый лист бумаги. В трёх кружочках вписаны первые буквы имен: "К, Л, М". Крок, Лаванда, Макс... Я задумчиво кружу авторучкой вокруг букв, рисую стрелочки... Макс, Лаванда, Крок... Кто?
У Крока после гибели Антона завелись немалые деньги. У бедного спецназовца? Хороший дом, машина, своё дело. Просто везение, так необходимое человеку, или тридцать сребреников?.. Я рисую против кружочка с буквой "К" жирную горизонтальную чёрточку. У Крока большой минус и пока он не объяснит происхождение денег, снимать с него подозрение нельзя.
Перехожу к кружочку с буквой "Л". Лаванда скрывал свои отношения с Лизой - девушкой Антона. Через пол года после смерти Антона они поженились. Может из-за неё и погиб Антон? Не факт... Но минус против буквы "Л" я рисую. А ещё Лаванда в детстве считался большим знатоком катакомб, кто как не он мог дать террористам идею отхода? Тоже не факт, но ещё один минус ставим.
Острие авторучки скользнуло к кружочку с буквой "М". Ну, здесь всё понятно, - был бы Макс предателем, не стал бы он вытаскивать эту историю наружу. Для пущей объективности пытаюсь найти минус для Макса, но ничего не нахожу.
Значит либо Крок, либо Лаванда. Кто?..
Истина где-то рядом. Но это "где-то", меня не устраивает, - я хочу, чтобы она была здесь, у моих ног. Если гора не идёт к Магомету, тогда я сам пойду туда, где скрывается истина. И у меня есть такая возможность.
На второй день после встречи на кладбище, я попросился на приём к руководителю проекта. Моё предложение было простым и логичным, - использовать меня в качестве испытателя нашей установки. Ну и что, что у нас три штатных испытателя! Они люди далёкие от науки, рискующие жизнями за хорошую плату. А я не только не уступаю им здоровьем, но ко всему прочему являюсь одним из создателей установки, человеком знающим как это работает, и умеющим ориентироваться в нештатных ситуациях. Мне ничего не надо взамен. Я жертвую собой ради науки.
У шефа было много контраргументов, но мои доводы оказались сильнее. Председателю госкомиссии моя кандидатура понравилась, и после тщательного медицинского обследования я был утвержден испытателем.
Теперь нужно было убедить комиссию в том, что самый идеальный пункт назначения путешествия во времени, - 2 октября 2008 года. Хорошую теоретическую базу под эту дату мне помогли собрать сотрудники проекта, сами не подозревая, что принимают участие в авантюре, которой не место в серьёзном научном эксперименте.
Нужные дата и время были утверждены. Воевать за место назначения было бесполезно, - оно тщательно подбиралось с позиций безопасности. Главные условия - безлюдность, отсутствие автомобильных трасс, линий электропередач. Мне оставалось надеяться только на то, что, имея самый высокий доступ к управлению экспериментом, мне удастся перед его началом перепрограммировать координаты по своему усмотрению.
Задуманное мной было серьёзным нарушением, но я уже не мог остановиться. Я делал это не столько ради науки, сколько ради того, чтобы найти предателя раньше, чем это сделает Макс. У него что-то сдвинулось в голове на почве мести. Он может убить, не разобравшись в ситуации. А я предпочитаю перепроверить и не рубить с плеча.
Авантюрный план настолько поглотил меня, что я почти не думал о том, что эксперимент может закончиться неудачей. Меня терзал только один вопрос: Крок или Лаванда? Кто?!
Не буду описывать неприятные ощущения, связанные с перемещением во времени, скажу только, что наша установка оказалась на удивление точной: я оказался там, где планировал - в захваченном террористами здании школы. Дата и время соответствовали заданным параметрам.
Из состояния небытия я вышел на чердаке. Предметы были ещё не под силу несовершенной установке, - она перемещала только живые тела. Весело бы мне пришлось, явись я прямо перед террористами, - голый, блестящий от пота. Со стороны я явно не был похож на терминатора, скорее - постаревший и погрузневший Тарзан после неудачного прыжка.
Облепленный чердачной паутиной, бесшумно спрыгнул через узкий лаз в коридор. Рядом был спортзал. В мужской раздевалке одежда валялась на узких спортивных скамьях. Видимо, пацанов выдернули отсюда, когда они ещё не успели переодеться. К счастью это были старшеклассники, и я легко подобрал одежду под свой размер.
Выглянул из бокового крыла в основной коридор. У окна напротив лестничной площадки стоял террорист. Когда он почувствовал моё приближение, было уже поздно: быстрым и чётким движением я свернул ему шею. Бедняга скрутился в моих руках как вьюнок вокруг оси. На лету поймав выпавший "калаш", я бесшумно положил его рядом с телом на бетонный пол. Я не собирался начинать полномасштабную войну, - для моих целей сгодится взятый у бандита пистолет. А моей целью было не просто найти предателя, - я собирался изменить ход событий и спасти Антона от смерти. А там, будь, что будет.
Нет, я хорошо знал о парадоксах времени, о необходимости не оставлять следов, ибо даже маленькая неосторожность, допущенная при возврате в прошлое может откликнуться большими проблемами в будущем. Я понимал, что собираюсь провернуть безответственную авантюру. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я перестал чувствовать себя учённым и мне было наплевать на негативные последствия эффекта бабочки. Я думал только о положительном исходе своей авантюры. Представляете, возвращаюсь обратно в наше время, а мне навстречу - Антон: чуть погрузневший, слегка осунувшийся, но всё тот же Антон.
В кармане у террориста захрипела рация. Сулейман дал команду своим псам стянуться в подвал. Это было то, на что я рассчитывал, - теперь можно беспрепятственно пробраться к вестибюлю.
Пока террористы стягивались к подвалу, я осторожно огляделся из окна. Крок был на своей позиции. Слева от него Лаванда. А вот и я. Из-за укрытия виден был только край моего плеча, но сердце стучало, как сумасшедшее. Трудно описать то ощущение, когда видишь самого себя таким, каким ты был пятнадцать лет назад. Это не то же самое, что видеть свою старую фотографию.
Я снял с террориста часы. По моим расчётам у меня оставалось ещё десять минут, прежде, чем прошлое вытолкнет меня назад. Сейчас Антон пойдёт на переговоры с террористами. Следует поторопиться, чтобы помешать убийце сделать своё грязное дело. "Ничего, парни, - мысленно сказал я, ещё раз выглянув в окно. - Справимся. Нас теперь не пятеро, а шестеро".
Сердце зашлось, ударило меня изнутри, чтобы я не забывался. Нет нас всё-таки пятеро. Как ни больно, а один из нас предатель. И тут меня осенило: Макс! Почему я так легко свыкся с мыслью, что он невиновен? Из-за его неподдельной ненависти к террористам? А если он просто убирал свидетелей своего предательства?... Стоп! Сомали! Как я забыл про Сомали?! Когда мы были там в командировке, у Макса водились какие-то странные знакомства. Там он и познакомился с Сулейманом... У меня перехватило дыхание от одной этой мысли.
Значит, ему всё равно на кого повесить своё предательство. А что если он хочет свалить его на меня? Мысль работала лихорадочно. В первую очередь надо спасать Антона. На разборки с Максом времени не хватит. Разберёмся по возвращении.
Бегу к вестибюлю. Террористов здесь уже не должно быть, но я помню об убийце Антона и веду себя осторожно. Я хорошо помню кеды, чёрный батник, джинсы с накладными карманами. Выглядываю за угол, - чисто. Но делаю два шага, и сердце моё от неожиданности бьёт под горло. Порывисто тычу дулом "глока" в зеркало, висящее в конце коридора.
Увидев своё отражение, я запнулся на полушаге, будто кучерявая одноклассница из далёкого детства крикнула мне в спину: "Замри!" Мне стоило облегчённо вздохнуть оттого, что мой испуг вызван такой мелочью, как собственное отражение. Но это были не мелочи. Я напрягся так, как не напрягся бы выйди мне навстречу террорист со вскинутым автоматом.
Остекленевшими глазами смотрю на отражение. На мне - чёрный батник с белой надписью "NIKE", джинсы с накладными карманами, белые кеды. В те секунды я уже не сомневался, что держу в руке тот самый "глок" из которого застрелили Антона.
Обернулся к зеркалу спиной. Рукоятка пистолета стала мокрой от вспотевшей ладони. Я видел в зеркале спину человека убившего Антона. Мурашки холодного озноба так густо сеялись по моему телу, что я на мгновение ощутил себя инопланетным существом, получеловеком-полурептилией.
Я бессмысленно терял время. Стоял, как парализованный перед зеркалом, задавая себе вопросы: "Зачем!!! Почему?!" и не находил ни одной причины, по которой должен был убить Антона. Может, случилось что-то непредвиденное? Может случайный выстрел?...
Перебирая пальцами на рукоятке пистолета, я мысленно успокаивал себя: "Ничего! Всё будет нормально. Всё в моих руках. Надо просто быть осторожнее с пистолетом. Теперь я знаю, чего опасаться. Предупреждён, значит вооружён".
Не зная, что делать, я машинально пошёл к вестибюлю... Спасать Антона? От кого? От самого себя? Тогда лучше бежать в противоположную сторону.
Но уже поздно, - я на месте. Сквозь столбики балюстрады, со второго этажа смотрю на огромный графский вестибюль. Внизу, по мраморной мозаике прохаживается Сулейман; ещё два террориста стоят у двери.
Всё, - время! Едва я успел отвести взгляд от часов, как бандиты у дверей, впустили Антона.
Антоша повёл себя странно, - хозяйским шагом, не опасаясь бандитов, подошёл к Сулейману.
- Пора, - коротко сказал он.
Главарь подал знак, террористы проворно затопали к ведущей в подвал лестнице. Сулейман протянул Антону небольшой продолговатый предмет. Я в первую секунду подумал, - зажигалка.
- Придётся это сделать тебе, - сказал бандит.
Антон посмотрел на протянутый ему предмет, отрицательно покрутил головой.
- Мы так не договаривались.
- Из подвала эта штука не сработает, - ответил Сулейман. - Бери. Я никогда не говорил, что пол миллиона достанутся тебе даром. Отрабатывай.
Когда Антон нерешительно взял предмет в руки, я понял, - это был дистанционный пульт взрывного устройства. Террористы сразу предупредили, - актовый зал вместе с заложниками заминирован.
Оглушённый происходящим, я несколько секунд не мог пошевелиться. Сулейман спустился в подвал. Антон, по стариковски ссутулившись, пошёл к выходу. Тут я, наконец, обрёл способность действовать.
- Антон! - я прыжком перемахнул через балюстраду.
Приземлившись, остался стоять на одном колене, ладонью упираясь в мраморный пол. Руку с "глоком" отвёл чуть назад. Глаза Антона поначалу хищно прищурились, потом в них проскользнуло удивление. То ли мой голос показался ему знакомым, то ли в лице почудились знакомые черты.
- Привет, Антон! - тихо сказал я. - Жаль, что не сбудется мечта Макса. Он так хотел видеть, как предатель будет истекать кровью на твоей могиле. У времени много парадоксов, но такая заморочка даже ему не под силу.
В глазах Антона было непонимание. В другой ситуации он счёл бы меня сумасшедшим мужиком, который по глупой случайности стал у него на пути, но видно мой взгляд не был взглядом сумасшедшего и нёс в себе угрозу. Большой палец Антона предусмотрительно поднялся над кнопкой дистанционки.
Я выстрелил на вскидку, не целясь и не испытывая сомнения в том, что пуля ляжет точно туда, куда она легла пятнадцать лет назад. Судьбу не обманёшь.
Антона отбросило назад, он повалился на спину, а я всё ещё стоял на колене, целя в то место, где секунду назад была голова друга. Счёт шёл на секунды, а я не мог отойти от шока, хотя знал, - тот, молодой Рэм, сейчас мчится к школе такими скачками, что через несколько секунд будет здесь. Наконец, бросился к Антону, поднял упавший дистанционный пульт... А вдруг вдруг судьба ещё не предопределена, и кто нибудь наступит на него? Там наверху около сотни заложников. Вот ответ на ещё один вопрос, мучавший меня много лет: почему бесследно исчезнувший бандит не привёл в действие взрывное устройство?
Потеряв ещё две секунды на то, чтобы разобраться, где у пульта предохранитель, я побежал к стеклянной двери. Сейчас будет выстрел вдогонку... Есть! - пуля щёлкнула в стену. Я с разбега прыгнул, разнёс в щепки дверь. Нечаянный выстрел из "глока". Кувырок через плечо. Всё! Темнота...
Мутный свет появляется через секунду. По крайней мере, мне кажется, что прошло не больше секунды. В глазах восстанавливается резкость. Я в лаборатории, меня вытягивают из капсулы. Вокруг суета, сбивчивые вопросы: "Ты в порядке?.. Что случилось?" Кто-то подаёт мне простынь, кто-то утирает тампоном кровь с лица. Это видимо от дверных осколков.
- Всё в порядке, - отвечаю, пряча свою наготу под простынею.
Ищу глазами руководителя проекта.
- Мне надо уйти, - говорю ему. - Отчёты и всё остальное, - завтра.
Шеф смотрит на меня, как на недоумка.
- Останешься в лаборатории, пока не пройдёшь весь комплекс медицинских исследований предусмотренных экспериментом.
Он уходит. Я понимаю, что через инструкции не перешагнуть. Ловлю жалостливые взгляды. Коллеги думают, путешествие во времени повлияло на мою психику...
Ссадины заклеили лейкопластырем. Подключили ко мне уйму датчиков, уложили в постель.
Вечером ко мне пустили жену.
- Что-то не так? - спросила она, сразу почувствовав моё состояние.
Жена была единственным человеком, с кем я мог поделиться тем, что произошло. Она знала ту давнюю историю с террористами не понаслышке, - работала в те времена криминалистом.
- Я убил его, - сказал я, прикидывая, как бы подоходчивее и покороче объяснить ей то, что произошло.
- Антона?
У меня удивлённо изогнулась бровь.
- Откуда знаешь?
- Боже, Валера, мы с тобой пятнадцать лет это знаем.
Я сел на кровати так порывисто, будто сотня шприцов вонзилась мне в спину.
- Пятнадцать?
- Ну, да. Ты же не думаешь, что твои пальчики с того "глока" испарились сами по себе? Когда я поняла, что это твои отпечатки, мне не оставалось ничего другого, как уничтожить все следы. Получилось так, что этот пистолет "почистили" сами террористы сразу после убийства Антона.
Я ошарашено смотрел на жену. Когда пятнадцать лет назад нашли "глок" из которого был убит Антон, на нём действительно не оказалось отпечатков пальцев. Теперь понятно, почему.
- Но ты не сказала мне ни слова!
- Зачем? Разве ты не знал? Мы оба знали, а некоторая недоговорённость только сплачивала нас все эти годы.
- И за всё это время у тебя ни разу не появилось желание спросить, зачем?
- Появлялось, много раз, но я была влюблена и боялась потерять тебя.
Она была права: я бы не понял её. То, что она знала пятнадцать лет, я узнал только сегодня. Звучит странно, но это так.
Наш разговор прервал звонок Макса. Голос по-деловому сух и отрывист:
- Завтра в одиннадцать, на том же месте.
Значит, он уже решил всё. Узнать, что предателем был Антон, Макс никак не мог. Кого он выбрал в качестве козла отпущения? Крока, Лаванду, меня?..
Я заканчиваю писать эти строки за пол часа до назначенной встречи. Всё, пора. Времени осталось только на дорогу.
* * *
Пятнадцать лет жизни Максим Галин потратил на поиски тех, кто был причастен к убийству Антона. И вот - финальная точка. Последний, одиннадцатый...
Если лица тех десяти изредка снились ему по ночам, то глаза одиннадцатого будут преследовать всю оставшуюся жизнь. Он знал это наверняка. Пусть он тысячу раз прав, пусть месть справедлива, но куда деть прожитые вместе годы, пройденные испытания, смерть друзей?.. Кто знал, что одиннадцатый окажется своим. Если бы Крок или Лаванда, он перенёс бы это не так тяжело. Но Рэм!..
Листопад словно решил занести могильную оградку. Листья густо летели вкось, кувыркались, шуршали. Словно вторя им, в руке Макса хрустел пластиковый стакан.
- Глупо отпираться Рэм, - сказал он, отшвыривая скомканный стакан к ограде. - Мигунову помнишь? Работала в криминалистической лаборатории. Она призналась, что на пистолете, из которого убили Антона были твои пальчики. Твоя жена подтёрла их.
Рэм поначалу держал себя молодцом.
- Интересно, Макс, как ты выбивал у неё показания? - криво усмехнулся он. - С пистолетом у виска она и не такое могла сказать.
- Не волнуйся, у нас была цивилизованная беседа. Всё сходится, Рэм, - экспертизу проводила твоя жена, на пистолете не было отпечатков. Странно, да? Террористам больше делать не чего было, только пальчики вытирать. И потом, никто из бандитов не мог убить Антона, - они в то время уже уходили в катакомбы.
Рэм криво усмехнулся.
- Но выстрел прозвучал, когда мы все были ещё снаружи.
- Это был не тот выстрел, который убил Антона. Вероятно, - случайность, давшая тебе возможность без приказа броситься на штурм. Думаю, Сулейман решил сдать тебя, а ты опасался, что он рассказал о твоём предательстве Антону. Это в характере Сулеймана. Он часто пользуется услугами предателей, а потом сдаёт их, как отработанный материал. Ты прибежал в вестибюль, когда бандиты ушли в подвал, а Антон бросился в актовый зал к заложникам. Ты грамотно разыграл сцену перестрелки с выдуманным тобой бандитом в чёрном батнике. Два одиночных выстрела из "калаша" и выстрел из чужого "глока", который ты заранее припас. Единственное, чего ты не рассчитал, - потерю пистолета. Тебя спасло то, что "глок" попал на экспертизу к твоей будущей жене. Она отсрочила расплату на пятнадцать лет.
Закончив обвинительную речь, Макс прикрутил к пистолету глушитель. Пора было завершать.
- Послушай, Макс, - сказал Рэм. - Всё было не так, как ты думаешь.
- Хватит юлить! - Макс порывисто приставил к виску Рэма ствол. - Так - не так!.. Ты убил Антона?
Рэм побледнел, набрал полную грудь воздуха, отвернулся к берёзе, с которой ветер густо рвал листья и роем нёс их над могильными оградками.
- Понятно, - в ответ на молчание, Макс скрипнул зубами и приказал: - На колени, лицом к Антону.
Рэм устало опустился на колени. Лицо его было напротив гранитной фотографии Антона.
- Смотри ему в глаза и проси прощения.
- Ты делаешь ошибку, Макс, - обречёно сказал Рэм. - Предателем был Антон.
Большей чуши Макс услышать не мог.
- Я думал, ты умрёшь, как мужчина. Может, слезу пустишь? Крок, налей ему для храбрости.
Рэм зло оттолкнул протянутый ему стакан, молча опустил голову. Макс не стал тянуть, - выстрелил в обречённо подставленный затылок. Рэм упал, обняв могильную плиту...
Всё было так, как хотел Макс, - труп предателя лежал на могиле Антона, но удовлетворения, почему-то не было.
Отвинчивая глушитель, Макс вышел за оградку. Уже на центральной аллее его нагнал Крок, протянул несколько сложенных вдвое листов бумаги.
- У Рэма из внутреннего кармана выпало.
Макс читал на ходу, швыряя прочитанные листы за спину. Рэм писал о какой-то машине времени, о своём путешествии в прошлое, в захваченную террористами школу... С чего это он занялся писанием фантастических рассказов? В качестве сюжета взял события того давнего октября 2008 года. Героями сделал их самих, даже не изменив имена... Бред!
Последний рукописный лист улетел за спину. Макс не любил фантастику. В руках у него остался только крохотный листок для заметок. Отмахнул и его. Клочок бумаги кувыркнулся, показывая короткую запись на обороте. Макс не одолел любопытства. Сделал несколько быстрых шагов назад, наступил на клочок, отняв его у ветра. Вытащил из-под ботинка. Рэм писал небрежно, видимо впопыхах, чтобы не забыть мысль.
- Что там, Макс? - окликнул Лаванда.
Будто испугавшись чего-то, Макс разжал пальцы, отдавая листок ветру.
- Ничего особенного, всё та же туфта.
Он поднял воротник куртки, решительно зашагал навстречу летящим в лицо палым листьям, но вскоре не одолел соблазна, - оглянулся вслед кувыркающемуся по жёлтой аллее белому клочку бумаги, на котором торопливым мелким почерком Рэма была написана всего одна фраза: "Истина где-то рядом, но, как правило там, где нас нет"