Каминский Александр Васильевич : другие произведения.

Millennia Later

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из стихов 1997-2001 г.г.


1. HALF MOON BAY 

Калька океана, 
Лунной рампы блик. 
Просыпаться рано 
Я уже привык. 

Без жилья и хлеба, 
В тошноте цикад.
Белый прочерк неба - 
Мыслью невпопад...

Кофе в форме кружки, 
Столик у стены. 
Как ржаной краюшки -
Край чужой страны.

А петля «хайвэя» -
Туже и больней. 
Я смотрю, бледнея, 
В даль страны твоей. 

Встречное движенье, 
Ослепляет свет. 
И как наважденье -
Мертвый знак: «Dead End». 

1997
 
2. Тулуз-Лотрек

Квартал Латинский фонарем ошпарив
Тебя ловлю на этот черный свет.
Косая тень ложится на ступень
И по стене рукой костлявой шарит.
Когда уже?.. когда начнется день?
Нет ни сантима в продранном кармане.
А столик на бульваре - как стилет,
А столик приварился на бульваре.
И сам Верлен, с обносками газет,
Прикован взглядом, словно - к мерзкой твари,
Читает строки из последних лет...
Когда стихи - как кожу отдирали,
И лишь на память - проступал их след!

В самом кафе - присутствует народ. 
И танцем начиненный, закрывает -
От взгляда постороннего проход,
Брелками и желваками играет;
И лишь желток - от тусклой лампы - льет,
В движение подмешивая охры,
В охриплый альт, в адюльтер блеклой кофты...
Танцоры фешенебельно шуршат.
Не встретиться, не разойтись нам взглядом.
Безумен тот - кто оказался рядом!..
Пусть, ряд за рядом - оббегает взгляд...

Но пустота - еще не дань свободе!
И мне невидим в профиль твой портрет,
Уже стоящий в Лувре на комоде.
Он не написан!.. Даже не просох!..
Но он - стоит!.. И свет его - обходит.
Как твердо, тверже локтя, слово - «Нет!» -
Когда ты кисть схватив, бормочешь вроде,
И, сгорбившись, опять - в себя уходишь
И вырезанный холст уносишь вслед!..

Август 27, 1997

 
3. ВРЕМЕНА ГОДА

С утра - моросящий назойливый дождь
Упрятал долину, дорогу...
Ты ждешь - на "Стоп" знаке, на выезде - ждешь, -
С педали не трогая ногу.

Въезжая по рампе на мокрый "хайвэй",
Как будто - в буран Ниагары:
Машины, машины, гирлянды огней,
Обрывки тумана и пара...

Чуть втопишь педаль - тормози, успевай!
У въезда в каньон - без движенья...
И дождь превращает начавшийся май -
В сплошной traffic jаm - с раздраженьем.

Чуть выправишь скорость - закутает в пыль:
Не видно - ни ряда, ни линий.
Клубок водяной, а не автомобиль.
Парилка - на многие мили.

И в жизни неровной, как в мире дорог, -
Замедленно время решений.
Лишь слабой надежды - оббитый порог 
О твердь непрерывных лишений.

В салоне тепло. Полускрытую мглой,
Тебя вдруг услышу я внятно...
Но нет никого. И сиденье с пустой
Лишь с пачкою Marlboro смятой.

И нет, невозможно сменить этот ряд!
И скорость не выдавить выше...
Приборные стекла лишь тускло горят,
Да дождь барабанит по крыше.

4 мая 1999
 
  
4. ПАМЯТИ ДРУГА
 
                              Валере Фрумину 
 
Мне не дождаться Паромщика с той переправы... 
Друг мой, зачем ты уехал в чужую страну? 
Ты ж не свободен? И это совсем не по праву 
В пальцах колючую проволоку править в струну. 
 
Словно в пустое купе проходить за посыльным, 
Не оставляя надежды взамен чаевых. 
Чувствовать взглядом за всяким движеньем несильным - 
Тяжесть присутствия в черных тенях понятых. 
 
Это не легче, когда в расставанье не веря, 
Требовать дать мне последний прощальный звонок! 
Но за закрытою непоправимою дверью 
Палец его палача лакирует курок. 
 
Как в капонире ночного пустого пейзажа 
Город шуршащий, обвитый плющами дорог, 
Где облаков камуфляжная мертвая сажа 
И ядовитый, кварталы наполнивший смог. 
 
Тут обрету за тебя я вторую прописку, 
На опрокинутом взгляде - оградки навес; 
Если без права на боль и еще... переписку - 
Жизнь без конца и начала, с акцентом и без. 
 
Январь 1999 г. 


5.Кофе, сигарета, блик в стакане...

Кофе, сигарета, блик в стакане, -
Доверху налитого "шабли"...
Тонут чувства, как в сплошном тумане,
Свечка догорает на столе...

Стертый полусумрак сводит тени, 
Мысли сбиты на границе мглы...
Только локти, вбитые в колени, -
Подпирают тяжесть головы.

Может быть, внезапно подвернется
Сношенной Фортуны колесо...
Жизнь на спуске бешенно сорвется,
Кувыркаясь, как Марсель Марсо.

И движенье ускоряет годы,
И навстречу ты, глаза в глаза...
Но насквозь пронзает взгляд, и сходу
Мчишься вдаль, срывая тормоза.

Поздно, никогда не прекратится
Сумасшедший, бесконечный бег...
Только по весеннему искрится
Под ногами хрусткий первый снег.

Жизни круг заученно замкнется, -
Все сначала странно начинать!..
Ничего во мне не остается, -
Лишь желать, надеяться и ждать!.. 

Уносить в беспутье и ненастье
За собой шальной обрывок сна...
Сжат стакан, хрустит рука в запястье,
Колет взгляд пустой проем окна..

19 сентября 1999 г. 

6.БАЛЛАДА О ЛЕЙВЕ ЭЙРИКСОНЕ 

Как мечом Тристана и Изольды,
Мы разделены проспектом Невским, -
Девственность храня. И нам невольно
Век лежать нагим, но с мыслью дерзкой...

Никогда в фьордах или шхерах
Не найдем мы золотой монеты.
Эйрик Рыжий проще был, и в сферах -
Высших, с королевским этикетом -

Подавал лозу из винограда,
Оставляя солнечные пятна -
На камзолах стражи. Но в награду,
Посылал Король его обратно:

Ты сгоняй, вина сыщи бочонок,
И назад скорее возвращайся.
И на местных не коси девчонок.
Тут своих хватает, только дайся!

Не сшибиться лбами континентам,
Океан любого укачает.
А за службу - тяжесть позументов;
Воротник и лацкан - отвисают.

Но свобода слаще и понятней.
И хотя засижен в чайках ботик;
Чайки - это верный признак, вмятой
В океан - земли на горизонте.

И когда нельзя не возвратиться,
И когда нельзя уже не выжить, -
Трудно остается лишь трудиться,
Что б лозу до основанья выжать.

И, какое дело вам, приятель! -
С губ соленых ветер обрывает
По частям: "катись-ка!".. "мать!".. и... "скатерть!.."
Но Король все верно понимает.

Голова потеряна для плахи,
И проплаканы глаза девичьи,
Сто веков для ожиданья - хватит
Уместиться на одной страничке.

И однажды, сотовый сжимая,
Эйрик позвонит тебе с "хайвэя",
И судьбу проклятую ругая,
Он в любви признается, краснея.

Что тебе, ответить - северянка? -
Не большой остался, правда, выбор:
"Да!" и "Нет!"... Куда дотянет планка?
"Нет?" - тогда достанется он рыбам.

"Да?" - тогда махнуться городами,
Не беда, что разница годами...
А за это, точно, надо выпить!
У бочонка, Эйрик, днище выбить!

Как мечем Тристана и Изольды -
Мы разделены материками,
Между нами океан - и только!
Океан любви лежит меж нами...

апрель, 1999 г. 

7. El Camino

                     М.М.
Мы с тобой неисправимы.
Мы с тобой - давно на "ты".
Из какой невнятной глины
Нас сваяли?.. Рты разинув, -
Наши головы пусты.

Нам бы мыслить очень строго,
Понимать, что жизнь - прошла.
И не требовать от Бога -
Ни пол-столько, ни немного! -
Ни приюта, ни вина.

Понимать, что шум с хайвэя -
Заплетен в житейский сор.
Что в кафешке, не пьянея,
Выворачивая шею -
Вслед, не рвем наш разговор.

Гор не видно. Океана
Тоже, вроде, не видать.
И сквозь искренность стакана, -
Преломляется пространно
Эта улица опять.

Этиа улица повсюду.
Самым длинным языком,
От жары свисая круто, 
Как собака, - лижет блюдо -
Океанский водоем.

Пальмы, плешь прикрыть стараясь,
Кое-где бросают тень.
И протекторы, стираясь,
Серой лентой надрываясь,
Вносят лепту - в нашу лень.

Так о чем мы?.. О природе
Заливного языка?..
Да, понеже, любим вроде...
Речь туманит "винус моде",
Жест, нетвердая рука...

В Саратоге, в Сан-Хосе ли,
Или в Стенфорде... Ну, что? -
Мы прилично посидели.
Мы за вечер - постарели...
Так, примерно, лет на сто...

Словно жизнь остановилась. -
Бред беспечности какой!
Но скажите нам, на милость! -
Вечность. Жизнь. Полет. Бескрылость..
Жизнь - махнет на нас рукой, -

И танцующей походкой,
Удаляясь в никуда,
Вслед за уличной красоткой,
Не пытаясь взять нас глоткой,
Свалит: Чао! Господа!

El Camino!.. El Camino!..
Бесконечная струна...
Словно жизнь проходит мимо -
Бесконечной El Camino
Как чужая сторона.

16 февраля 2001 г.


 
8. МЫСЛЕННЫЙ ПЕЙЗАЖ
 
 
- На западном крыле, проснувшейся долины, 
В песчанниках - saje brash, и солонина - глины. 
Пустынная дорога на Солт Лейк. 
Тузлук рапы озерной вдоль хайвэя, 
И нежности приблудной орхидеи, 
И чайки - вместо сытых голубей. 
 
Здесь, близко к небу, солнце выжигает 
До бешенства траву, и плавится - прямая, 
Протянутая мыслено на юг. 
Окраины оплывами настыли, 
И церковки сквозь смог и тусклость пыли, - 
Примкнутым шпилем в небе чертят круг. 
 
И что бы ты не пил, но жажда оглушает, 
Как торфянной пожар душа желаньем шает! - 
Подальше от красот и пеших тем... 
Постыдно отступив от всех экзотик, 
Забраться в "Шеви", под прохладный зонтик, 
И мчаться мимо гор, каньонов, схем, - 
 
С разводками на "Стейты" и на "стриты", - 
Пронзать страну и города транзитом. 
В апартментах, в мотелях - остывать. 
Где душ мешает с винными парами - 
Пар жгучих струй. И в тишине - коврами - 
Шаги, желанья, мысли - заглушать... 
 
01.06.01 

9. To admirers of Fine Arts
 
 
- Давно минули дни, когда калошей след 
В прихожей обрывался непременно. 
И зонтик ваш, прокапав на паркет, 
В тени оставшись, просыхал надменно. 
 
Хозяйка, раскрасневшись, вас ждала, - 
Виновник торжества, и мэтр салонов. 
Как добродетель - в руки к вам плыла, 
Лучась улыбкой прянично-влюбленной! 
 
Увы, и гости были ей под стать! 
Ценители неблагозвучной лиры!.. 
Когда бы не обед, то подавать, - 
Под соусом и перьями - кумира! 
 
Насытившись и отвалясь от тем, 
Сопровождавших нежное жаркое, - 
Внимание выказывалось тем, 
Кто создавал кумиру - нимб героя! 
 
Расшаркавшись, за парой-тройкой фраз, 
В молчание сгрудясь предгрозовое, 
За первым шквалом строф бросало вас - 
На амбразуру рифмы, под съестное. 
 
И сквозь бряцанье лиры - ржал Пегас, 
Уткнувшись в свой овес - хорей и ямбы. 
Прядал ушами, крупом нервно тряс, 
Чуть сдерживаясь не сказать: "Карамба!" 
 
И я сидел, терзая табурет, 
Раскачиваясь в такт словам и фальши. 
Я видел вдалеке, за кромкой лет, - 
В прошедшем все... А, может быть , и дальше... 
 
Когда никто уже не пригласит 
К семейному, иль званному обеду. 
Когда и выбор есть: прервать обед, 
Иль поддержать - застольную беседу. 
 
"Мак-Дональдсы", "Старбаксы" - мне удел. 
Едят здесь молча, экономя силы. 
И если ты с обедом - не успел, 
Возьмешь все в doggie box, что очень мило. 
 
На счастье это, или на беду, 
Но, вспоминая тот салонный деготь, 
Я вижу сквозь метафору: еду, 
И взгляд хозяйки, впившийся, как коготь... 
 
Я не читаю больше вам стихи, 
И не пишу вам эпиграмм нежданных. 
Согласные и гласные - глухи, 
И лишь глагольной рифмы -строй пространный. 
 
И пишется лишь только для души, 
Себя высвобождая из-под спуда, - 
Там, на тропинках дальних, где в глуши - 
Шепчусь с ручьем, бегущим ниоткуда. 
 
13 июня 2001 г. 


10. Из "Калининградского цикла стихов"
 
Здесь часто встречаются все континенты, 
И небо провисшее давит. 
Дороги прошитые - как позументы, - 
Сквозь тени - в сгущенном тумане. 
 
Здесь вязы завязли оплывшею кроной 
В твоих колеях непролазных. 
Да, Кант бы не внял, и не стал углубленно 
Искать бы занятий здесь праздных. 
 
Почти кулинар! Но поваренной книги 
Он нам, уходя, не оставил. 
Он в дюнах копался, на Куршской, у риги, - 
И рукопись вечности правил... 
 
Но сводится речь здесь к камфоркам и быту, 
К моряцким повадкам и штормам, 
К разлукам и к бонам, и к судьбам разбитым, 
К любовным романам притворным. 
 
Здесь впился, как гвоздь, в помутневшее небо - 
Шпиль кирхи, кирпичною кладкой, - 
Среди новостроек бетонных, - нелепо 
Зияя церковной облаткой. 
 
Под мрачностью сводов и гул подземелий, 
Закованный в прусские латы, - 
Тяжелый - как Дух, и великий - как Гений, - 
Здесь мир надломился когда-то. 
 
Томится в темнице своей несвободы, 
Живым отдаваясь - в затылке. 
Сквозь гумус чужбины - кочуют народы, 
Бездомно стекаясь к развилке 
 
Истории. Им не прижиться, однако. 
Им быть - на хлебах, постояльцем. 
Здесь клевер - единственным призраком злака - 
Натянут межами, на пяльцах. 
 
Залитые ДОТ`ы за шахматным строем - 
Гамбит напоказ выставляют. 
И Преголя гонит, и щиплет волною, - 
Попутные мысли срывая. 
 
Лишь всхлипнет на рельсе вагончик трамвайный, 
С рекламкой: "Храните в Сбербанке!" 
А надо ли?.. Я как прохожий случайный, 
Мой взгляд - откадрирован в рамке... 
 
Костел распластался своей крестовиной, 
Осунувшись впадиной окон. 
Где Кант прислонился в портале, с кручиной, - 
Найдя здесь приют одинокий. 
 
4 июля 2001 г. 

11. Отечество
 
 
- Отечество! Ты есть?.. - 
                            Ответа нет... 
Ты пропустил полжизни, как страницу. 
И то, что этот вкрадчивый рассвет - 
По капле в незакрытый глаз струится, - 
 
Должно напоминать мне по утрам - 
Исход и безысходность ожиданья. 
Где сон сотрет границы - стен и стран, 
Затянет раны и души страданья - 
 
Залечит!.. Снимет боль, потрет виски. 
Откроет комикс прошлых сновидений. 
Но прошлое безжалостно: в тиски 
Бессонницей вжимая, в топь сомнений. 
 
Нет, никогда ты больше не войдешь - 
С перрона в отходящую маршрутку, 
И на вопрос: «Ну как? Как ты живешь?» - 
Ты не ответишь, отпуская шутку. 
 
В бульварах, в переулках, в мостовых - 
Не закружишь! Не подождешь трамвая. 
Не навестишь ни близких, ни родных, - 
Шаг непременно к дому ускоряя. 
 
Как наважденье, удлиняясь в ночь, 
И по утрам отбрасывая тени - 
Чужие города, а в них, точь-в-точь, -
Есть купола церквей, мосты, ступени, 
 
Граниты, отраженья облаков
В оконных стеклах, и чугун ограды. 
Заброшенность у парков и у слов, 
У площадей, и у дворцов -  с фасадов.  - 
 
Смотрящихся в зеркальный водоем 
Реки, но без названия. Есть птицы. 
Вот где-то здесь гуляли мы вдвоем... 
Нет, это сон! Не будем торопиться. 
 
И я пойму: рассвет застал врасплох. 
Как на вопрос кому-то отвечая, 
Я прошепчу, растягивая слог: 
«О-те-че-ство!..» - Кому? - не различая... 
 
 
23.12.01  


12. Саксонский фарфор

1

Виртуозно, вызывающе легко, -
Как мякина в пальцах детских - в молоко, -
Уходил и улыбался Купидон.
Саркастически позвякивал бидон.

И туманилось парное молоко.
Оседала пыль над стадом, и легко
Краски смешивал закат. И на восток
С узелком на палке топал пастушок.

У саксонского фарфора - своя стать;
Можно рядом, можно в облаке привстать.
Благо, облако, - скрывая наготу
Купидонову, пастушки - простоту, -

Пастушка не пропускает за кардон.
И "стеной Берлинской" кажется картон;
Все в него погружены. Атласный бант
Завершает ту идиллию, педант.

2

Помню с детства этот камерный фарфор.
Пыль в буфете с осторожностью протер...
И отца давно уж нет. И век прожил.
И по маме литургию отслужил

В старой церковке духовный человек.
Так же короток, и долог этот век.
И уже мои сыны, среди забот, -
Протирают тот фарфор который год.

Где тот мастер, что в карьере добывал
Этой глины несравненный идеал?
Где каморка, фартук, кружка, круг и печь?
В крошках стол и табурет, топчан, чтоб лечь?

Где Потсдамское стекло с холеных люстр? - 
Их отец привез с войны. - Осколка кус?
Где кинжал, с эмблемой "вермахта"? Ребром, -
Сквозь "Охоту амазонок", - серебром

Отливает измеренье прошлых лет...
Только фотки с той войны, - и тех-то нет.
Лишь фарфор переживет нас всех легко,
Да в бидоне не прокиснет молоко.

6 августа 2002 г.



13. Период зимних дождей в Сан-Хосе 
 
1 
 
Опять прорвало небесную где-то трубу. 
Команданте Архангелу Гавриилу 
Сдать трубу и на губу. 
 
 
2 
 
Лишь одно надежду вселило: 
Поветрие - лишь абразив; в геометрии 
Поверие больше чем изометрия, 
И меньше чем мания у чернил. 
 
Пустой рукав с кавалерийским замахом; 
Нательная неба рубаха, 
Не стиранная в Перекопах и в Брестском мире. 
Осело небо, и в мире все стало шире. 
 
К тому же, деревья уже не прикроют прорехи: 
Сквозит в ветвях спичечный город. 
Взгляды отскакивают как орехи 
От окон бессмыссленных, и душит ворот 
 
Застегнутых наглухо в спальных районах 
Дорог с округлыми животами, 
С тупым безучастьем "Стоп-знаков". Ворох 
Листвы у обочин - порывом вспорот. - 
 
Мечутся листья: рыжие, желтые... 
Красные тоже. В город вступают - 
Не легионы - ветра. И в облаке 
Веером лучники в нас посылают: 
 
Хаос дождя - в перечеркнутых линиях. 
Хаос надежд и набухшие вены 
Рек, обмелевших за лето, но ливнями 
Снова пополнивших сброс постепенно. 
 
Прошлое - въелось в ладони и в скулы, 
Так, словно порох. На слово "минулое" - 
Взъелось: что в прошлом одни разговоры - 
Споры, обманы, наветы, раздоры... 
 
3 
 
Смыло дождями наполовину 
Мыслей, сомнений - вязкую глину, 
И проступили какие-то пятна: 
Значит ли это - вновь на попятный?.. 
 
Нет, на попутной!.. Или на скорой!.. 
Споры, обманы, наветы, раздоры! 
Нет, не случится оказии, знаю... 
Точка!..И все-таки, я улетаю. 
 
Это дождями дамбу подмыло! 
Сносит деревья, пожитки, могилы, 
Старых и новых друзей, и врагов, 
Прошлое, скарб, остатки долгов. 
 
Что-то в душе проступило иное; 
Видно, наносное ливнями смоет,- 
Если в барахтающейся кутерьме 
Я на чужбине не сгину, в тюрьме. 
 
Или не схлопнется ряска болота, 
Или болезнь, как вспышка гавота - 
В музыке падших небес в декабре, 
Сквозь непогоду, в расстрельном каре. 
 
Впрочем, трубу на верху залатают.- 
Зря что ли ангелы в небе летают? 
Эй, Гавриил, распишись за трубу! 
Век медный крендель таскать на горбу! 
 
Я понимаю, что ты не "бу-бу"! 
Видел ты всех не в... дожде, так в гробу! 
 
14 декабря 2002 г. 
 


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"