Сорок - сороков . Дин-Дум
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Сорок - сороков . Дин-Дум
Начало
В одной из провинций Китая,
Жили да поживали два друга,
Жили бедно - счастья не зная,
Тяжкий пот и работа подруга.
Вот и всё, их рабское счастье -
С утра до вечерней алой зари.
В солнечный день и ненастье
На хозяина гнули спины свои.
Издевалась зло судьба над ними:
Чаны и Чжаны - известны в Китае,
Часто императоров так величали,
И эти цари волю народов решали.
А эти жили и гнили в болоте,
Рису вдоволь ни разу не ели,
Их жизнь проходила в работе,
И лютые мытарства терпели.
Джага - их хозяина так звали,
Был очень мудр, а так же сыт,
Его щеки жирные, - блистали,
Ехидный рот всегда раскрыт.
- Мне, что-то рыбки захотелось,
Да из императорских вот рук!
Всегда друзья в виду имелись,
И это был его коронный трюк.
Рабы шли без отдыха рыбачить,
Что бы злодея рыбой накормить.
А затем тот гнал рабов работать,
Джага любил премило пошутить.
А в ужин - бил рабов по пяткам,
Стук да стук звучал его бамбук:
- Преподам урок ворам-ребяткам:
И душу радовал, сей жуткий стук.
Там еще была беда большая:
Виднелось драконово гнездо,
Огнем пылала сопка золотая,
Хозяин поселился там давно.
Поживал там змей трехглавый,
С молодой красавицей - женой,
Был он бед виновник главный,
И обходили то место стороной.
А внизу под сопкой самой,
Куда лилась людская кровь,
Пылали маки бездной алой,
Возрождаясь к жизни вновь.
И страшно убиенные стонали,
Когда птицы кости их глодали.
И только души те не умирали,
С кровавою зарею воскресали.
Их стенаний звук протяжный,
Эхом, в долине, спящей вился,
И тяжёлой, изумрудною росой,
На маки еще сонные, ложился.
И эти слезы с красивых маков,
Змей жадно с упоением лизал,
Своё сознанье избавя от оков,
Он в небесах и времени летал.
Те слезы - люди опием назвали,
Им угоститься не желал никто,
А кости всё к небесам взывали:
- Предаст земле нас. Кто же, кто?
Удальцов таких не находилось,
Забит так и запуган был народ,
И гадов тень над рабами вилась,
И смерти лютой каждого черед.
А река Великая, их звала:
- Бежим, я всё устрою вам!
Волны шумные бросала,
И смелый вызов рыбакам.
Чжан Дин Дум решился,
Всё звал Е Куна за собой:
- Не зря на свете я родился,
И с царем фамилии одной.
И вот река швырнула сети
Потом еще какое-то тряпье:
Наигрались Бури - мои дети,
Было ваше - а теперь ничье.
И был Джага доволен очень,
Что снасти рыбацкие целы:
- Рабов рождается, как грязи,
А в сетях запутались сомы.
Одна лишь девушка рыдала.
Сяо Ли - красавицу ту звали.
Безутешно бедная страдала,
Солнце замирало от печали.
Ей чайки что-то говорили,
Кружась над ней всё ниже,
И розу красивую вложили,
В мольбе протянутые руки.
Тут и солнце сразу засияло,
И слезы высохли все вдруг,
Сяо Ли счастливая стояла
И люди, сомкнулись в круг...
Вся Россия так же ликовала,
Упал шаткий, царский трон.
Рабам там землю раздавали,
И народ был заново рожден.
И эти люди, бились насмерть:
За народ за счастье и землю,
За равенство свое и братство,
Все сомкнулись в том строю.
Не отразим клинок у Чжана,
Бьет врагов своих Дин Дум,
И так же звенела сабля Чана,
Царских слуг крушил Е Кун.
Везде их кони верные носили,
Таких городов и сел не счесть.
Кровь свою горячую пролили,
Но воинов не запятнали честь...
У реки цветут теперь гвоздики,
Горят по всей песчаной полосе.
Бойцы здесь умирали за победу:
И столько их, осталось на косе.
А лес зацвел вдруг от пионов,
Вокруг нежный источая аромат.
Так наша земля почтила воинов,
Что здесь непобежденные лежат.
А луговые маки разбросались,
Они нежны и добры, что дети,
То души, не умершие остались,
И чище их нет на белом свете.
Так вся армия дошла до океана,
Что неспокойным слыл всегда,
О, как свобода дорого досталась,
Что вся была разрушена страна.
И командарм здесь перед строем,
Всех армейцев лучших наградил:
Дарил часы с волшебным звоном,
А кому и ценное оружие вручил.
Часы Чан слушал с восхищеньем,
Невольно слезы по щекам текли.
Так вознести одним мгновением:
Из рабов: и вдруг героем нарекли.
В жизни у каждого - своя дорога,
Знать, настал и мой звёздный час.
А путь по небу - совсем не долог,
Но великий подвиг окрыляет нас....
Командарм и друга не забыл,
Оставив в раздумьях Е куна,
И обо всём Дин Дум забыл,
И его раба Россия наградила...
Здесь грамота китайскому народу,
Тут всё, что Ленин людям говорил,
Про братство, равенство, свободу,
Тебе, Дин Дум, как брату я вручил.
Ее пусть люди добрые читают,
Пусть знают, помним мы о них,
И жизнь свою пусть созидают,
Ведь всё в руках у них самих!
Возьми коня в награду боевого,
Клинок-огонь и маузер возьми,
И подарков нет - щедрей такого,
Но только людям правду донеси....
Клянусь - честно служить народу!
Зарекаюсь - не запятнаю эту честь!
Буду крепко сражаться за свободу,
Пока хоть капля крови во мне есть!
Вот и всё друзей прощанье,
И командарма добрые глаза.
Горьки минуты расставанья:
И упала незастывшая слеза.
А конь летит, летит крылатый,
Через сопки, речушки и тайгу,
Уже битвы пламенем объятый:
Не могу я по-другому, не могу.
Всего лишь на одно мгновенье,
Вдруг как лань застыла Сяо Ли:
Ты не исчезни, доброе виденье...
И не исчезло, и вздрогнули они.
Вот сплелись тела их воедино,
Монолитом замер умный конь,
Так любовь, сердца соединила:
И не погас, горел в душе огонь.
Тут Джага - взорвался криком:
Подлый, мерзкий, грязный раб,
На колени: слуги, за бамбуком,
Настучать по пяткам, буду рад....
А Буян легко толкнул обжору,
И копытами легонечко прижал,
И хозяин лопнул сам от жиру,
И чересчур уж мерзко завонял.
Всё зачитал Дин-Дум посланье:
Командарм, что людям передал,
И ещё Ленина Великого веленье,
Что вождь - крестьянам завещал.
И упали люди, тут же на колени,
Молились со слезами на глазах:
Мы трудились безо всякой лени,
И не забыл Творец-Отец о нас.
И он наступил наш час победы,
И не переведётся в домах хлеб,
Чувства нет приятнее свободы,
И в рабских душах гибнет раб.
Всю землю роздали крестьянам,
Поделили весь хозяйский скарб,