Волчица в облике девицы
состарилась, заматерела.
Девица тоже поседела -
на тёртых жизнью половицах.
Но вот оказия - любовь,
такая трепетная штука,
непостижимая наука,
век будоражащая кровь.
Она рыдала в расставаньях.
Лучами солнца в небесах,
она являлась - в телесах,
в извивах плотского старанья.
Его жалела и скорбя,
слезами омывала нежность,
клыков скрипящую потребность.
Себя, как лярву, - не любя.
И внеутробная игра,
и предвкушения в истоме
едва таили вой в законе,
что вырос в страшный рык - "Пора!"