Тяжелей Айвазовского моря 
накатит Донбасс,
без черты побережья,  
без малой утехи для глаз.
Это страшная явь 
в оглушительном Русском музее,
заслонившем  гулливые мелкие
волны Остзее,
где по рамам без мамы 
младенчество шло муравьем.
Собирало грядущую юность
в спрессованный ком,
и грядущую зрелость  лепило
по общим лекалам.
Неизбежно как смерть, 
простодушно как песнь Калевалы.
Это жизнь, из которой пришлось
выбираться ползком.
По-пластунски, ночами, 
теряя рассудок и кожу.
Что смогло уползти 
до сих пор ни на что не похоже,
только молвить способно 
свободным людским языком.