|
|
||
Май - июль 2012 г. | ||
Бывает - явь страшнее сна,
Когда неважны цель и средства.
Но даже лучшие из нас
Заранее не могут знать,
Что нам достанется в наследство.
В ловушке светских паутин,
Как избавленью, рад Иуде.
Сдают империи в утиль,
Стремясь все бросить и уйти.
Пусть как сложилось, так и будет.
И что рискуй, что не рискуй,
Ведь кровь невинных - не водица...
Но с каждым днем сильней искус
Приставить пистолет к виску
И, наконец, освободиться.
Власть, словно черная вдова,
Сожрет того, с чьих рук кормилась.
Долги придется отдавать,
Но иногда заводит в ад
Желание добра и мира.
Осталась позади черта,
И смолкли звуки литургии.
К чему впустую причитать?
По непогашенным счетам
С лихвой расплатятся другие.
Когда в разгаре мор и глад,
Равны и нищий, и вельможа.
Несокрушимых нет преград -
Судьбу нельзя переиграть,
Но изменить ее возможно.
Поставить судно на прикол,
Дождавшись встречи с антиподом,
Кинжалы спрятать или кольт...
Признать: неправ был - нелегко,
Не признавать, по сути подло.
И пусть там воют в унисон,
Что не искупится провинность,
Пункт новый в договор внесен.
Читай:
Исправить можно все,
И только смерть неисправима.
03 мая 2012 г.
Пишу стихи, чтоб вслух не бредить, устав, массирую виски.
Хожу в малиновом берете с пером фиглярским, шутовским,
К мирским благам не привыкаю - чего покрепче там плесни -
Ведь мне не хвастаться венками с высот победных колесниц.
Считаю бисер лет по зoрям: там сколько выйдет - все мои.
Увы, непросто слыть позором такой блистательной семьи.
Гербы под перекрестьем балок не выпустят из кабалы,
Порой почти под десять баллов штормят столичные балы.
Жизнь, как сговорчивый возничий, везёт, покуда вьётся тракт,
А я... Я зол и ироничен, и завсегда охоч до драк.
Исправить поздно уж пытаться: нотаций выплеснув ведро,
Отмыть не выйдет репутаций, от коих дам бросает в дрожь.
Но обречен я, страх изведав, споткнувшись, взглядом стекленеть,
Едва замечу профиль деда на барельефе на стене.
Гордыня стала мне отрадой, я на цепи, как кот-Баюн,
А мог на штурм водить отряды, а мог - командовать в бою.
Цеплять слова, скрепляя звенья, где надо тонко, мудро врать,
И в сапогах протопать в Вене по императорским коврам.
Фортуна ловко фарт рисует: четыре пишем, два в уме...
Кроить границы, править судьбы я мог бы, мог бы... Не сумел.
И всё же кажется ещё нам, что счастье близко, что вот-вот...
Но шансов, мной не воплощённых, хватило бы на целый взвод.
А потому зазря ластитесь - не сдаст чужих, на пробу, тайн
Несостоявшийся властитель и незадачливый бунтарь.
Вновь станет ночь совою ухать. В каморке тесной, угловой
Я жду, когда придет старуха за непутёвой головой.
Настигнут дариевы Иссы в каком случайном кабаке?
Она протянет мне нарциссов неувядающий букет.
Как лик луны сегодня бледен... Дымит мое Бородино.
Мне некому вручить наследье: свободен, значит, одинок.
Ты не пиши на камне anno. Неважно, молод или стар,
Пусть будут девы и тюльпаны. Вот только ангелов не ставь.
Срок близок, но пирует Вотан - слепой языческий божок.
Меня, похоже, для чего-то судьба упрямо бережет,
Хранит и холит. Да и ладно, хоть мало толку с этих благ.
Кому удача, мне - баллады. Точнее, кабала баллад.
19 мая 2012 г.
Давай, глашатай, вслух оглашай,
Что жизнь не стоит, порой, гроша.
Когда с балкона последний шаг -
Не до уловок.
Не спят лачуги и терема,
Здесь тьма, но там лишь иная тьма,
И не удастся - хоть в крик, хоть в мат -
Нажать reload.
Она не дура, и в том беда.
Мешая мусор и божий дар,
Умеет счастье копить и ждать,
Как паучиха.
Пусть нет сокровищ: песок и гниль
В её подвалах. Пойди, взгляни.
Ты, может, сыщешь, коль не ленив,
Кусок парчи хоть.
Купила астры и георгин.
А, может, будет? Не с ним - с другим?
Всё много лучше, чем век карги,
Забившись в нишу.
Сама согласна на остракизм,
Любовь, пожалуй, не для таких.
Теки же, время, рекой теки,
Не изменившись.
Идёт - не видит ни лиц, ни харь.
Зовут - не слышит, почти глуха.
В чертах - надменность степняцких ханш
И одержимость.
Не получилось? Плевать! Зато
Она спасает синиц, котов
И поднимает поспешно тост:
Ну, будем живы!
25 мая 2012 г.
Мойра плевалась, шипела, ворчала,
Путала нити, теряла уток.
В нашей легенде не сыщешь начала,
И для нее не озвучен итог.
Трубы вопили, звенели литавры -
Кровь задавала назойливый ритм.
"Славься, пришедший сразить Минотавра!
Вот тебе меч, а вот - вход в Лабиринт".
Я против воли в герои, и ладно,
Видимо, выбор был слишком убог.
Только забыла вручить Ариадна
Мне на прощанье волшебный клубок.
Помню, поползать пришлось и побегать,
Вроде - убил или, может, не стал...
Смерть обнуляет любые победы,
Жизнь возвращает обратно на старт.
Смотришь: окажется, хвастаться нечем,
Словно Сизиф, я привязан к стезе.
Тьма.
Тишина.
Пустота.
Бесконечность.
Это Аид. Успокойся, Тезей.
03 июня 2012 г.
Она привыкла к приставке "профи". Таких - по пальцам одной руки. Ей можно не торопиться в офис и даже выбрать любой прикид. Стараясь не наступать на грабли, не верит в магию и в Таро. Она не ценит свои награды, но не умеет идти второй. Опять петлей проводов провисших заденет ветер верхушки лип. Она всех прочих настолько выше, что это - Тартар, а не Олимп. Шаги погаснут в ковровом ворсе. Дела закончены: гейм и сет. И, возвращаясь с работы в восемь, она привычно выходит в сеть.
Весна лениво в зенит стремится, и месяц в небе убог и хил. Она находит в сети страницу и вновь читает его стихи.
Накрылись схемы и алгоритмы, запятнан снегом Москвы сатин. Она могла бы стать Маргаритой, когда б не дикий страх высоты. Хватало в детстве спортивных секций и не тянуло в бродячий цирк, а если что и прельщало сердце, так только строчки холодных цифр. Слова обычные не чета им - корявый росчерк карандаша. Но в те мгновенья, когда читает, она не помнит, зачем дышать. Рассвет наварит из звезд бульона, довольный долей своей вполне. Над миром тихо, почти влюбленно звучит торжественный полонез.
И ей неважно, кто он, откуда. Мажор ли, парень ли от сохи. Она сегодня при свете скудном опять читает его стихи.
А там - спихнут ли, как бабу с воза, добычей новой внесут в реестр... Вторичны даже лицо и возраст, лишь знать бы только: он где-то есть. А яркость слова, еще к тому же, ведь не причина сдаваться в плен. Она по-своему любит мужа, хотя не терпит в быту соплей. Фортуне нравится горный слалом, пусть от рожденья слепа, как крот. Она бы счастья ему послала из тех немногих - доступных - крох. В обмен на горечь разгульных пиршеств и пляски огненных саламандр. Раз получилось - стихи он пишет так, как мечтала она сама.
Чужая искренность боль врачует получше блефа нелепых схизм. Она, как девочка, верит в чудо, пока читает его стихи.
Всего труднее бывает, если нет смысла сетовать на судьбу. Она о чем-то мечтает в кресле, рабочий выключив ноутбук. Опять задержится до уборщиц, чтоб завтра утром на новый старт. Но с каждым годом как будто больше под сердцем странная пустота. И на пит-стопе в текущем ралли жизнь даст отмашку, мол, без пяти. Но вдруг удастся найти реальность, где их однажды сошлись пути. Без всяких вычурных вариаций, намеков тонких и слов вериг, не изгаляться, не притворяться, а выпить кофе, поговорить...
Он разогреет остатки пиццы, отыщет в плеере старый хит. А что сегодня ему не спится, совсем не повод писать стихи.
12 июня 2012 г.
Рассказ мой будет довольно кратким.
Чтоб встретить близкий потоп ловчей,
Ной, как положено в разнарядке,
Собрался строить себе ковчег.
Достал он гвозди, достал рубанок,
Досок побольше - чем мысль плоха?
И заготовил консервных банок -
В дороге лопать привычный харч.
За дело взялся, трудился споро,
Не экономя ни средств, ни сил.
Работал часто в ночную пору,
Искал, где щели, ровнял настил.
Вот на вершине - хоть плачь, хоть смейся! -
Воздвиглось судно, к нему - тропа.
Ной сверил дату, согнал семейство,
Устроил в трюме свой зоопарк.
"Суровый жребий нам уготован!"
Уж стал с рассветом туман редеть...
Ной ждет команды отдать швартовы,
Но шпарит солнце который день.
На небе тучки не сыщешь с лупой,
Жарища, лето, полнейший штиль...
Чтоб не смотреться излишне глупо,
Ты знай, Бог тоже здоров шутить.
16 июня 2012 г.
Зреет луна золотистой сдобой,
Звездами выложен в небе ковшик.
Господи Боже, ведь ты же добрый,
Сделай меня ненадолго кошкой.
Разом отбросить бы, что обрыдло,
Вытащить, что не спешил спасать ты.
Каплями скатится боль обиды
С шубки изысканно-полосатой.
Что мне, хвостатой, миры да войны -
Не прилипают людские хвори.
Времени кошке всегда довольно,
Мудрости кошке дано с лихвою,
Знаний, что жизнь не бывает ровной,
И бесполезно вникать в наветы.
Лучше следить за чуднoй вороной,
Вьющей с рассвета гнездо на ветке.
Кошку не трогают пересуды -
Лишь бы в дела ее не встревали -
Ведь идеалу порой абсурдно
Несовершенство обычных тварей.
Где возле дома газон нескошен,
В белой хламиде и паре чешек
Бог на прогулку выходит с кошкой,
Нежно за ушком он кошку чешет:
"Милая, ноша всегда по силам.
Скоро потянутся дни-недели..."
Господи! Даже бездомной псиной!
Но человеком меня не делай.
18 июня 2012 г.
Господи Боже, я знаю - тебя здесь нет,
Образ из детства по памяти срисовал.
Страшно представить: сегодня впервые нем
Тот, кто бездумно миры облекал в слова.
Мыслей, поступков причудливый винегрет,
Сыщешь в нем разве алмазов на сто карат?
Господи Боже, но если талант - не грех,
То для чего так жестоко порой карать?
Ценное было, вот только сберечь не смог.
Минуло, кануло, зимами замело...
Я исповедуюсь, словно пишу письмо,
Любит гордыня язвительный монолог.
Господи Боже, когда бы тоску излить,
Вылез бы, выполз бы, выжил, поверь, бы сам.
Сбрось мне веревку, на ней завязав узлы,
Может, осмелюсь вскарабкаться в небеса.
Господи Боже, зачем мне теперь хитрить?
В сердце ни капли лукавства, слова - просты:
Мне не постигнуть размаха твоих интриг,
В раны твои не удастся вложить персты.
Господи Боже, молю. Но о чем молить?
Ночью опять наважденьем корежит дар.
Как Одиссею, застрявшему на мели,
Надо, чтоб кто-то меня из-за грани ждал.
Господи, счастье ведь прячется в мелочах.
Щедро - другим, что задорого не дано.
Где мои дети, где дом и в дому очаг -
Все, без чего до безумия одинок?
Господи Боже, от красок в глазах рябит.
Прочь побрякушки - по сердцу проходит срез.
Самое время пришло объявить гамбит:
Пусть кто-нибудь обреченную пешку съест.
Хватит,
не надо мне больше вселенских тайн.
Лишь разобраться - что все же со мной не так.
Господи, Боже мой...
...Линия занята.
20 июня 2012 г.
С видом сонного гурмана,
Одурев от винопитий,
Вышел месяц из тумана.
Месяц очень любопытен,
Он привык, чтоб было быстро,
Заказали - сразу нате.
Месяц ждет эквилибристом
На невидимом канате
Магистралей и артерий -
Млечного пути излучин.
Звезды, зрители в партере,
Заняли места получше.
Время ловко подловило:
Не удастся отвязаться.
И другой эпохи илом
Скрыло прах цивилизаций.
Века прошлого огрызок.
Кем мы были? Стали кем мы?
Спит заброшенная Гиза,
В Лету канули Микены.
Над равниной Эль-Амарны
Воплощением абсурда
Вышел месяц из тумана
И пошел себе отсюда.
Под поверхностью - воды ли? -
Промелькнули тени вроде.
Те, кто прежде здесь водили,
Те давно уже не водят.
Так взлетай, рожденный ползать,
Сбросив прах былых регалий.
Но выпендриваться поздно,
Ведь отсчет уже в разгаре.
Не найти в пустыне манны -
Выбран вариант из множеств.
Вышел месяц из тумана,
А потом достал свой ножик.
22 июня 2012 г.
Вам чужды хиханьки да хаханьки,
Ведь жизнь вам выставила счет,
И грозный признак кровохарканья
Уже коснулся бледных щек.
Но гордый взгляд хранит уверенность,
Что плоти вечно не истлеть.
В зажатом в пальцах строгом веере
Невольно чудится стилет.
Надменность вашей гордой поступи,
Лица изысканный овал...
Сам Петр ушел бы из апостолов,
Чтоб платья край поцеловать.
В сеть, над которой так корпели вы,
В избытке судеб вплетено.
Вам - открывать балы в империи...
А вышло - закрывать пятно.
30 июня 2012 г.
Здесь снова лето, ползет июнь.
С рассветом нервно орут вороны.
А где-то месяц рогат и юн,
И время только за полвторого.
Отдернув пыльную кисею,
Усядусь с чашкой на подоконник.
Здесь крайний север и крайний юг,
Как старт и финиш, в одном флаконе.
Из нашей сказки - не привыкать -
В реале вышла чуднaя повесть.
По темной туше материка
Ползет букашкой последний поезд.
Нет, я не стану искать билет -
И свет бывает, порой, кромешным.
Дай окончательно отболеть
Тому, что вроде болит все меньше.
Как ни стараюсь подняться над,
Надежно держит упрямый норов.
Я привыкаю, что я одна,
Я приучаюсь любить по-новой.
Мечтаю зернышком прорасти,
И сбросить память, как кожу змeи.
Под вечер вижу, что ты в сети,
Но даже "здравствуй" сказать не смею.
Светлеет небо, полнейший штиль
В притихшем море многоэтажек.
А я способна уже шутить
И даже стерва почти что та же.
Есть боль разлуки и просто боль,
Как звон железа и звон колечек.
Мне было слишком легко с тобой,
Но без тебя мне намного легче.
06 июля 2012 г.
Королева снежная, леди - ноль
На лице эмоций. Тебе ль рыдать?
Только панцирь вычурный, ледяной
Для меня полнейшая ерунда.
Лед капелью плачет, плывет в руках,
Проступают трещины на полу.
Лабиринты зимних твоих аркад
Не знавали прежде таких полундр.
Превратившись в ливень, уснет пурга,
Лишь оставит после туман да хмарь.
Ты зазря метелями не пугай:
В жилах, словно пламя, веселый март.
Ноготками гневно не тарабань,
Я, хотя покладист, по сути горд.
Если ты искала себе раба -
Обманулась, вытянув не того.
Поздно переигрывать - привыкай,
Прочь сюжета прежнюю круговерть.
Я же не восторженный мальчик-Кай,
Не приучен молча благоговеть.
И не рябь на море - девятый вал -
Там шторма заводят победный гимн.
А тебя хоть кто-нибудь целовал,
Как целуют женщин, а не богинь?
Что стоишь, задумавшись, чуть жива?
Разговор приятней вести, чем торг.
Расползутся снежные кружева,
И затянет зеленью твой чертог.
Просто по-другому я не хочу -
Пусть весна и в душах берет разбег.
Злишься? Это признак оживших чувств.
Вон, под сердцем льдинка - ее разбей.
12 июля 2012 г.
Бывает, споры ведут по теме настолько острой, что аж искрит. В метро привычная полутемень вдруг станет мраком подземных крипт. Здесь прячут гномы такие цацки, что вмиг ослепнуть любой сове. И я согласна коня и царство, лишь дали б дельный взамен совет.
Гадать на милого - на смех курам, судьбу не выйдет узнать из карт. Я в лягушачью влезаю шкуру и начинаю тебя искать. Меня назначить женой бы Лоту - не дернусь, в спину пускай трассир...
Москва раскисла таким болотом: в сто раз отвратней иных трясин.
Сижу на кочке, все чин по чину. Надменность в позе, на грязь - плевать. Гляжу: вон, чешет. Хорош, детина. И даже бейджик при нем: "Иван". Настроить мир бы слегка порезче: добавить солнце, уменьшить дождь... Я первой квакну ему навстречу:
- Здорово, Ваня. Куда бредешь? Не надо, милый, глазами лупать. Я многим принцам шла на ура. Видала умных, видала - глупых, но вот впервые - совсем дурак. Теперь нет смысла стенать: доколе! Нагнись пониже, убавив спесь. Кто я? Невеста твоя, соколик. Да уж такая, какая есть.
Покрепче были во время оно царевы дети... Родной, релакс. Вот золотая на мне корона, а это, видишь, твоя стрела. Сам виноватый - получше целься. Учти, здесь сказка, волшебный жанр. Пусть ты царевич, а я - принцесса. Среди зеленых болотных жаб почти профессор. Быть может статься - одни достоинства во плоти. Ведь мне знакомы Плутарх и Тацит, читаю греческий и латынь. Я знаю, ЦЕРНу зачем коллайдер и сколько в небе Нептуна лун...
Сперва поспорим, потом - поладим. Что как коряга стоишь? Целуй! Ага, лягушка, да ну и ладно - так получилось, уж ты не плачь. А то, что лапки мои прохладны, оно неважно, душа - тепла. Да фу-ты ну-ты, застыл пижоном. Давай поближе - ужели глух? Ты глянь, у братьев какие жены - ничуть не лучше любых лягух.
А мне в избытке хватает пыла, извилин много в моем мозгу... Что не красотка... Я б утопилась, но, к сожалению, не могу, хоть здесь нетрудно найти каверну да и не будет никто скорбеть. Женись, не бойся. Я буду верной. Я буду даже варить обед.
Как так сменяю на самобранку? Куда собрался, умерь-ка прыть. Захочешь, просто посадишь в банку - хоть будет с кем-то поговорить. Хватай, не мешкай, ведь счастье - даром, удача в руки идет - не врет. Мы вместе, словно когда-то Дарвин, свершим в науках переворот. Вдруг, независимо от конфессий, я исцеляю любую хворь? Про нас с тобою напишут в прессе. Ты ищешь славы - найдешь с лихвой.
Но в час, когда завершатся циклы, истает время твоих сиест, и подвизаться бродячим цирком тебе до одури надоест. Зима ошпарит морозом скулы, куранты снова сыграют гимн... Я потихонечку сброшу шкуру...
Ты, если хочешь, ее сожги.
29 июля 2012 г.
|